«В брызгах огромного фонтана играло солнце, рядом был широкий пруд с лебедями и аистами, а дальше расстилался огромный луг, по которому ходили люди, много людей, много детей. А среди людей повсюду кувыркались и резвились разные зверушки, большие и маленькие, а дети их кормили прямо из рук, и медведей, и тигров, и даже слонов. «Папка, пошли к обезьянкам, ну пошли» «Конечно, пойдём, только нам надо через весь луг пройти, обезьянки во-он там, на тех деревьях сидят» И они шли через луг, к деревьям, но так и не доходили»

Этот сон Ваня видел много раз. Он никогда не был в зоопарке, но именно таким он ему снился. Отец обещал ему, что обязательно свозит в город, посмотреть зоопарк. Обещал… но не успел, ушел на фронт. Ваня проснулся от шума на улице, по стенам и потолку дома бегали блики света, раздавалась резкая немецкая речь: «Алле бэвонэр бляйбэн цу хаузэ! Кайнэр гэт аус»(1) Ото всюду слышалось тарахтенье мотоциклов. Ваня прильнул к окну, но бабушка одёрнула обратно, - Ты что, ошалел? Увидят, чего не так подумают, стрелять начнут, - она повернулась к Образу и несколько раз перекрестилась, - Откуда же они взялись-то, изверги, супостаты!?

Бабушка нервно ходила из комнаты в комнату, теребя в руках платок, затем остановилась, подумала, и резко подошла к мальчику, - Вот что, Ванька, бери Машку, и дуйте в пещеру, там покуда схоронитесь, а то, не приведи господь, увезут ещё, - она всхлипнула, прижав платок к лицу, - Выйдешь - сразу за амбар и огородом, в лес, да пригнитесь ниже. Ваня быстро оделся и побежал собирать свою сестру. Бабушка вынесла свёрток, - Вот, немного хлеба и молоко, чуть закисло, но ничего, и не высовывайтесь оттуда, пока я или кто из наших не придёт за вами. Ну, с богом…

Дети выскользнули на улицу. Ещё не проснувшаяся Маша скуксилась, готовая расплакаться.

- Машка, тихо! Не вздумай плакать! – Ваня тащил её за руку, - Не бойся, мы идём к другу.

Они уже почти дошли до изгороди, прилегающей к лесу, как где-то недалеко раздался треск автомата. Ваня бросился на землю, прижав к себе сестру. По всей деревне собаки захлёбывались лаем, на окраинах слышались выстрелы.

- Вэр шисст?

- Эс гибт айн бэфэль: шиссэн ауф алле, вэр ауф ди штрассэ ист, бэзондэрс ауф ди мэннэр(2), - По соседнему переулку шли двое солдат, мелькая перед собой фонариками. Их каски отчётливо виднелись при свете полумесяца. Подождав, пока они удалились, Ваня осторожно приподнялся и заглянул через изгородь, затем опустился вниз и, выбрав подходящую щель между жердей, пролез на улицу.

- Машка, давай, пока никого.

Взявшись за руки, они пересекли широкую тропу и углубились в лес.

- Вань, мы куда идём?

- Тише! К другу, я же сказал.

- К какому другу?

Ваня остановился и прислушался, прикрыв ладонью рот Маше. Вокруг было тихо, из деревни продолжали слышаться одиночные выстрелы. Он присел и посмотрел на сестру, - Машуня, мы идём к Карабашу, он нас защитит, но надо идти тихо, понимаешь? Когда придём, я тебе всё расскажу и покажу. Хорошо?

Маша молча кивнула головой. Они пошли дальше, пробираясь через кусты. Под ногами предательски трещали сухие ветки, каждый раз заставляя Ваню останавливаться и прислушиваться, стиснув зубы. Спустя полчаса они уже шли спокойно, не таясь.

- Вряд-ли немцы будут ночью по лесу шастать, - заключил Ваня.

- Долго ещё идти, Вань, я устала.

- Уже пришли. Вон, видишь тот холм, вон там темнеет? Там и живёт Карабаш.

- На холме?

- Нет, в пещере, под холмом.

Ваня начал собирать под ногами сухие ветки, сунув свёрток с хлебом и молоком Маше. Подойдя к холму, они немного прошли вдоль подножия, Ваня резко остановился, - Вот она, сюда, - среди небольших кустов чернел вход в пещеру. Ваня нащупал в кармане фуфайки спички и они зашли внутрь. Несмотря на небольшой вход, пещера внутри была достаточно просторной. От входа расширялась, а в глубине опять сужалась и поворачивала куда-то в сторону. За этот поворот они и зашли. Там была тесная ниша. Ваня снял фуфайку и бросил на землю.

- Ложись, отдыхай, - он заботливо помог Маше устроиться.

- Ванька, а где же Карабаш?

- Где-то здесь, рядом, - держа в зубах зажженную лучину, Ваня выбрал место и аккуратно сложил ветки костром.

- Сейчас жечь не будем, фрицы могут заметить, а завтра посмотрим, - он устроился рядом с сестрёнкой и обнял её, - Не страшно?

- Нет. А тебе?

- Тоже нет. Когда я был такой как ты, то боялся ночи. Однажды папка привёл меня в эту пещеру и сказал, что бы я зашел один и сто раз попросил Карабаша защищать меня, когда страшно.

- И ты просил? Сто раз?

- Ага. А после перестал боятся ночи.

- Вань, а какой он, Карабаш?

- Я его не видел. Он невидимый. Он давно жил, папка рассказывал, что когда-то один воин по имени Карабаш заблудился и попал в нашу деревню. А был он в ту пору врагом и деревенские хотели убить его, но он был голоден и ранен, и его пожалели, стали лечить и кормить. А когда Карабаш вылечился, то остался в деревне, так ему у нас понравилось. А потом пришли другие воины из отряда Карабаша, и захотели захватить деревню, но он встал на защиту, и бился против своих же, да так смело, что все мужики деревенские подивились и тоже стали биться отчаянно. В той битве и погиб Карабаш, а враги ушли, не стали захватывать деревню. С тех пор и считают, что Карабаш всегда придёт на помощь.

- Значит, он придёт и поможет, правда же?

- Конечно. Ладно, спи, - Ваня прижал к себе Машу и закрыл глаза, но уснуть он не мог, он понимал, что в деревне сейчас происходит что-то страшное, от чего бабушка их старалась уберечь. Он опять открыл глаза и стал разглядывать стены пещеры, которые уже начали освещаться рассветом и вдруг вспомнил, как отец уезжал на фронт. Ваня тогда спросил отца, ходил ли тот в пещеру, что бы просить защиту, а отец ответил, что ему и так не страшно.

Ваня проснулся от какого-то шума возле входа. Кто-то с матерками зашел в пещеру: «Ах ты… сука фашистская… я вас всех… по одному буду уничтожать». Раздался лязг затвора и быстро удаляющиеся шаги, тот, кто зашел, видимо, убежал. Ваня повернулся к Маше, которая широко раскрытыми глазами смотрела на него, и приложил палец к губам. Было тихо. Подождав ещё несколько минут, он, наконец, решил выглянуть из ниши. Прищурившись от яркого света, он вылез из ниши, но тут же заскочил обратно – недалеко от входа лежал человек. Не услышав ни звука, Ваня опять выглянул – человек лежал неподвижно. Он подошел ближе – это был немецкий солдат. Его форма была окровавлена. «Кто-то из наших убил» - мелькнуло в голове. Подошла Маша.

- Кто это, Вань? Это Карабаш?

- Не, Машка, это фриц.

- Фриц?! – удивлённо шепнула девочка, - А я думала они большие и страшные.

- Они страшные, Машуня, потому что всех убивают.

Солдат пошевелил рукой и застонал. Ванька схватил камень, лежавший возле ног, и замахнулся. Немец медленно открыл глаза, посмотрел на детей, потом на камень в Ваниной руке, - Вас, юнг, ду вильст михь тётэн? На тёте михь(3), - он приподнялся на локте и попытался встать, но тут же рухнул на спину и потерял сознание. Дети ещё некоторое время стояли неподвижно.

- Ваня, он живой?

- Не знаю, - Ваня приблизился и ткнул ногой в живот, солдат издал громкий стон, дети отскочили назад.

- Ваня, ему что, плохо?

- Ещё как!

- Может, ему нужна помощь? У него кровь, видишь?

- Чего-о?! Убить его надо было, а он, гад, выжил! Что вот щас с ним делать?! Ладно, оттащим к дальней стене, кто-нибудь из наших появится, решат. Пока будет у нас пленным.

Ваня с Машей с большим трудом проволокли стонущего немца вглубь пещеры и прислонили к стене. Солдат опять открыл глаза и прижал руку к животу, затем задрал гимнастёрку и посмотрел на рану, - Мусс манн ди вундэ шлиссэн, ди блют анхальтен, венн ду михь нихьт тётст, данн гэбэ мир иргэндайнэ штоф(4), - он посмотрел на Ваню и показал на рану.

- Вань, что он говорит?

- Да откуда я знаю?! Рану показывает, видишь? Кто-то из наших его ножом ткнул.

Немец посмотрел по сторонам и, увидев фуфайку, показал на неё пальцем, затем опять показал на рану.

- А, понятно, рану ему закрыть надо, - Ваня взял фуфайку и, надорвав подклад, начал выдёргивать вату. Немец достал из сапога нож и бросил Ване. Тот взял нож, повертел в руке и, посмотрев на солдата, отрезал кусок от рукава, - Машка, дай платок, привязать надо. Он приложил кусок ватника к ране, перевязал платком вокруг талии, и, немного подумав, протянул нож немцу. Тот покачал головой и махнул рукой, - Гиб зихь аб, фюрдихь эс ист нётигэр. Ир мюсстэт вэггэен, унзэрэ золдатэн вердэн михь зухен.(5)

- Что он говорит, Ваня, я не понимаю?

- По-своему он говорит, Маш, по-немецки, я не знаю, что он говорит, - Ваня сел напротив немца и стал разглядывать нож. Тот, тяжело дыша, показал пальцем на нож и, улыбнувшись, произнёс, - Дас ист гутэ мэссэр, ихь махтэ эс зельбст. Ихь арбайтэтэ им бэтриб унд махтэ ди мэссэр фюр ди армэ. Айнмаль зинд цу мир лёйтэ гэкоммэн унд хабэн гэзагт: «Хельмут, дир ист ди эрэ аусгэфаллен, ум гроссэс дойчланд цу кэмпфэн, гэе унд эрфюле дайнэ шульд.», унд ихь канн нихьт кэмпфэн, ихь хабэ зогар нихьт гэшлоссэн. Унд Етцт хабэ ихь дэр аутомат фэрлорэн.(6)

Ваня смотрел на немца, пытаясь хоть что-то понять.

- Маша, принеси еду.

Девочка принесла свёрток, Ваня развернул, отломил кусок хлеба и протянул немцу.

- Ихь хабэ гэзагт, дасс ир вэггэен мюстэт, унд ду гибст мир дас брот (7), - тот покачал головой, взял кусок и, криво улыбнувшись, начал неспеша жевать. Дети тоже стали есть.

Ваня сидел и разглядывал немца. Было странно, но он уже не казался тем страшным фашистом, которых видел на плакатах. Это был обычный человек, с щетиной на лице, со скомканными волосами и тоскливым взглядом, который он устремил к яркому свету, врывавшемуся в пещеру. Он слабел на глазах, то и дело закрывая глаза, даже стало его жаль, но Ваня быстро взял себя в руки, понимая, что близко могут оказаться другие и найти их.

- Машка, я вылезу, посмотрю, как там. А ты не бойся, сиди здесь, близко к фрицу не подходи, я быстро. Ладно?

- А бабушка сказала, что бы мы не высовывались.

- Я только гляну, и всё.

Ваня осторожно выглянул из пещеры и посмотрел по сторонам, затем лёг в траву, быстро отполз в сторону, к небольшому кусту и стал прислушиваться. Всё было как обычно, как в прощлом и позапрошлом году – шелестела трава и листья, пели птицы, пахло цветами. «До деревни бы дойти, узнать, как там» - мелькнула у Ваньки мысль. Он вернулся в пещеру. Немец сидел с закрытыми глазами, склонив голову на бок. Маша стояла перед ним.

- Ваня, он умер? – прошептала она

- Нет, уснул. Вот что, Маш, до ночи посидим здесь, а ночью пойдём обратно в деревню, посмотрим, что там.

- А можно?

- Нужно! Мы же не можем здесь всё время прятаться. А там может кого из ребят увидим, позовём с собой. Тут ещё наши где-то в лесу есть, их бы найти, да только где они?

Они сели перед раненным и стали жевать хлеб, запивая уже закисшим молоком. Ваня всё время разглядывал немца - « Вроде, враг, а злобы не чувствую. Лицо обычное, на дядю Валеру похоже. Что же привело его сюда? Неужто так хочется воевать?! Чего у нас брать-то?! Его, Ванькины, старые обмотки?! » - подумал он и свернул остатки хлеба в полотенце, - Ему тоже надо оставить, Машка, как думаешь?

- Конечно, оставь, Вань, так нехорошо, что бы только мы ели.

Ещё раз выглянув из пещеры, Ваня взял сестру за руку и они опять спрятались в нише. Немец до вечера лежал без сознания, иногда издавая стон. В ожидании дети незаметно уснули. Опять приснился зоопарк, только, почему-то, на этот раз Ваня шел с этим самым немцем. Он вздрогнул и подскочил – немец хрипло дышал и что-то говорил. Ваня осторожно выглянул из ниши и увидел, как тот манит его рукой.

- Ир мюстэт шнэль вэггэен, зи зухен михь(8), - немец показал на выход из пещеры и приложил палец к губам. Ваня подполз к выходу – из леса раздавался лай собак.

- Вроде, мимо прошли, но всё равно уходить нам надо отсюда, - прошептал он подползшей Маше, - Ночью они не будут рыскать, местных побоятся.

Они вернулись к раненому солдату, который усиленно жестикулировал Ваньке, - Гэе вэг! Шнэль, гэе вэг! Ду ферштест дас нихьт? Хир, ауф дэм гипфэль, вирд дэр бэобахтунгспостэн, дас фойернэст (9), - Ваня непонимающе развёл руками. Немец посмотрел вокруг, взял острый камушек и нарисовал на земле холм, на котором изобразил дом с флагом и свастикой и поднял палец вверх, - Ецт ферштэст ду михь? Гэе вэг! (10)

- Я понял, - мальчик кивнул головой, - Но мне надо домой, понимаешь? К своим зайти надо, - и стал жестами показывать дом.

Солдат, поняв, отрицательно покрутил головой, - Найн. Ман дарф нихьт дортхин гэен. Ир вэрдэт гэфангэн зайн, Ихь вайс дас гэнау.(11)

- Нет. Мне обязательно надо сходить!

Солдат, помолчав, показал на девочку, - Вэнн аух зи бляйбт. Бис цум моргэн вирд хирхэр ниманд коммэн. Вэнн ду нихьт цурюккэерст, канн зи зэльбст вэггэен(12), - он указал на место рядом с собой, - Я, фюрхтэ михь нихьт, ихь вэрде ецт дас бэвустсайн фэрлирэн, унд бис цум моргэн, мёглихь ерлебэ ихь нихьт (13), - со слабой улыбкой добавил он, видя недоверчивый взгляд Вани.

- Вот что, Машка, останешься с фрицем, он еле живой, не опасен, я быстро, туда и обратно, хорошо? Не побоишься? – Маша согласно кивнула головой. Солдат действительно потерял сознание, повалившись на левый бок.

Уже стемнело. Ваня развёл небольшой костерок в нише, ещё раз проверил лежавшего немца и выскользнул из пещеры. Пробежав метров сто, он оглянулся, что бы убедится, что огня не видно и помчался в сторону деревни.

Маша очнулась от лёгкого толчка за ногу. Она и не заметила, как уснула. Немец полулежал на локте и с улыбкой смотрел на неё. Он показал на догоравшие угли. Бросив несколько веток в огонь, Маша села напротив немца.

- Как тебя звать? – после некоторой паузы она показала на себя, - Я – Маша, а ты? – она показала пальцем на немца.

- Хельмут.

- Хельмут? Никогда не слышала такого имени.

Он достал из кармана замятую фотокарточку и протянул девочке, - Дас ист майнэ тохтэр, Клара, зи ист зольхэ ви ду (14).

- Кто это? – Маша ткнула пальцем в фотокарточку.

- Клара.

- Красивая, - она стала молча разглядывать снимок и подумала о папе. Она не понимала что такое фронт, но знала, что это плохо. Солдат опять потерял сознание, растянувшись на земле, из под повязки сочилась кровь. Маша, не отрываясь, смотрела на фотокарточку, но думала о своём. Она вспоминала, как они ходили на речку, как папа катал на лодке. Вспомнила маму, которая умерла незадолго до войны. Мама её всегда заплетала, и ей было больно, она даже плакала. Вспомнила, как привозили кино, а Маша потом трогала, натянутую между жердей, простынь, не понимая, откуда выбегали люди. Время прошло незаметно, уже светало. Немец вдруг очнулся и прислушался. Из леса раздавались голоса.

- Лауф форт! Лауф форт!(15) – он посмотрел на Машу и махнул рукой к выходу.

Маша выбежала и остановилась. По поляне шли солдаты в её сторону. Заметив Машу, они остановились.

- Ваня! – она бросилась к брату, которого держал за плечи один из солдат.

- Ничего не получилось, Машка, ещё бы чуть-чуть… - он обнял сестру.

Двое солдат отделились от отряда и, держа перед собой автоматы, подошли к пещере, затем осторожно зашли внутрь.

- Хир ист унзер золдат, хэр дэр обэр-лойтнант, эр ист ферлецт.(16)

Офицер, заметно отличавшийся от остальных, пригнувшись, зашел в пещеру. Через некоторое время оттуда раздался глухой хлопок. Офицер вышел, держа в руке пистолет, и подошел к детям. Ваня прижал к себе сестру и широко раскрытыми глазами смотрел то на пистолет, то на немца. Тот просверлил их строгим взглядом, потом вдруг резко махнул пистолетом в сторону леса, - Энтфэрнтэн! Энтфэрнтэн фон хирхэр! Шнэль!(17)– резко крикнул он, - Ошен бистра! – рявкнул он. Дети побежали в сторону леса. Уже перед самым лесом позади них раздался треск автомата, просвистели пули. Ваня схватил на ходу сестру и повалил на землю - с поляны раздался громкий хохот.

Ваня и Маша шли, взявшись за руки. Они не знали, куда шли, в неизвестность, просто шли прямо по лесу, Маша разглядывала фотокарточку.

- Что это? – Ваня взял посмотреть, - Зачем тебе это?

- Это Клара. Может, когда-нибудь мы встретимся.

 

*********************

 

(1) Все жители остаются дома, никто не выходит!

(2) Кто стреляет?

Есть приказ: стрелять во всех, кто находится на улице, особенно мужчин.

(3) Что, пацан, ты хочешь убить меня? Ну так убей.

(4) Нужно закрыть рану, кровь остановить, если не будешь убивать, тогда дай какую-нибудь тряпку.

(5) Оставь себе, тебе он нужнее. Уйти вам надо, наши солдаты будут искать меня.

(6) Это хороший нож, я сам делал. Я на заводе работал, делал ножи для армии. Однажды ко мне пришли и сказали: «Хельмут, тебе выпала честь воевать за Великую Германию, иди и выполни свой долг», а я не умею воевать, я ещё даже ни разу не выстрелил. А теперь и автомат потерял.

(7) Я сказал, что вам уходить надо, а ты мне хлеб даёшь.

(8) Вы должны уходить, быстро, это они меня ищут.

(9) Уходите! Быстрее уходите! Ты что, не понимаешь? Здесь, на вершине, будет наблюдательный пост, огневая точка.

(10) Вот, теперь понимаешь? Уходите!

(11) Нет. Вам туда нельзя. Вас поймают, я знаю.

(12) Пусть останется. До утра здесь никого не будет. Если не вернёшься, она сама сможет уйти.

(13) Да, не бойся, я сейчас потеряю сознание, а до утра, может, и не доживу.

(14) Это моя дочь, Клара, она такая же, как ты.

(15) Убегай! Убегай!

(16) Здесь наш солдат, господин обер-лейтенант, он ранен.

(17) Убирайтесь! Убирайтесь от сюда! Быстро!

 

Автор переводов Земфира Аглиулина