К посёлку подплыли к вечеру. Последние километры мотор давился примесями, осевшими на дне бензобака. На улицах было удивительно безлюдно и тихо, не тарахтел дизель поселковой электростанции, не рокотали моторы на аэродроме, по реке не шныряли рыбачьи лодки.

Сойдя на берег, Оля и Сергей сразу направились в поселковый Совет, чтобы узнать, когда приземлится борт с Большой земли, и наткнулись на запертую дверь. На стук отозвался низкий мужской голос:

- Кого черти носят?

- Ольга Заочная с Быстрой и Сергей Головин из экспедиции! – нетерпеливо стукнула девушка прикладом тозовки * в дверь.

- Не ломись! Сейчас открою! Только шкаф отодвину!

Дверь открыл председатель поселкового Совета Сёмочкин с охотничьей двустволкой в руках. На лице председателя лежала тень. Кроме него в помещении находилось ещё двое мужчин в милицейской форме, но так же с охотничьими ружьями.

Головин прошёл в комнату, присел на стул возле окна и прислонил карабин к стене. Ему захотелось спать - сказывалась усталость от долгого плаванья.

- Собрались на утку? Вроде бы не сезон. Не скажите за погоду? – почему-то в псевдо одесском стиле выдавил из себя Головин.

- Почему на улицах не видно людей? Война началась? Американцы высадились десантом на побережье Северного Ледовитого океана? – понесло его.

Сергей имел дурную привычку шутить не к месту.

Сёмочкин хмыкнул. Лицо его просветлело.

- Шутник ты, однако, парень, а нам не до смеха! Завербованные на строительство новой взлётной полосы подняли шухер. Привезли на стройку всякую нечисть, уголовников, недавно освобождённых из таймырских лагерей. Поселили мы их в старом, холодном ангаре. Не на курорт приехали! Когда похолодало, они где-то достали спирт и стали им «греться». Потом устроили поножовщину. Приехала милиция. Урки милиционеров избили, отобрали табельное оружие. Пошли за спиртным громить магазин. По пьянке убили сторожа. Сейчас разъезжают на вездеходах по посёлку и стреляют по окнам. Развлекаются. Куражатся. Понимают, прощения им от советской власти уже не будет. Ждём к себе в гости.

В подтверждение слов Сёмочкина на улице послышался рёв дизеля вездехода и беспорядочная стрельба. Через минуту от выстрела разлетелись вдребезги стёкла в окне, возле которого сидел Головин. Он инстинктивно упал на пол и схватился за карабин.

- Занять круговую оборону! У них могут быть толовые шашки. Мы их используем при строительстве для подрыва мерзлоты. Если бандюги закинут шашечку к нам – конец! Оля, ты у нас чемпионка по стрельбе, снимай бомбометателей! Ты, парень, подстрахуй её!

Сёмочкин выстрелил в окно. Картечь заставила нападающих укрыться за вездеходом.

Один из нападавших, здоровенный мосластый мужик, прокричал:

- Выходите, падлы, а то разнесём в куски! У нас шашки!

Он зажёг запал шашки и бросил её наугад через вездеход в сторону здания поселкового Совета. Шашка, не долетев до цели, разорвалась возле крыльца и снесла его взрывной волной.

- Ну, как? Не обосрались? Сейчас ещё одну держите, суки!

Мужик привстал из-за вездехода и размахнулся. Со стороны осаждённых раздался выстрел. Бомбометатель стал медленно оседать на землю, не выпуская из руки шашку с догорающим бикфордовым шнуром.

 

*мелкокалиберное ружьё производства Тульского оружейного завода

 

Кто-то из нападавших завопил:

- Братва! Хана! У них снайпер!

Нападавшие бросились в рассыпную под выстрелы осаждённых. Двое из нападавших упали. Возле вездехода раздался взрыв. Машина задымилась.

- Ты настоящая чемпионка, Олечка! – радостно закричал Сёмочкин. - Мы тебя наградим Почётной Грамотой за отличную стрельбу!

- Служу Советскому Союзу!

Оля картинно вытянулась по стойке «Смирно!»

- Ходатайствую перед командованием о награждении также Сергея Головина. Стреляли вместе.

- Молодцы, комсомольцы! Пошли осматривать боевые трофеи. Надеюсь, враг бежал и далеко.

Возле вездехода лежали останки мосластого. У него была оторвана рука и разворочен живот, из которого торчали обрывки кишок. Головина затошнило. Он стал пятиться от бомбометателя, но не удачно – споткнулся о другой труп, лежавший ничком. Из черепа, разнесённого выстрелом, вытекала мозговая жидкость. При виде очередной кровавой сцены Головина наконец вырвало.

Третий нападавший сидел на земле и стонал, держась за плечо. Между пальцев струилась кровь.

- Так тебе и надо, сволочь! – пнул его подошедший милиционер.

Раненый жалобно застонал.

Головин только сейчас обратил внимание на разбитое лицо милиционера и китель, весь испачканный запёкшейся кровью. В полумраке здания поселкового Совета следы избиения милиционеров не бросались в глаза.

- Надо перевязать его, а то помрёт от потери крови. Нас в училище на занятиях по гражданской обороне учили этому, - обратилась Ольга к Сёмочкину.

- Давай, милая, действуй! Аптечка у меня в столе, в левом нижнем ящике. А мы поищем начальника милиции. Он, должно быть, в своём отделении держит оборону.

Вернулся Сёмочкин через час на старом вездеходе, но уже без милиционеров. За рычагами в кабине сидел молодой коренастый парень лет двадцати пяти в старом обтрёпанном военном обмундировании со следами от знаков различия.

- Представляю вашего командира на период операции по нейтрализации бандитов: бывший десантник из Псковской дивизии, моторист с электростанции, зовут Иван Похмелкин, но убеждённый трезвенник.

Сёмочкин с усмешкой посмотрел на Ольгу.

- Очень любит женщин. Они отвечают ему взаимностью!

Слова о любвеобильности Похмелкина произвели на Головина неприятное впечатление. Он считал бабников примитивными людьми, идущими на поводу у своих инстинктов.

- Иван выключил рубильник, чтобы шпана не воспользовалась аэродромной радиостанцией. Урки пытались захватить электростанцию, но Иван наиболее наглым свернул шею и успел закрыться в здании. Придурки бросили в окно шашку и вывели из строя дизель, но Ивана не зацепило.

Поедете с ним на вездеходе вслед за шпаной. Троица главных бандитов захватила вездеход у геологов, загрузилась бочками с горючим и отправилась в тундру. Наверняка, они попытаются добраться до Пясины (река на полуострове Таймыр – авт.) и спуститься по ней до озера, а дальше Талнах, Норильск, Дудинка. Больше им деваться некуда. Вооружились сволочи до зубов. Забрали у геологов три карабина, два охотничьих ружья и патронов – не счесть. Не сомневаюсь, что их перехватят, но бед натворить могут много. Надо бы вызвать военных, но бандюги испортили радиоаппаратуру. Пока наладим! Надёжа, комсомольцы, только на вас, особенно, на Ивана. Парень – бывший воин-интернационалист. Имеет опыт боевых действий в джунглях и пустыне. Как раз тундра – это тебе и то, и другое!

- По возможности прямого столкновения избегайте. Оружие применять только в крайнем случае. Ждите подкрепления – для проформы добавил он.

- Я с милицией останусь на хозяйстве здесь. Надо привести в чувство завербованных и разобраться с зачинщиками беспорядков. К тому же, скоро должен прилететь рейсовый самолёт с Большой земли.

Сёмочкин сделал паузу, как будто искал слова, оправдывающие смертельно опасное задание для молодых людей, которым ещё жить да жить, но не нашёл ничего другого, кроме лозунга:

- Комсомольцы, вперёд!

Весь монолог Сёмочкина бывший десантник выслушал молча, покуривая «Беломорканал» и с интересом разглядывая Ольгу. После поступившей команды он завёл двигатель и крикнул:

- По машинам!

Ольга и Головин забрались к нему в просторную кабину. Ольга оказалась рядом с Похмелкиным, которому это явно понравилось. Он повеселел и стал тихо напевать песенку из кинофильма «Весёлые ребята»: «Как много девушек хороших! Как много ласковых имён…».

Вездеход взревел и рванул по единственной поселковой дороге, ведущей из посёлка в тундру. Головину был знаком этот тип машины – тяжёлый артиллерийский тягач на базе танка «Т-34», лучшего танка времён Великой Отечественной войны. Дизель тягача заводился от баллонов со сжатым воздухом. К машине вместо бампера спереди приваривался кусок рельса. С ним вездеход мог мчаться по непроходимой тайге, сшибая на своём пути деревья. Вездеход на одном баке проходил почти триста километров. Надёжность простых механизмов машины была удивительна. В этом Головин убедился на занятиях по военной подготовке на артиллерийском полигоне под Лугой. «Старик» явно превосходил новенький вездеход, захваченный бандитами у геологов. У тех машина была современная, лёгкая, скоростная и комфортабельная, но проходимостью и надёжностью уступала старому тягачу.

Вездеход преследователей с грохотом вырвался из узкой улочки посёлка на простор тундры. След от машины бандитов двумя черными лентами вился по первой снежной пороше, обычной в этих краях для начала сентября, и исчезал за холмом в северо-западном направлении.

Похмелкин резко остановил вездеход и повернулся лицом к пассажирам.

- Давайте договоримся сразу. На войне, как на войне. Единоначалие – моё! Приказы выполнять беспрекословно! На рожон не лезть. Ваше дело – прикрывать меня. Всё остальное сделаю сам.

Ольга и Головин молча переваривали первое распоряжение командира.

- Молодцы, бойцы! Молчание – знак согласия. Вперёд!

Бандитский след вёл к реке Быстрой, туда, где находились палаточный лагерь научной экспедиции и стойбище оленеводов. Бандиты не могли знать об их расположении. Они тупо направлялись напрямую к реке, чтобы подняться вдоль неё к истокам, пересечь водораздел и достигнуть реки Пясины.

Через два с половиной часа бешеной гонки по кочковатой тундре вездеход вылетел на высокий берег. Здесь след преследуемых поворачивал на запад и петлял вдоль реки. Через полчаса показалось стойбище.

Головин в бинокль пытался разглядеть людей возле чумов, но там было безлюдно. Когда подъехали ближе, стало видно, что чья-то злая сила разметала стойбище. Везде валялись обрывки сетей, пристрелянные собаки и разбросанные вещи. С одного чума были сняты оленьи шкуры, и он стоял пирамидальным скелетом из шестов.

На резиновой лодке, вытащенной из кузова вездехода, Оля и Головин переплыли реку и вышли к стойбищу. Никого…

- Эй! Есть кто-нибудь живой?

Никого… Только позёмок шелестит кустиками брусники и голубики.

Ольга что-то прокричала на местном наречии. Возле берега зашевелились густые низкорослые кусты ивы, и из них вылез старик, за ним женщины и дети. Они с криками и плачем бросились к Ольге. Все заговорили наперебой, как приехали на вездеходе русские мужчины, отобрали у них продукты и тёплую одежду, надругались над женщинами на глазах у детей; убили отца, пытавшегося их защитить. Тело лежит в чуме.

Ольга зашла в чум, и оттуда раздался громкий плач. Сергей не понимал, что надо делать: войти, не войти? Он не знал местных обычаев. Слышал только, что летом в безлесной тундре умерших хоронят в вечной мерзлоте, сидя, хотя сам видел кладбище из гробов-нарт привязанных к реликтовым лиственницам самого северного островка леса, затерянного посреди типичной тундры.

Так Головин и простоял столбом, пока плач не стих, и из чума не вышла Оля. Глаза у неё были на удивление сухие и злые. Она строго взглянула на старика.

- Поехали с нами, дед. Женщины сами наведут здесь порядок. Бандиты больше сюда не вернутся.

Похмелкин, оставшийся возле машины подтянуть траки, выслушав рассказ о разгроме стойбища, крякнул и, как бешеный, погнал вездеход вперёд. Гусеницы вездехода разбрасывали во все стороны клочья мха и комья грязи. Небольшие речные протоки вездеход форсировал с ходу, не снижая скорость. Возле глубоких водных преград лишь временно приостанавливался, и, осторожно спустившись в воду, с рёвом выносился на противоположный берег.

В следующий раз остановились недалеко от места расположения лагеря научной экспедиции. В поле зрения бинокля по лагерю бродили двое, собирали разбросанные вещи. Палаток не наблюдалось. Всё стало ясно, когда подъехали к лагерю: здесь побывали бандиты.

За чаем (налетчики почему-то не забрали термос) начальник экспедиции, Кавин, рассказал о том, что произошло:

- Мы работали за рекой на вершине холма, когда услышали шум мотора. К лагерю подъезжал вездеход геологов. Мы направились в лагерь, но по дороге обратили внимание на странные действия приехавших. Они снимали наши палатки и грузили их в вездеход. Туда же укладывали и ящики с продуктами. Сильва, собака дежурного по лагерю, Норе, надрывалась в хриплом лае. Потом раздался выстрел, визг, и лай затих. Нежданные гости затолкали связанного Норе в кузов вездехода. Пока мы пробирались через заболоченную низину, вездеход ушёл вверх по берегу реки. До вашего приезда мы терялись в догадках. Что же произошло? Кто эти люди?

Руки и голос у начальника экспедиции слегка дрожали.

- Мы поедем с вами. В заложники захвачен член нашей экспедиции.

- Вы останетесь здесь! Начальство меня по головке не погладит, если кого-то из вас зацепит пуля, - отрезал Похмелкин.- Достаточно того, что у бандитов в руках уже есть один умник.

Кавин молча проглотил слово «умник»: «Спасибо за то, что этот солдафон не назвал Норе «шляпой», «очкариком» или «мозгляком».

- По машинам!

Военный тягач, выплюнув из выхлопной трубы облако чёрного ядовитого дыма, начал перемалывать гусеницами следы преследуемого вездехода.

Бандиты отъехали от лагеря экспедиции недалеко. Их машина провалилась в глубокий ручей. Из воды торчал кузов, а двигатель и кабина находились под водой.

Похмелкин выпрыгнул из кабины и смачно сплюнул себе под ноги.

- Это вам не девочек по ресторанам на такси возить, придурки! Залили зенки спиртом и прут вперед, не разбирая дороги! Всё, бойцы! Хана котёнку – больше срать не будет! Становись!

Ольга поморщилась: «Матерщиник!»

Похмелкин терпеливо ждал, пока команда выгружалась из вездехода, разминалась и приводила себя в порядок.

- Нам предстоит марш-бросок. Налегке. Только с оружием. Противника догоняем быстро и тихо. Он загрузился по полной. Рассчитывает на долгую прогулку к курортам Чёрного моря. Двигается медленно. С ним заложник, ослабший от страха и недокорма.

Ещё раз напоминаю:

- Вперёд батьки в пекло не лезть!

Старый охотник-оленевод внимательно рассматривал следы, оставленные бандитами.

- Здесь прошли не четыре, а пять человек. Один из них ребёнок или женщина.

Похмелкин посмотрел на него с удивлением.

- Ну, ты, старик, даёшь! Откуда у них женщина? На стойбище сколько бандитов нападало?

- Трое.

- Откуда же четвёртый?

- Не знаю. Может быть, в кузове прятался.

- Неужели с собой из посёлка шалаву прихватили? – хохотнул Похмелкин.- Ну, всё у них есть: пойло, жратва, баба, а заложника поменяют на деньги. Не жизнь, а малина!

Десантник опять смачно сплюнул.

- Вот что, бойцы! Подходим к бандюгам незаметно. Если нас обнаружат, сразу замочат заложника-птицелова. Им терять нечего. При любом раскладе за тройное убийство светит вышка. И отстреливаться будут до последнего. Могут и зацепить. Поэтому, я без шума снимаю того, кто сторожит заложника. После этого вы одновременно нейтрализуете выстрелами остальных. Слева направо: Оля – первого, дед – второго, Сергей - на подстраховке. Задачу уяснили?

- Я не буду стрелять в человека! – вдруг заявил старый оленевод.

Похмелкин крякнул и снова сплюнул.

- Ты что сдурел, дед? Какие же они люди? Они убили твоего сына, изнасиловали твоих женщин, застрелили в посёлке несколько человек! Это – звери. Хищники. Людоеды.

- Всё равно не смогу.

В диалог вмешалась Ольга.

- Отстань от него, командир. Он до сих пор живёт по законам предков: убивать можно только зверя и то, когда у него нет детёнышей.

- Чёрт с вами! Стрелять вместо деда будет Сергей!

Догнали бандитов через два часа. Беглецы расположились возле реки, в густой траве. Поставили палатку. Костёр не зажигали. Связанный заложник лежал возле рюкзаков в позе утробного младенца. Возле него сидел и курил папиросу маленький мужичок в ватнике и кепке. Два других бандита сидели возле палатки, метрах в десяти от рюкзаков и что-то горячо обсуждали, время от времени глотая жидкость из алюминиевых кружек и закусывая из консервной банки.

Похмелкин сделал знак: он начинает! – и пополз к рюкзакам. Оля и Головин выбрали удобные позиции и взяли цели на мушку.

Похмелкин привстал на колено и метнул нож. Тяжёлый десантный нож, медленно переворачиваясь в воздухе, долетел до сидящего мужичка и вошёл по рукоять в шею. Одновременно прозвучало два выстрела. Один из бандитов возле палатки упал – в него стреляла Ольга. Головин промахнулся, и второй бандит, закричав: «Падлы! Суки!», - закатился в траву, за палатку.

Похмелкин выстрелил вдогонку из карабина.

- Выходи без оружия, гнида! Прогулка закончилась!

Тихо. Похмелкин привстал, и пуля ткнулась в землю рядом с ногой. Стреляли из травы, правее палатки, недалеко от рюкзаков.

Тут зашевелился заложник и попытался сесть.

- Лежи, птицелов, прижмись к земле, а то пристрелит!

В подтверждение слов Похмелкина пуля бухнула в рюкзаки.

Десантник развернулся спиной к палатке и пополз к заложнику. Неожиданно из палатки выскочила женщина в брезентовой куртке защитного цвета и чёрной лыжной шапочке. Увидев бандита, лежащего ничком возле палатки, она дико закричала: «А-а-а-а-а…!», - схватила лежавший возле бандита милицейский пистолет и выстрелила несколько раз в спину Похмелкина. Бывший десантник обернулся, с удивлением посмотрел на неё и ткнулся лицом в землю.

Выстрел Головина сбил подругу бандита с ног. Она упала рядом со своим мужчиной, раскинув руки, словно хотела обнять его в последний раз.

Пока шла перестрелка, старый охотник, присев на корточки и почти касаясь задом земли, бесшумно крался в высокой траве к бандиту, постреливающему из-за рюкзаков. В руках у него была старая мелкокалиберная винтовка с коротким стволом. Вот старик остановился, сел на моховую кочку, прицелился и выстрелил. Потом он встал и пошёл к Похмелкину, лежащему неподвижно с расплывающимися пятнами крови на спине. По щекам старика текли слёзы.

Третий бандит лежал в траве, как живой, только вместо правого глаза у него была дырочка. Старик, опытный охотник, бил пушного зверя точно в глаз, чтобы не повредить шкуру.

Головин сидел в траве и дрожал то ли от холода, то ли от шока. Столкновение с бандитами лишило его последних сил. Он не мог подняться с земли. К нему подошла Ольга, присела на корточки и стала ласково гладить Сергея по голове.

- Вставай, Серёженька! Иди и пригони вездеход, а мы соберём убитых.

Головин гнал вездеход, не выбирая дороги. В кузове с грохотом перекатывалась отвязавшаяся бочка из-под солярки. Под гусеницами с хрустом ломались ветви кустарников и жалко попискивали придавленные в моховых норах лемминги. Голова юноши трещала от мыслей о совершённом им убийстве и вот-вот, казалось, разлетится на куски. Перед глазами то и дело всплывала распластанная фигура женщины, сражённой его пулей. Головина не так потрясла гибель Похмелкина, как смерть этой женщины. Там, в посёлке, его вырвало при виде убитых бандитов. Это была естественная реакция на вид развороченных человеческих кишок и мозгов. Но тогда он не осознавал причастность к гибели человека. Стреляли многие. Головин не знал, в ком сидит его пуля. Здесь же другое дело. Он прицелился, нажал на курок, ощутил удар отдачи в плечо от выстрела и через мгновение увидел результат своих действий. Пуля разорвала куртку на груди женщины и сбила её с ног. Она не дышала, кончики пальцев и нос начали синеть, когда он подошёл к ней. Женщина смотрела на него широко открытыми глазами. В них, как в стекляшках, отражалось бездонное небо.

«Недавно она была живой. Она была че-ло-ве-ком со своими мыслями, переживаниями и желаниями. Куда это всё подевалось? Не верится, что всё исчезло бесследно, погасло, как искры от костра!»

Подогнав вездеход к месту боя, Головин вывалился из кабины и подошёл к трупам, выложенным в ряд.

- Серёженька, глотни для храбрости, - протянула ему фляжку Оля. – Загрузим и пошли домой.