И был понятен мир - до муравья в траве, И был бесстрашен он - до времени и срока, Где заживали вдруг коросточки колен, И обрывалась связь с сорокой-белобокой, Ломались голоса соседских пацанов, И становились враз короткими одежды, И детские мозги - основа всех основ – Вдруг понимали: всё уже не так, как прежде. И каждая зима казалась тяжелей, В ней приходилось жить серьезней и неспешней, Она брала к себе родителей, друзей, И делала тебя практичней и железней. Укладывала в хворь, поила молоком И сквозь завесу век, тяжелую от жара, Вдруг прикасалась к лбу, тревожно и легко Рукой издалека, выказывая жалость. И этого: «терпи», испуганной душе Хватало, как плеча, идущему наощупь, И в благодарность за «еще», а не «уже» Я начинала жить осознанней и проще… |