К громадам мусора на свалке городской Подъехала гружёная машина. Дверями хлопнув, вышли из машины той В спецовках серых грузчики-мужчины. С кряхтеньем, матерясь и сетуя на рок, Из кузова достали пианино. Поставили его на грязный бугорок. Вибрация струны – как андантино… Затих машины гул, на свалке вновь покой. Слетелись птицы за доступной пищей. И шарит в мусоре единственной рукой Калека, неухоженный и нищий. Вдруг взгляд опухших глаз наполнился тоской Открыл он нежно крышку инструмента. Дыхание со всхлипом, грязь – с щеки слезой, Перемоталась жизни кинолента… Собрался полный зал, и фрак немного жмёт, Но всё это не важно – манит сцена. Рояль и две руки, мандраж, души полёт. Как это было необыкновенно! Улыбка на губах. Пускай одна рука, Сноровка пальцев так же совершенна. Вороны-зрители растеряны слегка. Над свалкой зазвучал ноктюрн Шопена. |