Басня
По лесу пробежал слушок, Что занемог бедняга-заяц — Внезапно слег, в бреду ссылаясь Не то на заворот кишок, Не то на боли в пояснице, Не то на рак, не то на рок… Ну, в общем, рад бы, да не мог Добраться до лесной больницы. И вот, столкнулись как-то вдруг У входа в заячью обитель Медведь — потомственный целитель И волк — известнейший хирург. Один — прославленных шаманов И колдунов достойный внук… Другой же — избавлял от мук Всех жертв охотничьих капканов. К работе, что как мир, стара, Пылая подлинною страстью, Подчас своей зубастой пастью Кромсал не хуже топора. И в зной, придя на водопой, Где всякой живности без счёту, Его «топорную работу» Мог не увидеть лишь слепой. Не избежавшим этой доли Был каждый третий, как ни спорь... Медведь же мог любую хворь Лечить практически без боли. И, средь любителей диковин Стяжая славу и успех, Он не вылечивал лишь тех, Кто был скептически настроен. И вот, столкнувшись у дверей Очередного пациента, Два наших ярых оппонента, Стараясь выглядеть мудрей И, раньше срока, меж собой Не затевать вражды и драки, Прошли туда, где в полумраке Лежал зайчишка чуть живой. Его нещадно бил озноб, Коробя худенькое тело… И первым волк взялся за дело: Пощупал пульс, потрогал лоб… И так, как был на тот момент Уже немалый опыт нажит, Он молвил: «Вскрытие покажет Чем занедужил сей клиент!» Настала очередь медведя Провозгласить и свой вердикт. Он тоже, сделав умный вид, К осмотру приступил немедля: Помял живот косматой лапой, Как залежавшийся товар. «Ну, заяц, дам тебе отвар, Смотри, на простынь не накапай. В момент избавишься от колик. Я им вылечивал слоних…» Больной с тоской смотрел на них, Как на удава смотрит кролик. А доктора, меж тем, к нему Ослабевая в интересе, Давясь от гордости и спеси, Взялись затеять кутерьму. И в поединке изощренном Вошли в безудержный экстаз, С употребленьем слов и фраз, Понятных только посвященным. И было зайцу невдомек, Что на беду свою и горе, Став явной пешкой в чьем-то споре, Он влился в лагерь безнадег. Уже, закатывая глазки, Он только кашлял тяжело... А, между тем, все дело шло К вполне естественной развязке: Когда точить впустую лясы Иссякли силы в докторах, Переругавшись в пух и прах, Они убрались восвояси. Наш заяц долго не страдал — Как кит, что выброшен на сушу, Он вскоре отдал Богу душу, Или, точнее, «дуба дал». И, дабы выяснить причину, Что предварила сей итог, Он был доставлен в местный морг, Где средь ветвей, согласно чину, В наряде хоть и простоватом, Но строг и важен, как халиф, Нес вахту старый лысый гриф — Лесной патологоанатом. Влача извечный свой удел, Он, игнорируя подранков, По части вскрытия останков Давным-давно «собаку съел». И мигом долг исполнив свой, Без состраданья к юной жертве, Он трактовал причину смерти, Как отравление свеклой. Поправ тем самым все святыни, Кичились коими врачи, Бросая, словно кирпичи, Друг в друга фразы на латыни. Спасти же зайца, видит Бог, От этой пагубной напасти Могли не зубы волчьей пасти, Что так и ждут урвать шмоток, И не медвежий атрибут, Который, право, пить-то жутко, А промывание желудка, По сути — дело трех минут. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . В миру порокам нет числа, И я осмелюсь усомниться: Что хуже — просто быть убийцей, Или, назвавшись «важной птицей», В плену у собственных амбиций Вершить гуманные дела? | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
