Зимний лист На склоне дня, пройдя осенний скверик, Пустых ветвей касаясь на ходу, Я снова выхожу на плоский берег, К светлеющему в сумерках пруду. Почти неразличима на тропинке, Промерзшая листва шуршит во мгле; И близорукой ощупью снежинки Впервые приближаются к земле. Как в том году, уходит за качели Тропинка, огибая длинный пруд, К скамейке, прислоненной спинкой к ели, Где мы сидели несколько минут… Давно твой приговор смягчило время. Теперь я удивляюсь, что снежок, Озвучив тишину словами теми, Скользит, не задевая мой ожог… …А завтра затуманит воздух стужа, Закатывая солнце в снежный ком; И куст рябины задрожит натужно От ветра, налетевшего рывком. Я, будто тот, не сорванный ненастьем, Насквозь прожженный солнцем черный лист, Отдавший все за горе, как за счастье – За сумерки и зимний ветра свист. Блуждающий огонь «Любовь, подобно блуждающему огоньку, заведет тебя в глубокую трясину, откуда нет выхода..» (Шарлотта Бронте) На покрытую тиной ступень, Что осталась от тропки овечьей, Мертвой девушки синяя тень Поднимается в розовый вечер. Ветку тронет полой шушуна, И листок закружится в полете… В скрипе сломанной ели слышна Ее жалоба с краю болотин. «Я незрима в болотной глуши, Где, цепляясь за волосы, сучья Ободрали до самой души, И смешали с глубоким беззвучьем. Но печальною тенью любви, Что не может ничем отогреться, Жду тебя, где б ты ни был. Не рви Раньше времени корни из сердца. Подлетает ко мне воронье, И разносится по лесу с плачем: Стало ветром дыханье мое, Но в воде отражение – зрячим.» Языческая ночь В осторожности суеверной Не тревожа болотный храп, Свет июльской луны ущербной Бросил тени от хвойных лап. Чтобы гиблые души тешить - Облачившись в густой туман - Пробудилась лесная нежить, Не спугнув тишины полян. Тот Иван, что в болото Марью Лешачиной тропой завлек, Перелетною зоркой тварью Свету вылетел поперек. Клык луны обнажив недобрый, С древним голодом – до небес – Задышал, раздвигая ребра, Старый хищник – дремучий лес. Осенние сумерки в лесу Сквозь сито глянцевых иголок Медовый свет течет во мхи, Окрашивая стертый войлок Тропинки у корней ольхи. Из тьмы трущобы, где зевота Проникла в каждый уголок, Доносятся на край болота Сухие стрекоты сорок. Сшивая мох, листву и сучья, Чтоб греть колени и бока, Всю осень с солнца нить паучью Цепляет Леший, как с клубка. До клича майского кукушки, Заткав проплешины травой, Он пнем прикинется – макушкой Уйдя под полог снеговой. Но если к бархатной поземке Он не успеет спрятать рук – В кустах останется негромкий Обледенелых веток стук… |