Пятница. Кто не любит пятницу? Межсезонье. Межсезонье во всём. В спорте. В саду, да и в душе, пожалуй. Спортивный сезон закончился, можно вечером и расслабиться в меру, и не в меру тоже. Можно завтра с утра съездить на шоссе, пока погода радует, понастальгировать по скоростному, насыщенному тяжёлыми километрами тренировочному графику. И вся жизнь по графику. Может быть, послать её – эту жизнь? Ну, пошлёшь, а дальше что? А дальше пустота, потому, что не привык ты к другой жизни. И не молод уже, уклад жизни менять. Вечер. Виктор валялся на диване. Диван большой, огромный диван, в позах не ограничивает. Лежи, читай, разваливайся, как хочешь, да и светотехники хватает, да ещё с дистанционкой. Этим он и занимался, читал что- то от Дарьи Донцовой, смеётесь, а про Дашу Васильеву ему очень даже…. А в футбол, интересно у Шуры Николаева завтра играть будут? Он бы пошёл, да звонить, договариваться лень. Вымотала трудовая неделя. Услышал звонок телефона, даже за трубкой тянуться лень, но дотянулся. Голос был из прекрасного далёка. Он очень плохо различал голоса, особенно по телефону, но этот узнал, хотя прошла бездна лет. Это был голос не просто из прошлого, а из лучшего прошлого:

- Здорово!!! Узнал? Дрыхнешь, наверное?

- Дай, хоть за шнурок потяну.

- За какой шнурок?

- Челюсть на место поставлю, а то отпала.

- Узнаю придурка.

- Сам такой, откуда взялся, и телефон, где откопал?

- Позвонил на свою голову, сижу, как на допросе.

- А, Ты чего ждал, у меня челюсть, так и висит, шнурок заело.

- Ну, хорошь язвить, сам то лучше что ли? Скажи ещё, что пытался меня найти?

- Неа. Зато помню, какую последний раз водку пили.

- Молодец, тут даже если забыл, то выбор небольшой, год то какой был, восьмидесятый? С трёх раз всё равно угадаешь.

- Семьдесят девятый. Я же помню, встретились в торговом, Галка, как раз в Свердловск уезжала «хвосты» сдавать, вот мы с тобой на Кирова в пельменной то и просидели, пока не выгнали.

- Слушай, с ума сойти, двадцать шестой год.

- Я помню, ты на север, куда то собирался, так и пропал. Двадцать шесть лет, Серый. Если лето у Митяева – маленькая жизнь, то это уже, если ни целая, то - очень большая жизнь.

- Помотала судьба, и по северам и по миру тоже.

- Женат? Дети?

- Холост, хотя дети возможно, где нибудь и есть.

- За такую прорву лет, так и не переменился?

- Таким, как мы, чтобы перемениться, нужно найти, наверное, такую, как твоя жена, жаль не знаком, но наслышан, уж если тебя остепенила….

- Меняться то я до этого начал, ты же помнишь?

- Помню. Рад, что нормальную девчонку встретил, пока, чуть в психушку не попал, придумал тоже - Звезда Востока. Сейчас то хоть успокоился? Если честно, забыли все быстро, хотя и переживали вначале за твою безумную любовь. Повезло тебе, ты вообще везучий, вспомни, как в «Жигули» через заднее стекло влетал и первый из машины выбрался, а ведь там кроме тебя пятеро было, если двадцать человек в тяжёлом завале, ты там же, но почему - то не упал, попал в завал на Чимгане, нашатырь понюхал, вскочил, а сам без царапинки.

- Не завидуй, повезёт в одном, проиграешь в другом, асфальта то я тоже не один гектар вспахал и продолжаю пахать, а насчет Звезды Востока, она того стоила, не забыл я её.

- А в чём, ты проиграл то?

- В гонках, выигрывал мало.

- Жизнь тебя не била, вот ты и жалеешь о ерунде, потому, что всё у тебя сложилось, остроты не хватает.

- Может быть ты и прав.

- Наш новогодний марафон, прости, даже сверхмарафон помнишь?

- Да, кто же такое забудет? Классно попридуривались. Больше я новый год на бегу не встречал.

- Чудные были времена, семьдесят третий год. Да и придурь, чистый экслюзив, пятьдесят пять километров настоящего спортивного бега по ночному лесу.

- Это, мы стартанули в семьдесят третьем, а финишировали уже в семьдесят четвёртом. Убегать друг от друга начали, но потом поняли, что втроём в ночном лесу веселее и пусть

победит дружба.

- Вот, я и говорю, чудные времена.

- Для нас с тобой и сейчас ничего, потому, что живы.

- А, Крестьянин то как?

- Да, никак. Нет его больше.

- А, что случилось?

- Повесился. Подробностей не знаю, да и вряд ли, кто - то знает. Узнал от наших девчонок, когда в «Светлое прошлое» ходили, приятель у меня там выступал.

- Ну и новость!

- Что - то жизнь у него не пошла. Развёлся. Работал, правда, в хорошей фирме, инструментальшиком на прессформах. Потом нашёл денежную подругу, уволился. Ты знаешь, я такие ходы ни когда не защитываю. Вскоре вытурила она его, как только ремонт ей в квартире сделал, по полной программе. Пришёл ко мне, на работу проситься. А у нас приёма нет, на железке всегда так, как будто платят миллионы. Он спец высококлассный, но начальство моё, ни в какую. Дальше не знаю, не видел его больше. Но по ветеранам он погонялся прилично, на чемпионаты мира ездил с Фёдором Анфаловым, только последние свои года два не ездил.

- А, что за «Светлое прошлое»?

- Бардкафе митяевское на Орджоникидзе у телецентра.

- Не был, не знаю, но название классное.

- Это по названию митяевской песни. Сходим, как нибудь по - мальчишечьи, когда «Трио в шляпах» будет выступать, а ещё лучше, если Миша Аствацатурян один без трио или с Борей Цыпышевым, я только на них туда хожу.

- Уговорил, я бардов тоже люблю.

- Увидеться бы не помешало, как в старые добрые.

- Совсем, как в старые добрые не получится, я в завязке.

- Контроль потерял?

- Печень надорвал, хватит, своё выпил.

- А с гиподинамией, как?

- А, ей проклятой, вечный бой.

- Это по – нашему!

- Я, к этому и подбираюсь издалека, ты - то наверняка шевелишься?

- Даже гоняюсь, когда удаётся.

- Ты всегда был фанатом, причём самым махровым.

- Серый, колись, чего удумал?

- Да, прокатиться бы вместе для начала.

- С радостью, хоть прямо сейчас. А тачка то есть?

- Да, купил «кровать», какую то. У тебя то, наверное, итальяшка?

- Да, чистокровный, да не один, навеска «campagnolo», я же пижон, помнишь, наверное?

- Помню, помню. Ты на барахле ни когда не ездил, но на ночь, глядя, всё равно не поедем.

- Давай завтра с утра, я твой хоть на весе выходные. Живёшь то там же?

- Да, в родительской, только один. Ушли родители один за другим, два года уже.

- Извини, я о них даже не спросил. Мои так же. Мама в 2003 ем, папа в 2004 ом . Совпало – маме год – папе сорок дней.

- Куда едем? Где встречаемся?

- Я думаю, встретимся на развилке у Кременкуля, это как раз средняя точка между нашими берлогами.

- Согласен, давай пораньше.

- У Кременкуля в десять, чтобы по темноте не ехать.

- Договорились.

 

Витя ехал на своём « грязевом» велосипеде, боевой пожалел, но этот тоже дай бог каждому, кто знает, что на уме у Серёги, он нестандартный во всём. Как же Витя по нему соскучился. Жена у него, конечно, уважает всех его спортивных друзей, но ни как не может понять этой особой привязанности. Он не хочет сказать ни чего плохого, боже упаси, о фигурном катании, где прошло спортивное детство его жены (она чемпионка Челябинска в одиночном). Но в таком красивом и довольно опасном виде спорта выступление длится мгновение, по сравнению с нашими гонками, особенно с общего старта. Гонка с общего старта, «группа», лето жара, уж лучше жара, чем дождь, многочасовая тяжёлая работа, жажда даже в дождь и озноб. Вот, тут и проявляется характер, чувство «плеча друга», даже из чужой команды. Когда в жару вода буквально закипает во фляжке и соперник делит последний глоток с тобой, прекрасно, зная, что ни он, ни ты не утолишь эту проклятую жажду, но ты чувствуешь сильного соперника, которого будешь подталкивать на тяжёлом подъёме, даже вопреки интересам твоей команды, если потребуется. Таких сильных и способных на спортивный подвиг немного. Серёга из этих немногих, немало они вместе проехали гонок, но были одним целым, выступая, каждый за свою команду.

 

Витя увидел вдалеке одинокую фигурку (слабо сказано для мужской особи весом в центнер, не меньше). Едет на горно – кроссовом, весь в голубом, но точно он, хотя расстояние не меньше километра. Серёга подъехал, они побросали своих стальных оленей (как у Глеба Травина) и слились в дружеских объятиях, старательно сжимая бока, друг друга, как, будто сила этих объятий могла компенсировать все чувства, связанные с долгой разлукой.

 

- Куда едем?

- Прямо.

- Прямо направо или прямо на лево?

- Давай по старой привычке – налево.

- В смысле вообще налево, я бы тогда на машине приехал, или в сторону Уфы.

- Уфы, Уфы, хорош дурачиться.

- Как, скажешь.

 

И ехали они по дороге, по которой до этого ни разу не ездили вместе, не было её ещё тогда. Приятный ветерок подталкивал их в спины и облегчал их перемещение по этой серой ленте. Было тёплое начало октября. Вокруг буйство красок золотой осени, утренние туманы в низинах, поднималось солнце, которое особо и не грело, но способствовало лучшему восприятию этого красивейшего времени года.

 

Ехали они, не торопясь. А куда им спешить? Им было о чём поговорить. Рассказывал в основном Сергей о своих радостях и печалях. Поработал на буровой несколько лет без отпуска, так сложилось. А дальше отпуск, по сценарию Владимира Семёновича, как в его песне про Вачу. Сел в поезд, уверенным в завтрашнем дне, а сошел с поезда почти бомжем. Сначала карты, как у нас на спортивных сборах в «секу» по копеечке, потом родное Русской душе метание бисера, девушки, шампанское с клофелином, хорошо, хоть паспорт не взяли. Домой не поехал, и в милицию не пошёл, стыдно. Поработал на стройке в Омске, чтобы подзаработать и вернуться к нефтяникам за второй порцией счастья. К тому времени рухнул « железный занавес» и до нефтяников он не доехал, перехватила компания шабашников из Украины, которая ехала в Чехию строить гостиницу, помогли с быстрым оформлением документов. На подсобных работах тоже много не заработаешь, но в той неразберихе, которая начиналась в нашей стране это был хоть какой то выход. Витя слушал его и понимал, насколько

по - разному они жили эти годы. Хотя и говорят, что стабильность для лентяев, но Витя как - то пережил эти трудности в своей стране и не летал с одного места на другое, хотя ленивым себя не считал. Находил подработку, оставался после работы. Спорт всегда кормил его. Кормил в том смысле, что он изготавливал детали велосипедов на очень высоком уровне, копировал лучшие зарубежные образы и разрабатывал свои, спрос на них был, так, как поток того изобилия, которое мы имеем сейчас, тогда ещё не хлынул на прилавки. Бывало, задерживался так, что приходил под утро, а утром снова на работу, но за эту ночь зарабатывал, как за месяц на работе. Особенно это помогло в студенческие годы, когда уходишь на сессию из расчета сто рублей в месяц, а учились они с женой оба разом и заочно, а работал он один. Когда в стране начался теннисный бум, Витя начал работать над технологией изготовления теннисных ракеток. Спрос на них был, да ещё какой. Два года упорного труда и у него получилось, да ещё, как получилось!!! Но нужны были деньги на раскрутку этого проекта. Желающих получить эту технологию было много, но никто не хотел вкладывать деньги в производство, точнее звали его к себе, но никто ни чего не обещал, мол, расскажи, как и что, а там видно будет. Короче чисто совковое понятие о авторских правах, чести и ведении общих дел. Но друзей и себя Витя хорошими ракетками обеспечил, его до сих пор жива, точнее одна из них. Называлось это изделие: «Gabbi – compozit». В честь красавицы и спортсменки, но не комсомолки Габриеллы Саббатини. Себе Витя сделал четыре штуки, как раз под свою манеру игры с дальней линии и частым выходам к сетке. Закончился теннисный бум, начался горнолыжный, и здесь он нашел применение своим рукам, клиентов тоже было много, находили его через спортивные салоны. Здесь он ремонтировал крепёж, сломанные клипсы и даже восстанавливал, сорванные о камни канты. Попробовал Витя себя и в яхтенном бизнесе, правда, яхту своей мечты строить прекратил, в силу объективных причин, но дельные вещи, так называются детали такелажа, изготовленные его умелыми руками, спросом пользуются, правда, товар очень специфический, покупателей в нашем неморском краю мало. Сергей слушал Витю и удивлялся. Оказывается можно найти заработок и тут.

- Серый, а почему ты не женился?

- Не собрался, как - то, а сейчас то поздновато уже.

Это ведь только наши великие актёры и политики на шестом, а то и на седьмом десятке детей в новых семьях заводят. А что из них вырастет? Дебилов и сейчас - пруд пруди.

- Я считаю поздновато в таком возрасте детей на свет производить, а взять женщину с ребёнком очень даже стоит.

- Страшновато, как - то, вдруг что нибудь не пойдёт у нас с ней, а ребёнок привыкнет. А, вот ребёнка то я уж точно не смогу бросить. Жалею очень, что пропорхал, своих не завёл. Если бы точно знал, что есть, где – то, всё бы сделал, чтобы жить рядом со своим ребёнком.

- Изменился, ты Серый, я от тебя первый раз такие речи слышу. Но и узнаю тебя. Ты весь такой простой и сложный. Не бойся, ты сам себя, открой объятия и лучшие матери – одиночки упадут к твоим ногам, потому что нет на свете человека честнее и надежнее тебя, да ещё с твоими новыми взглядами на семейную жизнь.

- Завидую тебе, всё у тебя сложилось. А ведь был такой же балбес, как я.

- Когда тебе восемнадцать, балбесом и нужно быть, иначе, как после умнеть то. Я рановато остепенился, боялся и эту замечательную девчонку потерять, этого я бы уже точно не пережил. Если бы чувства тогда на меня верхом не сели, то не знаю, как бы ещё всё обернулось.

- Это тебя Звезда Востока обломала.

- Такая, кого хочешь, обломает.

- Не думал я тогда, что это у тебя серьёзно. Ну, яркая девчонка, даже, я бы сказал, вызывающе яркая. Но я не думал, что тебя это так перевернёт. Сколько их у нас с тобой было, да ещё каких. Да у тебя и без меня всегда хватало.

- Так, тоже не женщины. Нормальная женщина в ресторан с мужчиной идет, а не за мужчиной. А от такой, как Лиля кровь закипает, но видно не судьба.

- Ты - то свою Галю, где встретил?

- На лавочке сидела с подругой, я сразу в атаку и удачно её до дома проводил, а через четыре дня она к родне в Польшу уехала. У нас соревнования в Миассе юниорские, я три дня ездил из Челябинска посмотреть и обратно на велосипеде, а вечером с Галей гуляли. За три дня семьсот с лишним километров накрутил. Если бы не Галя, я бы конечно в Миассе все три дня проторчал. Да, и утешить нашлось бы кому. А тут тянет. Сначала ходил, как пришибленный, давили воспоминания двухмесячной давности. Но знал, что уже ничего не вернуть, а Галя, при всех своих внешних достоинствах оказалась очень душевным человеком и наш роман, как - то медленно, но верно набрал обороты. Скучали оба, когда она уехала. Мы с Ванькой в Сочи собирались, да у него не получилось, тогда я в Ташкент поехал к сёстрам, племянникам и тётке. Родители мои, как раз там были. Развеяться нужно было, в себя прийти. Я знал, когда Галя приезжает, и прилетел самолётом в тот же день. И с тех пор не расставались. Ну, на сессию, на соревнования съездить, в поход сходить это святое. А так всё время вместе, в этом месяце уже тридцатник отметили.

- Не жалеешь, что всё - таки рано женился?

- Ни разу не пожалел. Сам ещё в силе, дочь взрослая.

Чувствую, что жизнь только начинается.

- Где мудрости набрался?

- Родителей слушался, иногда.

- Мудрый блин, а на вид дурак дураком!!!

- Тебя на уши давно не ставили? Могу организовать.

- Да шучу, шучу.

- Дошутишься.

- Да уж знаю, что с тобой лучше не шутить.

- Шутить со мной можно, злить нельзя.

- Ну, сейчас подерёмся.

- Не дождёшься, бить человека по лицу я с детства не могу.

- Прямо, как у Высоцкого.

- Я уважаю, но ни когда не подражаю.

- Но бить то ты умеешь, когда надо, в этом плане нам есть, что вспомнить.

- Снова на тридцать два года назад?

- А, я горд за нас, постояли и за город и за Россию, хотя раньше это называлось СССР.

- Я бы не против, чтобы это и сей час называлось так же.

- Не ты один, таких миллионы.

- Зато, у каких потом девчонок зависли!!! Помнишь близняшек?

- Да, есть, что вспомнить, только имена забыл.

- Я тоже, таких помнишь только, как ощущение. Слушай, мы уже восьмой десяток километров едем, и причём уже в сторону Троицка, компьютер не обманешь. А у тебя еще больше, что делать будем? Не заголодать бы тебе с непривычки.

- Я собой картошки взял колбасок, давай в лесу посидим, отдохнём, торопиться некуда.

- Я тоже кое - чего прихватил, от тебя же не знаешь чего ждать.

 

Придорожный березняк встретил их пылью, мусором и полным отсутствием сушняка для костра. Пришлось

прогуляться подальше от шоссе. Им повезло, они нашли довольно чистую полянку, украшенную ярким разноцветьем осенних листьев и аккуратным пятном от костра. Это, то, что надо. Организовалось и устроилось всё довольно быстро. Вскоре уже горел аккуратный костерок, пахло жареным мясом. Хорошо, что Серёга не пьёт, если бы не предупредил, Витя бы точно прихватил « Ной », который пылился дома уже долгое время, а ведь до дома ещё километров двадцать, а Серёге и того больше. Нельзя же мешать человеку приобщиться к здоровому образу жизни. Они лакомились, тем, что приготовили и болтали просто о жизни, такой простой и сложной, но это их жизнь и ни кто не в состоянии сделать её лучше или хуже без них самих. Они, конечно, остались романтиками, как и тридцать лет назад. А самое главное, что они не стали черствее и хуже за эту целую жизнь, что прожили друг без друга.