Пусть проклятья достанутся мне, но не тронут детей и внука, что прожитую жизнь в говне я хвалил, как продажная сука, и помойку небытия принимал я за райские кущи. Что поделать, – не только я, все! – считали мы Партию лучше. Все! – считали мы Родину краше, ослеплённые общей попойкой. Протрезвели мы только в крахе, называемом перестройкой. |