«Рики-Тиви-Тави»

 

Петра Ивановича Ткачева студенты математического факультета в шутку называли «Рики-Тики-Тави». Как так получилось никто уже и не помнил. Но внешность вечного кандидата физико-математических наук сама ассоциировалась с забавным и юрким мангустом. Высокий, худощавого телосложения мужчина с лысеюще-седеющей копной некогда русых волос и забавными рыжеватыми усиками «а-ля Пуаро» с вечно-удивленным выражением серо-голубых глаз вызывал у вновь прибывших слушателей курса «Высшей математики» тихий смех троечников и сдержанные улыбки отличников.

И с первых же занятий у первокурсников математического факультета начинались ошибки. Вопреки своей ироничной и нестандартной внешности Петр Иванович старался быть сверх строгим, требовательным и даже жестким. Но все заканчивалось словом «старался». Студенты всеми силами поддерживали рабоче-деловую обстановку, но внешность доцента, быстрота речи и некоторая суетливость в движениях стойко напоминали симпатичного зверька - мангуста из сказки Р. Киплинга.

Так студенты преподавателя и называли «Рики-Тики-Тави» из поколения в поколение, из года в год.

За плечами Петра Ивановича были многие и многие годы работы в университете, многочисленные победы и профессионаьные успехи, награды разных уровней и степеней, уважение коллег и почетание студентов. Руководство ВУЗа ценило и уважало такого выдающегося ученого, чье имя не раз звучало на международных конкурсах при вручении различных грантов ученикам и аспирантам Ткачева.

Много-много прошло за эти годы талантливой молодежи «через руки» такого ученого, как Ткачев, многие его ученики уже занимали должности в университете по рангу выше, чем должность доцента кафедры математического анализа и посты в органах власти, многие уже давно защитили кандидатские и даже докторские диссертации, а Петр Иванович все также писал докторскую и вызывал улыбки студентов. Все это удивляло всех знакомых, коллег и студентов. Но если раньше после первых крупных успехов окружение Петра Ивановича настойчиво уговаривало его «вплотную» заняться докторской, то уже спустя многие годы к этому вечному кандидату наук относились уже как к чудаку, увлеченному процессом учебы и научных достижений своих учеников.

К пятидесяти годам за Петром Ивановичем стойко закрепилось прозвище «Чудак» - у коллег и «Рики-Тики-Тави» - у студентов.

Из года в год о «Рики-Тики-Тави» ходили байки.

Первая пара. Общая лекция. В большой аудитории сидит около пятидесяти студентов. Звонок уже прозвенел десять минут назад. Еще пару минут и можно уходить.

Веселое волнение и уже зашуршали пакеты, собирая внутрь себя тетради, как в аудиторию влетел раскрасневшийся и слегка всклокоченный Ткачев. На ходу бросая портфель на кафедру, он поправил волосы и, сбросив с себя пальто, открыл рот, поприветствовать студентов. Но вместо солидного «Здравствуйте», уста преподавателя извергли звук похожий на визг тормозов и крик певца Витаса, вместе взятые. Аудитория взорвалась громким смехом. Пару минут ушло на то, чтобы Петр Иванович пришел в себя и начал лекцию. В полной тишине аудитории звучал его строгий голос и скрип ручек внимательных студентов. Увлекшись процессом учебы, преподаватель вышел из-за кафедры. И опять взрыв хохота! Петр Иванович предстал перед студентами в строгом деловом костюме, брючины которого аккуратно были заправлены в черные глянцевые резиновые сапоги с легким зеленовато-болотным рисунком.

Однажды студенты, дежурившие возле входа в учебный корпус, не пропустили странного высокого мужчину в длинном коричневом пальто, темных солнечных очках (хотя была глубокая осень), лицо которого украшала аккуратная черная гламурная бородка и неестественно большие, как у настоящего грузина, рыжеватые усы. Чудак предъявил удостоверение преподавателя, но, неожиданно, вскрикнул и развернувшись, быстро удалился. Через пару минут в корпус зашел Петр Иванович. В руках он нес целофановый пакетик, в котором отчетливо были видны «съемная» борода, усы и очки.

Как-то преподаватели математического факультета проводили Новогодний вечер в одной из аудиторий. Деда Мороза играл всеми обожаемый Петр Иванович Ткачев. Однако после празднования давно поношенный костюм Деда Мороза, брошенный в спешке в аудитории, исчез. Его пропажу с улыбкой списали на чудачества Петра Ивановича.

Было и такое, что несколько раз Петр Иванович заходил на кафедру в серо-седой бороде и усах, а вернувшись через десять минут из уборной оказывался без них.

Иногда студенты видели его кем-то напуганным, быстро идущим из парка культуры и отдыха в странном старом плаще и помятых темно-зеленых джинсах со старой дырявой авоськой в руках. Это никак не совмещалось в умах студентов и преподавателей с теми солидными успехами и достижениями Ткачева в области математической науки.

Но с годами коллеги и ученики перестали удивляться на чудачества вечного доцента.

 

Аня - студентка математического факультета также тихо посмеивалась над всеми любимым преподавателем-чудаком с забавными странностями и смешной внешностью. Но до тех пор пока в конце четвертого курса девушка не вышла замуж и не поселилась в той части города, где в основном преобладали частные постройки, коттеджи или просто старые «бабушкины» домики. Аня переехала к мужу в достраивающийся двухэтажный дом на улице Николаевской. В конце этой улицы стояли два стареньких домика, которые давно вызывали оскомину у граждан, мечтающих построить на этом месте дома. Только спустя пару месяцев Аня встретила рядом с этими домиками «Рики-Тики-Тави».

Преподаватель, по обыкновению, бежал. Свернув на улицу Николаева, он остановился возле одного из двух домишек, достал ключи, поковырялся в двери и нырнул во двор старенького-старенького дома.

«Так вот где живет наш «Рики-Тики-Тави», - догадалась Аня.

Собираясь на учебу, девушка несколько раз видела на остановках странного мужчину. Высокий, но отчего-то постоянно сутулившийся мужчина с нелепой серо-коричневой бородой в серой клетчатой кепке, коричневых солнечных очках кутался в желтоватый выцветший плащ и подолгу стоял на остановке. Но когда подъезжал транспорт, странный дедуля срывался с места и, как только остановка пустела, он одевал на руку яркую рыжую хозяйственную перчатку и начинал судорожно изучать содержимое мусорных контейнеров в поисках бутылок из-под пива или водки.

В первое время такая картина вызывала у Ани резкое неприятие, а потом девушка как то привыкла к странному дедуле и даже, иногда, давала ему немного денег. Дедуля, не поднимая взгляда на дающего, забирал деньги, буркал что-то в ответ хриплым натянутым голосом и быстро уходил, нарочито хромая.

Однажды, Аня очень сильно опаздывала на лекцию. Решив сократить путь, девушка залетела в корпус с черного входа и остолбенела. На площадке второго этаже она увидела старого знакомого с остановки. Дедуля быстро снимал с себя желтоватый плащ, складывал его в пакет. Следом туда летели борода, усы, клюшка, кепка, авоська. На изумленных глазах Ани дедуля с остановки превращался во всеми любимого «Рики-Тики-Тави» - преподавателя Ткачева, на лекцию к которому опаздывала Аня.

Под впечатлением девушка ходила несколько дней и только потом рассказала своим друзьям в группе. И тут началось непредсказуемое. Многие из ребят не раз видели Петра Ивановича в странном образе то грязного бомжа, то дворника-пропоицы, ковыряющегося в мусорных бачках в поисках бутылки из-под пива.

Действительно, Чудак! Нет бы диссертацию писать, он из себя Джеймса Бонда строит! - негодовал староста Кирилл.

Нет, здесь что-то не так! Может ему денег не хватает? - предположил отличник Василий.

Да-а-а-а! - протянул Костик, - Ты хоть знаешь, что они неплохо зарабатывают? Сколько у него лекций, дипломников, аспирантов, всякие конкурсы и так далее?!

Ты хоть знаешь, что он еще и грузчиком подрабатывает, - не выдержал молчаливый Иван.

И парень рассказал, что в поисках подработки к стипендии, он устроился грузчиком в крупный торговый центр. Его напарником был мужчина предпенсионного возраста — высокий, худощавый, но отчаянно жилистый. Они никогда не общались, только «привет-пока». Но мужчина всегда вел себя странно: прятал лицо, натягивал свою черную лыжную шапочку почти на глаза и не говорил в ответ, а бурчал и сразу выходил из помещения. Только спустя пару недель, отчаянный прогульщик Иван в своем напарнике распознал преподавателя Ткачева.

Зимой в излюбленном студентами парке появился новый дворник, которого все звали дядя Степа. Часто гуляя по парку веселая компания замечала его. Он каждый вечер почти до глубокой ночи усердо убирал территорию танцевальной площадки. Как-то студенты, выходя из блинной, заметили дядю Степу, сидевшего на парковой скамейке. Изумлению не было предела! Дядя Степа вблизи оказался преподавателем Ткачевым. Увидев своих студентов, он понял, что был узнан. Грустно и устало улыбнувшись, он сказал:

Ребятки-ребятки! Проза жизни, не более того!

Гуляя с мужем по своей улице, Аня однажды увидела своего преподавателя, который из ворот своей «хижины» выкатывал инвалидную коляску. В коляске неподвижно сидела женщина, на вид лет пятидесяти, с застывшим выражением глаз и отсутствием жизненной искры.

Зимняя сессия, как всегда, началась неожиданно для студентов. Но всех больше огорчало отсутствие Ткачева. Он пропал, бросив своих студентов на экзаменационный производ других преподавателей, он пропал. Поговаривали, что он уехал к сыну в Америку, наконец решив заняться докторской. Потом он, якобы, был в гостях у дочери в Москве. Так или иначе, но преподаватель Ткачев появился только к летней сессии. И, как обычно, со своими чудачествами: странного вида плащ, износившийся в течение двадцати лет, старая фетровая шляпа с полями и извечная авоська. Теперь со своими атрибутами «Рики-Тики-Тави» не рассставался никогда. Только исчезла его живость, его юмор и, всех заражающая под напускной суровостью, веселость. Чудак по прежнему всех смешил и веселил своими странными поступками и неординарными высказываниями.

Только спустя месяц стало известно, что у Ткачева Петра Ивановича умерла жена, которая на протяжении нескольких лет была парализована. Ни сын, живуший в Америке, ни дочь, успешная бизнес-леди в Москве, «не могли ничем помочь». Оставшись один на один с жестокой реальностью, Ткачев продал трехкомнатную квартиру в центре города, купил старый «бабушкин» домик, и самоотвержено ухаживал за женой, тратил все средства и силы, забыв о науке и не сетуя на «порядочных» детей.

- Вот так и «Рики-Тики-Тави», вот и Чудак, - вздыхали студенты и преподаватели математического факультета, говоря о, всеми любимом вечном кандидате и доценте, Ткачеве.