Егор все сделал так, как велел ему портрет: шкатулку с фарфоровыми фигурками спрятал в заднем кармане своих новых полосатых штанишек, любопытный ключик зажал в руке, а сам портрет с говорящим изображением старухи Кланж сложил конвертиком и сунул за пазуху.

Теперь он быстро взбирался по каменным ступеням вверх, на вершину Меловой горы, в замок Фламорта. Ступени были высокие, кривые, с отбитыми краями, а сквозь трещины в камне проросла трава и жгучие стебли хмеля. По бокам, в узких расщелинах притаились гадюки, а в высоких зарослях репейника светились глаза ночных грызунов.

Из нагрудного кармана его нового кафтанчика торчала самодельная дудочка.

- Говори уверенно! – сдавленным голосом сказал из-за пазухи портрет, - колдунья Кланж очень хитра, она тебя сразу на чистую воду выведет, если будешь блеять как барашек!

- Хорошо, - согласился Егор, - а что говорить-то?!

- Это я тебе сейчас нашепчу, слушай внимательно, - прошелестел голос.

Не умолкая ни на минуту, портрет давал указания до тех пор, пока мальчик не остановился у высоченных ворот замка. Две чугунные крысы возвышались по обе стороны от входа, сморщив высокомерные носы и скосив глаза вниз, на смельчака, отважившегося подойти к этому жуткому месту.

 

Замок напоминал остроконечную раковину-чалму речной улитки, только не светлую, выбеленную солнцем, а темную, покрытую черными и темно-зелеными пятнами мха. Окон было всего два, да и те чернели глазницами, придавая замку сходство с изуродованным черепом.

Единственным светлым пятном была ярко-освещенная арка на самой верхушке, которая своим шпилем уткнулась прямо в звезды и казалась маленькой обсерваторией. Именно там двигались силуэты обитателей замка. Егор увидел, как две горбатые фигуры осматривали свысока окрестности и, даже слышал их отдаленные голоса.

Мальчик попытался открыть чугунную калитку, но та даже не сдвинулась с места. Тогда он с грохотом дернул на себя ручку и застучал по двери кулаком.

 

Силуэты в «обсерватории» замерли и уставились в его сторону. Потом один из них взмахнул рукой и, к Егорке подлетела корявая клюка. Она заплясала вокруг него и, стукнув его несколько раз по лбу и по спине, стала прогонять прочь. Малыш вначале изворачивался и уклонялся от ударов, а потом схватил драчунью и закинул в кусты. Она отлежалась там немного и с еще большим ожесточением и скрипом кинулась его колотить.

- Что она ко мне прицепилась? - закричал мальчик.

Из-за пазухи ему ответил старушечий голос:

- Вели ей остановиться, а потом добавь:

Откуда взялась – туда и вернись,

В дерево вновь ты превратись!

 

Егор повторил эти слова и корявая клюка колдуньи, столько лет исправно служившая ей верой и правдой, вдруг вонзилась в твердую сухую почву, а потом из нее стали проклевываться молодые ветки. Спустя минуту, она превратилась в березу с пышной листвой, хотя и кривоватым стволом. Теперь она не представляла опасности и мальчик, разжав кулак, выпустил к воротам любопытный ключик. Тот, хитренько прищурил свой глазок и заглянул в замочную скважину на чугунной калитке. Убедившись в том, что по ту сторону ворот его многое заинтересовало, ключик повернулся дважды в замке и, калитка со скрежетом распахнулась.

 

Егор шагнул вперед, подбадриваемый говорящим портретом. Бедное изображение было сложено вдоль и поперек несколько раз и, поэтому у портретной старушки лоб прилип к подбородку, нос сложился вчетверо, глаза смотрели один в другой, ну, а губы, которым приходилось еще и разговаривать, просто были закручены в узелок.

Колдунья Кланж и Фламорт увидели, как мальчик сумел отбиться от клюки, затем каким-то образом перед ним открылись ворота и, вот теперь он уже вошел в сам замок. Старуха злобно сузила глаза и, поджав губы, распорядилась:

- Розалинда, жабка моя розовенькая, давай-ка посмотрим, кто это к нам пожаловал. Не будем его превращать в сушеную саранчу раньше времени, послушаем, что этот бродяга нам расскажет! Налью-ка я яда в бокал с яблочным соком. Дети любят сладкие соки, вот и угощу его!

 

Жаба не к месту проквакала серенаду, к которой больше всего подошло бы название: «Мучительное полоскание горла», а потом с надменным видом сомкнула веки, оставив только узкие щелки.

- А ты, сын, - продолжала Кланж, - будь начеку! Если я тихонько присвистну вот так: «Фюиить - фиить!» – устроишь грозу. У тебя это, наконец-то, стало получаться. Да смотри, такую грозу, чтоб этот маленький наглец улетел отсюда в одну секунду!

- Хорошо, ма! - расплылся в крокодильей улыбке Фламорт.

 

Он давно мечтал, чтобы кто-нибудь нарушил его уединение, ведь в своей жизни никого, кроме мамаши и толстой Розы он не видел. Тайком от грозной матери он учился рисовать, мечтая стать художником, чьи картины смогут оживать. Сидя безвылазно в замке, Фламорт мог изображать только птиц, изредка залетавших в это мрачное место и иногда – мух, стрекоз и бабочек. Но в основном, на его полотнах оживало изображение колдуньи Кланж и ее обожаемой жабы. Все портреты он тщательно прятал в чулане, разрешая им между собой перешептываться только, когда колдунья уходила в свою пещеру. Правда, один портрет, тот, который сейчас лежал за пазухой у Егора, он, однажды, все-таки ей подарил, дав «честное фламортское»: никогда больше не прикасаться к краскам. Колдунья повесила его в своей пещере, над каменной кроватью, даже не подозревая, что тот слышит каждое ее слово и видит каждый ее жест.

 

Кланж уселась на высокий стул с причудливой спинкой, Розу посадила себе на плечо, а Фламорту велела стать слева от себя. Она расправила складки на своей кружевной мантии и, хлебнув пару тягучих глотков из зеленого графина, приготовилась встречать гостя.

Егор вошел в «обсерваторию» решительным шагом и стал напротив старухи.

Она, сдвинув короткие лохматые брови и, задумчиво выпятив нижнюю губу, стала его рассматривать.

- Где-то я тебя уже видела, - грозно сказала она, - ну, и зачем явился?! Говори правду, не то превращу тебя в маленького лесного клопа и раздавлю носком своего ботинка!

 

Из-под футболки у мальчика раздался приглушенный смешок и, колдунье послышалось, что он тихонько что-то зашептал, хотя губы его при этом были абсолютно неподвижны.

- Носки Ваших ботинок прогрызли мыши! - насмешливо заявил Егорка.

- Хм, откуда ты можешь это знать? – удивилась Кланж и вкрадчиво добавила, - ты не простой мальчик, да?

Егор вместо ответа достал дудочку и, неумело перебирая пальцами, заиграл, к своему удивлению, нежную мелодию.

Старуха подскочила на своем стуле, как ужаленная. Лицо ее скривилось, словно от зубной боли:

- Прекрати!! Прекрати сейчас же! - завопила она, закрыв уши обеими руками, - это же песенка пастушка! Откуда ты ее знаешь? Кто ты такой?!

 

- А я и есть пастушок!

- Ква-ква-ква-а-а! - что есть мочи затянула Розалинда.

Старуха затопала ногами:

- Молча-ать! Всем молча-ать! Роза, ты в своем уме? Кому ты подпеваешь? Это же не серенада, это – похоронный марш для нашей головокружительной карьеры…глупая ты, глупая! Мальчик, а хочешь очень вкусного яблочного сока попить?

- Нет, не хочу, мне бабушка не разрешает у незнакомых людей брать угощение! Сами пейте свой сок!

- Ты мне угрожаешь? - вкрадчиво поинтересовалась старуха.

- Я просидел в шкатулке, как в тюрьме, много лет, и Вы в этом виноваты. Морфор заколдовал меня и маленькую девочку, превратив в фарфоровые игрушки, а Вам приказал стеречь нас, чтобы никто никогда не смог нас найти. Но, сегодня, в Ночь Лунных Ветров, колдовские чары развеялись, и мы опять стали детьми. Скоро чародей накажет Вас за то, что не уберегли шкатулку!

 

- Ма-а, что все это значит? - дрожащим голосом спросил Фламорт.

- Помолчи, - рявкнула Кланж, - а где девочка?

- В надежном месте.

- Мы можем бежать, - размышляла вслух старуха.

- Морфор Вас найдёт, где бы Вы ни спрятались.

- Чего ты хочешь? У тебя есть предложение?

- Да, если Вы честно расскажете мне свою историю и подскажете, где находится потайная дверь, я смогу разгадать тайны Морфора. Тогда он потеряет силу и навсегда исчезнет из этих мест. Конечно, Вы уже не будете колдуньей, и этот замок исчезнет, но вы хотя бы останетесь теми, кем были до встречи с чародеем, а не превратитесь в дорожную пыль!

 

Старуха вылезла из глубины стула и спрыгнула на пол, оглушительно грюкнув каблуками. Заложив руки за спину, она в раздумьях стала ходить из стороны в сторону. Розалинда старательно разевала рот, но так и не смогла спеть ни одной ноты, а Фламорт, напряженно сопел и вертел головой то вправо, то влево, не отрывая взгляд от матери.

- Но ведь я преданно служила моему господину: ни одна живая душа из внешнего мира ни разу не подошла к Домику Лесника, лесное зверье я держала под контролем, а самое главное – берегла его тайны, как зеницу ока!

- А вот шкатулку не уберегли…

- Ну, как говорится, и на старуху бывает проруха. Ты, пастушок, пытаешься меня запугать, но вдруг Морфор простит мне мою оплошность? Может быть, эта шкатулка не так уж много для него значит, тогда я и мой сыночек по-прежнему будем властвовать в этом лесу, моя милая Розалинда будет радовать нас своими чудными серенадами, а чародей, обретя бессмертие, покорит весь мир!

- Тогда я пошел, - звонко сказал Егор, - но, помните, что за свои злодейства он обязательно будет наказан. Тогда и он, и все его помощники окажутся в Вечной Темнице, из которой нет дороги назад!

Мальчик направился к выходу, но Фламорт догнал его и схватил за руку.

 

- Постой, - попросил он его, а потом жалобно взглянул на мать, - ма-а, я всегда был послушным, хоть и не одобрял твои поступки. Я не хочу больше творить зло и прислуживать чародею. Пока не поздно, давай все изменим к лучшему…

К этому времени, Розалинда, наконец, настроилась на музыкальный лад и с клокотаньем исполнила, полную тоски и страдания, очередную мелодию.

Колдунья Кланж, не выдержав, всхлипнула:

- И ты туда же! Эх, глупая ты, глупая! Ладно, я согласна - ради моей Розочки и моего непутевого, но любимого сына! Я плохо помню все, что было со мной в той, прошлой жизни, но могу сделать так, что ты перенесешься в прошлое, в то время, когда история колдуньи Кланж только начиналась.

Она подошла к небольшой нише в глубине комнаты и отдернула тяжелую штору. За ней оказалось высокое – от пола до самого потолка зеркало – тусклое, покрытое темными пятнами и пылью но, несмотря на это, излучающее из глубины какой-то теплый свет.

- Иди сюда, пастушок! - спокойно позвала колдунья, - загляни в это зеркало, и если не боишься, переступи через него. Это зеркало моей жизни, попав в него, ты все узнаешь!

 

- Иди-иди, не бойся, она говорит правду. Чтобы вернуться назад, шагнешь в зеркало задом наперед, - еле слышно прошипел портрет:

 

Егорка сделал глубокий вдох и шагнул за зеркальную поверхность.

К его огромному удивлению зеркало от этого не разбилось, пол под ним не разверзся и он не провалился в страшную бездну. Просто мальчик оказался в лесу. Высоко над головой сияло солнце, небо было ясное, пели птицы и беззаботно пиликали кузнечики – был теплый летний день. Он оглянулся и увидел на солнечной опушке, в окружении хоровода цветущих лип, деревянный дом с расписными ставнями. Под окнами раскинулись пышные кусты пионов, а ближе к лесу, в тени, словно припорошенная снегом, белела полянка ландышей. На высоком порожке, застеленном домотканым ковриком, сидел розовощекий ребенок и руками ел землянику из берестяного лукошка. Рядом, у его ног, играл серый щенок.

 

В дверях показалась молодая светловолосая женщина. Она взяла ребенка на руки и вдруг, взглянула прямо Егорке в глаза. От неожиданности и боязни быть замеченным, он отступил назад и, поцарапавшись о колючие ветви дикой розы, спрятался за огромный черный валун.

- Это Домик Лесника? – шепотом спросил мальчик.

- Он самый, - ответил ему портрет, - но события, которые тебя интересуют, еще не наступили. Зажмурься и медленно сосчитай до трех, и ты увидишь, что произойдет через три дня.

Малыш зажмурился. Когда он открыл глаза, была уже ночь, а он все стоял возле камня, напротив Домика Лесника.

Правда, теперь вокруг была жуткая тишина, и дом казался нежилым. Дверь была открыта настежь, в окнах – темно, скомканный коврик валялся на земле, а скучающий серый щенок тихонько скулил от одиночества.

 

Егор уже хотел подойти ближе к дому и заглянуть в него, как тишину нарушили чьи-то шаги. Кто-то не таясь, быстро приближался к тому месту, где стоял мальчик. Не успел он отскочить в темноту, как возле черного валуна оказался жутковатый человек – тщедушный, сгорбленный, в длинном плаще до пят. Он подошел к дому и страшно захохотал, потирая руки.

- Всё равно будет по-моему! - дребезжащим голосом выкрикнул он.

- Нет! - раздалось в ответ и, ему навстречу вышел молодой мужчина: стройный, с загорелым лицом и русыми волосами, правый глаз его был темно-карий, а левый – зеленый.

- Нет, - повторил он твердо, - я тебя не боюсь, убирайся отсюда! Здесь ты не получишь ничего! Наступит день и все твое зло обернется против тебя! Я убил бы тебя, но не могу этого сделать, пока ты не вернешь мне тех, кого я люблю!

- А если я их тебе верну, ты попытаешься меня убить потом? – с насмешкой спросил человек в плаще.

- Я пощажу тебя при условии, что ты исчезнешь отсюда навсегда!

- Вижу, что сегодня мы ни о чем не договоримся. Что ж, я не тороплюсь! У меня впереди много жизней! Еще увидимся! - крикнул зловещий старик и при лунном свете Егорка увидел его бледное лицо с глубоко запавшими глазами и длинным уродливым носом.

- Это Морфор! - с ужасом воскликнул Егор и задрожал.

- Тш-ш! Не выдай себя, - еле слышно шепнул портрет.

 

Морфор от злости заскрипел зубами, щелкнул двумя пальцами и зашипел, как змея. После его щелчка сотня камней ураганом налетела на дом, вдребезги разбив все окна и сбив набок ставни. Серый щенок с лаем кинулся на него и, вцепившись зубами в край черного плаща, стал рвать его в клочья.

- Умолкни, - злобно, сквозь зубы, прошипел Морфор, - сколько от тебя шума! Стать тебе безмолвным булыжником! И тебе и всему твоему племени! Он пнул щенка ногой и тот, жалобно тявкнув, превратился в серый булыжник.

- Благодаря мне сбылись ваши мечты, а вы не хотите отдать мне своё умение любить и мечтать, ведь оно вам больше не нужно! Твою дочь я заберу с собой, твою жену я превращу в безмолвную лесную русалку, ты же будешь искать их изо дня в день, бродя по лесу и по болотам…и не найдёшь, пока я не позволю! А твой друг-великан Джерпаз, вместо того, чтобы плавать по морям на своём чудо-паруснике, будет вечно скитаться по небу воздушным всадником! Это вам наказание за упрямство! Я вернусь в следующую Ночь Лунных Ветров! Когда это будет, никто не знает, но надеюсь, к тому времени вы одумаетесь, и мы договоримся. Прощай, Лесник!

 

Чародей резко развернулся и нервной, развинченной походкой направился в лес. Остановившись у бесформенного черного валуна, он с восхищением воскликнул:

- Какой исполин! Мне бы такого помощника – крепкого и стойкого, как камень, бесчувственного и примитивного, как камень, неподвижного и твердого, как камень!

Он погладил валун рукой и громогласно спросил:

- Хочешь, исполню твое желание? Чего бы ты хотел?

Валун под его рукой, шевельнулся и обозначившимся каменным ртом медленно протянул:

- Мечтаю стать похожим на человека и сдвинуться с этого проклятого места, на котором я сижу, сколько себя помню! Еще я хочу повелевать и властвовать!

 

- Отличное желание! - Морфор обнял валун обеими руками, как старого друга, - мы с тобой поладим! Мне нужна помощница, которая присмотрит за этими местами, пока я буду отсутствовать!

Он вновь щелкнул двумя пальцами:

- Уродливая злобная старуха – вот кем ты станешь! Ты будешь похожа на человека, сдвинешься с этого места и научишься повелевать и властвовать!

Валун обмяк и словно гора пластилина стал менять форму. В первую очередь, из каменной глыбы вырисовался мятый балахон, из-под которого выглянули тонкие кривые ноги в остроносых ботинках. Затем, из длинных свободных рукавов свесились большие темные ладони с шишковатыми пальцами, вытянулась большая голова с плоским лицом, на котором, словно баклажан, вырос тяжелый нос. Над носом блеснули бегающие глазки, а под ним скривился широкий рот. В заключение, на подбородке, словно точка в конце предложения, выскочила причудливой формы бородавка с торчащим из нее курчавым волоском.

Потом, то ли для закрепления результата, то ли для проверки на прочность, Морфор одним движением жилистой руки выдернул из земли молодую изогнутую березку и со всей силы стукнул ею по спине каменной старухи. От крепкого удара ее туловище с одной стороны треснуло, кусок камня откололся, упал и превратился в маленького уродца, а на месте трещины образовался каменный горб. Старуха охнула и ожила. Пыхтя и ворча, она задвигалась, заморгала и хрипло заговорила:

- О, мой господин! Благодарю тебя! Теперь у меня есть сын, и я могу вместе с ним уйти с этой опротивевшей поляны! Я твоя вечная должница и буду всю свою новую жизнь верно служить тебе!

 

Морфор протянул ей березу:

- Выстрогаешь себе волшебную клюку! Теперь твое имя – колдунья Кланж, а твой случайно появившийся сын – будущий колдун Фламорт! Когда подрастет, скажешь ему, что его отец был Великим Заклинателем Огня, а дед – Повелителем Гор и Пещер! Мне нужно надолго покинуть этот лес, и ты будешь властвовать здесь вместо меня. Самое главное, не подпускай никого к Домику Лесника, там находится потайная, заколдованная дверь. Когда я вернусь то, прежде всего, заберу, спрятанные за ней драгоценные флаконы. С их помощью я обрету бессмертие! Еще возьми эту шкатулку. Глаз с нее не спускай и помни, что я захочу увидеть ее в целости и сохранности!

- Слушаюсь, мой могущественный господин! – каменным голосом, прогудела старуха, - я все сделаю, как ты велишь! Но у меня есть еще одна маленькая просьба.

- Говори, колдунья Кланж, - с насмешкой велел Морфор.

 

- Чтобы мне не было одиноко, позволь взять с собой этот Розовый куст, мы долгие годы сидели на одной поляне бок о бок и мне будет его не хватать!

- Хорошо, - согласился чародей, - кем ты хочешь стать, Розовый куст?

Куст задвигал длинными ветвями:

- О, мне все равно, лишь бы я умел петь серенады. Я обожаю музыку!

- Серенады? – он окинул куст взглядом, полным презрения, - какое глупое желание!

Потом раскинул руки в стороны, как бы собираясь обхватить его, но вместо этого, наоборот, быстро сблизил ладони и сомкнул их коробочкой, будто поймал кузнечика или мотылька. Он выдохнул какой-то резкий свистящий звук и, дождавшись громкого хлопка от лопнувшего бесследно куста, разжал ладони: на них сидела толстая розовая жаба и восторженно рассматривала свое голое полупрозрачное тело. Налюбовавшись на себя, она торжествующе разинула огромный рот и запела лугушачью серенаду: « Ква - ква-а-а - ква!»

 

- Роза!! – с неописуемым восторгом всплеснула руками старуха, - мы будем опять вместе! Я теперь волшебница, а ты певица!

Она взяла жабу и усадила себе на плечо:

- Теперь я буду звать тебя Розалиндой, ведь у артистки должно быть красивое имя!

Егор, наблюдавший из-за деревьев за чудесными превращениями, зашептал:

- Я все понял, неподвижный камень и безмолвный куст получили от Морфора то, о чем больше всего мечтали. Никто, кроме него не смог бы одарить их более щедро, поэтому они и стали преданно служить ему, выполняя все его приказания.

- Тише, - зашептал портрет, - ты понял, где находится Потайная дверь?

- Она находится в Домике Лесника.

- Ну, значит, не зря мы сюда отправились. Останется только найти ее…

 

В это время Морфор, потирая руки и растянув губы в довольной ухмылке, заявил:

- Теперь жилищем вашим будет Меловая гора. В пещере, у ее подножия поселишься ты, колдунья Кланж со своей подружкой Розой. Охранять его станут собаки со всей округи, я их сгоряча превратил в булыжники, дорожка из них поднимет лай, как только кто-нибудь чужой посмеет приблизиться к пещере.

- Благодарю, мой повелитель, - старуха согнулась в поклоне, - лающие камни мне по душе, ведь я сама совсем недавно была камнем!

- В этой пещере ты будешь хранить шкатулку, - продолжал старик-чародей, - в ней спрятаны фарфоровые статуэтки мальчика-пастушка и девочки с букетом цветов. Ты должна знать, что на самом деле, это - заколдованные дети. Их родители оказались очень упрямыми и не захотели выполнять мои условия, поэтому я был вынужден превратить их детей в эти крошечные безделушки. Они примут свой настоящий облик только, когда мать или отец сумеют их найти и узнать! Но ты, колдунья Кланж, не должна допустить этого! Не спускай с них глаз!

 

Старуха закивала своей уродливой головой:

- Слушаюсь, мой господин! Я им покажу, этим детям! Будут сидеть в шкатулке, как миленькие! А где будет жить мой сыночек?

Она засияла от счастья и заботливо погладила по приплюснутой голове маленького уродца, еще недавно бывшего ее каменным боком.

- На вершине Меловой горы я поставлю зловещий замок для устрашения лесного зверья, пусть это и будет замок твоего сына Фламорта! – Морфор нагнулся и поднял с земли небольшую речную ракушку.

Она напоминала белую чалму с острой, похожей на шпиль верхушкой. Только две маленькие изломленные щербинки портили ее совершенную форму, напоминая пустые глазницы.

Чародей дунул на нее, и изумленный Егорка увидел, как она потемнела, покрылась мхом, увеличилась, щербинки превратились в окна, а верхушка осветилась изнутри и фигурной аркой увенчала раковину. Теперь это уже был замок Фламорта, только небольшой, чуть выше самого Морфора.

- Лети и прилепись на самом верху горы! - он небрежно махнул рукой, как бы поскорее отправляя ракушку-замок с глаз долой.

Замок взлетел и, продолжая потихоньку раздаваться вширь и ввысь, стремительно набрал высоту, взмыл над кронами деревьев и, словно черное ночное облако, исчез из виду.

 

Егор вытер взмокший лоб и осторожно, на носочках ступая, отошел назад. Он увидел и услышал достаточно. Теперь пора было возвращаться обратно. Пройдя вдоль темной тропинки, он заметил впереди большую лужу, освещенную лунным светом. Чем ближе он подходил к ней, тем ярче блестела ее гладкая поверхность. Когда же он подошел к ней вплотную, она зеркальным прямоугольником поднялась с земли и, мальчик увидел в ней свое отражение. Это было зеркало. Егорка повернулся к нему спиной и шагнул в него задом наперед. Уже в следующее мгновение он покинул прошлое, оставив Черный валун и Розовый куст радоваться своему чудесному преображению.