Александр Миронов

Февраль 1948 — сентябрь 2010 г

 

Выдающийся поэт петербургского литературного андеграунда 1970-ых гг. Александр Миронов. Ему было 62 года. О печальном событии стало известно из персональной странички в ЖЖ писателя Олега Юрьева.

Фигура Александра Миронова является знаковой в истории развития русской литературы второй половины ХХ в. В конце 1960-ых гг. «большой русский поэт», как называет его Юрьев, под руководством Владимира Эрля принимает активное участие в деятельности литературной группы «хеленуктов». В 1981 г. поэт становится первым лауреатом премии имени Андрея Белого. Несмотря на большой вклад в литературу, творческое наследие Миронова представлено далеко не в полном объёме. При жизни поэта было издано всего три книги с его произведениями - «Метафизические радости» (1993), «Избранное» (2002) и «Без огня» (2009).

Церемония прощания с Александром Мироновым, по свидетельству OpenSpace.ru, состоится 24 сентября в Троицком (Измайловском) соборе.

 

Я как вор ныряю в норы,

Словно лис, укравший кур –

Мне законы и позоры

Там, как дыр и убещур.

Но и там в норе, однако,

Светят черви Зодиака.

Всё червиво, так червиво:

Молния легла на жниво,

Всё хотела, но сожгла

 

Из «ГНОСТИЧЕСКОГО ЦИКЛА»

 

* * *

Открывая себя наугад,

я помыслю Грядущее слово,

и опять, невзначай, невпопад

виноградные лозы в цветеньи...

Открывая себя наугад,

я слежу молчаливые тени,

стороживших всю ночь этот сад...

Все пройдет, как богатства Иова...

Нет, не бисер — лукавое слово.

Разве нищим мы дарим слова?

Все круги повторяются снова:

смерть, мерцающий Рай, vita nova,

а душа без молитвы — мертва.

 

***

 

Я прячусь в Тебе. Ухожу, ухожу.

Я — твой и внутри, как младенец, лежу,

как царь и букварь твоей жизни, как херъ,

ты знаешь сию и мою — вот пример:

 

Простой, словно пропись: жива ты жива?

Я мертвый младенец в тебе, но едва

ты дверь отворишь — и я снова живой,

всегда без тебя, без тебя и с Тобой.

2000

 

***

 

ДИАЛОГ

 

— Ты мыслишь, бедное чело?

У зеркала два страшных глаза,

Разъятых с точностью алмаза.

Эфирное тепло.

 

— Я погружаюсь, я тону,

И в нищете первоначальной

Вновь восстаю нагой, хрустальный,

Обратно сопричастный дну.

1978

 

***

 

Нет, память — не ноша, а пьяное время,

Мохнатых Эриний услужливый рой.

Умершее в сердце горчичное семя,

Горчайшее время с полынной звездой.

 

Вино настоялось и кружится время,

В слепой круговерти лишь тело живет,

Лишь тело — нелепое горькое бремя

В горчайшую Лету, как время, течет.

 

Психея, ты слышишь? — Не слышу, довольно

Соблазнов твоих запечатанных уст

В сургуч поцелуев... — Психея, мне больно:

Любовь соловьиная, розовый куст...

 

Душа так беспечна, ей снится и пьется

Глухого беспамятства воинский мед.

Но время - в крови, и Психея вернется

И кровь дорогую на пробу возьмет.

 

О, винное время безвинного пьянства,

Ты знало давно уже все наперед.

И мертвое тело, как храм постоянства,

По вечной реке, как по жизни, плывет.

1974

 

***

 

Так смерть приходит. Пять минут

осталось и невыразимо

сквозит желанье мимо, мимо

словесных и случайных пут.

 

И сам себе назначишь срок,

как вдруг не вынесешь притворства:

зачем тщетою богоборства

пленять молитвенный исток?

 

Но и молитва чуть жива,

всё мечется, всё ищет сходства,

и только воздух первородства

живит предсмертные слова.

1979

 

***