Вечерело. С пригорка по пыльной дороге, ведущей в небольшой хуторок Жовинка, что под самым Черниговом, катилось тележное колесо.

– Ну, катится с горки колесо, и что тут особенного? – спросит дотошный читатель, – Разве не может оно отвалиться от телеги и катиться себе по инерции? Или, может быть, его скатили под уклон мальчишки, споря меж собой, кто дальше катнёт?

Да в том-то и дело, что поблизости ни повозки, ни играющих пацанов не было видно. Между тем, колесо, скатившись с пологого склона, не упало и не свернуло с пути, а продолжало катиться дальше, преодолевая небольшой подъём перед въездом на улицу выше упомянутого населённого пункта. Вот оно докатилось до крайней хаты, огороженной ветхим плетнём с чугунком и двумя глиняными крынками на нём, поравнялось с калиткой, и та сама (не было ни малейшего ветерка) приоткрылась, пропуская путешественницу во двор. У крыльца старенькой хаты колесо повалилось набок и, вместо него, с земли поднялась щупленькая, остроносая с поджатыми тонкими губами и одутловатыми щеками женщина. Она была одета в чёрную юбку и серую кофточку, волосы охватывала белая в мелкий синий горошек косынка, концы которой были завязаны надо лбом. В посёлке все её называли Хавроничихой. Она вошла в хату. Навстречу ей выскочил из-под печки ёжик (в то время все поголовно держали их вместо кошек). Женщина подошла к столу, вынула из-под тряпицы крынку и налила в мисочку, стоящую на полу, молочка. Ёжик, смешно пошевелив носом, стал пить.

Жовинцы сторонились Хавроничихи, считая её ведьмой. Ей приписывались различные неблаговидные дела. Она умела присушивать к себе мужчин, но те с ней жили непродолжительное время и умирали. Так Хавроничиха схоронила четырёх мужей. Её подозревали и в исчезновении жены Круша, богатого, статного мельника, у которого остались сын Василь, славный парубок восемнадцати лет, да миловидная дочка, Олеся, что была на три года младше брата.

Василь, слыша разговоры хуторчан, и, видя, как отец приглаживает усы, при встрече с Хавроничихой, не раз пытался поговорить с ним о слухах.

– Брехня это всё, сынку, – неизменно отвечал мельник, на его предостережения.

Когда же отец захворал, слёг в постель и стал просить детей привести к нему Хавроничиху для того, чтобы та помогла ему своими травами и заговорами одолеть болезнь, Василь решился пойти к известной знахарке и гадалке Барвике, дородной женщине, что жила на другом конце хутора. Наказав сестре не оставлять батьку одного, парубок взял горшочек мёда и мешочек муки в подарок и отправился за советом к ведунье.

– Знаю, знаю, зачем пришёл, – такими словами встретила его ворожея, – Спасать надо отца – окрутила его Хавроничиха, ведьма хвостатая. Надо сделать так, чтоб отшатнулся он от неё. Ты подожди, когда та корову пастись выгонит, а сама в поле за травами уйдёт, да проберись к ней на задний двор. Там среди индеек найдёшь серую, с серебряным пёрышком на правом крыле и с золотым – на левом; хватай её и неси домой. Только в хавроничину хату не заходи. Вот тебе бутылочка с водой, брызнешь из неё на индейку, чудесные пёрышки-то и выпадут у птицы из крыльев. Приложишь ко лбу больного сначала золотое пёрышко – оно поседеет, затем – серебряное: оно почернеет и тогда отец быстро поправится. Но, чтобы лечение не было напрасным, и ведьма не продолжила свои козни, тебе надо добыть железную розу. Для этого в ночь на Ивана Купала притаись в заброшенной кузне, что за Дубовым бороком у реки. Надень на голову, заранее сплетённый из ромашек и яблоневой веточки, венок (в нём ты будешь невидимым для нечистой силы) и жди. В полночь придут черти и начнут ковать подарок своему главному волостному бесу – чёрную розу. Она на год возвращает молодость, поэтому, получая такой подарок всякий раз на Ивана Купала, тот чёрт и живёт вечно. Когда роза остынет, схвати её и спеши домой, но не оборачивайся, иначе нечистая сила увидит тебя и растерзает. Помни, что силы сатаны сильны лишь до первых петухов. Но если ты всё-таки поторопишься и обожжёшься или обернёшься и посмотришь назад, то, чтобы спастись, брось им железную розу. Черти подберут её и успокоятся, но тогда с кознями Хавроничихи ни когда не справиться. Перед тем, как идти за индейкой, прысни на железный цветок водою против нечистой силы из этой бутылочки и, проходя через калитку, положи под неё железный цветок, слегка присыпав его землёй. Главное не бояться и не оборачиваться, тогда со злом будет покончено!

Василь поблагодарил добрую женщину, дал ей мёд и муку, взял бутылочку с заговорной водой, поклонился и вернулся домой. Дверь отворила сестра.

– Приходила Хавроничиха, в хату стучала, а я ей не открыла – стала рассказывать Олеся, – тогда она прокляла всё наше семейство и ушла, а я сразу почувствовала себя хворой. Еле тебя дождалась – всё перед глазами плывёт, – с этими словами дивчина опустилась на скамейку.

 

Днём перед Иваном Купалой Василь сорвал тоненькую веточку, с любимой матерью яблоньки, вышел за огород к берегу реки Белоус и стал рвать ромашки, оплетая ими веточку. Когда венок был готов, он вернулся в дом, напоил и покормил больного отца и недомогавшую сестру, сунул краюху хлеба и венок за пазуху, и направился к заброшенной кузнице.

За селом дорога проходила около мельницы, через местное кладбище, сквозь Дубовый борок мимо заброшенной деревни, от которой осталась только полуразвалившаяся кузница. С наступлением сумерек Василь добрался до места и зашёл в кузню. Она была пуста, ни наковальни, ни инструмента здесь не было, сквозь проломы в потолке и крыше виднелось быстро чернеющее небо и появляющиеся на нём звёзды. Сердце его колотилось, казалось, громче, чем молот о наковальню. Парубок надел на голову венок, присел на чурку, стоящую у стены и стал жевать, припасённый им хлеб. Заметив, валявшийся под ногами дырявый мешок, Василь поднял его и, стряхнув пыль, прикрылся им, хотя знал, что и без того будет невидимым, но под мешковиной было спокойнее на душе.

Через некоторое время послышались шаги. Василь через дырку своего укрытия увидел как в кузницу вошли два чёрта. Тут же кузница преобразилась: исчезли прорехи в крыше, появились: наковальня, молот и щипцы, кадушка с водой, кожаный фартук и рукавицы, на стенах заиграли отсветы пламени в горне. Черти сразу принялись за работу: раздули меха, раскалили железную болванку. Чёрт, что был повыше и чернее своего собрата, надел фартук, рукавицы и взял в одну руку молот, во вторую – щипцы, вынул из горнила раскалённую заготовку и начал ковать. Его малорослый собрат стал приплясывать, приговаривать и поплёвывать на изделие, накладывая на него заклятье. Когда работа была закончена и бело-красная роза, остывая, превратилась в чёрную, чертёнок в последний раз плюнул на неё, и, минут через десять, потрогал пальцем, но быстро отдёрнул руку назад, тряся ею над головой. Потом он стал показывать свой обожжённый палец своему товарищу. Василь понял, что пора действовать, пока черти не унесли цветок. Он подобрал с пола, брошенную чёртом рукавицу, одел её, схватил розу, завернул в мешок и, обойдя рогатых кузнецов, поспешил к выходу. Черти быстро заметили исчезновение своей работы, забегали по всей кузни, пытаясь вытянутыми руками поймать невидимого вора. Затем выскочили наружу. Разглядев в лунном свете, как трава сама прижимается к земле, побежали по следам за Василем, грозя рожками и крича:

– Держи вора!

– Отдай чёрную розу!

Василь бежал через Дубовый борок, стараясь не сворачивать с тропки, дабы не выдавать себя шевелением травы, но и черти бежали по ней, понимая, что больше вору некуда деться. Когда парубок добежал до кладбища, нечистая сила, услышав призывные крики чертей, поспешила к ним на помощь. Полная луна осветила бледным светом кресты и тварей, которые появлялись со всех тёмных углов погоста. Из провалившихся и заброшенных могил вылезали Вампиры, вурдалаки, упыри, ожившие мертвецы и скелеты. Они бродили по кладбищу, разводя руками в поисках вора. Кто-то жутко выл и громко стонал, скелеты страшно двигали челюстями и гремели костями. Василь уже не мог бежать и не потому, что устал, а потому, что кладбище кишело от нечистой силы и ему стоило большого труда не натолкнуться на рыщущих уродин. Замирая от страха, он лавировал среди могил и «слепой» нечисти, сойдя, со ставшей опасной, тропинки. Его выручил предутренний ветерок, который пробегая по траве, сбивал преследователей со следа. В самом конце лесочка на выходе с кладбища, Василь почувствовал, как кто-то крепко схватил его за одежду. Он коротко вскрикнул и обернулся, но оказалось, что это был всего лишь зацеп рубахи за корявый куст боярышника. Освободив одежду от коварных колючек, парубок, бросил взгляд на преследователей. Черти тут же «прозрели», встретившись с ним взглядом:

– Вон он! Держи его! – закричали они, и вся нечистая сила бросилась в погоню за Василем.

Нечисть быстро настигала парубка. Вот один скелет обошёл его слева и двинулся наперерез.

– Брось чёрную розу! – кричали черти.

Василь находился в безвыходном положении, хотя был уже рядом с мельницей, что недалеко от села. Он уже хотел швырнуть назад железный цветок, когда услышал крик петуха. Тогда парубок стал убегать от прыткого скелета вправо, но с этой стороны его настиг чертёнок и схватил сзади за рубаху. В это время крик второго петуха обратил в бегство всё нечистое племя, которое спешило восвояси в свои укрытия. Лишь чертёнок, тянул руку к железной розе и пытался боднуть Василя. Парубок, повернувшись, успел немного отстраниться от грозившего оружия нечистого и встретить толчок головы ответным ударом в лоб железным цветком. Цветок ни сколько не пострадал от удара, тогда как на лбу чёртика стало недоставать одного рога. От столкновения оба дерущихся упали на землю. Тут раздалось третье петушиное «кукареку». Чертёнок задёргался в судорогах, задымился и быстро истлел на глазах изумлённого Василя.

Придя в себя, парубок снял с головы, ставший уже ненужным, венок и, под пение просыпающихся петухов, благополучно добрался до хаты. Он дал подержать железную розу сестре и отцу и те сразу почувствовали некоторое облегчение.

– Теперь придёт конец злым пакостям Хавроничихи! – заверил Василь своих родных. Он открыл бутылочку, отлил в ладошку заговорной воды и, опрыскав чёрную розу, снова закупорил флакон.

– Я пойду с тобой, – сказала ему Олеся.

– Нет, я пойду один и скоро вернусь – ты даже корову подоить не успеешь, – с этими словами Василь вышел за порог, пряча на ходу в рукав железную розу.

Идя по улице села, парубок видел, как хозяйки выгоняли мычащих коров на пастбище. В конце улицы он остановился и посмотрел на хату Хавроничихи. Дверь была закрыта на железную петлю, в которой торчала палочка (в Жовинке раньше хаты на замки не запирали). Выйдя за село, Василь подождал, когда улица опустеет и вернулся к ведьминой хатице. Открыв калитку, он положил между её столбушками железный цветок и припорошил его землёю и пылью. Проходя мимо крыльца, парубок услышал в хате какой-то шум. Забыв предостережение Барвики, он открыл дверь и вошёл внутрь. Под печкой послышался шорок. Василь наклонился к полу. Из-под печки выбежал ёжик и рука парубка, наткнувшись на него, укололась об иголки. Василь тут же повалился на пол и остался лежать без движения.

 

Олеся, подоив корову, выгнала её пастись, приготовила завтрак и накормила отца, а Василь всё не возвращался. Обеспокоенная долгим его отсутствием, она пошла к Хавроничевой хате. Заглянув в растворённую дверь, и, увидев лежащего на полу, брата, девушка стала трясти и толкать его, но тот не проявлял ни каких признаков жизни. Поглаживая руку Василя, Олеся заплакала от горя. И тут она нащупала на руке брата ежовую иголку. Девушка выдернула её и Василь ожил. Он открыл глаза и поднялся с пола.

– Ты зачем здесь? – спросил Василь сестру.

– Тебя долго не было, вот я и прибежала.

– Ладно, надо спешить. Ты закрой дверь на палочку и жди меня на улице, а я пойду ловить индейку.

Василь прошёл на задний двор. Среди индеек он сразу увидел серую с поблёскивающими пёрышками на крыльях. Долго ловить её ему не пришлось: индейка, сама подошла к нему. Взяв птицу на руки, парубок вышел к сестре, и они поспешили домой, преодолевая, невесть откуда взявшийся, сильный встречный ветер. Потемневшее небо, предвещало ненастье. К хате своей торопилась, обернувшись тележным колесом, Хавроничиха.

Дома Василь окропил из бутылочки индейку, подобрал, упавшие с неё пёрышки, и поочерёдно, как учила Барвика, приложил ко лбу отца. Тот, к всеобщей радости, сел на кровати, опустил на пол ноги, встал и прошёлся по комнате.

В это время колесо подкатилось к ведьминой калитке, и та послушно открылась перед оборотнем. Проехав во двор по железной розочке, падая, колесо испустило страшный стон, одна спица его превратилась в левую руку колдуньи, а вторая – в правую ногу, ступица стала превращаться в лицо, но на том метаморфоза и остановилась: ведьме пришёл конец.

В то же мгновение в горнице Круша произошло чудо: все перья с индейки разом разлетелись во все стороны и с пола поднялась мать Василя и Олеси.

С тех пор Круши зажили в полном здравии и счастье, а их потомки до сих пор живут в Жовинке и горя не мыкают.