Не надо было спешить с выстрелом… Аркадий понимал, что этот выстрел может стать для него роковым. Раненый зверь не оставит желания мести. Тут: либо наповал, либо…Вот это «либо» и встало перед ним с ревом на задние лапы во весь свой двухметровый рост и, медленно надвигаясь загребало перед собой воздух передними лапами. Матерый зверь зло смотрел наливающимися кровью глазами прямо в глаза Аркадию. Рука досадно медленно тянула из-за голенища сапога штык-нож – его последнее оружие, его последнюю надежду. Вместо того, чтобы ловить взглядом удобный момент и место для удара , взгляд Аркадия прилип к глазницам наступающей гибели. Никакими усилиями ему не удавалось оторвать глаз от морды этого здоровенного медведя. Медведя?! Нет, из-под густой шерсти рисовались контуры не медвежьей морды, а что-то очень похожее на человеческий лик. Рука, тянувшая рукоять ножа так и не успела завершить свою задачу, когда огромные лапищи сграбастали его и прижали к жесткой шерсти на груди этого непонятного зверя.

Вдруг, он словно провалился в какую-то черную яму и перестал воспринимать окружающее.

 

Он очнулся в громадной пещере. Пространство, озираемое из каменной дыры, служившей входом в пещеру, упиралось с противоположной стороны в ярко сверкавший на солнце тысячами маленьких звездочек снежный склон. « Высоко же меня затащила эта тварь!» - Мелькнуло в голове. Он ждал наступления ощущения холода высокогорного камня, но в пещере было очень тепло. Он даже чувствовало, что в куртке и сапогах, ему становилось душновато и пот начинал кое-где на теле собираться отдельными капельками. Кругом только камень. Он тоже лежит на плоском камне. На камне… Но почему такое ощущение, что под ним мягкое тепло дивана?

Аркадий оперся на локоть, оторвал голову от своего ложа и начал осматриваться. Странная пещера напоминала своей формой огромное яйцо. Только серый камень стен и пола был кем-то старательно отшлифован до матового блеска. Насколько он смог определить с первого обзора, в пещере он был один. Тогда он осмелился, не скрываясь, присесть на краю своего ложа. Никого.

Аркадий вскочил на ноги и метнулся к выходу. Успеть бы выскочить наружу, а там… Тут он почувствовал, как тело со всего разгона уперлось во что-то твердое, но полностью отсутствующее, что надежно перегородило выход.

- Черт! – Со злостью закричал он, стуча обоими кулаками по этой твердой пустоте. – Черт возьми!

- Зачем ругаться, дорогой гость? Кто-то тебя обидел?

Аркадий замер от неожиданности. Он, бывший омоновец, бывал в разных переделках и привык к разным фокусам. Бывшие враги-горцы очень любили оригинальничать даже в мелочах. Говоривший продемонстрировал привычный его уху акцент.

- Гостем будь! Никто тебя здесь не тронет. Закон гор. – И невидимый еще собеседник как-то странно, немного не так, как обычно это делают люди не зависимо от национальности, заухал в подобии смеха.

Аркадий медленно повернул голову. За его спиной оказалась равная с ним в росте фигура в глухом черном плаще-накидке с капюшоном. Из-под капюшона в прорези черной блестящей маски, скрывающей большую часть лица смотрели на него странные бесцветные глаза, в которых не было ярко обозначенных зрачков.

- Кто ты? – Твердым голосом, маскирующим возникшее в душе волнение, спроси Аркадий.

- Один из тех, кому принадлежит этого жилище.

- Так ты тут не один?

- Нет.

- И сколько вас?

- Много.

Назвавший себя хозяином махнул широким, как крыло, рукавом плаща. От стены против того места где они стояли с Аркадием, отделились еще две фигуры. Они ничем не отличались от первого незнакомца. Словно клоны одного существа.

- Пока достаточно, или позвать остальных?

- Мне все равно. - Равнодушно ответил Аркадий, пытаясь разглядеть за спинами появившихся хот какое-то подобие дверей, через которые можно было бы попасть сюда. Ничего подобного он не увидел. А хозяин, очевидно, понял смысл его взглядов.

- Вход есть, только ты его не видишь.

- Почему?

- Не все сразу. Сначала нужно угостить гостя, верно? – Обратился он к двум своим близнецам. Те утвердительно закивали головами-капюшонами.

Один из них подошел к камню, на котором перед тем лежал Аркадий, склонился над ним и извлек из ниоткуда небольшой столик на колесиках. На столике лежали несколько шампуров шашлыка и горка различных фруктов.

- Такая еда пока устроит гостя? – Обратился к Аркадию хозяин.

- Вполне.

- Тогда – кушай. А мы оставим тебя не надолго, чтобы не портить аппетит своим присутствием, поскольку не можем разделить с тобой трапезу. Просто стоять и взирать, как ты будешь утолять голод, досаждать дорогому гостю. Кушай, Аркадий. А потом мы вернемся к тебе.

- Откуда…

- Твое имя? Я могу назвать имена всех твоих бабушек и дедушек, но это займет много времени. Я же сказал: мы скоро вернемся и обо всем поговорим.

Все три призрака в плащах, как невольно назвал их себе в уме Аркадий, отойдя к стене, исчезли также внезапно, как и появились.

- Ну и черт с вами! А я пока поем.

 

* * * * *

 

- Николаич! Мне на вторые сутки заряжаться? Наше охранное предприятие больше на общество рыболовов-охотников смахивает. То один пропадет на рыбалке, то другой. Ну а племяш твой вообще оборзел - уже вторую смену где-то прогуливается.

- Как вторую?! Почему Кузя мне докладывал, что за время отсутствия ничего не произошло? Ну, я с вас на этот раз по полной программе. Надоело все ваше циркачество. Кузю ко мне, срочно!

Говоривший по телефону грузный пожилой человек в камуфляже в сердцах стукнул кулаком по столу и не сел, а свалился в кресло.

- Совсем распустились! Оставил на пару недель. Отпуск позволил. Вы у меня быстро порядок вспомните! – Погрозил кулаком в окно.

- Начальник смены, Кузя, прибыл! – Донеслось от двери.

Человек, которого собеседник в телефонном разговоре назвал Николаичем, грозно свел к переносице черные дуги бровей.

- Прибыл?! Происшествий, говоришь нет? А то, что Аркашка два дня без вести, это нормально?

- Так он это… поохотиться решил…

- Поохотиться? Кто разрешил удаляться от охраняемого объекта?

- Так он с ребятами договорился. Наверно, скоро уже объявится.

- Ты что, с похмелья не соображаешь? Подойди-ка поближе да дыхни. Вроде спиртным не пахнет. Может, головой обо что стукнулся? По условиям охраны мы должны сообщать заказчику о любой длительной отлучке работников и принимать меры розыска в установленных пределах дальности, пока не прибудут специалисты заказчика?

- Должны…

- Слушай, Кузя! Не знаешь, какой умный человек фамилию такую тебе в детдоме подбросил? Наперед предугадал, что ты Кузя и есть. Через пять минут чтобы все свободные от караула были построены. Вводим план «Поиск». Я докладываю генералу. Пусть присылают специалистов.

Бывший подполковник спецназа Соболев, уважительно нареченный подчиненными Николаичем, прибыл на эту базу, скрытую от мира в густых зарослях лиственного леса, примыкавшего с одной стороны к глубокому и широкому ущелью, на дне которого перекатывала свои воды через валуны пенистая горная река, а с другой к почти отвесно уходящим вверх каменным стенам. С ним прибыло еще двадцать человек, которых отобрать было доверено ему самому тоже из «бывших». Главное требование к кандидатам – высокая степень подготовки к действиям в экстремальных ситуациях. А привлек его к этой работе бывший его комдив – генерал Хлебников. Задание: охрана объекта от любого вторжения. Что хранилось на объекте, ему разъяснено не было. Не знает он этого и до сего дня. И никто из его людей не знает. Очевидно потому и стали расслабляться.

Вот уже восемь месяцев торчит его команда в этом лесу. Общение с внешним миром только через средства связи. Раз в две недели прилетает «вертушка», которая садится километрах в трех от базы, где ее и встречают выделенные для получения груза работники. Но с намуштрованными летчиками разговора, кроме обмена приветствиями, еще ни разу не получилось. Хорошо – сам побывал среди людей. Теперь расспросам конца бы не было, но пропажа Аркадия изменяет скучное течение службы и времени на разговоры, очевидно, долго еще не будет.

Николаич разделил людей на две равные группы. Одних перевел на усиленный вариант несения службы. А других, собрав у себя в кабинете, подробно проинструктировал о порядке ведения поиска.

Старшим на поиск поставил Кузю. У этого комар не пролетит. Раздался телефонный сигнал. Николаич взглянул на табло определителя номера и взмахом руки отправил всех за дверь выполнять задание.

- Слушаю, товарищ генерал! Да. Все в соответствии с инструкцией… Поиск начали. Спасибо. Будем встречать. До свидания!

 

* * * * *

 

Он не знал по каким законам, противоречащим закону падения, он не ткнулся последним шлепком в замершую в ожидании встречи скалу, а как-то странно, не приложив к тому больших усилий, словно это было делом обыденным, спланировал на несколько сот метров от вероятной точки соприкосновения. Последнего соприкосновения с той маленькой точкой на теле его большой Родины, которую нельзя было бы разглядеть в сильный микроскоп даже на очень большой карте.

Все могло завершиться не представляемым чудом, если бы не густая крона могучего дуба, в которой зонт парашюта отыскал громадную толстую ветвь, за которую решил зацепиться. Теперь старший лейтенант Строгов болтался над землей беспомощный из-за раненой ноги , которая никак не годилась для прыжков с высоты. По всему ощущению Строгов предполагал, что пуля пулемета задела кость и разделила ее, по крайней мере на две части.

Он видел, что покинутый им самолет, оставляя длинный хвост дыма, скрылся за той самой высокой скалой, встречи с которой он избежал, и коротким хлопком взрыва известил, что их встреча больше не состоится.

- Что, Васек? Между небом и землей? – Морщась от боли в ноге заговорил он сам с собой. – А земля-то родная, советская… Только мы ее дружно немцу оставили, когда после тяжелых и продолжительных… Теперь главное, чтобы они о моем месте гостевания не пронюхали. Прямо скажем, я к этой встрече пока не готов.

Тут до него долетел хруст ломаемых веток в ближайшем кустарнике. В двух шага от Строгова в роли живого маятника возникла фигура громадного, лохматого зверочеловека , который с любопытством, как ему показалось, взирал на висящего на стропах человека, пытающегося изловчиться и ухватиться за ближайшие ветки, чтобы найти дополнительную точку опоры. Рука невольно вытащила из кобуры придавший уверенность пистолет «ТТ». Лохматое существо замахала лапами-ручищами, словно хотело остановить его от неразумного поступка.

- Испугался, зверюга? – Старший лейтенант даже сумел с издевкой улыбнуться. – Тебя мне только не хватало для полного счастья. Извини, но я вынужден стрелять.

Прозвучал выстрел второй… третий… Существо не шелохнулось. Но потом, с невероятной для него быстротой, оказалось на суку рядом с болтавшимся Строговым, выдернуло его из удержавших от падения креплений и прижало с силой к своей груди.

Мир вокруг превратился в черный туман. В этом тумане внезапно перед глазами возник настигавший его самолет с черным крестом на фюзеляже. Прозвучала длинная очередь. В ноге острой болью загорелся костер. Он сумел вывалиться из кабины… И все. Мир совсем перестал существовать.

 

* * * * *

 

Черный капюшон внезапно и бесшумно отделился от стены.

- Дорогой гость не имеет претензий к пище? Старались изобразить все, что ты больше всего любишь.

- Все как надо! Я доволен. Откуда ты взялся? Я не слышал, чтобы срабатывали какие-то двери.

- А они и не срабатывали. Мы ими не пользуемся.

- Почему?

- А от кого нам запираться? Вы, люди, не на учились еще свободно проходить через плотные материалы. А нам это доступно.

- Отчего? Вы не из мира сего? Вы – инопланетяне?

- Глупости. Мы живем на одной планете.

- И что же происходит?

- Обычное дело. Мы живем в параллельных мирах одной планеты. Можем не мешать друг другу, и это было бы здорово. Можем даже не встречаться, находясь в шаге друг от друга в одном лифте.

- Заливаешь? Впечатление производишь?

- Зачем мне это, друг Аркадий? Я пытаюсь ответить на твои вопросы. Раз тебе это не по нраву, давай поменяемся ролями. Ты отвечай на мои.

- Лады.

- Как ты попал сюда?

- Не имею понятия. Ранил какую-то зверюгу, а она со злости набросилась на меня и чуть не задушила в объятьях.

- В одном ответе три ошибки. Во-первых, ни с какой зверюгой ты не встречался. Это человек из одного древнего племени, которое замерло в своем развитии из-за отсутствия контакта с вашей цивилизацией.

- Он - человек! – Удивленно вскликнул Аркадий.

- Во-вторых... - Капюшон не реагировал на выкрик. – Ты никого не ранил. Мы приняли меры к его защите. Любой ваш предмет никогда не прикоснется к его телу, с какими бы силой и скоростью они не выпускались. В-третьих, он и не собирался тебя удушить. Просто прижал твою голову к тому месту на своей груди, где размещался предмет, от вдыхания испарений которого ты и впал в глубокий обморок. Ничего странного и неожиданного. А теперь второй вопрос: что это вы так бережно охраняете в своем лесу, терпя различные неудобства и лишенные общения с внешним миром?

- Я не могу говорить об этом.

- Почему?

- Это – военная тайна.

- Выходит, объект оборонный?

- Да?

- И в него никак нельзя попасть, минуя ваши караулы?

- Никак. Все предусмотрено.

- Ты в этом уверен?

- Абсолютно!

- Это тоже неверный ответ. Но мы к нему еще вернемся. А пока хочу познакомить тебя с некоторыми страничками прошлого твоей семейной истории. Не возражаешь.

- Очень даже интересно!

 

* * * * *

Кузя проинструктировал выделенных для поиска людей. Они и без того знали, что нужно делать. Многие, может, и получше самого Кузи. Но – порядок есть порядок. Тут от инструкций ни на шаг! Они, как говаривали Кузе когда-то его первые отцы-командиры, чужой кровью писаны, чтоб он свою меньше проливал. Расположившись в цепь, пошли «спиралью», определив исходной точкой общежитие-казарму, одновременно служащую и штабом их подразделения. Каждый в цепи знал про Аркадия Строгова все до мелочей: в чем одет, во что обут, какие вещи и предметы имел при себе, когда покидал базу. Шли медленно, заглядывая под каждую травинку, приподнимая каждый листик. На каждом витке «спирали» натыкались на линию пересекающих ее следов Аркадия. Следы были разные. То вмятина от подошвы ботинок, то надломленная случайно ветка, то для чего-то срезанный молодой ствол. Нашлись несколько окурков сигарет «Друг», которые Аркадий неизменно курил много лет, оставаясь единственным их потребителем в подразделении.

Следы ушли за установленные знаки: «Стой! Запретная зона. Часовой стреляет без предупреждения!».

- Этому Строгову закон не писан. Тоже мне – вольный стрелок!

С него спросят или нет, а Кузе уже затылок надраили. Куда попер! На кого тут с карабином охотиться? Не слыхал даже ни от кого, чтобы тут что-то, кроме пташек, водилось. Попер, как застоявшийся конь…

- Командир! Карабин! – Донеслось с левого фланга из-за кустов.

Откуда и прыть взялась. Дистанцию в полсотни метров Кузя преодолел как одним прыжком.

- Где карабин!

- Да вот он. – Самый молодой из их группы, бывший собровец Плетнев держал перед собой на вытянутых руках боевой карабин.

- Его?! - Взревел Кузя.

- Номер его, командир.

- Еще что?

- Пока – ничего. Только и следы Аркаши тут обрываются. А еще, командир, стреляли из него…

- Как стреляли?! В кого?

- Это вы уже у него самого поспрашивайте, коли найдется вскоре. Я не экстрасенс. Этому меня не обучали.

- Все ко мне! – Закричал Кузя. – Не спеша! Глядеть под ноги внимательно!

- Ребята! Глядь, что здесь!

Кузя поспешил на голос. Двое членов команды, присев, что-то внимательно разглядывали на земле.

- Это какой же размер? – Спросил один из них.

- Пятьдесят непонятный. – Ответил ему напарник.

Тут и Кузя разглядел четкие отпечатки человеческих ног необычного очертания и вовсе необычного размера.

- Что здесь было? Кто это мог быть?

Починенные только удивленно пожимали плечами.

 

- Товарищ генерал! Это – все. Никаких других следов обнаружено не было…Что? Враги не дремлют? Возможно. Но отпечаток ноги так глубоко продавил почву, что я могу с уверенностью сказать: тот кто его оставил, весил не менее двухсот килограмм. Да какая экипировка? Наши молодцы в полной до ста тридцати. Не могу представить что за чудо. Так точно! Слепки отпечатков сделал и направлю в Вашу контору. До связи, товарищ генерал! – Соболев глубоко вздохнул и осторожно, словно вещь тонкого хрусталя, положил трубку на рычаги. – Откуда же мне знать, что там было? Генералы, как малые дети, только вопрос на вопрос лепить. Хорошо, что в отставке…А ты что разулыбался?

Стоявший перед ним по старой привычке «на вытяжку», Кузя сразу сотворил на лице маску высокой серьезности и озабоченности.

- Командир, ты не волнуйся. Денек продержимся. А там – их специалисты прилетят. Пусть и отчитываются. Пломбы целы. Целостность объекта не нарушена. А Аркашка найдется. Он не из простачков.

 

* * * * *

 

Старший оперуполномоченный особого отдела НКВД Запашный перед тем, как продолжить допрос, решил немного перекусить. Работа с упорствующими в своих показаниях «вражескими агентами», на которых затрачивалось не мало физических сил, всегда пробуждала в нем зверский аппетит.

- Ефрейтор Семин! – Гаркнул он в сторону двери. И когда в дверях показалась веснушчатая физиономия паренька лет восемнадцати, одетого в солдатское обмундирование и со стрижкой «под нуль», повелительно добавил. – Неси-ка чего пожевать. А этого летуна, или кто он там еще, передай старшине, пока в кандей пристроить. Да водичкой его сполосните. Поди запарился совсем.

Вошедший в кабинет старшина, своим видом напоминавший борца-тяжеловеса, распустил ремень стягивавший кисти рук допрашиваемого за спинкой стула, встряхнул его за плечи и, почти не напрягаясь, вынес наружу.

Ефрейтор, после того как хозяин кабинета сдвинул рукой в сторону все лежавшие перед ним бумаги, расстелил на освободившемся месте припасенную фронтовую газету и выложил на нее пару соленых огурцов, шмат сала, краюху свежевыпеченного хлеба.

- Сейчас и чаек поспеет. – Сообщил ефрейтор, выкладывая на стол из кармана несколько лимонных карамелек в липких желтых обертках. – Это Вам по случаю раздобыл.

- А, скажи-ка мне, Семин, как тебе этот летун глянется? – Не приглашая его присесть вопросил опер, с удовольствием хрумкая огурцами и с чваканьем разжевывая сало.

- А что я? Не могу знать!

- Дубина ты, Семин. Перед тобой вражеский лазутчик, а ты: «не могу знать». Где у тебя пролетарская бдительность? Или чутье потерял?

В замешательстве Семин не знал, что и отвечать. Сам-то он из крестьян и пролетарские дела ему не очень понятны. А чутья у него никогда и не было на всяких там врагов. У него на селе один враг был – Надюхин пес. Уж больно громко гад гавкал! Он Семина за семь верст чувствовал. Не раз штаны рвал. Но Надюха стоила жертв своей жеманной безотказностью пылким порывам начинающего мужать мальчишки. Потому он своего врага прощал и только иногда запускал в него попавшими под руку камнями. Больше для порядку, чем для боли. А тут! Хорошо старшина спас от ответа. Только, Семин рот открывать с напрягом начал, а он тут как тут.

- Товарищ старший уполномоченный, там какая-то легковуха к воротам подкатила. Данилов говорит в штабе фронта такую же точно видел. Два полковника в кожанках к комдиву проследовали.

Хозяин кабинета торопливо стар заворачивать в газету остатки трапезы. Потом сунул сверток в руки ефрейтору.

- Моментом скройся с глаз! – И повернулся к старшине. – Как там летун? Не очень мы его зашибли?

- Оклимается. Впервой ли?

- Молчи дурак! Не зря мне подсказывали, что этим летуном там… - Он ткнул пальцем в потолок. – Там заинтересовались. Бреднями его. Сказками, которые он нам тут как лапшу на уши развесить пытался, скотина.

В дверь заглянул заместитель начальника особого отдела майор Пастухов.

- Давай-ка бегом к комдиву. Там москвичи прибыли. Смотри, чтобы не пришлось на фронт. Добровольцем.

От одной мысли о фронте у старшего опера пот на лбу выступил и руки проклятые мелкой дрожью затряслись.

- Зачем Вы так, товарищ майор?

- Вот так! Ладно, побежали. Там видно будет.

 

Не знал старший оперуполномоченный, какие бывают ощущения у человека, попавшего в перекрестный допрос. Даже без физических втираний памяти.

Теперь он ощутил это в полной мере. Скинув кожанки и расстегнув воротнички гимнастерок, московские гости устроились прямо напротив него и в два голоса засыпали вопросами от которых уже через пять минут голова пошла кругом.

- Кто позволил тебе не вести подробный протокол?!

- Я добивался…

- Чего ты добивался?- Перебив его подхватил второй допрашивающий.

- Признаний…

- В чем? – Прервал его первый.

- Чистосердечно…

- Что тебе еще нужно было, когда Строгов докладывал ставшие ему известными сведения государственной важности, выявленные во время нахождения во вражеском тылу?

- Какие сведения? Сказки какие-то…

- Молчать! То, что ты называешь сказками, заинтересовало самого Хозяина! Понял, идиот?!

Старший опер побледнел, схватил дрожащими руками стакан с водой и выпил все одним глотком. Затем налил из графина еще раз и также залпом опрокинул вовнутрь.

- Что теперь? – Еле выдавил из себя старший опер сиплое подобие слов.

- Все от летчика зависит. Его в Москву затребовали. Если разговорится, то фронт для тебя будет поездкой в Сочи в бархатный сезон. Уяснил?

* * * * *

 

Первое, что бросилось в глаза пришедшему в себя старшему лейтенанту Строгову – странная форма помещения в котором он поневоле оказался. Лежащее, многократно увеличенное куриное яйцо с мягко светящимися бледно-фиолетовыми стенками, усеченное в нижней части ровным, как полированный лед катка, прямоугольником пола. Если это был пол. Таких помещений без окон и дверей ему не доводилось видеть никогда.

Он сидел на каком-то жестком на вид, но мягком по ощущениям выступе стены. Свечение стен создавало такое впечатление, что он находится где-то под водой. Даже сначала побоялся вздохнуть полной грудью – мало ли. Но теперь постепенно понял, что никакой жидкости вокруг него и в помине нет, и стал дышать спокойней. Он был здесь один. Боясь потревожить раненую ногу, которая, кстати, даже не подавала признаков боли ранения, он оперся руками о стену и выступ на котором сидел и поставил свое тело в вертикальное положение. Затем аккуратно поставил на пол раненую ногу. Попытался сделать шаг. Шагнул и понял: обе его ноги в полной норме. Он ощупал место ранения руками. Кроме дыр в ткани галифе ничто не подтверждало того, что его нога была препятствием на пути пулеметной пули.

- Есть здесь кто живой?! – Закричал старший лейтенант, вращаясь вокруг собственной оси в надежде обнаружить хоть какие-то признаки входа в помещение. Стены были ровными и гладкими. – Кто-то же меня сюда затащил! Кто вы?! Не делайте вид, что вы меня не слышите!

Не нарушив не единым звуком окутавшей старшего лейтенанта тишины, от стены отделилось непонятное видение. Силуэт человека, направившегося в его сторону напомнил ему своим видом медузу плывущую в ярко освещенной солнцем волне. Этот, казалось, тоже плывет беззвучно.

- Пришел в себя? – Вдруг заговорило это полупрозрачное существо. – Не один ты здесь. Это – точно. Еще есть мы. Те, кто, извини, без твоего согласия, но в силу сложившихся обстоятельств, сделал тебя невольным своим гостем…

- Гостем ли? В гости, как правило, приглашают!

- Не нужно эмоций. Если бы мы теряли время на церемонии обмена любезностями, ты бы попал в руки тех, кто спешил снять тебя с дерева и, как нам показалось, не для того, чтобы оказать первую медицинскую помощь. Сотри!

Существо протянуло к стене свою почти прозрачную руку и на ней образовался светящийся экран, по своим размерам, как показалось старшему лейтенанту, соответствующий тому, что висит на стенке кинозала в их клубе. Старший лейтенант оглянулся. Нигде не было видно кинопроектора. Но на экране, между тем, возникла картинка событий происходивших с ним и вокруг него в тот час, когда он покинул кабину горящего самолета.

Вот он болтается на стропах среди ветвей, а из простреленной мышцы течет ручейком кровь. Картинка на экране подалась вправо и углубилась в лес.

Тут он увидел, как в его сторону, держа автоматы на изготовку, бежит группа немецких солдат. Старший тычет рукой в место, где завис летчик и что-то громко кричит на немецком.

Снова картинка дерева на котором он ранее висел. Среди ветвей никого нет. Подбежавшие немцы удивленно тычут руками в сторону ветвей, шумят, спорят. Потом осматривают землю вокруг . Видно, как они разочарованно собираются вместе и, еще немного потолковав о чем-то, уходят.

- В гостях у них тебе было бы лучше?

- Но, кто же тогда вы?

- Если изъясняться вашим языком – местные жители.

- И где вы живете?

- Там, куда тебя и доставили.

- Вы – приведения? – Пугаясь собственной глупости, наперекор своим комсомольским убеждениям и под впечатлением старых бабушкиных разговоров об этих нежитях, сам того не ожидая, спросил старший лейтенант.

- Мы – реальные, живые. Только, не такие, как ты.

- Такого не может быть! Это все происки поповские о потустороннем мире.

- Вот ты и столкнулся с таким миром. Только мы не потусторонние. Мы реальные. Существуем в одной с тобой среде, в одно время.

- Ерунда какая-то. Видно я попал в секретную лабораторию НКВД? Говорят, тут у вас много чего понапридумывали. Видел я подобное, когда в часть к нам какой-то иллюзионист приезжал. При обычном свете – белая рубашка. Включает фонарь с каким-то особенным светом – вся рубашка петухами разрисована. Эти фокусы нам показывали!

- Что-то подобное и мы сделали для того, чтобы ты мог нас видеть. Только мы не НКВД и фокусов не ставим…

 

* * * * *

 

Теперь с Запашным беседовал человек в гражданской одежде, Это еще больше нагоняло страху. За время войны франтов с полосатыми галстуками и в белых рубашках он видел только на экранах, когда на них «гнали» довоенные фильмы. Он понимал, что за темным полированным столом с зеленным суконным верхом, накрытым толстым стеклом, под которым были аккуратно разложены какие-то бумаги, перед ним сидит далеко не рядовой работник Комиссариата. Хотя он и готовился к разным внезапностям при долгом полете в Москву, но не мог и представить, что ему предложат чай с печеньем и будут разговаривать на «Вы».

- Уточните, пожалуйста, что говорил вам летчик, рассказывая об обиталище этих странных существ, которые вступили с ним в контакт.

- Что конкретно?

- Описание обстановки.

- Он ничего особо не описывал. Говорил о светящемся яйце. Что существа эти ходили прямо сквозь стену. А когда он попробовал выйти в том же месте, то тыкался в прочное препятствие. Но из этой же глухой стены, вроде, выдвигались для него стол и сиденья, когда его кормили, или беседовали с ним.

- Еще что?

- В смысле?

- Вы не волнуйтесь. Пейте чаек. Вспоминайте. Я же Вас не тороплю.

Хотя и особо рассиживаться не хочется. Дел много, понимаешь ли.

Запашный, торопясь, допил остывающий чай, прохрумкал остатками печенья и преданно, как верный пес, глянул в глаза собеседника.

- Почему я сразу не отреагировал на его заявления? Так, какой дурак… - Тут Запашный спохватился, что ляпнул непотребное и сжался в комок от напряжения. - Простите! Я не так хотел… Разве мне с моими знаниями можно было верить в эту чепуху…

Он снова понял, что несет не то, но – слово не воробей! Лицо его стало цвета грозовой тучи.

- Не мог я сразу понять… что кто-то… Виноват! – Вдруг выпалил он во весь голос и вскочил со стула, вытянувшись в стойке «смирно».

Собеседник встал тоже. Вышел из-за стола. Подошел к находившемуся в полуобморочном состоянии Запашному и похлопал его по плечу.

- Идите, голубчик, отдохните. Будут вопросы, я Вас приглашу. – Неприятно ласковым голосом проговорил человек в гражданском.

«Хоть бы пронесло!» - Вытирая со лба пот рукавом гимнастерки, подумал Запашный. Неровным шагом на, ставших ватно-свинцовыми, ногах дошел он до двери и попытался сделать оборот «кругом», но смог только повернуть голову.

- Я постараюсь все вспомнить! Я постараюсь!

Человек в гражданском равнодушно махнул ему вслед рукой.

- Пошлите ко мне дежурного!

Когда в комнату вошел сверкающий начищенными кожей и металлом форменной одежды дежурный офицер, человек в гражданском сменив на лице маску добродетели на строгий вид скомандовал:

- Этого идиота рассчитать и … - Он немного призадумался, а потом продолжил. – На медкомиссию его! У опера что-то с психикой. Видения у него, видите ли, разные. Миражи, можно сказать, мучают. Степан Степанович знает, что дальше. Лечить опера надо! Серьезно лечить!

- Так точно! – Откозырял офицер. - Отправим на лечение, как положено! Разрешите идти!

- Посуду забери! Он тут слюней напускал. Да пришли Ксюшу. Пусть чайком с бутербродиками побалует. К обеду дело подошло. А потом летчика давайте.

Еще раз козырнув и круто сделав «кругом», дежурный офицер четким строевым шагом вышел за дверь.

- Ну и денек вышел. – Хозяин кабинета подошел к окну. – Через четыре часа выводы докладывать, а тут.

Он подошел к телефонному аппарату и поднял трубку.

- Академик Белов уже приехал? Подготовьте всех, кто обозначен по списку. На семнадцать часов всех ко мне!

 

* * * * *

 

Старший лейтенант Строгов постарался представить сколько времени он провел у неведомых ему ранее «земляков». Если судить по тому, что рана успела затянуться и даже шрама не оставила, лечили его хорошие врачи в хорошем госпитале, эдак, недельки три-четыре. И он все это время был без сознания? Тогда почему продолжают тикать часы на руке? У них заводу максимум на тридцать часов. Заводит он их, как правило по утрам. Сбили его, когда солнце прошло половину пути к горизонту. Выходит, заводу оставалось часов на двадцать.

Вдруг, он понял: он не мог быть у этих существ и суток!

Следовательно, они владеют какими-то медицинскими приемами, которые еще не стали известными в кругу медиков в мире Строгова.

- Ты прав, Алексей. Так оно и есть.

Существо вновь приблизилось незамеченным и оттого его неожиданная речь заставила вздрогнуть даже отважного летчика.

- Как?

- Что – как?

- Откуда вам известно о чем я думаю и мое имя?

- Все очень просто: твои размышления для меня равносильны разговору со мной. Так же выплескивается энергия. Только другого свойства. Стоит только настроить себя на нужный прием. А по поводу имени – еще проще. В твоем планшете лежало письмо женщины, поздравлявшей тебя с рождением сына и очень надеющейся, что ты как-то сможешь побывать дома. Она назвала тебя так.

- Вы читаете чужие письма?

- Мы должны были иметь какие-то исходные данные, чтобы знать с кем имеем дело. Если это тебя обидело, прими извинения.

- А зачем я вам нужен?

- Это мы были нужны тебе, чтобы помочь остаться в живых.

- И только? А потом? Я же вам неудобен также, как и вы мне.

- Ты очень догадливый, Алексей. С тобой интересно общаться. Ты прав: не только стремление помочь тебе руководило нами. Мы помогали и себе. По воле случая твой парашют снесло на то место, где присутствие людей для нас абсолютно нежелательно. Ты же видел: когда мы убрали тебя с дерева, поиски в этом районе для твоих врагов стали бессмысленными. Если ты опустился на площадку и сумел слезть с дерева на землю, этот факт выдал бы парашют. А его, как ты мог заметить на экране, на дереве не было, как и иных возможных следов. Следовательно, твое падение завершилось на дне ущелья. Туда они и перенесли поиски. Теперь тебя доставим к твоим соплеменникам. Прости, но покинуть нас ты должен будешь тем же путем, каким и попал сюда. Большой справится с этой задачей.

- Кто?

- Вы уже знакомы. Иди за мной.

Алексей был очень удивлен, когда вслед за существом легко проник за стены и очутился на какой-то площадке снаружи. Там его поджидал тот зверочеловек, который как-то доставил его сюда.

- Большой! – Обратился к лохматому чудищу голос существа, которое вообще пропало из виду. - Отнеси его к людям, что пытались охотиться на тебя.

Лохматый гигант подошел к Алексею. Тут он снова потерял сознание.

 

* * * * *

 

Показания, полученные от старшего лейтенанта Строгова, и наличие иной достоверной информации о странных явлениях, происходивших там с разными людьми в разное время, заставляло задуматься о необходимости создания специальной научной экспедиции в район прыжка с парашютом.

Хоть и были существа, спасшие Строгова, очень умны и осторожны, они не учли одного – фотографическую память старшего лейтенанта. Он так четко обрисовал район, виденный им с высоты птичьего полета, что не составило больших трудов найти это место. Теперь там начнет работать научная экспедиция, с согласия Ставки. Если понадобится, будет создан специальный научный центр. Ученые должны докопаться до установления контакта с этими «параллельными» и определить уровень возможного обмена информацией. То, о чем поведал Строгов, давало основание надеяться на возможный значительный прорыв во многих сферах науки.

Ученые, как всегда единодушно поддержали, предложение представителей НКВД. Определили состав участников экспедиции и задачи, которые они должны были выполнить. Уже после полуночи, на что заранее было получено согласие Наркома, Велесов рапортовал ему лично о полной готовности всех участников к выполнению задачи.

- Молодец! Хорошо постарался! Ценю! – В трубке раздался довольный смешок Наркома. – Будет чем Хозяина удивить. Если, конечно, он еще способен чему-нибудь удивляться.

Последнюю фразу Нарком проговорил, прикрывая ладонью мембрану микрофона.

- А с летчиком, товарищ Нарком, как быть? Ведь, из тыла вышел с такой важной информацией. Мало ли что.

- Правильно думаешь, дорогой! Правильно думаешь! Мы с агентами чужих разведок церемониться не будем! На нас вся страна надеется. По результатам доложишь мне лично!

Спустя двадцать дней бывший старший лейтенант Строгов, арестованный за измену Родине, и транспортируемый в место предварительного заключения для ожидания решения суда, совершил попытку побега, тяжело ранив одного из конвойных, который не приходя в сознание, скончался в кузове вызванной «неотложки». Но бдительность второго конвоира не дала возможность врагу уйти от справедливого возмездия. Строгов был застрелен. Об этом «не предвиденном» случае, Велесов доложил Наркому, на что получил указание о представлении участников конвоя к наградам, а в адрес родственников Строгова направить известие командования части, в которой он служил, как о пропавшем без вести после воздушного боя.

- Проявим милосердие к его родителям! – Пошутил Нарком.

 

• * * * * *

 

Аркадий удивленно смотрел в сторону черных капюшонов.

- Это – мой дед?!

- Самый настоящий.

- Отец так и думает, что он без вести… Сволочи! Что он им сделал?

- Они боялись, что когда-нибудь он точно проговорится. Они надеялись, что смогут поставить нас к себе в зависимость и заставить снабжать нужной для них информацией. Случайно брошенная фраза о местоположении базы и ее целях привлекли бы интерес противника. А потом была холодная война… Потом было и другое. Мы расскажем тебе кое-что. Сейчас у вас, людей, что-то переменилось к лучшему и появилась возможность хоть какого-то нормального общения. Пусть самого минимального...

- А что здесь происходило после гибели… После убийства моего деда?

- Через четыре месяца ваша армия потеснила врага и эта зона была освобождена. А еще через месяц, на опушке, был разбит палаточный городок. И тут начались работы. Взрывалась скала, пробивались тоннели. Даже узкоколейку внутри проложили. Зачем? Мы со стороны наблюдали за тем, как эти глупые люди творили сами не зная что. Они возможно и не мешали бы нам, если бы спустя годы не начали использовать лазерное оружие для выполнения своих задач. А это оружие уже начало отрицательно воздействовать на нашу среду обитания. Чтобы остановить движение в глубь, мы приняли защитные меры. Взрыв природного газа вызвал обвал сводов тоннеля и часть участников экспедиции была отсечена обвалом от основной группы.

- Они погибли?

- Нет. Мы возвратим их в знак нашей доброй воли. Только вас будет ждать одна неожиданность: тридцать лет спустя к ним вернется сознания того дня, когда они входили в тоннель. Для них время остановилось.

- И что же? Работы были приостановлены?

- Если бы. Спустя некоторое время все возобновилось. И тогда нам пришлось организовать новый обвал тоннеля. Теперь уже почти по всей его длине. Под ним и было похоронено новое оборудование, привезенное для продолжения работ.

- Погибли люди?

- Нет. Все произошло, когда закончились работы и люди покинули объект.

- И что теперь?

- Ты выйдешь отсюда. Тебя вскоре найдут. От нашего имени потребуй изменения ситуации. Мы сами найдем, как установить контакты. Мы это и без того делали сотнями лет. Гарантией своих слов объявишь возможность возвращения части экспедиции.

- А как я смогу завершить возложенное на меня?

- Если условия будут приняты, возвращайся к охраняемому помещению. Один. Тогда мы выпустим из него гостей из прошлого.

- Но, там же стальные двери под запорами!

- Ты забыл, что это для нас не препятствие. Они их потом откроют. И охрану со временем уберут…

 

Июнь-июль 2008 г.