Снова зима похожа на ту: точь-в-точь, только тогда и мама жила и дед… С маминых губ слетавшее слово «дочь» было дороже света, нужней побед всяческих, переполненных волшебством. Нынче же чудеса меня – не берут. Всё по-другому стало: и дом – не дом, ждут меня больше там, где меня не ждут… Всё изменилось: милости божьей нет с той стороны, где жажда по ней сильна. Как же мне ясно снится ночами дед! Как же я мало им наяву жила… Холодно, мама, холодно, хо-лод-но… Зябко-то как, согреться бы, осмелеть, страшно-то как бороться со мглой одной, и заблудиться – страшно и заболеть, и оступиться… мыслимо ли: след в след долго идти – не выйдет: хоть стой, хоть плачь. С той стороны, где милости божьей нет, каждый себе – и плакальщик и палач. |