Вечер в городе расплещется, влажен, темен и лохмат. По Москве гуляет женщина, над Москвой витает март. Руки стянуты перчатками, каблучки её стучат – Как по клавишам печатают подступившую печаль. Ей бы гонору поменьше бы, быть открытой и простой, Но она такая женщина – непонятная самой. Наградила жизнь без скупости красотою и умом, Ей бы хитрости да глупости – все сложилось бы давно! Но она живет да мается, не разгадана никем. Ну и толку, что красавица, коли прока нет совсем? Ну и толку, что разумница? В этом был когда-то прок? Отвернула счастья улица, зацепившись за порог. Но она идет, высокая и спокойная вполне, Каблучками звонко цокая по разлившейся весне, Ловит капельки упавшие (в них горчит немного соль). Как зовут её – не спрашивай. Просто женщина – и всё. |