- Сократ, почему люди боятся Любви?

- Милая моя душа, потому что они далеки от Бога.

Чем ближе кто-то к Богу, тем больше любви

в своей душе он чувствует." (с)

 

К долгожданному празднованию Пасхи Елена Аркадьевна, как и все православные христиане, готовилась заранее: покаялась, испекла куличи, покрасила во все цвета радуги яйца, купила красные свечи. Но какой праздник без торжественного пасхального Богослужения? И, чтобы встретить Воскресение Господне во всей полноте, она пошла на пасхальную литургию причаститься Тела и Крови Христовых. А после окончания службы, прежде чем уйти, еще раз припала к святому распятию, преисполненная низошедшей на нее благодати:

 

– Упокой, Господи, душу Святослава, прости ему всякие согрешения, вольные и невольные, и даруй ему Царствие Небесное, аминь.

 

Минувшей зимой единственного сына Елены Аркадьевны, рожденного в страшных муках, убили. Подробности этой жестокой, кровавой расправы разрывали ей сердце, мешали жить, сводили ее с ума. Елена Аркадьевна ежеминутно испытывала потребность видеть сына, заботиться о нем. Уйти добровольно самой из этого безумного, бездушного мира ей не позволяла лишь истинная вера и любовь к Господу.

 

У оживленного перекрестка Елена увидела рекламных курьеров. Парень с девушкой привычно предлагали прохожим небольшие листочки. Кто-то, не глядя, машинально брал, торопясь успеть на зеленый свет светофора, кто-то отказывался.

 

Взяв из вежливости рекламу, женщина прочла приглашение посетить неофициальную церковь, где, помимо привычной службы, предлагались просмотры видеофильмов. Но главной «изюминкой» было приглашение на чаепитие под авторскую песню.

 

С нетерпением дождавшись воскресенья, Елена Аркадьевна купила конфеты, пряники, вафли, и отправилась по указанному адресу, оказавшись первой и единственной… у закрытых дверей. Ни души, ни объявления, ни дежурных. Обойдя здание и заглядывая в окна, она поняла, что людей в нем нет. Вернувшись домой, Елена с недоумением набрала указанный в рекламе номер телефона. Извинившись, мужчина объяснил, что церковь только формируется, и попросил ее прийти вновь…

 

Они познакомились через неделю. Девушку, представившуюся женой пастора, потерявшая сына одинокая женщина полюбила с первого взгляда. Огромные, лучистые глаза, ангельски-непорочный взгляд, море обаяния и... трогательная беременность. А молодой пастор Евгений напоминал ей покойного Святослава. Такой же спокойный, ласковый, но твердый взгляд, сдержанный смех, изысканные манеры. Елена готова была просиживать с молодоженами целыми днями в сыром, холодном, полуподвальном помещении.

 

Через месяц Надежда родила мальчика, и Елена Аркадьевна ощущала себя так, словно это был ее внучек. Она подарила Надежде набор красивых эмалированных кастрюлечек и одиннадцать алых роз, решив опекать малыша до конца своих дней, а после смерти завещать им свою квартиру.

 

Многочасовые беседы и споры с пастором, мужем Надежды, были трудны, но интересны. Сложные философско-эзотерические вопросы Елены часто ставили его в тупик, и она видела, что в душе он нервничает и злится, но держится стойко и с достоинством.

 

– Ты объясни мне своими словами, – просила она Евгения. – Не цитируй Библию.

 

Он объяснял – Елена Аркадьевна соглашалась… Но придя домой, вновь во всем сомневалась, испытывая угрызения совести.

 

Женщина часто заходила к ним домой поздравить с тем или иным событием, но Евгений умудрялся даже праздничную встречу превращать в богослужение, навязывая чтение Библии. Елена Аркадьевна покорялась, искренне любя юношу. Он давал ей видеокассеты для домашнего просмотра, песни на религиозные темы, христианскую литературу. А через четыре месяца, так и не сумев организовать полнокровную церковь, миссионеры, не сказав ей ни слова, спешно покинули город, даже не попрощавшись, позабыв о материнских заботах искреннего друга. Телефон Елены упорно молчал, почтовый ящик был пуст…

 

Но не прошло и года, как она была приглашена в другую церковь. Она даже не знала, что в городе около десяти лет уже существует церковь, подобная той, которую она с ребятами безуспешно пыталась организовать. Давно понимая, что это – не православие, Елена все же пошла, задыхаясь от одиночества и тоски.

 

С женщинами-ровесницами Лена подружилась мгновенно. Добрые, обаятельные, чистые душой. Она молилась и пела вместе с ними, старалась не пропускать службы… Но, неожиданно для нее самой, с каждым разом слушать проповеди, читать молитвы и хором восхвалять Господа почему-то становилось все труднее и труднее… Ведь она искала среди прихожан настоящих друзей, это, собственно, и было целью ее посещений. И, сблизившись, наконец, с некоторыми, решила продолжить общение вне церкви.

 

Очень осторожно и деликатно, подбирая слова, Елена призналась самой любимой подруге:

 

– Татьяна, только не обижайся… Я – православная христианка. Храм православный – напротив моего дома. Я бы хотела встречаться и дружить с вами, но не посещая службы… Ты не обиделась?

 

– Нет, – спокойно ответила подруга. - Но тебе лучше общаться с Богом. Общение с людьми, конечно, необходимо, но общение с Господом - главнее...

 

Елена Аркадьевна не знала, как среагируют другие, но проблема решилась быстрее, чем Лена ожидала. Прошла всего неделя, и все вызовы на мобильные телефоны сестер стали оставаться без ответа. Забыто было все – благодарение Богу за знакомство, объятия, поцелуи, обещания верности и вечной дружбы. А встретив на улице, ее старались не замечать.

 

Пролетела короткая весна, а за ней и прелестное лето. И вот, дождливым осенним днем в забытой всеми, одинокой квартире Елены Аркадьевны раздался долгожданный телефонный звонок. Юная сестра из общины напросилась в гости, и все затаенные в душе Елены нежные чувства заиграли вновь. Но, вопреки ожиданиям, сестра не стала уговаривать ее вернуться назад… Она предложила посмотреть рекламный ролик и принять участие в коммерческом проекте.

 

– Я хочу разбогатеть, – смущаясь, объяснила девушка. – Но лишь для того, чтобы помогать бедным…

 

Грустно улыбнувшись, Елена Аркадьевна не проявила интереса к бизнесу, и разочарованная девушка поспешила уйти.

 

С тех пор Елену Аркадьевну никто из богобоязненных и боголюбивых сестер не вспоминал... Что поделаешь: богомолки!..