Если бы вдруг пришлось мне вести дорожный дневник, или писать очерк, или просто рассказ о своих впечатлениях после недавнего посещения Румынии я, не раздумывая начал бы со строчки про собак. Да, да про собак. Не о сказочных вершинах Карпат, не о старинных замках, не про их легенды и мифы, не о патриархальных соборах и часовнях, даже не о людях, а именно о собаках. Вернее не столько о собаках сколько, о причине их повсеместного присутствия пока тур группа наша колесила по Румынии. То есть, где бы ни остановился автобус, сразу вокруг его собирались замызганные своры беспризорных собак. Допустим, мы вышли по трапу из самолета. Нас тут же встретили какие - то подозрительные черно-белые псы. Тогда это не очень бросилось всем в глаза, но когда в течении первого дня, куда бы мы не приехали нас начинали окружать собаки, терпение кончилось. Мы напрямую спросили своего руководителя группы и экскурсовода, выходца из Румынии неутомимого, чрезвычайно эрудированного Миху: «Откуда в Румынии столько собак? Почему куда ни бросишь взгляд, глаз повсюду замечает их, бродячих?». И Миха, собрав нас в автобусе, стал рассказывать.

В те времена, когда Чаушеску пришел к власти, Румыния представляла собой государство безрадостное. Страна была экономически неразвитая и на уровень европейских цивилизованных стран не тянула. Ежегодно в Румынии умирало с голоду более 15 тысяч человек. За этими, мягко говоря, неприятностями Чаушеску не забывал об имидже собственной страны: десятки видных академиков сидели за архивами, чтобы доказать, что румыны напрямую происходят от римлян, а румынский язык близок латыни как ни один другой. Это его волновало более всего. Но чтобы как-то сымитировать заботу о бедных, явить Европе пример того, как социалистическая Румыния уверенно идет к победе коммунизма Чаушеску при том при всем, что промышленность, сельское хозяйство были на грани развала, умудрился развернуть активную компанию по улучшению жилищного вопроса в стране. Из убогих, подслеповатых бараков в поселениях и деревнях, в которых по-соседски жили румыны и цыгане он стал переселять народ в многоэтажные дома. Небоскребы, как грибы появлялись вокруг Бухареста и других крупных городов. Переселялись с воодушевлением, несмотря на то, что в центре страны хронически не хватало элементарных продуктов питания. Всюду витийствовал жесткий режим экономии электричества. Надо заметить, что практически каждая семья румын, а тем более цыган держала даже не по одной, а по две, по три собаки. Каждый уважающий себя цыган должен был иметь собаку. Слушая Миху, я вдруг вспомнил строчку известной песни. Песни про то что, цыган без лошади - не цыган. «Нет, не правильно,- подумал я. – Оказывается цыган без собаки все равно, что без крыльев птица». Тем не менее, люди, переезжая в многоэтажки, бросали их на произвол судьбы так же, как бросали свои халупы. Потому что к тому времени вышло негласное распоряжение президента Румынии: живность то есть, собак в города с собой не тащить. В начале этот запрет никто серьезно не воспринял. Их бросали без зазрения совести. Но через самое короткое время несчастные бездомные явились стихийным бедствием для страны. Преданные хозяевами собаки сбились в стаи и начали метаться по всей стране. От предгорий Карпат до площадей и улиц городов.

Горожане стали настоящими их заложниками. Собакам была объявлена беспощадная война. Специальные отряды гонялись за несчастными псами по всей Румынии и отстреливали – не помогло. Начали травить – не помогло. В какой-то момент, глядя на этих собак, брошенных людьми, я позволил сравнить их по стойкости и живучести с вечноживучими тараканами. От собак, как от невыводимых тараканов, румыны избавиться не смогли. «Это еще ничего, – успокоил нас Миха. - То, что вы сейчас видите – это малая часть того, что было. Раньше случалось такое: танцуешь в ресторане, а под ногами путается какая-то забежавшая в зал шавка. Сегодня такого нет. Собак стало значительно меньше, но есть. И это вы наблюдаете». В конце рассказа Миха строго настрого приказал нам не сметь их кормить, но главное не гладить. Потому как они могут быть разносчиками всякой заразы.

Тут я позволю себе отвлечься и вспомнить про любимую плюшевую игрушку Великого Кондуктора, так в народе звали Чаушеску. Про его собаку Корбу. Псу был пожалован собственный лимузин с эскортом, на котором его возили по Бухаресту. Он спал в отдельной роскошной спальне на одной из многочисленных вилл президента. К услугам собаки был телефон, телевизор и прочие блага цивилизации. В служебные обязанности румынского посла в Лондоне входило еженедельно посещать супермаркет и покупать там специальные собачьи бисквиты и дипломатической почтой отправлять их в Бухарест. В конце 80-х годов, незадолго до своего расстрела, Чаушеску пожаловал любимой игрушке звание полковника румынской армии. Все это происходило в то время когда, на улицах городов нищие просили милостыню, а зимой даже в Бухаресте большинство квартир не отапливалось.

Пожалуй, достаточно про собак. Лучше я расскажу про изумительные по красоте Карпаты, про высоченные и прямые как мачты кораблей величавые сосны и ели, что растут по склонам гор. Часто автобус наш делал крутой поворот на узком шоссе, которое, как серпантин вилось между головокружительными, глубочайшими впадинами. И тогда мы, пассажиры, старались увидеть поляну, на которой растут эти гигантские деревья, но не видели ничего кроме уходящих в темно-зеленые, зияющие пустотой стволы елей и сосен. Зато, задрав высоко головы, мы видели на вершинах гор ослепительно белые, не тающие шапки снега.

Между тем автобус наш выруливает с гор и спускается на относительно ровную поверхность у подножия Карпат. Тянутся к небу черепичные крыши домов, освещенные кроваво-красным светом заходящего солнца. По каменным изгородям извивается, словно тень вампира, виноград. Мифы и реальность переплелись здесь, словно эти виноградные лозы по каменным изгородям и мы уже в царстве правления Дракулы. До недавнего времени для меня он был популярным персонажем, частью массовой культуры XX века, героем сотен книг, фильмов ужасов и комиксов. Дракула - страшилка, персонаж, рожденный голливудскими сценаристами и оживленный режиссерами нескучного кино. Ничего подобного. Действительно, жил оказывается такой крутой парень, отморозок, как сказали бы сегодня. Звали его Влад. Я прислонился к его памятнику, что поставлен во дворе овеянного легендами средневекового замка Дракулы, замка Бран. Пока меня фотографировали, успел прочесть годы жизни. Вамп родился в 1405 году. Всю его будущею деспотию и неслыханную жестокость народ объяснял тем, что мальчика с детства грозились нанизать, как бабочку в коллекции на кол, который всегда стоял под окном его спальни. Думаю, психика расшаталась бы не только у подростка, но и у взрослого. Но с Дракулой случилось все наоборот. Ежедневное лицезрение кола под окном только закалило нервы будущего графа. Повзрослев, в 1448 году семнадцатилетний Влад сумел захватить престол у собственного отца Влада II и воцариться под именем Влад III. У своих мучителей он научился беспощадности и коварству. Несмотря на жестокость Дракулы, народ уважал своего нового правителя.

Но всесильным туркам вместе с приближенной к графу свитой, которая держала в страхе земли и княжества, где беспредельничал Дракула изрядно надоели его зверства и в 1474 году они убили его. Дожил он до 44 лет. Его отрубленную голову законсервировали в меду и доставили в качестве трофея турецкому султану.

После прогулок по сумрачным и гулким залам замка Дракулы, со стен которого веяло холодом и таинственностью мы погрузились в автобус и покатили в современный и шумный, как цыганский табор город Синай. В этом было приятное совпадение: город и гостиница, в которой мы поселились, носят название горы, где Бог вручил Моисею десять заповедей. «Ширится присутствие еврейское по планете. Но и сокращается»,- подумал я. По словам Михи, в Румынии на сегодняшний день проживают около 8 тысяч евреев, а было до недавнего времени значительно больше. Город Синай сегодня это известный на весь мир горнолыжный курорт и замок Пелеш, одна из наиболее роскошных и сохранившихся королевских резиденций. Это знаменитая церковь Святой Екатерины, и старинные синагоги, и просто многочисленные рестораны на центральном бульваре города, куда приглашают вас испробовать блюда румынской и европейской кухни, приготовленные знатными умельцами – румынскими поварами. Но даже если бы ничего этого я не видел, мне было достаточно каждое утро из своего балкона наблюдать по утрам невиданной красы панораму: серебряным, хрупким ожерельем висит в звенящем воздухе на вершинах и склонах Карпатских гор то ли прозрачная дымка, то ли легчайший голубой туман. А в небе парят птицы.

На следующий день мы снова колесили на автобусе по извилистой дороге, петляющей в горах, вдоль горной реки Прутець, хрустально чистого поющего широкого ручья. Где бы мы ни останавливались, дети из близлежащих деревень щедро угощали нас спелой черникой и сладкой малиной, не забывая, однако, торговать ею. Потом был другой город, который называют румынским Зальцбургом. Вначале мы увидели его название на немыслимой высоте. Стоя у подножия горы Тымпа, мы читали большущие белые буквы на вершине этой горы: Брашов. От Михи мне было приятно услышать, что столица моей родной Беларуси город Минск побратим Брашова. Вот мы уже в центре города. Было смешно наблюдать как, заходя в церковь Святого Бартоломея, мои уважаемые датишники израильтяне снимали кипы. Церковь Святого Бартоломея - самый старый исторический памятник в городе, построенный в 1223. Потом была Чёрная церковь первоначально известная как Церковь Святой Марии, построенная приблизительно в 1380 году. Миха подробно рассказывал какой случился страшный пожар в 1689 году. Здание было сильно разрушено, драма настолько возымела действие на прихожан, что некоторые накладывали на себя руки. Сегодня это самый значительный и впечатляющий памятник готической архитектуры в Румынии.

Не менее захватывающе было погулять по Кронштадтской крепости, которая была основана в 1211 году Тевтонским орденом. Интересная деталь. В 1987 году жители Брашова поднялись против режима Чаушеску. Эти события вошли в историю как Брашовское восстание. Оно быстро вылилось в настоящую молниеносную революцию.

К эпицентру этого исторического переворота в Бухаресте, к бульвару с характерным для того времени названием «Победа социализма» мы приехали на следующий день. Столица встретила нас моросящим дождем, черные тучи сгущались над городом. Глядя на низкое небо, я подумал, что вот также, лет двадцать назад, наверно, сгущалось и недовольство народа. Его не устраивали результаты многолетнего правления румынского кормчего.

По бестолковой архитектуре и размаху резиденции Чаушеску, этой цитадели из стекла и бетона, которую нельзя было охватить глазом, мне показалось, что американский Пентагон в сравнении с этой крепостью просто отдыхает. Стоя на ступеньках, которых было больше чем в знаменитой Потемкинской лестнице в Одессе, Миха стал с воодушевлением рассказывать. Прежде чем начать строительство Чаушеску собрал лучших архитекторов Румынии, самых продвинутых, самых прогрессивных и заказал им такое парламентское здание, которое ни единым метром не повторило бы ничего, что было воздвигнуто во всем мире до сих пор. Ни щепотки песка из заграницы, никакого импортного строительного материала, ничего чужого! Сокрушительное по величию сооружение должно было быть выстроено, используя исключительно местные ресурсы. Архитекторы и строители не подвели Чаушеску. Все было исполнено именно так. Правда «домик» этот стоил румынам около трех миллиардов лей и несколько сотен жизней. Преисполненный гордостью за страну, в которой родился, Миха воскликнул: «Наш парламент – это второе по величине и третье по объему здание в мире! Одних только лампочек в этом доме 1 миллион 500 штук!». Этот факт произвел на меня большее впечатление, чем мольба, обращенная к солдатам перед расстрелом Елены Чаушеску: «Что вы делаете? Развяжите мне руки! Этими руками я кормила вас!».

Дождь усиливался, мы столпились под бесконечно длинным козырьком Дворца Чаушеску. Маниакальная гигантомания великого Контролера торжествующая в этом здании, укрыла нас от дождя. Я тут же ощутил на себе его практическую пользу. Внутрь идти не хотелось. Я стоял и думал: «Как бы ни был грандиозен архитектурный и художественный стиль он отнюдь не оправдывается теми страданиями и лишениями, той ценой, которую заплатил за него румынский народ». «А какая сейчас форма правления Румынии? Какого строя придерживается сегодня страна?» - спросил я у Михи. Наш экскурсовод посмотрел на меня внимательно и, не раздумывая, коротко бросил: «Ацмаут». То есть страна идет по независимому пути развития. Только знать, от чего она независима мне, до сих пор понять затруднительно.

Потом мы приехали к большой Хоральной синагоге. Нас приветливо встретил молодой раввин, угостил прекрасным вином, провел по синагоге, рассказывая какие именитые люди посещают ее. Был будний день, посетителей было немного. Прощаясь с нами, раввин велел кланяться обетованной.

У Триумфальной арки воздвигнутой в память о боях румынской армии в 1916-1918 годах, мы полюбовались благоухающими цветами и красивейшим фонтаном на площади Победы, потом прошли мимо Румынского национального театра, фотографировались и смотрели в моросящее небо.

Эти заметки о моем пребывании в Румынии я начал с эпизода о собаках, но думаю, что начинать следовало с другого. Этим другим я закончу.

На каком-то из бесконечных поворотов, высоко в горах автобус остановился на автомобильной площадке. Миха подвел нас к краю дороги и, показывая рукой на высоченную сопку, рассказал нам про то, что здесь, приблизительно в 120 километрах от Бухареста в горном ущелье в результате катастрофы, в конце июля нынешнего года погибли шестеро израильских летчиков. Потерпевший крушение наш военный вертолет входил в израильскую эскадрилью «Ночные хищники», которая участвовала с румынскими воздушными силами в учениях. Оказывается, какой разной бывает степень потрясения! Услышать про трагедию по радио или услышать о ней в непосредственной близости от склона горы, на который упал вертолет. В полном молчанье стояли мы подавленные и огорошенные, глядя на гору, пытаясь разглядеть конкретное место трагедии.

Не знаю, как для кого, но после увиденного воочию места гибели летчиков мне нестерпимо захотелось домой, потянуло скорей окунуться в шумные улицы наших городов с улицами запруженные автомобилями, шагать по скверам и паркам, где гуляют утомленные хамсином соотечественники.

На следующий день мы улетали, сохранив в памяти страну, где ее дети щедро угощают на туристских тропах зарубежных гостей лесными ягодами, а по вечерам эти же дети у гостиниц и ресторанов протягивают тебе грязные ладони и просят мелочь. Теперь я знаю: если есть где-то на свете страна контрастов, то это, несомненно, Румыния, на бесконечных равнинах которой играют, не зная нот, мечтательно зажмурив глаза лэутары, бродячие музыканты. Звучат гитары и плачут скрипки.