Маленькая девочка сидела на ступеньках довольно сурового старого дома. Ее серые глаза с грустью смотрели на ясное летнее небо, отражая его наивную чистоту. А блестящие черные волосы игриво колыхались на ветру, еле доставая девочке до плеч. На коленях у нее лежали белые листы еще не запачканные детскими рисунками.

Был очень солнечный день, но дом своими пустыми стеклами веял холодом. Порой даже казалось, что его не касаются теплые лучи, а они боязливо замирают на пороге, боясь нарушить покой особняка. Его же окна отражали совсем не голубое небо, а тусклую бездну серого одиночества. И случайные люди, проходя мимо вечно скрипучих ворот, вздрагивали и ускоряли свой шаг, словно боясь быть проглоченными железными челюстями. Они даже не могли себе представить, что кто-то жил в таком мрачном месте.

Иногда казалось, что под сильными порывами ветра старый дом начинал вздыхать, с шумом пропуская воздух сквозь свои щели. И вздох его был очень протяжным и в то же время немым, от него кровь стыла в жилах, и захватывало дух.

Но девочка уже привыкла к холоду дома, к его печальной мелодии и к своему одиночеству. Жители старого особняка не обращали на нее никакого внимания, а ходили с безразличными лицами и отводили в сторону глаза.

Ее же отец целыми днями сидел в своем кабинете, как будто скрываясь ото всех, под защитой унылых стен. Он даже забыл, что у него есть дочь, вернее не хотел этого помнить. Когда случайно натыкался на нее в пустых коридорах, то его разбитое сердце прожигала жуткая боль. Девочка очень напоминала так рано покинувшую этот свет свою юную мать; те же волосы, те же глаза, та же грустная всепонимающая улыбка.…

В такие моменты Геральф опускал голову, и что-то буркнув под нос, быстро проходил мимо. Он очень постарел за последний год своего одиночества. Его черные волосы украшала седая прядь, так рано легшая на тяжелую голову. Мелкие морщинки как паутина обтянули его безучастное лицо. Глаза, когда-то имевшие живой блеск и отражающие зеленое глубокое море в один миг потускнели и стали бесцветными. Плечи были всегда опущены под тяжким грузом утраты.

Временами Геральф ходил по дому и каждый его темный уголок был наполнен печалью и безнадежной потерей. Мужчина иногда даже не замечал, что на дворе уже глубокая ночь, предаваясь своим воспоминаниям о когда-то счастливой жизни, которая была полная любви и понимания. Тогда лицо озарялось слабой усталой улыбкой и глаза намного теплели, но с первым рассветом в них вновь застывал колючий лед.

Успешный мужчина, в полном расцвете сил вдруг за один только год превращается в угрюмого старика, так боявшегося даже собственной тени и так покорно склонившись перед горем…

Эмми заметила, как солнечный зайчик проник сквозь густую листву деревьев и упал на рисунок. На нем было изображено черное дерево застывшее как статуя. Что-то в его виде было жутковатое, но так неуловимое. Оно словно замерло в ожидании порыва ветра или нечто другого.

Девочка ни на секунду не стала думать о странном рисунке и захотела поймать лучик солнца, накрыв его ладошкой. Но он, как будто играя с ней, уже скользнул к ногам малышки. Эмми вскочила, роняя листы бумаги, и устремилась за отблеском света, а тот радостно смеясь, стал убегать по зеленой траве, нежно касаясь редких цветов. Он как будто манил лишь только ему известное место и каждый раз трепетно ждал, когда девочка снова поймает его в свою теплую ладошку, и вновь ускользал от нее.

Вдруг Эмми споткнулась и упала, больно ушибив при этом коленку. На глаза сразу же нахлынули слезы, но неожиданный блеск их остановил. Такой яркий и сильный, что она от неожиданности зажмурилась. Когда же открыла глазки, то увидела в траве какой-то полупрозрачный гладкий камушек, от которого исходили во все стороны радостные отблески радуги.

Девочка взяла его в руки и ощутила необычную теплоту камушка, которая стала разливаться по всему ее телу, заполнять пустоту сердца, отогревая одинокую душу. Было очень странное ощущение. А камушек, едва коснувшись детской ладони, взволнованно вздрогнул, словно живой.

Малютка вскочила на ноги и побежала, сама не зная куда. Ей так хотелось одновременно кружиться на месте, прыгать, смеяться и радостно кричать, но не нашлась, что же выбрать из этого, а просто помчалась вперед и крепко зажмурила глаза от нахлынувших чувств. Ветер развевал ее волосы, и девочке казалось, что она летела в волшебную страну полную искрящегося счастья.

Но это было недолго. Неожиданно столкнувшись с какой-то преградой, Эмми отлетела в сторону, и, больно ударившись, выронила странный камушек из ладони. Девочка осторожно открыла глаза, и тут ее сердце остановилось. Она с трудом подавила крик ужаса и со страхом смотрела в колючие льдинки ее отца. От этого взгляда все внутри прожигало жутким холодом.

Геральф сильно сжал губы в тончайшую линию, подобрал камушек и, не зная, что же делать с этой безделушкой, небрежно сунул себе в карман. Мужчина еще раз сурово взглянул на дочь, но, не найдя, что сказать, просто ушел.

Эмми ощутила исчезновение тепла внутри, что в ее ладошке теперь очень пусто и ничто так больше не сверкает на солнце, она ощутила, как внутри вновь образуется пропасть. Ее губы сами задрожали, а из горла вырвался пронзительный крик.

Старый дом дрогнул и вздохнул, прогоняя со своей крыши черных воронов, и противно дребезжал крепкими стеклами, словно делая вызов этому крику. Но птицы были менее смелыми и посчитали нужным побыстрей убраться.

Силы кончились, и крик оборвался. Малютка теперь только хныкала. Прозрачные слезинки скатывались по щеке и падали на скромные белые цветы, а те жадно ловя каждую капельку, в ответ звенели как хрустальные колокольчики. Но девочка так была неутешна в своем горе, что не замечала этого. Ей было так невыносимо грустно, что она не замечала и как солнечные зайчики скользят к ней и собираются у ног, о чем-то тихо как будто перешептываясь. Она не услышала и осторожный хруст сухой ветки за спиной. Солнечные отблески вмиг исчезли:

- Фу-фу-фу, такая большая уже, а плакса. Плохо-с это, плохо-с – у Эмми открылись широко глаза от неожиданности. Перед ней был человечек маленького роста и очень забавный. С глубоко посаженными глазами, с грязной серой бородкой, с большими носом и губами. А уши были совсем как у поросенка и торчали в разные стороны. Он одет был в какие-то лохмотья. И самое главное что девочка, несмотря на свои 4 годика была на пару сантиметров выше его. Она потянула к нему свои ручки и широко заулыбалась:

- Не трогай меня! – визгливо пропищал карлик - Брось эти игры, уже не маленькая. Веди меня к центру.

Незнакомец стал отодвигаться от девочки, но не тут то было. Эта малышка была весьма упряма, и ползла вслед за ним, еще боясь встать снова на ноги:

- Прекрати! Не надо меня трогать! – Эмми уже цеплялась за полы его одежды и коротышка, брезгливо морщась, нырнул в жутко колючие кусты. Детская ручка потянулась вслед за ним. Но в нежную кожу в одно мгновенье вонзились тысячу маленьких колючек. Девочка удивленно смотрела на свою раненую руку. В следующий миг громко закричала от боли.

Солнечные зайчики устремились к ребенку, словно утешая его, и готовы были защищать от любой опасности. Маленькие цветочки испуганно прижались к девочке и вопросительно поднимали к ней свои прелестные головки, словно задавая немой вопрос. А стекла особняка грозно зашипели, обороняясь от света.

Карлик, вылезая из под кустов, удивленно открыл рот:

- Это не может быть! Кто ты?! – заикаясь, прошептал незнакомец неожиданно осевшим голосом от волнения. Он дотронулся до своего лба, затем протер глаза проверяя, не бредит ли он. Но картина была перед ним вполне реальной.

Маленький человечек неуверенно сделал шаг к хныкающей Эмми. В один миг деревья склонились к девочке, закрывая ее своими могучими ветвями. Они закачались и заскрипели, напевая колыбельную. Им подпевали цветы с трогательным хрустальным перезвоном. Карлик стал засыпать и сонно сделал еще один шаг к малышке. Мелодия тут же зазвучала как грозное шипение змеи, словно предупреждая о своей опасности.

Незнакомец стал медленно отступать, но увидя как ветви деревьев угрожающе потянулись к нему и явно не с дружелюбным намеком, громко пискнул и быстро скрылся в неизвестном направлении.

Девочка, успокоившись, потянулась к цветочкам и сорвала один, крепко зажав его в кулачке. Она как будто боялась, даже не осознавая этого, что когда проснется, то не будет этой сказки и вновь вернется пустота. Эмми хотела сохранить хоть что-то и крепче сжала в руке цветочек.

Она даже и не заметила, как ее тяжелые веки закрываются и, усыпленная странной скрипучей мелодией, свернулась в клубочек. Не заметила она и как заботливые руки молодого старика бережно окутали ее и, внеся в дом, положили в детскую кроватку. При этом у мужчины горько улыбались глаза, а уголки губ чуть дрогнули и сложились в почти неестественное для себя положение. Но это была лишь секунда, и они вновь опустились, подыгрывая безликой маске на лице.

Геральф виновато ушел в свой кабинет и молча застыл у окна. Ему казалось, что время тянется вечность и его счастливая жизнь была слишком давно, даже наверно в другой жизни. Ему было трудно поверить в то, что однажды он стоял вот также у окна со своей драгоценной Анжелой и вместе мечтательно смотрели на луну. В то время они наслаждались каждой секундой, что были рядом.

Но тут в памяти всплыла другая картинка – бледное лицо, с почти совсем прозрачной кожей, обтянувшей череп. Глаза все столь же глубокие и бескрайне любящие, но они уже были очень измученными и грустными, зная о скорой разлуки с любимым. Однажды они на миг просветлели и обратили свой невидящий взор в какую-то только им известную даль и тут же погасли, но уже навсегда…

От этих воспоминаний каменную маску скривило от невыносимой боли сжигающей изнутри. Мужчина резко ударил о раму и стекла возмущенно задрожали:

- Я не могу без тебя…, вернись – словно как молитву шептал Геральф. Да, он знал, что это невозможно и смерть взяла в свои костлявые объятья его любимую и не вернет обратно. От этой мысли холодное отчаяние полной жуткой боли сдавило ему сердце, и «старик» обессилено рухнул на колени, обхватив свою голову. Вот еще секунда и обжигающая капелька скатиться со щеки, … но нет, слез больше не осталось.

- Вернись … - ели прошептали губы и сомкнулись в тонкую линию. На лице вновь возникла безжизненная маска, а взгляд остекленел.

Вдруг тишину нарушил детский крик. Он был настолько беспомощен, что Геральф оцепенел, но это была лишь секунда. Затем, даже не думая, помчался в детскую. Он с необычайной легкостью перепрыгивал ступеньки и решительно влетел в комнату Эмми, но тут же вновь застыл.

Его дочь кричала, смотря в самый темный угол, и беззащитно пыталась накрыться одеялом. Но там не было ничего кроме неясной тени. Геральф шагнул в угол, и его живот пронзило какое-то холодное предчувствие, так сильно сжав грудную клетку при этом. Ему стало не хватать воздуха. Бледная тень шевельнулась, как будто встревоженная пламенем свечи при дуновении ветра. Но в комнате было очень душно, и свет шел только из плотно закрытого окна.

Мужчина нервно сглотнул и потянулся к своей дочери, чувствуя с каждым шагом, чем дальше отходит от тени, тем ему становится легче дышать и ледяной ужас отступает.

Он взял на руки притихшую дочь и со страхом заметил, как жуткая тень стала расти, и потянулась к ним, закрывая собой при этом спасительную дверь.

- Все хорошо… сейчас включим свет, и все исчезнет - этими словами Геральф пытался себя утешить, но чем темнее в комнате становилось, тем он лучше понимал, что это не так. Что это живая тень воплощение какого-то ужасного монстра и это чудовище жутко желает их смерти.

Девочка, находясь на руках отца, совсем успокоилась, и ее глазки стали медленно закрываться. Она совсем не хотела видеть эту пугающую ее темноту, теперь она как будто знала, что все будет в порядке.

Геральф прижался к окну и с тяжелым вздохом посмотрел вниз: «Слишком высоко… мы разобьемся» - эти слова глубоко застряли у него в горле, так боявшиеся вырваться наружу, как будто это что-то изменит.

Он даже не сразу заметил, как что-то стало его обжигать и, машинально засунув руку в карман, достал нечто очень горячее. В комнате появились солнечные зайчики и со своей отчаянной храбростью стали отгонять тьму. Один за другим они прямо вонзались в тень, и часто она их беспощадно проглатывала. Но другие отвоевывали каждый кусочек света, загоняя тень в угол.

Геральф ошарашено смотрел на это и все же понимал, что силы не равны. Он крепче прижал к себе дочь и чуть не взвыл от ужасного жжения в руке. Он поднес руку к лицу и разжал пальцы. На ладони лежал странный светящийся камушек. От него исходили радужные разноцветные блики как от брильянта, но свечение было в тысячу раз ярче и на гладком камне не было не единой грани, а свет в комнате исходил лишь от луны, да и та сейчас испуганно спряталась за тучу. Но это было еще не все, сам же камушек светился изнутри и слишком больно обжигал.

Эмми сонно зевнула, взяла камушек у отца и сказала капризным голосом, не терпящим отрицания:

- Мой - затем снова закрыла глазки и погрузилась в безмятежный сон.

Яркий, неожиданный свет наполнил всю комнату и на секунду стал просто невыносим для глаз. Геральф с готовностью их закрыл, доверяя странному свету. Ему стало так хорошо, что он буквально чувствовал, как рана в его сердце потеплела и пустота наполняется каким-то радостным и трепетным чувством.

Отец Эмми осторожно открыл глаза и с улыбкой заметил, что в комнате были лишь лунный свет, да он с малышкой на руках. Не было не пугающей тени, не странных зайчиков.

Он бережно положил Эмми в кроватку, накрыл одеялом и сказал:

- Сладких снов солнышко. Никто тебя больше не потревожит, и прости меня, если сможешь, за свое одиночество - он вздохнул и взял остывший камушек, из детской ладони, удивленно заметив при этом, что камушек сейчас потерял свою мутность и стал почти абсолютно прозрачным. Он все, также улыбаясь, ушел к себе.

Геральф так надеялся, что утром будет все по-другому. Что при первых же лучах солнца прижмет к себе малышку и радостно скажет: «С добрым утром», а девочка улыбнется ему самой лучезарной в этом мире улыбкой. Что он завтра сдернет черные шторы, откроет настежь окна и впустит солнечный свет в старый дом, а любовь дочери в свое измученное сердце. Но это была ужасная ошибка.

Камень стал совсем обычным и был забыт в самом дальнем углу ящика стола. Геральф встал только к обеду, не помня ничего. Ни как яркий свет разгонял тьму, ни детские крики. Не помнил он и как отчаяние, боль на время затихли, как он был счастлив прошлой ночью.

Сейчас на его лице была одета обычная маска, выражающая полное безразличие ко всему, что его окружало и к дочери в том числе.

Даже не удивительно, что при виде отца светлая радость померкла в глазах Эмми, и они наполнились невыносимой грустью и страхом одиночества:

- Папа… прошептали дрожащие детские губы с отчаянной мольбой. Но Геральф резко повернулся спиной и пошел прочь по коридору:

- Нет! Папа! – девочка побежала за ним спотыкаясь и конечно же очень сильно упала. Мужчина остановился и медленно повернул голову. Детские ручки сразу же потянулись к нему, и в глазах Эмми заблестела надежда. Но Геральф с каменным выражением лица отвернулся и пошел в свой кабинет.

Девочка, недолго думая, вскочила на ноги, но дверь кабинета жестоко захлопнулась перед самым ее носом. Она стала отчаянно колотить своими маленькими кулачками по дереву и давилась горячими слезами:

- Папа, открой, я буду хорошей … очень хорошей, только открой! – маленькой девочке было никак не понять, что в холодном равнодушии отца она была не виновата. А ей так не хватало его. Эмми скучала по смутному прошлому, и готова была сделать, что угодно лишь бы вернуть хоть его маленькую частичку, маленькую крошку счастливого детства.

Вскоре малышка обессиленная упала на колени и лишь вздрагивающие плечики, да слезинки, падающие на холодный пол, говорили об ее невыносимой боли.

- Папа… - прошептала она, но это слово уже не выражало ни мольбу, ни отчаяние, ни боль. Это слово потеряло всякий смысл и стало пустым. Маленькое сердце поняло, что сегодня оно потеряло последнего близкого человека.

Лицо Эмми сделалось абсолютно равнодушным, и лишь глаза застыли в безграничной грусти, они потеряли свою голубизну и стали цвета пасмурного неба, совсем грязно серые и так четко отражающие ее маленькое горе. Все кто долго смотрел в глаза девочки, вздрагивали, и старались поскорей уйти от нее и не видеть два слишком печальных омута. Старались защитить себя от вселенской грусти, чтоб она их не коснулась и, не испив ее ни капли.

Это выражение лица застыло у девочки на долгие годы…

***

Эмми прижалась к дереву спиной и вдыхала целебный аромат цветов. Ей так не хотелось возвращаться в пустой дом, который ее совсем не ждал. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Да, она прекрасно понимала, что уже большая девочка и в свои 13 лет не должна бояться холода особняка, но ей так не хотелось покидать этот солнечный сад. Где все просто искрилось светом и радостным теплом, где никто не встречал ее суровым взглядом и надменным безразличием.

Девочка взглянула на облака и улыбнулась. Ей так захотелось вдруг стать легкой, как перышко, раскинуть свои руки и улететь вслед за ними. Но усталость в ногах вернула ее к реальности, на землю, напоминая о тяжести тела и тяжелых мыслях.

Она нехотя отстранилась от ствола и медленным шагом побрела к дому. Он же с готовой радостью ее проглотил и сам захлопнул дверь за ней, как пасть чудовища.

- Ты опоздала к обеду - холодно сказала Глосия. Это была няня Эмми. Женщина 40 лет с длинными каштановыми волосами, но они были аккуратно заделаны назад в строгий пучок, и ни один волосок не смел, выбраться в свободный полет. На ней было длинное черное платье без малейшего намека на мягкость его хозяйки. Так и было, Глосия всегда носила маску официальной суровости, и Эмми иногда казалось, что если бы даже начался конец света, то ни один бы мускул не дрогнул на лице ее няни.

Обед, как всегда, прошел очень тихо, никто и слова не сказал. Эмми сидела, понурено опустив голову, и оставила попытки разглядеть отца сквозь газету. Геральф полностью закрылся желтыми страницами, словно защищаясь от кого-то. Но всеравно перед его глазами было лицо его дочери, на котором читалась немая мольба. Ему было трудно сосредоточиться и буквы превращались в размытые пятна, в черные кляксы и слова теряли всякий смысл. Он отхлебнул холодного чаю, так надеясь проглотить ком в горле, но безуспешно.

Да, Геральф знал какой сегодня день, и это его удручало. Он так хотел про это забыть, но его совесть, как надоевший дождь безжалостно проникал сквозь защитную оболочку. Он так жалел, что долгие годы не замечал свою дочь и пытался закрыть свою вину под маской горя, но боль со временем стала слабее и, он просто боялся кого-то любить.

Геральф, наполненный решимостью, что ему нужно делать, резко отложил газету, встал из-за стола и так же молча ушел. Он даже и не заметил, как Эмми еще больше съежилась и закусила нижнюю губу:

- Эмми, сейчас же сядь прямо – холодно произнесла Глосия – Горб в юном возрасте еще никого не украшал.

Эмми как послушный робот выпрямила свою спину и вытянула хрупкую лебединую шею:

- Ты долго будешь жевать? Тебе не кажется, что пора уже идти заниматься? Хоть думаю, что это тебе не поможет, ты слишком испорчена – няня сморщила носик, как будто говорила о какой-то очень неопрятной бродяжке, не умеющей даже держать ложку в руках.

Эмми проглотила слезы обиды, так пытавшиеся скатиться по ее, как обычно, бледным щекам. Она послушно встала из-за стола и, бездарно копируя маску отца, ушла к себе. Лишь только когда дверь в ее комнату закрылась, она позволила упасть себе на кровать, обнять своего любимого плюшевого мишку и горько заплакать:

- Скажи, что я сделала не так – шептала она сквозь слезы – Разве я в чем-то провинилась? – как же ей захотелось стать маленьким ежиком и, завернувшись в мягкие листья спрятаться в норку.

- Знаешь, иногда, кажется, что если бы меня вдруг не стало, то все бы только вздохнули с облегчением – от этих мыслей у нее все внутри сжалось и похолодело, а слезы стали еще более обжигающие.

- Разве они не видят, что мне больно? Что я не каменная? Разве он не видит, что мое сердце тоже может кровоточить? – перед ее глазами возникло холодное лицо отца и его пустой измученный взгляд.

- Я скучаю по нему… - Эмми прижала к себе еще крепче мишку, словно желая заполнить им пустоту внутри, закрыть огромную дыру в сердце. Она обняла свои коленки и пролежала так долгое время, не обращая внимание на тихие слезы. Ей было слишком больно о чем-либо думать, она просто отключила свой мозг.

- Это ты так занимаешься паршивая девчонка – услышав голос няни, у девочки побежали мурашки по спине. Эмми резко села и судорожно вдохнула воздух в себя. Она так сейчас хотела провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, раствориться в воздухе. Но Глосия своим злобным шипением вернула ее к реальности:

- Что это? – няня презрительно взяла что-то с кровати, держа вещь лишь кончиками пальцев, и сильно морщилась. Можно было подумать, что она взяла в руки тухлое яйцо, и оно нечайно раздавилось. Эмми с трудом подавила в себе истерический смешок и посмотрела на этот «жуткий» предмет. Она еще раз моргнула и кровь в одно мгновенье отлила от ее и так бледного лица, а сердце медленно отсчитывало удары в тишине.

Ее плюшевый мишка томился в когтях какого-то страшного существа с перекошенным от ненависти и презрения лицом. В этот момент Глосия словно была не в себе, и ее темные карие глаза казались, стали чернее ночи. Эмми еще раз моргнула и с ужасом увидела, как любимый мишка летит в открытое окно. Вот оно закрывается и к девочке поворачивается ухмыляющееся и злобное лицо.

Раздается отчаянный крик, словно протест зловещей тишине, протест холодному дому и маленькой трагедии человеческой жизни:

- Нееет! – Эмми не хватало воздуха, и она, не видя, как стекло трескается и мелким дождем осколков осыпается в комнату, стала терять сознание.

Глосия стояла, словно окаменела от шока. Она заметила, как на стекле сначала появилась маленькая трещина, быстро растущая и словно как дерево, пускающее ветви в разные стороны от нее поползли трещины. И вот лишь на секунду стекло замерло, как будто глубоко задумавшись, а теперь оно сверкает на полу как тысячи бриллиантов.

Но сама Глосия была поражена другим. Она никогда не чувствовала такой черной злобы, как минутой ранее и такой опустошенности как сейчас. Как будто на миг в нее поселился монстр, какая-то неясная тень, но также это рассыпалось от крика девочки словно стекло.

Она в замешательстве смотрела на хрупкое лежащее тело и в ней стали просыпаться странные чувства. Как будто она проснулась от долгого сна. Ей так хотелось защитить и утешить малютку, защитить от невидимой опасности. Но лишь стоило, двери в комнату распахнутся, как поток свежего воздуха вернул все на свои места.

- Эмми… что с ней? – губы Геральфа не слушались и произносили лишь слабые звуки – Почему она кричала? – он подошел к дочери на качающихся ногах. Но тут Эмми простонала и открыла глаза.

- Откуда здесь столько стекла? – Геральф мог уже двигать губами без дрожи. Он удивленно осматривал пол и с неподдельным страхом смотрел как его дочь медленно села. Мужчина бы бросился к ней, но ему казалось, что тело более ненадежно, чем груда осколков на полу. Он тревожно спросил:

- Что случилось? Тебе плохо?

- Она разбила стекло – холодно отчеканила Глосия. Эмми вмиг пришла в себя и почувствовала, как ненависть прожигает ее изнутри, как зубы сомкнулись до скрежета, а из горла чуть не сорвался рык обиды и негодования. Это было очень странно, ведь она действительно хотела рычать. Но вместо этого всего лишь резко сказала:

- Это не я.

- Неужели ты хочешь сказать, что оно само разбилось? – Глосия коварно улыбнулась.

- Да, оно само… - Эмми поняла, что бесполезно спорить.

- Ты слишком избалована, но я займусь твоим воспитанием – сказав это, няня удалилась все с той же зловещей улыбкой.

Геральф еще не отошедший от испуга, убедился, что с дочерью все в порядке и словно, как робот покинул ее комнату. Он машинально распорядился, чтоб убрали стекло, а сам спрятался в безопасные стены своего кабинета. Спокойное дыхание медленно возвращалось.

Ему так было страшно даже подумать, даже представить, хоть на одну маленькую секунду, что Эмми вот так вдруг упадет и больше не встанет. Как словно скошенный цветок и уже будет ничего не вернуть назад.

Он налил себе выпить и дрожащими руками поднес стакан к губам. Вдруг он ощутил какой-то необычный холод. И, как не странно, это было весьма знакомое ощущение, но из такого далекого прошлого, что событие накрылось пеленой времени и никак не хотелось вспоминаться.

Он небрежно тряхнул головой, словно избавляясь от ненужных мыслей. Но это странное ощущение никак его не покидало. Геральф потянулся в ящик стола, словно надеясь что-то найти, какой-то ответ.

Вдруг ставшие ненужными листы бумаги, разлетались во все стороны и безжалостно падали на пол. Почти полный стакан хорошего бренди был совсем забыт и одиноко стоял перед самым носом мужчины.

Тут он в самом углу нащупал некоторый предмет, небольшой и очень гладкий и даже не думая рефлекторно сжал его в кулаке. Приятное тепло сразу стало разливаться по телу, пульс резко учащался, и Геральфу стало не хватать воздуха от нахлынувших чувств.

Он взял стакан и сделал спасительный глоток бренди, чтоб вернуть себе равновесие. Тысячу мыслей сразу же устремились в голову.

Он так хотел вернуть потраченные годы впустую и так сожалел, что отдал их в жертву своему страху. Жаль, что нельзя было взять ручку и зачеркнуть все, словно как нежелательные слова на бумаге. Или вырвать страницы из своего прошлого, как скучные страницы из прочитанной книги.

Но его вина была слишком велика, и она была не готова к искуплению. Геральф прекрасно сознавал, что чтобы он не делал, он навсегда будет виноватым перед своей маленькой Эмми и никогда не сможет ответить на немой вопрос в ее чудесных глазах: «Почему? За что?».

В его памяти стали всплывать какие-то смутные картинки, словно туман из прошлого начинал рассеиваться, но он все еще не мог разглядеть, что-то очень важное для него, и что он должен был помнить всегда.

Геральф почувствовал странное жжение в руке и, посмотрев на нее, только сейчас вспомнил, что там лежал до этого холодный камень. Он поднес его к глазам, и стакан выпал из вмиг онемевшей руки, вдребезги разбившись.

- Только не это! – мужчина хотел кричать, но с губ срывался тихий шелест. Он снова начал задыхаться, и картинки стали такими яркими, словно все это случилось вчера.

Нет, он не ошибся – это был тот самый странный камушек, и снова его мутность возвращалась. Она как будто предупреждала о грозящей опасности.

Раздался резкий стук в дверь, и тут же в комнату вошла Глосия. Она хотела что-то сказать, но с ужасом уставилась на камень, как будто узнав нечто опасное. Ее лицо искривилось от злобы и страха и раздалось самое настоящее шипение змеи.

- Пошла прочь! – нет, Геральф сжался под взглядом ужасного монстра, но жжение в руке придавало ему сил:

- Убирайся! – промолвил он, словно чужим голосом и с облегчением посмотрел вслед быстро удаляющейся Глосии.

Теперь он знал, что нужно делать, какой подарок вручить дочери на ее день рождение и то ее защитит. Схватив быстро пальто и не теряя ни капли драгоценного времени, мужчина выбежал из дома.

В это время Эмми мерила свою комнату шагами и каждый раз со злобой останавливалась у закрытой двери. Она хотела в этот момент быть более сильной, чтоб вышибить жалкую деревяшку или более смелой, чтоб выпрыгнуть в пустое окно, не боясь пугающей высоты.

Но вместо этого она продолжала отсчитывать каждый свой шаг. Девочка с усмешкой подумала, что еще чуть-чуть, и она протрет дыру в поле и свалится прямо на голову своей противной няни. Ее щеки вмиг залил румянец. Да, она знала, что очень плохо так думать, но ничего не смогла с собой поделать, вновь и вновь представляя перед глазами весьма заманчивую картинку. Эмми сжала свои маленькие кулачки и, расстроившись на слабую дрожь в усталых ногах, нехотя села на кровать.

Слабый ветерок, не встречая преграды в виде стекла, с радостью влетел в окно и тут же стал легонько играть с черными волосами, так мило постриженные под каре. С таким же удовольствием гонял солнечных зайчиков к девочке с очень странными глазами. Солнечные отблески, неуверенно подлетали к Эмми и убаюкивали ее свои ненавязчивым теплом. Они словно пытались утешить своего друга и очень боялись, что их прогонят.

Глаза сами стали закрываться, и девочка ощутила себя совсем маленьким и беззащитным существом, с такой большой охотой отдавшись в бархатистые объятья сна.

Так не хотелось видеть пустую комнату, слушать тишину. Просто взять и отключить уставший мозг, хотя бы на секунду. Тяжелые веки закрылись, безропотно подавшись усталости, и ветер осторожно затих, боясь потревожить хрупкий сон. Солнечные отблески окружили Эмми, словно создавая некий круг защиты. Но они не касались ее нежной кожи, не желая оставлять следов своего пребывания. Они хотели остаться невидимым другом, который не навязывает свое общение и довольствуется малым; яростным защитником, так всегда спешившим на любой ее крик, и готовы были дарить утешение каждой ее слезинки.

Вдруг солнечные зайчики стали возмущенно колыхать возле девочки, явно чувствуя – что-то не ток. Чувствуя как некто очень злобное и опасное приближается к ним. Но они ни на секунду не испугались, лишь только плотнее сомкнули круг.

Если суждено потухнуть навсегда, то отблески пожертвуют собой лишь бы спасти их друга. Они встанут плотным кольцом, хоть против чудовища, хоть против пугающей тьмы.

Также с радостью погибнут ради каждой улыбки девочки, лишь бы не видеть отчаянных слез или невыносимой грусти в глазах. И в каждом маленьком отблеске трепетала живая и так отчаянно храбрая душа, но в то же время они были единым целым, и все их существо трепетало от всепоглощающей любви при виде этого странного человеческого дитя.

Повернулся ключ, и дверь в комнату Эмми тихонечко приоткрылась, но то, что стояло на пороге, не смогло войти. С раздражающей злобой, смотря на солнечный круг, так бережно окруживши девочку, словно как спасательный обруч. И это чудовище, скрежета зубами ушло в другом направлении, не имея никакого желания бороться с непонятным светом, так странно ставшим вдруг живым и обрекшим душу.

Эмми повернулась и с досадой заметила, что все ее мышцы затекли, а сознание возвращалось с прежней безжалостной ясностью. Она резко села на кровать и охнула, схватив так вдруг резко заболевший висок.

Прохладный вечерний воздух приятно остужал горячую кожу. Нежный тусклый свет приближающейся ночи не раздражал сонные глаза. Но девочка не могла насладиться всем этим. У нее в животе все сжалось в холодный комочек от какого-то ужасного предчувствия.

Она осторожно подошла к окну и с сожалением стала смотреть, как последние лучи солнца лижут деревья, как все вокруг дома погружается в темноту, и от чего-то сильно поежилась.

Эмми стала прислушиваться к тишине старого дома, и ей становилось еще более не по себе. Вдруг возникло такое чувство, что нужно бежать со всех ног, и что если она этого не сделает, то случиться неминуемая беда.

Девочка, повинуясь инстинкту, пулей вылетела из комнаты и помчалась вниз по ступенькам. Стены стали давить, как будто сужаться, и Эмми с большим облегчением выбежала из дома. Сразу стало свободней дышать.

Она остановилась у ворот и обернулась. Лучше бы она этого не делала.… Внутри все съежилось от ужаса. Дом был окутан какой-то чернотой, и не просто окутан, он словно горел в пугающем черном костре, и его холодное дыхание доносилось до девочки.

Ей не нужно было что-то объяснять или протирать глаза, надеясь, что это всего лишь сон, и она проснется от ласковых прикосновений солнечных лучей. Нет, это была реальность, которая пробиралась до самых кончиков пальцев и заставляла их стекленеть.

Эмми увидела, как языки странного пламени жадно потянулись к ней, и собралась уже сорваться с места, но тут на нее словно ведро холодной воды, обрушилось понимание, что с ней рядом нет отца.

- О нет…- она захотела кричать, биться в истерике, упасть на спину и как маленькая молотить кулачками воздух, давясь сухим рыданием. Но времени не было быть слабой или на трусливые раздумья.

Она с трепетом сделала шаг к «костру» тьмы, и язычки пламени радостно потянулись еще ближе к ней. Но в Эмми вдруг проснулась решимость, неведомая сила текла по ее венам, и словно как притянутая магнитом, она поспешила в дом. Двери со злобным чавканьем захлопнулись, закрывая детскую спину и последний выход спасения.

Девочка сразу же погрузилась с каждой секундой темнеющие коридоры, и каждый ее шаг был словно громом в тишине. Она совсем не знала где ее отец и что с ним, но, повинуясь своему неожиданному порыву, шла к кабинету. Эмми совсем не обращала внимание на жуткий холод, лизавший ее кожу, и даже не хотела видеть на ней хрупкий иней. Она сжала дрожащие губы и сделала глубокий вдох, противясь странному ощущению, сжимающее ее легкие. Воздух сжигал ее изнутри, словно она дышала жидким азотом и, казалось, что если вдруг споткнется, то ее замерзшее тело разобьется вдребезги, как кусок льда.

Вот долгожданная дверь перед ней и, не долго думая, она ее распахнула и вошла в кабинет. Здесь было намного светлее, словно тьма не смела, ступить на порог. Эмми быстро захлопнула дверь. Ей нужен был воздух и немного согреться.

Но везде ее окружала пустота, пустое кресло, пустой диван, пустой кабинет.… Снова рыдание застряло у нее комом в горле. Сейчас она ощущала себя совсем одинокой, одной во всем мире.

Эмми приблизилась к столу и машинально взяла белый лист бумаги у какой-то лежащей коробочки. Она развернула листок и охнула. В ее руках было письмо отца и строки, словно колючки вонзались в ее сознание:

«Милая мое солнышко, не знаю, успею ли я тебя еще раз увидеть, успею ли я сказать, как сильно люблю тебя, успею ли попросить прощение…

Думаю, что нет. Как прочтешь эти строки, то надень камень на шею и беги из этого дома, чтобы не случилось. Обо мне не беспокойся, все будет хорошо. Только беги и спасай себя!

И знай, что я очень сильно виноват и мою вину не смогу никогда искупить. Я тебя люблю мое солнышко. Беги!»

Эмми уронила листок и ошарашено застыла с широко открытыми глазами. До нее никак не хотел доходить только что прочитанные строки, они словно наивные волны реальности бились о тяжелые камни ее сознания. Но девочка быстро сдалась, и настоящее тотчас же обрушилось на нее и мигом раздавило всю ее смелость.

В голове была лишь одна мысль – Бежать, очень быстро бежать без оглядки. Эмми где-то очень далеко понимала, что отца уже не спасти, но с отчаяньем отгоняла эту мысль от себя. Она схватила странную коробочку у стола, не долго думая, открыла ее и машинально одела себе что-то на шею. Очень знакомое чувство накатило на девочку, и она странно посмотрела на мутный полупрозрачный камушек. Но времени совсем не осталось. В кабинете с каждым вдохом становилось все холодней и свет, лившийся из окна, тускнел.

Эмми подбежала к двери, но лишь стоило коснуться ручки, как дерево затрещало, как будто в нее ломились неизвестные чудовища. Девочка отступила на шаг и резко кинулась к окну.

«Второй этаж… высоко, но лучше сломать себе шею, чем остаться здесь» - мысли были совсем не связны. Поднялась рама, она вскочила на окно, и детские ноги удивительно мягко коснулись земли, несмотря на немалую высоту.

Эмми даже не задумалась об этом и помчалась к воротам. Железные прутья грозно скрипели и еще сильнее зажимали челюсти, закрывая путь спасения для своей жертвы.

- Пусти!- закричала девочка, совсем не узнавая свой голос. Ворота вдруг послушно открылись, как будто только ждали этот приказ и также послушно, затем захлопнулись, не выпуская странную тьму. За ними стояло злобное лицо, когда-то принадлежащее Глосии, а теперь это был страшный монстр, с грязно серой кожей, объятое темным пламенем и черной пустотой в глазницах вместо обычных человеческих глаз. Она судорожно сжала костлявые пальцы на прутьях и зарычала своим скрипучим голосом. Ей охотно вторили странные тени у нее за спиной. Но как монстры не пытались сокрушить ворота, те отважно стояли глухо запертые и лишь сильнее сжимали свои створки.

 

Эмми бежала в сторону леса, совсем не разбирая дороги, и ее глаза застилали слезы бессилия. Она даже не замечала, как ветви деревьев тянутся к ней, желая остановить; как туман опустился на землю, и радостно принимает девочку в свои объятья. Трава под ним спокойно склонилась, и цветы начали опускать свои головки, теряя всю красоту и свежесть. Лес в один миг стал тихим и покорным, и лишь деревья жалобно скрипели, но их любимица была глуха к их мольбам.

Эмми от быстрого бега стала задыхаться и перешла на шаг. Она совсем не узнавала где находиться и в какой стороне ее дом. Были лишь видны стволы близко стоящих деревьев. Девочка подняла голову и удивленно остановилась. Верху не было ночного неба, один лишь густой туман. Она взглянула себе под ноги на необычно для этого времени года сухую траву, и ее глаза еще шире открылись, когда туман вмиг окутал землю и стал подниматься выше.

Через минуту Эмми окружал только туман, и не было видно ничего кроме странного серого дыма. А он двигался словно живое существо.

- Эй, кто-нибудь меня слышит?! Помогите! – в ответ была тишина. Эмми показалось, что туман проглотил ее слова. Не было обычного эха, и она ни капли не сомневалась, что если и был кто-то рядом, то просто ее не услышит. По спине побежали мурашки, но они были совсем не от холода, хоть только сейчас девочка заметила, что была одета в легкое летнее платье неопределенного цвета, и оно даже не доходило ей до колен.

- Ау! Пожалуйста,… кто-нибудь… - голос совсем осел и слезы вновь побежали по еще не высохшим щекам.

Она медленно побрела сквозь туман, все время, спотыкаясь о корни деревьев и уклоняясь от царапающих ее ветвей. Эмми показалось, что они делают это специально, но сама мысль об этом была нелепа и смешна.

- Как это глупо, ведь деревья не настолько живые – бормотала она себе под нос, стараясь хоть как-то себя подержать.

- И от куда столько тумана? – девочка так старалась себя убедить, что не происходит ничего необычного, что это просто туман. Что сейчас она выйдет из леса к дому и ее встретит отец, что это все просто плохой сон. Но все было совсем не так.

Эмми сделала неосторожных быстрых пару шагов и прямо врезалась в ствол дерева. Шершавая поверхность коры больно оцарапала щеку, и девочка в ответ стала сокрушать дерево ударами, словно оно было виновато во всех ее бедах.

Раздался тягучий скрип, от которого побежали мурашки по спине. В тумане показалась неясная тень чего-то странного:

- Ой, больно! – Эмми нечто обвило ногу, сильно сжав тонкую лодыжку. Она упала и судорожно вцепилась ногтями в землю. Взглянув на обезумевший корень дерева, схвативший ее ногу, она только еще сильнее стала загребать землю руками. Но не тут то было. Корень с неожиданной силой потащил ее куда-то и явно не намеривался отпускать бедняжку.

Туман стал грозно шевелиться, и Эмми ясно увидела, как кусочек плотного тумана устремился к ее ноге. Корень в миг стал черным, словно обугленный костром. Хватка заметно ослабла, и девочка, не теряя больше времени бросилась подальше от этого места.

Ей было всеравно, что не видно дороги, она лишь бежала вслед своего спасителя, а сгусток тумана затягивал ее все дальше в лес.

За спиной девочки раздавались возмущенные скрипы старых деревьев, и все время свистело что-то в воздухе, но свист неожиданно каждый раз прекращался противным лязгом, словно сзади нее сражались неведомые силы друг с другом. Но Эмми не желала оборачиваться, тратить драгоценные секунды и ускорила свой бег.

Скоро силы ее стали покидать и, споткнувшись, она упала прямо на оледеневшую землю.

- «Пусть меня раздавят деревья, разорвут на куски, но я больше не сдвинусь с места. Я так устала и так хочу спать. Будь, что будет… мне всеравно» - подумала Эмми – «Почему так тихо?» - она удивленно подняла голову и заметила, как вокруг нее туман немножко рассеялся, открывая голую землю и почерневшую кору деревьев. Еще в нескольких шагах от нее была какая-то груда камней.

Девочка чуть приподнялась и села. Очертания стали более ясными – перед ней был очень старый полуразвалившийся колодец. Он завораживал своей загадочностью и манил к себе словно магнит. Девочка потянула к нему руки и ее сердце забилось быстрее.

Тут перед ее ногами что-то блеснуло, она удивленно опустила голову и заметила тусклый солнечный зайчик. Он преграждал ей путь к колодцу. Эмми подняла голову – вместо неба был все еще плотный туман:

- Откуда ты? Ведь солнца нет и сейчас темно – она прикусила губу - Вот, докатилась, уже с солнечными зайчиками разговариваю.

Но ее глаза видели очевидное, хоть мозг пытался это отрицать. А отблеск как будто понимал ее слова и сам хотел что-то ей сказать, но не смог. Он с каждой секундой светил все меньше, словно догорающий уголек под дождем.

Эмми потянулась к нему и почувствовала слабый ветерок и в ее сознании сами собой возникли слова:

- Не ходи туда – она испуганно отдернулась от странного кусочка света и мигом вскочила с земли. Плотная щупальца тумана прихлопнула своей лапой солнечный лучик, и девочке показалось, что она даже услышала предсмертный писк живого существа. Ей стало совсем не по себе. Она пошла спиной вперед, не желая упускать из виду странное уплотнение тумана.

Ее спина врезалась во что-то холодное, и рука вцепилась в острый край. Эмми повернулась, и ее взгляд устремился прямо в загадочную глубину колодца. Она хотела закричать и убежать, но не смогла. Что-то тянуло ее к этому месту и казалось, что туман в глубине колодца надел на нее петлю и тянул прямо на дно. Девочка с удивлением взглянула на свое тело:

- О Боже! – так оно и было. Она была полностью объята туманом, словно веревками и нить от нее тянулась прямо в колодец.

Что-то дернуло ее с того конца, и Эмми полетела на дно колодца. Она не могла дышать, грудь сильно сжал туман. Пальцы совсем окоченели от холода, и голова от нехватки воздуха стала кружиться.

Но петля как будто стала рассеиваться, и туман вокруг был уже не таким плотным. Девочка осторожно сделала глоток воздуха, в нем был какой-то солоноватый привкус. Она удивленно стала вертеть головой и совсем не видела края колодца, хоть пространство, открывшееся ей, было велико.

Эмми ужаснулась от страшной догадки – она была уже совсем не в колодце и падала слишком долго. Девочка вновь осторожно посмотрела вниз и, пронзительно при этом закричав.

К ее телу приближалась земля с пугающей быстротой, словно она падала с неба, а вовсе не с края колодца. Но глухой удар был, как будто она врезалась не в землю, а в холодный камень. Острая боль во всем теле вмиг пронзило все сознание, затем последовало глубокое погружение в темноту.

Через некоторое время Эмми стала приходить в себя, но она не хотела возвращаться из своего забытья, чтоб вновь ощутить жгучую боль и поэтому еще сильнее зажмурилась. Солоноватый привкус воздуха не исчез, это совсем не походило на то, чем раньше дышала девочка. Она осторожно пошевелила рукой, затем ногой – боли не было, на груди лишь ощущалось странное тепло.

Эмми осторожно села и медленно открыла глаза. Перед ней была голая земля, покрытая тонкой корочкой льда. Она постучала по ней и удивилась ее каменной твердости. Еще недалеко было несколько деревьев, стоявшие в почтительном расстоянии друг от друга. Они были очень странные, совсем черные, как после пожара, с обломленными ветками, да так сильно, что лишь остался жалкий намек на них, одни обрубки.

Девочка с опаской подошла к ним поближе, раздраженно смотря на уже порядком надоевший туман. Кора была вся в трещинах, как у уголька и с безупречно гладкой твердостью льда. Эмми было даже трудно подумать, что в них сохранилась хоть капелька жизни, и про себя она их назвала – «Мертвые деревья».

Вдруг в тумане сверкнуло что-то очень подозрительное. Сначала появился неясный силуэт какого-то существа, и это нечто очень робко приближалось к девочке. Перед Эмми стояло некое животное, мохнатый комочек с длинной шерстью. Лап совсем не было видно. Но самое главное – у существа были большие голубые и неописуемо трогательные глаза. Оно было ростом с небольшую собаку.

Животное осторожно подошло еще ближе и глаза просто засверкали от невинной чистоты. Но стоило лишь девочке, улыбнутся в ответ, как глаза вмиг превратились в два огня, горящие кровавым цветом. Монстр улыбнулся, показывая свои тысячи клыков. Раздалось грозное шипение похожее на кошачье, и чудовище приготовилось к прыжку, прижавшись сильнее к земле и злобно смотря на свою жертву.

Эмми быстро развернулась и помчалась сквозь туман, очень надеясь не споткнуться. За спиной был слышен мягкий шорох, словно кто-то вдалеке играет в мячик, отстукивая им о землю.

Девочка почувствовала, как очень острые иголки вонзились в ее руку, и резко остановилась. Она с ужасом смотрела, как чудовище впилось в ее нежную кожу своими клыками. Оно было легким, как пушинка и ощущались лишь только его острые зубы. Но это было лишь мгновенье. Монстр, закрывший от наслаждения глаза, испуганно открыл их на какой-то шелест и мигом отскочил от девочки. Его шерсть стала дыбом, как колючки ежика, а затем он ее прижал и со злобным шипением скрылся одним прыжком в спасительный туман.

Эмми стояла шокированная и даже не замечала, как камень на ее шеи стал тускло светиться. Кровавая рана на руке начала затягиваться, оставляя лишь чуть заметные царапинки на бледной коже. Камень тут же погас.

Слезы ужаса и полного непонимания, что происходит, покатились по щекам. Вдруг в голову пришла страшная мысль, и сердце от этого на некоторое время перестало стучать:

- А что могло напугать… это… этого монстра?- снова за спиной раздался странный шелест. Эмми, скованная ужасом медленно повернулась и чуть не запрыгала от радости. За ее спиной был самый обычный куст.

- Всего лишь куст, ничего страшного – но улыбка мигом спала с ее лица. Обычный куст, покрытый ядовито зеленными листьями и красными ягодами был слишком необычным для этого места.

И словно в подтверждении мыслей девочки, одна ветка, усеянная маленькими острыми шипами, мгновенно метнулась к своей жертве, и с жаждой обвило ее ногу. Эмми почувствовала, как этот куст стал высасывать ее кровь. К ней еще потянулись ветви и тоже вонзились в кожу.

Наконец оцепенение спало с затуманенного сознания. Девочка закричала от боли, от страха, но больше всего от бессильной ярости. Как ее достало вечное притворство, бесконечные маски. Она ощутила, как ветви отпустили ее, и удивленно замолкла. Куст весь съежился, затем, подобрав, все свои короткие корни быстро перекатился подальше и вновь принял свой безобидный вид. Туман же от крика немного рассеялся, но потом вновь скрыл всю видимость.

Эмми обреченно взглянула на свое тело:

- Странно, я думала раны будут больше – на коже остались лишь маленькие царапинки.

- Интересно и почему я не мерзну? – она посмотрела на свое платье, затем на землю, скованную льдом и холодный туман. Но другие мысли вытеснили эти странные обстоятельства из ее головы.

Все случившиеся за эту долгую ночь просто стало ее душить: исчезновения отца, непонятная темнота, странный туман, живые деревья и кусты, злобные монстры. Она совсем не понимала, где находиться и как, падая вниз колодца, то упала сверху на землю. Как будто весь мир перевернулся.

- Нет, так не должно быть – нижняя губа задрожала, и глаза снова стали мокрыми – Сейчас все исчезнет… это просто сон… я хочу домой!

Она со жгучей ненавистью смотрела на это странное место. Ее плотно сжатые зубы заскрипели от злости. Девочка взяла камень и со злорадством кинула его в трусливый куст, так плохо игравшего свою роль невинности и дружелюбия. Она сейчас прекрасно видела и острые шипы сквозь листву, и ягоды напоминавшие капельки крови.

Растение сжалось от удара камнем, как будто съежился. Эмми нахмурилась. Ведь сейчас не было необходимости обижать живое существо, даже не смотря на то, что это монстр:

- Прости меня – куст ошеломленно замер, перестав имитировать игру ветра с листвой, и затем резко отпрыгнул еще дальше, словно вновь получивший удар.

Эмми еще больше нахмурилась, ругая себя за излишнюю сентиментальность и вконец уверенная в своем помешательстве:

- Ты еще сама с собой начни разговаривать – она подавила истерический смешок и на всякий случай закусила свою нижнюю губу. Затем, немного подумав, снова начала бормотать себе под нос:

- Надо выбираться из этого «не слишком дружелюбного» места. Искать путь домой и надеяться, что я все-таки сошла с ума, надеяться, что все это не настоящее, и я скоро приду в себя.

Она гордо подняла голову, делая вызов всему, что ее пугает. На всякий случай, взяла острый камушек с ладошку и, крепко зажав его в руке, зашагала прямо в объятья тумана.

- А мне не страшно, так и знай! Я вообще ничего не боюсь – прокричала девочка невидимому врагу и готовая к новому нападению страшных чудовищ. Вокруг была полнейшая темнота. Эмми уже не доверяла никому и тихим шепотом буркнула себе под нос:

- Затишье перед бурей. Ничего, я еще им покажу – лицо выражало отчаянную храбрость, а коленки же предательски тряслись.

Шаг за шагом она смело шла вперед, с высоко поднятой головой и уже думала, что ничем ее не напугать, но это была грубая ошибка.

Скоро показались какие-то неясные очертания. Эмми подошла поближе - это оказался многоэтажный дом, вероятно очертания вдалеке были тоже домами. В некоторых окнах стекла разбиты и все в многовековом толстом слое пыли, двери покосились. Весь дом был очень обшарпанный и весьма жалкого вида.

- Интересно, что же здесь случилось? – девочка подошла поближе, заглядывая в окна, и от чего-то сильно поежилась. Там была лишь только пугающая тьма.

- Эй, здесь есть кто-нибудь? – в ответ раздался слабый звук где-то в глубине дома.

- Отзовитесь… - звук повторился и теперь был более четким. Его можно было только сравнить с протяжным стоном или тяжелым вздохом.

Эмми, недолго думая, метнулась к двери, дернула ее изо всех сил на себя и та открылась с удивительной легкостью. Один маленький шаг и она вошла в дом. Дверь, медленно скрипнув, закрылась.

- Где вы? Я вас не вижу – внутри было гораздо теплее, чем на улице, и в воздухе не было ни капли солоноватого привкуса, наоборот, он был весьма сладковатый, приятный и дурманящий. Словно ты попал на цветущий луг очень ароматных трав, но также в нем можно было различить и влекущий запах чего-то свежеиспеченного.

Глаза к темноте никак не могли привыкнуть. Видно было лишь смутные очертания ближайших окон по обе стороны от девочки. А впереди очень плотная темнота. Не было ничего пугающего и подозрительного, но Эмми прижалась спиной к двери, и ей почему-то совсем не хотелось идти дальше.

Вновь раздался стон, так похожий на слово: «Помогите». Никак нельзя было понять откуда он идет, в какую сторону ей направляться.

Неожиданно в темноте возникла неясная тень и стала приближаться к девочке. Тень была похожа на человека, но от чего-то у Эмми все сжалось внутри, и появилась резкая тошнота. Туманность сознания от странного запаха начала рассеиваться, и она тут же поняла что не так. Тень не шла, а очень плавно и медленно плыла. Также девочка давно вжалась в дверь своей спиной, а та даже не сдвинулась на миллиметр, хоть с такой охотной ловкостью открылась до этого вовнутрь.

- «Так спокойно, без паники» - сказала она про себя, вслух же произнесла:

- Кто вы? – тишина – Остановитесь сейчас же, иначе я за себя не отвечаю!

Эмми подняла руку с камнем, и была безумно счастлива, что его все-таки не выбросила по дороге, а все это время бережно сжимала его в руке.

Тень молча приближалась. Тогда, долго не думая, девочка запустила в нее камень. Он полетел прямо в тень и… ничего: ни звука падающего камня, ни вообще какого-то шума. Тень, словно его проглотила. Она была уже совсем близко.

- «Если бежать к окнам, то точно не успею» - тогда Эмми стала колотить дверь спиной и ногами, наваливаясь при этом всем своим весом на нее, а та как будто застыла, и не было даже малейшего ее трепета.

Девочка быстро повернулась к двери лицом и попробовала за ручку открыть дверь вовнутрь – бесполезно.

– «А вот теперь точно можно кричать». Вдруг она ощутила спиной холодное дуновение ветра и резко обернулась. Перед ней было существо, полностью состоящее из черной темноты.

Этот непонятный монстр вплотную приблизился к Эмми. Затем глаза как будто ослепли у нее, и тысяча льдинок больно стали врезаться в кожу. Она даже чувствовала, как они, врезаясь, разрывают ее плоть.

Последнее, что ей запомнилось – появление новых теней, страшное жжение на груди и очень противный визг, оглушивший ее. Затем одна темнота и падение в пропасть забытья…

- Сейчас, уже встаю – Эмми удивленно провела рукой по бетонному полу и, резко сев, открыла глаза. Не ее комнаты, ни противной Глосии, ни мягкого одеяла.

- Где я? – ей понадобились долгие минуты, чтобы понять, где она находиться. Вокруг ее окружала кромешная тьма, а где-то ниже головы был яркий огонек ослепительного света. Она опустила глаза и увидела светящийся камушек на шеи, который обжигал ее грудь.

По спине от чего-то побежали мурашки, и девочка с ужасом смотрела на вновь приближающиеся тени. Она мигом вскочила и рванулась к ближайшему окну. Ее тела коснулось весьма нечто холодное. Но она не стала об этом задумываться, а со всей силы врезала кулаком по стеклу, и оно вдребезги разбилось.

Одним движением Эмми вскочила на окно и, выпрыгнув наружу, бросилась прочь. Как ни странно, ее никто не преследовал. Девочка остановилась и с большим интересом стала разглядывать камушек, сняв его с шеи. Он был прозрачный и сейчас уже перестал светиться. Но внутри него была какая-то мутность, то ли как будто он был наполнен неким дымом.

Эмми боязливо оглянулась, надела спасительный талисман обратно на шею и побрела подальше от смутных очертаний домов.

- Как я устала. Интересно, а сейчас, сколько времени? Давно уже должно быть утро – но вокруг лишь сплошной туман и вечерняя темнота. Очень настойчиво сон стал окутывать Эмми, и она на ходу закрывала глаза и каждый раз, спотыкаясь, все с большим трудом размыкала тяжелые веки.

Ее ноги подогнулись, и девочка упала на колени. В один миг все окружающее превратилось в одно размытое пятно. Голова мягко коснулась земли, и дыхание стало тихим. Где-то вдалеке раздались непонятные звуки, но в этот момент ей было абсолютно всеравно, она просто слишком устала и больше не могла бороться со сном.

Туман осторожно подобрался к спящей Эмми и заботливо окутал ее, скрывая от страшных чудовищ. Он не хотел отдавать свою любимую игрушку тому нечто, что приближалось. Но монстр успел почувствовать сладковатый запах свежей крови и с удивительным упорством шел прямо к своей цели.

Он дерзко разгонял туман своим сильным дыханием, а огромные лапы мягко касались земли. Ничего не могло нарушить глубокий сон его жертвы, но увидя маленькое детское тело чудовище удивленно замерло. Девочка пахла очень странно, совсем необычно для этого места. И она была такой хрупкой на вид, но в ней было что-то опасное. Интуиция монстра просто вопила «Берегись!». От этого ощущения у него вся шерсть стала дыбом, а уши крепко прижались к голове.

Раздалось грозное рычание, и ресницы Эмми задрожали. Она так не хотела просыпаться, теплый ветер согревал замерзшее тело. Девочка сладко потянулась и села, сонно протирая глаза. Сладкая истома все еще текла по венам, а сон не хотел разжимать свои мягкие объятья.

- Как же спать хочется – она снова легла, не удержавшись от искушения. Но не успела ее щека коснуться холодной земли, как Эмми резко вскочила, вспомнив, где находиться.

- О, нет, как я могла только заснуть! – сразу в голову устремились тысяча страшных картинок: она лежит совсем беззащитная, а злобные монстры крадутся к ней. Теплый ветерок приятно касался земли.

- Стоп, здесь же не бывает ветра – только сейчас она услышала громкое дыхание, и до нее дошло, что это был вовсе не ветер, а выдохи кого-то очень огромного. Волосы на затылке зашевелились и по телу пробежали мурашки:

- Только не это… - было очень страшно повернуться, но стоять спиной к этому великану было еще страшнее. Эмми крепко сжала свои кулачки, чтоб сконцентрироваться. Для начала она медленно присела и взяла в руку небольшой камень с острым концом. Затем также медленно поднялась и резко повернулась.

В горле застрял крик, дыхание вместе с трепещущим сердечком остановилось от шокирующего ужаса. Вдруг став бесполезным камушек, глухо ударился о землю своим стуком, выписав смертельный приговор. Эмми судорожно глотнула первый глоток воздуха, но это совсем не помогало, оцепенение не проходило.

Перед ней стояло огромное чудовище. Больше обычного автобуса как минимум в четыре раза. Прямо на нее смотрели острые клыки и ядовито желтые глаза, горящие жуткой ненавистью и дикостью. Девочка медленно стала отступать назад и смогла наконец-то разглядеть чудовище полностью: короткая шерсть отливала шоколадным оттенком, одна голова, четыре лапы с чудовищно-опасными когтями.

Что-то до нее начинало доходить, но монстр сделал шаг вперед. Его голова опустилась, уши снова прижались. До Эмми мигом дошло, что он готовиться к прыжку. Она снова обреченно произнесла:

- Только не это – она чудом успела отскочить в самый последний момент. Это нечто очень мягко коснулось земли, и в следующее мгновенье прямо в сантиметре от девочки опустилась тяжелая лапа. Чудовище гневно зарычало от своего промаха и снова занесло мощную лапу. Эмми собралась со всеми своими силами и очень неуклюже отпрыгнула. Она поскользнулась и со всей силой врезалась спиной об землю.

Прямо над ней ни секунды не медля, возникла голова разъяренного монстра. Открылась огромная пасть, сокрушая воздух яростным рычанием. Девочка вся съежилась от страха и, предугадав действия чудовища, ели как перекатилась в сторону. Огромные клыки врезались в тонкую корочку льда.

Эмми использовала момент и бросилась прочь. Но не тут то было. Она услышала, как что-то просвистело над ее головой. Огромная туша красиво и очень грациозно приземлилась на одно из «мертвых» деревьев, оно же просто разлетелось на куски, словно разбившийся кусок льда. Девочка обхватила свою голову руками и, давясь слезами, зашептала:

- Это просто сон, просто сон – как она не старалась проснуться от жуткого кошмара, у нее ничего не выходило. Холодный воздух противно облизывал ее кожу, сушил ее горло солью. А монстр плавно приближался к ней опасной походкой большой кошки и торжественно скалил зубы. Он понимал, что у жертвы не было никаких шансов, охота закончилась, и его крайне бесило, что это хрупкое существо заставляет у него внутри все переворачиваться. От одного вида девочки с ним становилось что-то не так, и он зверски злился на себя за промахи. Как будто специально давал ей возможность уйти в самый последний момент от смертельного удара. Эта мысль просто сокрушила чудовище. Он поднял верх свою голову, вытягивая бугристые мышцы шеи, и издал некие скулящие звуки, выплескивая наружу душившие его чувства.

Эмми удивленно смотрела на все это и, наконец, до нее дошло. Ведь перед ней чудовище так напоминало обычную собаку только очень больших размеров и с искаженными чертами. Его голова была не очень пропорциональна с телом, слишком огромная, а все тело уродовали острые бугры пугающих мышц. Но его вой был похож на жалкое поскуливание беззащитного щеночка, только очень громкое и сильно огрубевшим голосом.

Но в миг картинка разрушилась, и перед ней снова предстал монстр, желающий ее смерти. Девочка смело встретила его грозный взгляд и ответила ему таким же. Она больше совсем не чувствовала страха. Чудовище на секунду застыло со странным выражением лица и его лапа, занесенная для последнего удара, остановилась. Эмми могла это лишь сравнить только с сильным удивлением, но сама мысль об этом была крайне смехотворна, и она упрямо тряхнула головой:

- Чудовище не может думать, чувствовать, это просто бездушный отвратительный монстр – сквозь зубы прошептала девочка и презрительно усмехнулась. У чудовища после этих слов сильно сузились глаза в полнейшей злобе. До Эмми дошло, что это нечто понимает ее слова, не было никаких сомнений, и она с ужасом зажмурила глаза.

Мощный удар лапой далеко отбросил человеческое тело и девочка прямо вплющилась в землю в нескольких десятков метров от чудовища. Резкая боль пронзила все тело и ее накрыла темнота.

У монстра как будто внутри разбилось стекло, кровь отхлынула от его морды. Ему казалось, что в самое сердце как будто вонзили нечто противно холодное и острое. Глаза сразу же очень странно защипало и он, вытянув на всю длину свою шею, поднял кверху свою пасть. Его противно душил вой изнутри, и чудовище вырвало наружу очень жалобный звук, оглушивший все вокруг. Неясные тени от жуткого звука трусливо убежали и прекратили подглядывать за странным сражением. Туман же скрывавший их, так же трусливо отступил на некоторое расстояние.

Монстр с непонятным чувством подошел к девочке и с ужасом наблюдал, как у нее медленно закрываются остекленевшие глаза. Сейчас она лежала перед ним такая беспомощная, и он мог беспрепятственно ее добить. Но слова Эмми его непонятно душили. И даже сама мысль ее прикончить делала ноющее чувство внутри просто невыносимым. Он хотел разорвать себя на куски, чтоб лишь только вырвать эту странную боль.

Вдруг его глаза привлек странный блеск. На груди у девочки светился какой-то предмет. Монстр почувствовал резкую боль и сильный толчок. Он отлетел буквально на несколько шагов, и, умело, приземлившись на мягкие лапы, негодующе зарычал.

Несомненно, это девочка некоторым образом ударила его. Она села и открыла глаза, удивленно ощущая, как боль ушла, и все кости чудом оказались целыми. Не было ни одного малейшего синяка.

Чудовище пыталось рычать, но ему это стоило огромных усилий. Он был очень зол на себя, т. к. готов был прыгать от радости, когда Эмми осторожно встала и устремила свои необыкновенные глаза в его сторону. И, словно в протест своей слабости, монстр угрожающе пригнул голову к земле и пошел прямо на нее, обнажая острые клыки.

- О нет, опять – девочка устало отвела в сторону глаза и увидела на льду солнечные зайчики. Она посмотрела на свой талисман. Улыбка тут же осветила лицо.

- Теперь держись, ты узнаешь, почему нельзя обижать слабых, ты узнаешь, почему лучше меня не злить – она злорадно улыбнулась, и сделала вид, что не заметила странное выражение глаз чудовища. Как будто ее слова глубоко ранили его.

Девочка ощутила, как по ее жилам потекло что-то теплое и придающее ей неведомую силу. Она сама, не зная почему, выставила руку вперед с широко разжатыми пальцами, словно повинуясь инстинкту:

- Я ненавижу это место, я ненавижу тебя! – чудовище грустно опустило голову, но в другое мгновенье на девочку уже снова смотрели озлобленные глаза полные жгучей боли. Монстр безумно зарычал.

- Повинуйся мне или умрешь – Эмми не понимала смысл только что произнесенных слов. Ее тело начинало гореть, как будто охваченное огнем. В голове путались мысли, но все они сливались в одно – в жгучую ненависть к чудовищу. Стало тяжело дышать, и она почувствовала, как нечто горячее течет внутри нее, двигаясь от ее обожженной груди, где ярко светил талисман, к выставленной вперед руке. Затем это нечто полностью сосредоточилось в ее ладошке, делая руку заметно тяжелее и до боли напрягая мышцы.

Сердце настолько бешено колотилось, что казалось, оно сейчас просто разорвет ее грудь, а дыхание совсем остановилось. Маленькая ладошка задрожала, и вдруг нечто непонятное вырвалось из руки Эмми, очень похожее на пятно света и быстрое как молния.

Девочка видела, как от нее отлетел монстр, словно пушинка и очень жестко стукнувшись при падении, еще проехал некоторое расстояние по земле на своем боку, оставляя мерзкий кровавый след. Она удивленно смотрела на свою руку, обжигающее чувство исчезло:

- Неужели это сделала я? – Эмми с неким трепетом смотрела на медальон. Светящийся камушек стал медленно тускнеть. Теперь она совсем ничего не понимала и с удивлением смотрела на неподвижно лежащее тело монстра.

Вдруг чудовище пошевелило лапой и медленно село, тряся своей головой. Оно открыло свои глаза и даже не посмотрело на свой окровавленный бок, взгляд нашел девочку.

Эмми захотелось сразу провалиться сквозь землю. На нее смотрели беззащитные щенячьи глаза полные боли и обиды. Они как будто вопрошали: «За что?». Но самое странное, что они в тоже время напоминали глаза человека, разумного существа, способного думать, чувствовать, страдать. И совсем что уже странно они были полные нежности.

Эмми больше не могла стоять на месте и обреченно побрела в туман. Она не знала куда идти, но лишь бы только не видеть поверженного монстра. Теперь она сама чувствовала себя чудовищем.

Перед ней возникло смутное очертание, но она больше уже ничего не боялась, и смело подошла к дому. Он был таким же, как другой до этого. Тот же обшарпанный вид, разбитые стекла, тоны пыли и покосившиеся двери. Тот же безобидный вид.

Вдруг девочка почувствовала, что стало заметно холоднее, и с ужасом посмотрела на погасший камушек на шее. В один миг она почувствовала полное опустошение внутри и как ее силы покинули тело. Ноги подогнулись, и она упала на колени.

Но это еще было не все. Хромающий монстр пришел за ней. Он стал морщить от чего-то нос и глухо рычать. Эмми гордо встала на дрожащих ногах и упрямо вздернула подбородок.

Чудовище удивленно на нее посмотрело. Ведь сейчас она уже точно была очень слабой и беспомощной, она даже стояла с трудом. Он не понимал ее упрямую смелость. Другие, похожие на нее существа просто с ума сходили от страха. А это даже для своего вида хрупкое создание пыталось бороться и сражалось за свою жизнь до конца, но когда была возможность добить его, то эта странная девочка отступила.

Вот сейчас она стоит перед ним, буровя его взглядом, и совсем не знает, что за ее спиной еще более злобное существо, так хорошо скрывающееся в темноте дома и призывно открывающее двери. Он еще раз грозно зарычал на дом.

- Я тебя не боюсь, можешь не стараться – она показала ему язык. Двери за ее спиной ласково заскрипели, и она сказала более тихо:

- И вас тоже. Можете не стараться, я всеравно не зайду – двери обиженно захлопнулись. Тут же ее ноги не выдержали, и Эмми рухнула снова на землю. Лицо потеряло всякое выражение. Теперь девочка была окружена страшными монстрами, и сил куда-то бежать, совсем не было. Она обреченно опустила голову и горячая слеза стекла по щеке. А куда же ей бежать, у нее больше никого нет, никто ее дома не ждет, и вообще больше у нее нет дома. Она так устала бороться. Неожиданно ее посетила одна мысль, что если вдруг она сейчас умрет, то весь этот кошмар прекратиться.

- Теперь можешь откусить мне голову, мне уже всеравно, я не буду сопротивляться – она покорно закрыла глаза и склонила голову к земле. Пес удивленно затаил дыхание и отступил от нее на шаг.

Эмми подняла глаза полные грусти и одиночества, полные от горьких слез. Собака от этого взгляда взвизгнула и жалобно заскулила, словно от удара. Но девочка уже ничего не видела. Она встала и с большим трудом сделала шаг к двери дома. Они же радостно распахнулись. Девочка сделала еще шаг.

Пес в миг опомнился, и, подскочив к ней, мягко оттолкнул ее в сторону от дверей. Те злобно загрохотали на зверя в надежде достать его, но бесполезно. Пес, очень бережно толкая Эмми своим горячим носом, оттащил подальше от дома. Здесь силы покинули ее, и она устало закрыла глаза.

Монстр стоял прямо над ней и согревал горячим дыханием. Сейчас он мог просто уйти, но что-то его удерживало у этого существа. Он мог просто вот так ее оставить, совсем беззащитную лежать на холодной земле.

Пес с тяжелым вздохом сожаления отошел от девочки. Он знал, что ему не нужно больше на нее смотреть, не нужно оборачиваться и сделал еще несколько неуверенных шагов. Воздух без ее запаха стал каким-то пустым, и каждый соленый вздох хотелось выплюнуть обратно. Монстр остановился и не удержавшись повернул голову.

Около Эмми было злобное и противное существо с «невинными» глазками. Оно медленно подкрадывалось к спящему человеку и, оказавшись совсем близко, уже больше ничего не замечало. Не замечал он и огромной пасти пса нависшем над ним. Еще мгновенье и комочек шерсти был проглочен.

Девочка продолжала мирно спать, словно в мягкой уютной постели и монстр очень разозлился на нее. Как она могла быть такой наивной, разве ей не дорога жизнь. Зачем она пошла в дом полный жутких монстров. Даже у пса от них мурашки по коже. Что же с ней такое случилось, и почему она сейчас спит, разве не видит, что вокруг слишком опасно.

Он хотел откусить ей голову за наивное безрассудство, и почему монстр вообще должен охранять человека. Но он боялся даже шаг сделать в сторону и бережно согревал ее своим дыханием, с опаской смотря на ее чрезвычайную бледность. Тихое рычание раздавалось сквозь сильно сжатые челюсти. Пес был очень зол на себя за свою слабость и не понимал совсем, что с ним происходит. Он очень хотел уйти, быть сильным и гордым монстром, но еще больше хотел остаться, и это его делало смешным, разрушало все его величие.

Прошло уже много времени, а Эмми никак не хотела просыпаться. Она пыталась открыть глаза, но тут же погружалась обратно в темноту и даже не пыталась уцепиться за самый краешек реальности. Ей было очень тепло, но она знала, где находиться и что это не тепло ее комнаты, не солнечные лучи согревают. Тогда что же?

В сознание замелькали картинки, и одна вдруг остановилась. Лишь только одно дарит такое тепло – дыхание огромного чудовища… Девочка резко открыла глаза, готовая закричать, но не увидела острых клыков и слишком ярких диких глаз. Над ней склонилась сомкнутая пасть монстра, а глаза у него были приятного бежевого оттенка. В них больше не было ярости, гнева, звериной жестокости, они были такие теплые, смотрящие со щенячьей нежностью.

- Что ты хочешь? Что тебе нужно от меня? Убирайся сейчас же! – Пес опустил голову и медленно пошел прочь. Он еще раз повернулся, грустно смотря на девочку, и не слыша ее зова, обреченно побрел в туман. Эмми просто хотела забыть весь этот кошмар, оказаться дома, обнять своего любимого мишку и даже встретить холодный взгляд отца. Но этого уже было не вернуть.

Монстр совсем был разбитый. Да как она только посмела прогнать его, он ей не послушный ручной зверек, а грозное и пугающее порождение ночных кошмаров. Но тут же пес криво оскалился. Ей только стоило отправить его подальше и чудовище послушно повиновалось. А если девочка позовет обратно, то он радостно помчится к ней и склонит свою голову в знак полной покорности.

Вдруг раздался какой-то слабый звук. Монстр тут же определил его направление, и лапы вмиг похолодели. Он, не долго думая, помчался в сторону девочки.

В это время на маленького человечка шла целая армия голодных «невинных» глазок. Они только ждали, когда их жертву покинет ее чудовищный охранник, теперь же наслаждались зрелищем, ожидая страха и ужаса.

Но почему-то человек совсем их не боялся, и в ее глазах была только ненависть. Она взяла в руки острый камень и приняла позу полной боевой готовности. «Невинные» глазки заулыбались этой весьма забавной картинке. Но в их улыбках не было ничего милого. Тысяча и тысяча мелких клыков смотрели на девочку, а камушек против них выглядел смехотворно безобидным.

В тумане за ее спиной возникла неясная тень, и армия мохнатых комочков испуганно замерло, словно кролик, загипнотизированный удавом. Эмми, обернувшись, не смогла сдержать улыбку облегчения. Пес удивленно посмотрел на выражение ее лица. Он ясно прочел радость в ее глазах и был сам готов прыгать от счастья. Неужели кто-то хочет обидеть это очаровательное невинное создание. Его горло стало обжигать изнутри от дикой ярости. Он осторожно отодвинул девочку лапой в сторону и громко зарычал.

«Невинные» глазки съежились от ужаса, готовые уже удирать. Но не тут то было. Пес одним прыжком прыгнул к ним поближе, почти вплотную и стал вдыхать в себя огромное количество воздуха. Маленькие комочки знали, что сейчас случиться, их сковала паника. Монстр задержал дыхание, а затем выплюнул жар наружу.

Эмми заворожено смотрела, как из пасти ее защитника вылетело пламя и сожгло в пепел обидчиков. Это было весьма захватывающее зрелище, огонь переливался всеми цветами радуги, оставляя за собой лишь пыль.

Жалобное попискивание привлекло внимание девочки. Она подошла к выжившему монстру и с сожалением смотрела на его ожоги. Маленький комочек отпрыгнул в сторону, снова пискнув. Пес, не думая, хотел уже слопать выжившего, но девочка стала прямо между ними:

- Не трожь его, он же ранен. Нельзя добивать беззащитного, ему очень больно, и он слаб, чтоб причинить нам вред. Поэтому нет смысла его убивать – собака раздраженно зарычала в знак протеста. А девочка упрямо выставила руку вперед.

- Я тебе не позволю этого. Знаю, ты хороший, но, убив его, ты навсегда останешься монстром в моих глазах. Разве ты этого хочешь? – пес, все еще рыча, отступил. Мохнатый комочек, воспользовавшись замешательством, тут же исчез.

- Спасибо, что услышал меня – она еще немного подумала и продолжила – И спасибо что вернулся.

Пес молча пошел в туман, желая проверить, что скажет девочка, чего она пожелает. Оставит его рядом или облегченно вздохнет его уходу.

- Стой! – Эмми побежала за ним. Собака остановилась – Можно мне с тобой? – он удивленно посмотрел в ее просящие глаза и на смущенный вид. Неужели она боится быть прогнанной, не нужной ему. Он склонил перед ней голову и вздрогнул, когда маленькая ладошка дотронулась до его гладкой шерсти у носа. Было просто восхитительное ощущение, так ни на что не похожее. Он замер, боясь, что это всего лишь видение, и оно может в один миг исчезнуть от малейшего движения.

- Знаешь, ты очень похож на одно существо, оно оттуда, откуда и я, из моего мира. Его называют собакой. А она лучший друг человека – девочка грустно улыбнулась.

- Давай будем друзьями,… у тебя есть друзья? – пес глухо зарычал, словно отвечая ей. Как будто он понимал каждое слово.

- И у меня никогда их не было, но давай попробуем, вдруг у нас получиться – монстр промолчал, выражая свое согласие.

Эмми немного подумала и спросила:

-Что это за место? Где я? – она прикусила губу – Прости, ты наверно не понимаешь меня, кажется, я действительно сошла с ума, то мерещатся всякие монстры, то я начинаю разговаривать со всем, что движется и шевелиться.

Пес задумчиво посмотрел на нее, а затем в другую сторону выплюнул обжигающее пламя. Оно подпалило туман и шкурку неизвестного зверька. Еще секунду и туман снова стал на место.

- Значит, ты меня понимаешь – лицо Эмми просветлело – Я тоже знаю, что здесь очень опасно. Но только никак не пойму где теперь мой дом. Куда мне идти, что делать?

Серые глаза и так полные грусти стали еще мрачнее. Они наполнились до самых краев печалью. А монстр удивленно смотрел, как прозрачная вода скатывается по щекам девочки, смотрел на необычное выражение лица, и внутри него что-то сжималось.

Эмми взяла себя в руки и, прикусив губу, оторвала свой взгляд от земли:

- Нам надо идти, здесь нельзя оставаться. Нужно найти безопасное место, ведь где-то должен кончиться этот туман – она нерешительно взглянула на пса – Ты пойдешь со мной?

Монстр склонил голову к земле и зажмурил глаза, девочка прикоснулась к гладкой шерстке. Под пальчиками приятно разливалось тепло, которое совсем не обжигало, но через кожу пса, оно потекло сначала в руку девочке, а затем разлилось по всему ее телу. Как будто чудовище специально ее согрело, пользуясь очень странным способом. Эмми от удовольствия закрыла глаза и тут же стали мелькать картинки: костер, пахнущий лесными травами; горячий домашний очаг и чашка дымящего какао; теплое весеннее солнце и обжигающий летний зной. И вдруг в сознании сплыла настолько четкая картинка, что это даже было очень трудно различить с реальностью: теплые мамины объятья, ее светлая улыбка, ясный взгляд. Девочка задержала дыхание и приготовилась к боли от столь живых воспоминаний, но внутри было лишь исцеляющее тепло, и она облегченно вздохнув, открыла глаза.

Ее взору открылся шокированный монстр. Он как-то странно посмотрел на малышку и сильно тряхнул головой, словно от чего-то избавляясь.

- Что с тобой? – пес стоял в оцепенении – Тебе плохо? – и тут Эмми удивленно вскрикнула:

- Ты тоже видел все это?! Все эти картинки? Но как такое возможно – взгляд монстра красноречиво ответил « Да, видел, и я тоже ничего не понимаю, что это было?».

Девочка осторожно к нему еще раз дотронулась и успокаивающе погладила:

- Не волнуйся, все хорошо – пес недоверчиво на нее посмотрел – Правда, мне было очень приятно, ведь я увидела все то, почему очень скучаю. Скажи, а разве здесь не бывает солнца?

Монстр поднял голову к верху и там был лишь только серый туман, дарующий сумерки.

- Значит, ты сейчас видел солнце впервые, вот почему так удивился – Эмми улыбнулась, и пес жадно положил эту улыбку в сундук своей памяти, как редкую драгоценность.

- А у нас есть еще и луна, есть день и ночь… давай я попробую тебе это показать – девочка смело положила свою руку на огромную лапу и сконцентрировалась. В сознании снова замелькали картинки: утренний рассвет и вечерний закат, немигающие звезды. Но тут всплыли события последней ночи, и картинки стали сменяться с пугающей быстротой, прокрутив все события этого дня прежде, чем Эмми попала в это странное место.

Пес отшатнулся от девочки и стал глухо рычать, его дыхание сбилось, глаза снова приобрели дикий, ярко желтый окрас. Ему стало не хватать воздуха, но он никак не мог остановиться.

- Тише, тише, теперь уже все хорошо – мягкий голос Эмми помог вернуться монстру к реальности, а ее теплая ладошка выровняла его дыхание. Он посмотрел на девочку с глубоким уважением, ведь эта маленькая хрупкая кроха не побоялась подойти к страшному чудовищу в момент его неуправляемой ярости. Либо эта малышка очень смелая или же она безнадежно глупая. В таком состоянии он мог просто ее разорвать, но пришедший от этой мысли в ужас чудовище быстро ее отогнало.

- Нам пора идти. Я, конечно, ничего не вижу из-за этого тумана, но чувствую, что здесь слишком опасно – пес прекрасно улавливал запах других монстров и всегда был на стороже: «Не такая она и глупая» - подумал он с облегчением.

- Знаешь, а у тебя есть имя? – монстр гордо задрал нос, явно показывая, зачем ему это надо, его и так все бояться, а это главное. Но Эмми упрямо сказала:

- Нет, так неправильно, тебе нужно имя, ведь ты все понимаешь и вовсе ты никакое не чудовище – пес безразлично посмотрел на девочку, словно говоря: «Делай что хочешь, мне всеравно».

- Как же тебя назвать? Может Шарик – девочка посмотрела на огромную клыкастую тушу «Шарика» и засмеялась. Пес недовольно зарычал.

- Ладно, ладно. Бобик, Пушистик… нет, все не то – Эмми застыла в полной сосредоточенности и тут же подпрыгнула на месте.

- Знаю! Ты будешь Рыком, так как много рычишь – девочка проказливо улыбнулась, а новоявленный «Рык», оправдывая свое имя, снова недовольно заворчал.

- То есть для меня ты будешь Рык, это сокращенно от Грозный Рыкус Клыкастус – монстр задумался, все же это лучше какого-то Шарика или Пушистика, и, подозревая, что девочка не бросит эту глупую затею, неохотно кивнул головой.

- Точно, звучит. Но для меня ты всегда будешь Рыком, Рыкулей – пес тяжело вздохнул, но это Эмми произнесла с такой нежностью, что он не смог на нее обидеться.

- А меня зовут Эмми – монстр лукаво улыбнулся и очень пожалел, что не умеет говорить. Он бы дал ей тоже какое-нибудь глупое прозвище. Рык потянул носом воздух и тут же сморщил его. Пес медленно пошел и обернувшись на девочку сказал глазами: «Нам надо уходить». Малышка тут же подлетела к монстру, ели успевая за его огромными шагами. Но она знала, что так надо и ей самой было не по себе оставаться в этом месте. Она чувствовала, словно ей в спину смотрели десятки страшно злобных глаз, невольно поежилась и старалась быть как можно ближе к своему другу.

- Рыка, что-то не так, я чувствую это - пес весело посмотрел на нее и его взгляд красноречиво обозвал трусишкой. Затем он, дурачась, показал свои огромные клыки. Эмми сразу облегченно выдохнула:

- Тебе только кого-нибудь слопать – монстр хитро улыбнулся в страшно зубастой улыбке. Он не хотел показывать девочке своей тревоги, она и так уже много перенесла, так зачем лишний раз ее волновать. Может все обойдется, и они успеют уйти незамеченными. Он украдкой посмотрел вверх, но тут же отвел глаза.

Рык не понимал, что его связывало с этой малюткой, из-за чего он ловит каждый ее взгляд, почему так безумно боится ее потерять. Ведь она словно что-то безнадежно хрупкое, могла сломаться или вдруг просто исчезнуть. Девочка была совсем не реальной и пришла из очень странного места. Но он знал лишь одно, что крепко привязан к Эмми, что разорвет любого на куски, лишь только кто-нибудь подойдет к ней ближе. Монстр никому ее не отдаст, и готов был за это очень дорого заплатить, любую цену, лишь бы она всегда была с ним, лишь бы всегда смотрела на него с такой теплотой и нежностью. Но ничто не вечно…

Рыкус обреченно посмотрел в гущу тумана застилавшее небо. Раньше он никогда не избегал сражения, но сейчас рядом с ним было хрупкое создание с широко распахнутыми серыми омутами. Девочка улыбнулась и подошла к застывшему псу.

- Расслабься, тебе нужно отдохнуть. Что с тобой? – она подняла голову к небу, но ничего не увидела. Пес старался сделать беззаботный вид, но ничего у него не получилось. Скулы свело в немом рычании, и становилось все сложнее сдерживать ярость. Эмми поняла, что им грозит серьезная опасность – Рык прижал уши, глаза бешено горят, клыки наготове. Она невольно прижалась к огромной лапе:

- Рык мне страшно – ее голос дрогнул. Звуки тихого шепота привели монстра в себя. Он опустился перед ней и выжидающе посмотрел.

- Ты хочешь, чтоб я села на тебя? – неуверенно спросила Эмми. Пес молча ждал, лишь только края пасти нервно подрагивали, обнажая белоснежные зубы.

Девочка осторожно стала на лапу чудовища и с большим трудом проглотила комок в горле. Затем она стала цепляться за чрезмерно выдающиеся мускулы и за короткую шерсть. Стараясь не смотреть вниз, малышка добралась до шеи.

Пес тут же поднялся и Эмми от неожиданности инстинктивно, как будто приросла к Рыку или даже вернее сказать приклеилась. Тот, проверив, надежно ли лежит на нем девочка, помчался как ветер. Все окружающее вмиг слилось в одно мутное пятно. Глаза неприятно защипало, и побежали слезы. Но так страшно было их закрыть хотя бы на секунду, когда в воздухе так сильно витает опасность. Кажется, протяни руку, и ты ее нащупаешь.

Монстр бежал очень быстро, так что ветер свистел в ушах, но их сверху накрыла какая-то тень. Пес отчаянно зарычал и, сильнее сжав челюсти, еще быстрее побежал, так что Эмми при такой невообразимой скорости не могла дышать. Время превратилось в кисель, каждую секунду оглушал удар сердца.

Девочка сжалась в маленький комочек и почти беззвучно прошептала:

- Пожалуйста, только не останавливайся… быстрее, Рык, быстрее… - и ее слова долетели до чутких ушей. Но чудовище знало, что они уже не смогут уйти, не смогут спастись, если только…

Пес резко остановился и Эмми «мягко» слетела на землю по инерции. Но она даже не обратила внимание на жестоко ушибленные бока. Рыкус что-то пытался ей сказать, мысленно кричал, но девочка не слышала. Он завыл и одновременно зарычал, впервые ненавидя свой облик и немую речь. Монстр сильно толкнул девочку. А та, снова упав, просто хлопала глазами. Он повторил попытку.

- Что ты делаешь? Мне больно! Почему мы остановились? – возмущению девочки не было предела – Я думала, что мы друзья!

И тут она заметила неясную тень за спиной собаки, и до нее дошло.

- Да как ты мог! Я не брошу тебя, не уйду! Я буду сражаться вместе с тобой – малышка сказала уже более нежно – Пойми, ты все, что у меня есть, а без тебя мне и жизнь не нужна…. Позволь остаться, и если придется, вместе встретить смерть.

Пес устало взглянул на нее, беззвучно говоря: «Поздно убегать». Он резко повернулся и зарычал в туман. И тут Эмми пожалела, что не дала деру. Она от ужаса громко закричала. Прямо на них шло нечто, такое огромное, даже больше пса. Девочка впала в истерику и, припав к земле, повторяла одни и те же слова:

- Это сон, просто сон – рыдания вырвались наружу – просто сон...

Рыкус с ненавистью смотрел на чудовище, оно же ответило скучающим презрением и даже не удосужилось разжать свою вытянутую пасть, чтоб показать великолепные челюсти. Эмми стала медленно отползать в сторону и бросила невидящий взгляд на неизвестного монстра. Он очень далеко напоминал дракона. Длинный мощный хвост, четыре лапы как у ящерицы, продолговатая морда, загнутые рога и все тело покрывала чешуя. Но он был очень странный, весь как будто созданный изо льда, если вдруг это бы существо застыло, то стало бы очень похожее на ледяную скульптуру. Также, кроме чешуи, его тело покрывали устрашающе острые шипы, напоминающие остроконечные сосульки.

- Леддяной драккон… - заикаясь, прошептала Эмми и вздрогнула, когда ярко красные глаза того пригвоздили ее к месту. Она перевела взгляд на пса. Он уже весь задыхался от ярости, но так был жалок рядом с безразличной глыбой льда.

Большая ящерица плавно встала на задние лапы и даже у Рыка, задравшего голову к верху, невольно дрогнули коленки. Монстр был просто огромен, а его скучающий взгляд нагонял ужас не только на девочку. Та мигом подскочила к псу и запрыгала вокруг него.

- Бежим, нам с ним не справиться – она ударила по лапе друга – Чего же ты стоишь?! Бежим!

Дракон удивленно уставился на эту картину.

- «Не подходи к ней!» - мысленно прорычал Рык.

- «Значит она твоя новая игрушка» - надменно ответила ящерица все тем же способом.

- «Не твое дело!» - пес приготовился к прыжку. Он с большим удовольствием играл напряженными мышцами, чувствуя в каждой клеточке огромную силу. Разве его мощные удары не смогут сломать эту зазнавшуюся ледышку? Рык злобно улыбнулся уже предвкушая, как вся его ненависть вырвется наружу, сметая все на своем пути.

Но стоило ему лишь взглянуть на отрешенный взгляд Эмми, как весь его пыл тут же погас. Девочка что-то тихо бормотала онемевшими губами, лицо потускнело и потеряло всякое выражение, словно безжизненная маска. Он напряг весь свой слух, чтоб услышать:

- Это все сон… просто сон – белая пелена тут же затмила глаза Рыку. Кто посмел сломать эту храбрую маленькую девочку. Сейчас она представляла собой весьма жалкое зрелище. Словно это всего лишь оболочка, тусклая шкурка без капли жизни в ней.

Послышалось дикое рычание из огненной пасти, пес весь спружинился, напрягая каждый свой мускул до боли. А затем прыгнул со всей яростью и силой на дракона.

Глыба льда подняла в воздухе свой прекрасный хвост, и все с тем же скучающим видом хлестнула им противника, отводя удар прыжка от себя в сторону. Эмми с ужасом смотрела как Рык, взвизгнув от жуткой боли, отлетел в сторону и с противным звуком врезается в землю. Она совсем забыла дышать и словно завороженная смотрела, как с шипов у хвоста капает кровь. Капля за каплей падает на землю, сияя своей краснотой.

- «Он ранен…» - эта мысль сковала ее еще сильнее. Девочка смотрела на неподвижное тело пса и тихо пошевелила губами:

- Вставай,… пожалуйста, вставай,… почему ты лежишь – запас воздуха кончился в легких. Эмми резко вдохнула, и ее грудь изнутри прожгло соленым воздухом. Ей так хотелось снова закричать или просто потерять сознание. На нее уставились красные глаза, полные холодного смеха. Ледяной дракон лишь забавлялся ситуацией. Такое маленькое жалкое существо смотрит на него с ненавистью, но что может сделать человеческая девочка, лишь только плакать и убегать.

- Почему ты меня не боишься малявка, разве ты настолько глупа?

- Ты умеешь… говорить? – Эмми была просто шокирована, а чудовище злорадно улыбалось.

- Странно, что ты можешь связать пару слов. Тогда почему так смотришь на меня? – девочка использовала всю силу воли, чтоб унять дрожь в коленках и собрать жалкие кусочки своей смелости воедино. Но монстр, казалось, насмехался над ней. Он, злобно скалясь, стал приближаться, намеренно очень медленно, чтоб Эмми успела почувствовать всю глубину страха.

Но как он не старался, в ее глазах было богатая гамма чувств, но не было даже малейшего испуга. Дракон не на шутку разозлился, все плотнее сжимая зубы, все сильнее вдавливая лапы при шаге.

Он никак не мог понять бесстрашие девочки, это было совсем ненормальным, и он пришел к выводу, что перед ним не только жалкое существо, а еще неисправимо глупое.

Эмми беспомощно отступает назад, прекрасно зная, что все уже кончено, ее ничто не спасет. Она смотрит в последний раз на пса и желание бороться иссушается до последней капли.

Рык все также лежит неподвижно, ему даже глаза открывать тяжело. Он всеравно упрямо пытается пошевелить лапой, но безуспешно. Каждая клеточка тела отдает острой болью и так невыносимо хочется спать. Но где-то там есть совсем беззащитное существо, что так трогательно задевает его сердце, а рядом с ним этот ненавистный холодный смех.

Пес с большим трудом разомкнул веки, и видет, как огромная туша, так близко к его драгоценной Эмми. Вот открывается зубастая пасть и на девочку опускается какой-то дым со сверкающими в нем крупинками. Взгляд у нее тут же тускнеет, дыхание останавливается на вдохе, и она замирает, превратившись в ледяную скульптуру.

Эмми сначала почувствовала, как ее вены обжигает холод, как ее тело будто наливается свинцовой тяжестью, очень трудно пошевелиться. Но потом все вдруг прошло, и острая боль отступила. Ее сознание как будто тоже заморозилось, и все что происходит вокруг, стало каким-то ненастоящим, не имеющим значения. Она совсем остекленела.

Раздался жалобный визг. Рык вскочил на свои лапы, превозмогая боль. Он с такой надеждой смотрел на девочку, словно сейчас она должна ожить и улыбнуться, так добродушно и открыто. Но все, что он видел, разбивало ему сердце. Эта холодная скульптура, остекленевшие глаза, без капли жизни в них, смотрели в одну точку, и ни о чем не думающие.

И тогда пес понял, что больше нет милой девочки, больше нет его друга, радости, светлой улыбки. Она сдалась, устала бороться за свою жизнь, ее нет, она не вернется. Никто не будет теперь смотреть на него без страха, почти с нежностью. Больше нет его души…

Монстр безумно заскулил, поражая туман и дракона своей невыносимой болью. Его мысли разлетелись, и осталось только одно чувство: боль, невыносимая, сжигающая и туманящая разум. Он невидяще посмотрел на холодное чудовище – это оно ему так сделало больно. Сделал шаг к нему. Он больше не чувствовал боли в теле, его грудь нестерпимо горело и это все заглушало. Догорали остатки его души в агонии боли. И пес не видел ничего, кроме как холодного монстра.

Дракон от чего-то поежился. Нет, он прекрасно знал, что его противник слишком жалок и слаб, но что-то в нем очень сильно изменилось и это стало тревожить непобедимого монстра. Что за безумный взгляд пса, как будто ему уже нечего терять? Что за эта странная его походка, где каждое движение просто дышало бешеной яростью?

Рык медленно приближался к дракону, и даже не вздрогнул, когда кончик ледяного хвоста больно полоснул по и так раненому боку. Ледяной монстр, почуяв неладное, начинает отступать. Пес собирает всю слепящую ярость и выдыхает ее с пламенем из пасти. Языки огня с готовой радостью облизали дракона, причиняя адскую боль.

Но это было только начало. Рык совсем обезумел. Отступил назад и с разбегу врезался в живот дракону. Затем опять отступил, снова мощный удар. Он превратился в самое опасное чудовище, и оно словно не чувствовало удары хвоста, разрывающие плоть. Пес оставлял за собой кровавую дорожку, но теперь ему было всеравно. Он свирепо наносил удары, а в голове лишь одна картинка: застывшее в объятьях смерти его сокровище. В голове лишь одна мысль: «ее больше нет»…

Эмми хотела сделать вдох, но что-то сковывало грудь. «Интересно, где я? Кто я?» - мысли были такими медленными, и от них сильно начинала болеть голова. Девочка всеравно пыталась собрать осколки памяти, в них было что-то очень важное. Она попробовала моргнуть и не смогла. Ее глаза туманила какая-то пыль. Невдалеке от нее были два смутных пятна, и какой-то жуткий запах вызывал тошноту.

Эмми почувствовала странное тепло на груди. На это ее замерзшее тело отозвалось колющей острой болью. Странная пелена начинала спадать, и она увидела двух обессиленных монстров. Один, похожий на ожившую ледяную скульптуру, завис над окровавленным куском тела, и хочет нанести последний удар хвостом.

Голова неимоверно загудела, по кусочкам восстанавливая память:

- О, нет… - прошептали онемевшие губы, пропуская режущий воздух в легкие. Дракон сразу повернулся к девочке. Его глаза удивленно расширялись. Никто не мог бороться с замораживающим холодом. А это хрупкое создание, не то что не умерло, а даже смогло пошевелиться, что-то сказать. Но он с радостью исправит свою ошибку. Его тело было избито, обожжено, и это все из-за этого маленького существа. Он ненавидит ее.

Монстр стал надвигаться на Эмми и злобно смеяться, смотря на ее выставленную руку. Но тут произошло совсем нечто странное. Волосы девочки зашевелились, ее глаза неестественно заблестели, наполненные жизненной силой. Ее рука стала дрожать и светиться, от нее исходили какие-то странные кусочки света, так похожие на форму длинных пушистых перьев. Затем их концы соединились, создавая немного похоже на шар, а затем с быстротой молнии странный сгусток света полетел к дракону. Чудовище даже не успело моргнуть. Его ослепило и, далеко отбросив, глубоко впечатало в землю.

Пес, очарованный этим зрелищем, встал, немного пошатываясь, и подошел к дракону. Раненный монстр хрипло дышал, у него не было сил даже посмотреть на Рыка. Ледяное чудовище обречено закрыло глаза и не издало ни звука, когда горячие клыки пса коснулись его шеи. Еще секунда, и дракон был обезглавлен.

Пес, весь окровавленный, еще не пришедший в себя, повернулся к своему маленькому чуду. По щекам Эмми катились слезы, и она как-то странно смотрела на Рыка. Он этого не понимал, ведь все кончено, она спасена, все хорошо. И только тут до него дошло.

Он так устал и, переставши бороться с собой, рухнул на землю. Какой же он глупый, мог бы сразу догадаться. Она же видела его истинное лицо, облик чудовища, не умеющего думать, ослепленного яростью, добившего уже умирающего дракона, лишь только для того, чтоб насладиться его смертью.

А сейчас все что он хотел, это забыться. Пес боялся открыть глаза и увидеть, как в серых детских омутах плещет презрение, отвращение к нему. Вдруг что-то маленькое и теплое коснулось его. Это была ладошка девочки.

- Мой Рыка, бедный Рыка – Эмми проглотила слезы – Я сейчас тебе помогу, только не двигайся.

Она с ужасом смотрела на оголенные кости, лужи крови и с большим трепетом прислушивалась к слабому дыханию.

- «Камушек, помоги мне исцелить Рыка, я знаю, ты это умеешь. Исцели его как исцелял раньше меня. Умоляю тебя» - мысленно произнесла девочка. Она осторожно, уняв приступ тошноты и слабости, положила свои холодные руки на самую ужасную рану.

Пес почувствовал, как приятное тепло разливается по телу, как становится легче дышать, и боль куда-то уходит. Через некоторое время от жутких ран остались только шрамы.

Но монстр все еще лежал, так пораженный слезами девочки. А Эмми, не сдерживая себя, уткнулась ему в шерсть лицом и заплакала еще сильнее, словно пытаясь этим ручьем смыть весь страх. Больше не было отвратительного запаха крови. Она вдыхала такой знакомый пьянящий аромат домашнего очага, скошенного луга, жаркого солнца…

Позже пес подошел к мертвой туше и начал трапезу, почти с ненавистью отрывая каждый кусок и с жадностью его проглатывая. Девочка же отвернулась не в силах на это смотреть.

Ее жутко тошнит, и она понимает, что это от голода. Прошло уже много времени, как во рту побывала хотя бы крошка. Вдруг рядом что-то шлепается и Эмми с ужасом смотрит на окровавленный кусок мяса, желудок тут же скручивают спазмы. Но он был совершенно пуст. Прокашлявшись, она виновато посмотрела на друга:

- Спасибо, я не хочу – Рыку совсем не понравилась бледность девочки. Он быстро проглотил, сколько ему было нужно, но уже без всякого удовольствия, и увел Эмми подальше от этого места.

Пес растянулся прямо на голой земле, подставляя девочке свою лапу. Она, не долго думая, забралась на нее, и, улегшись, крепко заснула. А Рык навострил свои уши и погрузился лишь в поверхностный сон, готовый при первом же постороннем шуме любому оторвать голову.

Девочка быстро унеслась в страну снов, с охотной легкостью, забыв этот чужой ей мир, забыв свой дом, где тоже не нашлось ей места.

Она раскинула свои крылья, легкая, как пушинка, полетела на встречу солнечному свету. Перед ней вдруг появились карие глаза, совсем необычного оттенка. В них искрилась смешинка и незабываемая теплота. Они настолько поразили Эмми, что ее тело вдруг отяжелело, и она в полной пустоте стала падать.

- Ой – тихо пискнула девочка, упав с мягкой лапы пса на оледеневшую землю. Он что-то прорычал во сне, но был слишком измотан, чтоб проснуться.

- Какой странный сон – Эмми перебирала в памяти лица, но так и не смогла вспомнить, чьи глаза ее так встревожили. Нет, ей надо пройтись, немного размять затекшие мышцы.

Она с сожалением посмотрела на Рыка и решила, что если далеко не уходить, то вряд ли с ней что-нибудь случиться. Девочка сразу погрузилась в мысли о доме, и подумала, что не очень хочет туда возвращаться. Ей куда уютнее здесь, в этом странном месте, полном необычных существ. Улыбка чуть коснулась тонкой линии ее губ. Видимо она действительно сошла с ума. Эмми обернулась на своего друга, чтоб убедиться в своем безумии.

Сердце пропустило удар… вокруг, как она не вертелась, был лишь только непроглядный туман. Маленький кулачок прижался к груди, пытаясь унять дрожь:

- Все хорошо, только не паниковать – девочка уже хотела позвать пса, но тут же осеклась. Она совсем не хочет видеть его осуждающий взгляд, который лучше всяких слов просто кричал: «Какая ты маленькая и совсем еще глупышка». Нет, она всем докажет, что уже не нуждается ни в чьей опеке.

- Кажется, я пришла от туда – Эмми повернулась в другую сторону и неуверенно сделала несколько шагов.

- Или от туда – она стала крутиться на месте, пытаясь унять непрошенные слезы.

- Нет, я сильная, мне не нужна ничья помощь – гордое упрямство взяло верх над страхом. Туман счастливо вернул себе любимую игрушку, скрывая ее от глаз различных чудовищ. Но она словно тянулась к неприятностям и шла прямо в руки своей смерти, точнее сказать в пасть…

Рык неосторожно повернулся и сон в миг растаял. Как он мог так беззаботно уснуть? Им еще повезло, что на них не напали. Пес облегченно вздохнул и понял, что чего-то не хватает, воздух такой противный. Он сильнее сжал свои челюсти – нигде не было ее восхитительного запаха, как будто она была всего лишь сном. Рык еще сильнее стиснул клыки до скрипящего звука и помчался в туман. Но ее след, словно кто-то бережно замел, не было даже намека на хрупкое создание. Монстру стало нехорошо. Он со всей своей скоростью начал метаться в тумане из стороны в сторону, но с каждой секундой, его надежда угасала…

Эмми увидела небольшое озеро, совсем крохотное, почти всего лишь лужа. Она только сейчас почувствовала, как ужасно хочет пить, но наученная горьким опытом, не спешила к воде. Сначала надо осмотреться. Вокруг не было подозрительных кустов, странных теней или посторонних звуков. Но это еще сильнее насторожило девочку, ведь более слабые монстры сторонятся сильных чудовищ.

В горле было невыносимое чувство, как будто в него засыпали целый мешок соли, больно делать каждый вдох.

- Как же хочется пить – девочка вздернула подбородок – Уж лучше пускай меня, слопает какое-нибудь мерзкое существо, чем я умру от жажды.

Она недоверчиво посмотрела на тихую гладь воды и глупо, подобрав камень, бросила его в озеро. Эмми сразу поняла, какая она идиотка. Нет, чтоб тихо спуститься и попить, надо было тревожить спокойные воды.

- Как хорошо, что рядом нет Рыка, за такое, он мне бы точно голову откусил – прошептала она. Но тянулись жутко долгие минуты, а озеро, уняв тихую рябь от камня, оставалось спокойным.

Девочка осторожно подошла к воде, со страхом глядя в ее ужасную мутность. Дрожащая ладошка медленно зачерпнула спасительную влагу. Засохшие губы жадно сделали глоток, и, оценив вкус вполне терпимым, припали к самой воде.

Эмми была готова мурлыкать от удовольствия, чувствуя, как соленая сухость ее горла отступает. «Ради этого стоило рисковать» - улыбаясь, подумала она. Ее губы так не хотели отрываться от этой жидкой прохлады, что девочка даже не сразу заметила круги волн на воде. Они сначала были совсем незначительные, всего лишь мелкая рябь, но затем стали набирать силу.

Эмми наконец-то почувствовала дрожание озера и с ужасом отпрянула от воды. Вдруг нечто, осыпая все вокруг мутными брызгами, стремительно вырвалось из озера. Девочка с изумлением смотрела на водяного змея, чья голова была жутко непропорциональна хоть и с мощной длиной шеей. Она была слишком большой, а на ней красовались зеленые глаза с вертикальными зрачками, ноздри как у ящерицы и, конечно же, огромная зубастая пасть. Все тело монстра покрывала темная, роговидная чешуя.

Но это как-то не особо напугало Эмми, конечно, оно было сильнее Ледяного дракона, но в нем не было какой-то дикости. Его взгляд был такой осмысленный, даже в чем-то мудрый.

Монстр застыл, внимательно разглядывая малышку. Ему очень нравились необычные серые глаза, такие глубокие и таившие в себе неизвестную печаль. И так хотелось защитить это странное создание, развеять грусть, увидеть смеющиеся искринки. Змей попробовал отвести свой взгляд, но не смог. Словно эта девочка была яркий свет в мутной воде, единственное, что имеет значение.

Эмми все ждала, когда чудовище разинет огромную пасть, она не хотела убегать, не хотела даже пытаться, чтоб спастись. Ее всеравно кто-нибудь съест в этом «не слишком дружелюбном» месте, так уж лучше пускай это существо с таким вниманием изучающий девочку. В его взгляде не было ни капли ненависти, ни ярости. Он просто лучился мудростью, пониманием и так напомнил ей близкого человека из далекого прошлого. По ее щеке непроизвольно скатилась слеза. Она медленно склонила свою голову в знак почтения и тихо прошептала:

- Прости… - всего одно лишь слово, а ей хотелось кричать: « Прости, что убежала, не спасла тебя! Прости, что не понимала твою боль и обижалась! Прости, что не с тобой сейчас… прости папа». Но она не смогла, ее душили рыдания.

- За что ты извиняешься, милое дитя? – Эмми затаила дыхание, ей не верилось в это:

- Разве ты умеешь говорить – затем, взглянув в мудрые глаза, поспешно поправилась – Извините, то есть Вы.

- Ты снова извиняешься – девочка не могла поверить, чудовище улыбалось и просто светилось теплотой.

- Простите, вы мне напомнили очень дорогого человека, точнее ваши глаза – Эмми виновато опустила голову, каря себя за такую глупость.

- Но я не то существо – мягкий голос очаровывал девочку, так нежно ласкал сознание, уставшее от страха, что почти доставляло сладостную боль.

- Я знаю, но я так виновата…

- И в чем же твоя вина прекрасное создание – девочке было стыдно поднять глаза, и она пробормотала себе под нос:

- Я не смогла спасти единственного близкого человека, я струсила там, где надо было быть смелой, убежала. В той слабости и есть моя вина. А теперь я одна – вспомнив Рыка в тумане, и как она его бросила, грустно добавила – Совсем одна.

- Милое создание, ты слишком слабое, чтоб кого-то защитить. Ты даже не можешь защитить себя – девочка молчала, словно погрузилась в свои печальные воспоминания.

- Теперь ты меня извини – Эмми удивленно взглянула на чудовище:

- За что?

- Я тебя съем – девочка равнодушно смотрела на монстра: «Подумаешь, удивил. Меня так часто пытались слопать, что к этому начинаешь привыкать».

- Разве ты не боишься? – глаза змея чуть дотронулось изумление.

- Нет, я знала это. Теперь в моем сердце нет места для страха. Приятного аппетита.

Чудовище никак не понимало твердую решимость этого маленького существа. Она и сейчас ему казалась весьма хрупким созданием, но в ее глазах была неизвестная сила, блеснувшая где-то в самой потаенной глубине.

- Что же ты медлишь – это был почти вызов.

- Я не хочу этого делать – монстр вздохнул – но у меня нет другого выхода. Я слишком голоден.

Вдруг в тумане мелькнула какая-то тень, и буквально через секунду перед Эмми встал «Огненный пес», закрывая ее собой. Он с таким обожанием посмотрел на девочку, с такой безумной радостью, но его сердце тут же сжалось, наткнувшись на холодный взгляд.

- Зачем ты пришел, никто тебя не звал – сухо произнесла Эмми, четко проговаривая каждое слово – Убирайся!

Пес прижал уши к голове и взвизгнул. Это было похоже на кошмар. Его драгоценное существо от него отрекалось.

- Нет, он никуда не уйдет, зато теперь ты свободна – водяной змей с любовью посмотрел на девочку, а Рык злобно зарычал.

- Хватит! – крик удивил обоих монстров – Хватит все решать за меня! Я уже не маленькая. Отпусти, пожалуйста, Рыка, а со мной делай все, что хочешь.

- А кто такой Рык? – чудовище посмотрело на пса и, не удержавшись, стало смеяться:

- Милое дитя, ты хоть понимаешь, что ты сделало – монстр с трудом говорил сквозь смех – Ты дала грозному созданию темноты такую смешную кличку.

- Ничего не смешную – обиженно произнесла Эмми – Его полное имя Грозный Рыкус Клыкастус – пес тихо зарычал, подтверждая это.

- А может, ты и мне дашь кличку?- водяного змея всего трясло от смеха: «Как этому милому созданию удалось приручить огненного монстра, ведь обычно в таких нет ничего, кроме огненной ярости».

- Тебя я буду называть «Змейкой из лужи» - совсем обиделась на него девочка, не надо было над ней смеяться. Рык от удивления сел на задние лапы, а его глаза полезли из орбит. Но когда эта «змейка» вместо того, чтоб разорвать грубиянку, снова зашлось в приступе смеха, то пес был просто мягко сказать шокирован.

Эмми в это время незаметно приблизилась к Рыку и старалась привести его в чувства. С большим трудом ей это удалось. Он тихо стал отступать, загораживая девочку собой. Змей тут же перестал смеяться.

- Стоять! – его огромная голова на долю секунды врезалась в землю около беглецов совсем неуловимым для человеческого глаза движением и оставила внушительную вмятину. Затем он медленно ее поднял, словно это было только предупреждение.

- Девочка, ты можешь идти, а ты Рык – чудовище ехидно улыбнулось, но даже в этой улыбке не было ни капли злобы – Останешься со мной.

- Нет, так нельзя, пожалуйста, отпусти его, он… не вкусный, а у меня очень сладкое мясо – Эмми готова была заплакать от безысходности.

- Я не смогу причинить тебе боль милое создание, а его мне вполне хватит, чтоб насытиться.

- Помнишь, что я говорила про свою вину и одиночество? Я солгала. У меня есть еще одно близкое существо. Это мой драгоценный Рык. И если сейчас не смогу спасти его, то в моей жизни, значит, не будет смысла – змею было совсем невыносимо смотреть, как глаза девочки до краев наполнились болью, и она стала стекать по щекам.

- Я слишком голоден, чтоб его отпустить – монстр виновато опустил голову.

- Тогда тебе придется и меня съесть – у Эмми сразу стал непроницаемый колючий взгляд, полный жгучей ненависти. Рык тихо зарычал, привлекая к себе внимание. Девочка посмотрела на его задумчивый вид, где не было ни капли отчаяния, и тут же поняла пса.

- А что если мы тебе принесем много мяса, ты нас тогда отпустишь? – змей посмотрел другими глазами на монстра: «А он не такой глупый, но как я могу их отпустить? Милое дитя не врет, но разве можно верить ее другу?». И только тут он заметил спокойный янтарный взгляд, немного бежевый, в нем не было ядовитой желтизны, ни дикости.

- Хорошо, но ты останешься здесь, пока я полностью не наемся. Я доверяю лишь только тебе – Рык грозно зарычал, его это совсем не устраивало. Все, что он желал, чтоб девочка была в безопасности.

- Я вижу, она для тебя слишком драгоценна, вот в чем твоя слабость. Она залог твоего послушания. Иди же, иначе могу и передумать.

Эмми подошла к псу и осторожно, чуть касаясь его гладкой шерсти, погладила:

- Все будет хорошо – ее слова не убедили Рыка, но выбора у него не было. Он в последний раз посмотрел на девочку, бросил предупреждающий злой взгляд на змея, и стремглав умчался в туман.

- Знаешь, ты очень чудное существо, так не похожее на других. Я просто хочу тебе сказать, что нет слабых и сильных, каждый сам решает для себя кем ему быть. И порой даже такое хрупкое создание, как ты, может победить темную сущность чудовища. Бывает и в слабости сила…- он не успел договорить, как Рык принес тушу еще неизвестного Эмми чудовища. Не успела она его рассмотреть, как змей проглотил существо, а пес снова умчался в туман.

Девочка так устала от всех переживаний, что сев на землю и обняв свои коленки, опустила голову на них. Она не хотела больше ничего видеть, только мечтала, чтоб побыстрее все закончилось.

Сначала Эмми слышала отдаленные звуки, а затем наступила тишина. Перед ее глазами возникла смутная знакомая картинка – детский рисунок из далекого прошлого. Одинокое дерево в пустыне, нарисованное черным мелком. Оно так походило на мертвое дерево, но у него были раскидистые ветви, а не обрубки. Они шевелились, тянулись к ребенку, словно костлявые руки смерти.

Вдруг девочку действительно коснулось что-то мягкое, горячее, и она, вздрогнув, проснулась. Это был всего лишь Рык.

Эмми молча смотрела, как сытый змей, прощаясь с ней, грациозно погружается в мутные воды. Также, не говоря ни слова, дала псу себя увести.

- «Вот и снова надо идти, надо продолжать «путь сквозь туман». Ведь если остановиться, то погибнешь, если будешь бояться, то сойдешь с ума. Надо просто идти, идти в никуда» - мысли были мрачны и не приносили облегчения от сна.

Девочка совсем не заметила, как погрустнел Рык, но он твердо вел ее в очень знакомую ему сторону. Монстр понимал, что так будет лучше, но как же болела его душа, и он старался запомнить каждую черточку лица малышки. Ведь скоро только воспоминания будут его спасать от пустоты и одиночества в тумане…

Рык все с большим неудовольствием смотрел на бледнеющее лицо девочки, словно жизнь по капле уходила из хрупкого тельца. Он все старался не думать, что скоро рядом с ним будет лишь пустота.

- О чем ты задумался? – «Как же прозрачны ее губы» - пес с тоской отвел глаза в сторону.

- Не бойся, расскажи, я пойму – Эмми тяжело вздохнула – Я пойму все, но только не прогоняй меня. Ты сейчас единственное, что осталось, в чем есть смысл.

Рыку становилось труднее дышать, но если задержать дыхание хоть на миг, то ее запах исчезнет. Пускай остались лишь только минуты, но каждая из них слишком драгоценна. Он со скрипом сжал челюсти и выдавил из себя подобие улыбки.

Пес с жадностью проглатывал воздух и старался, чтоб безумная боль не отразилась во взгляде. Чтоб шаги не звучали так глухо, а его тихое поскуливание было не доступно для человеческих ушей.

У Эмми все внутри сжалось от нехорошего предчувствия. Она смотрела на Рыка и видела его напряженную челюсть, слишком совсем не естественный веселый взгляд.

- Ты же меня не бросишь? – с такой мольбой и страхом спросила девочка, что пес уже готов был передумать. Но ему стало гораздо страшнее, когда он вновь посмотрел на чрезмерную слабость малышки. Там, куда он ведет ее, ей будет лучше. Там она сможет жить и забудет весь этот кошмар. Забудет его.

Эмми никак не хотела показывать свою усталость и заставляла себя с большим трудом переставлять свинцовые ноги. Ей стоило не малых усилий унять дрожащие коленки и бивший ее озноб.

Неожиданно Рык остановился и девочке даже показалось, как будто монстр врезался в невидимую стену.

- «Как странно» - подумала она, с легкостью идя дальше. Но пес не двигался.

- Идем, что ты стоишь? – Рык беспомощно посмотрел на нее. Как он мог сейчас взять и просто уйти? Это разобьет ей сердце.

Вместо этого он просто лег, словно уставший у самой границы невидимой стены отделяющий туманный сумрак от Солнечной долины. Девочка, не долго думая, прислонилась к теплому боку. Сон стал медленно ее окутывать, но почему-то у нее возникло желание отчаянно бороться с тяжелыми веками.

Она сразу почувствовала, как тепло вдруг исчезает. Эмми не могла поверить глазам – Рык уходит! Сквозь сон девочка видела как монстр, тихо ступая, медленно от нее отдаляется. Слышала его хриплое дыхание. Она хотела вскочить, побежать за ним, но даже не смогла пошевелиться.

- Не уходи… - ей даже не удалось прошептать эти слова, лишь губы чуть пошевелились. Он же ее так не услышит. Малышка с ужасом смотрела, как пес исчез в тумане, ни разу не обернувшись.

Слезы затуманили глаза: «Почему он ушел? Почему оставил меня одну? Вернись, пожалуйста,… Я не буду больше плакать, я сделаю все, что скажешь. Только не бросай меня…»

Девочка уже не слышала, как кто-то подошел к ней, не понимала, когда ее стали тормошить, и совсем не заметила, как ее несут куда-то. Она наконец-то погрузилась в слишком глубокий сон…

Рык тихо стоял, спрятавшись в тумане, и обезумевшее смотрел, как его маленькую драгоценность подняли с холодной земли. Головка малышки безжизненно повисла, но ее тут же подняли бережные руки.

Он впервые в жизни возненавидел свое уродливое большое тело, свою слишком могучую силу. Но больше всех этот жестокий туман, так безжалостно скрывший девочку и других существ.

Отчаянный вой оглушил все вокруг. Пес сломя голову врезался в невидимую преграду. Его тут же мягко отшвырнуло назад. Но он уже ничего не понимал, все дальше атакуя прозрачную стену. Лишь только когда силы оставили его, он лег, задыхаясь от боли.

Монстр не хотел даже думать, что для него Эмми больше не существует. Вот сейчас из тумана возникнет ее хрупкая тень. Она назовет его смешной кличкой и выкинет очередную глупость. А он с большой радостью ее спасет. Но воздух был холодным, нигде не было запаха малышки, ее теплого дыхания.

Везде лишь туман и одинокое чудовище, порождение ночных кошмаров; жуткий монстр с разбитым сердцем, утративший душу. Он еще раз взглянул куда-то и, медленно встав, пошел своей дорогой. Его глаза буквально светились от ядовито-яркой желтизны. В нем больше не было ни капли нежности, а только одна чудовищная темнота…