В вихре мимолётного цветенья - Ангелы в купели юных рос, Встретились черёмуха с сиренью - Пламя и прохлада пряных грёз. Впредь, покуда цвет их не погашен Волей нарождающихся дней, Мысли даже нет — который краше, Запахом которая нежней. Каждый цвет и искренен, и светел. Участью так истово горды: Пылкая сирень сгорает в пепел, Выносит черёмуха плоды. Но всегда огнём в кипящей пене, Выстрадав от заморозков-злюк, В май вступают зорюшки-сирени В облаке черёмуховых вьюг. Оба чуда трепетно ранимы, Так охотно хрупки под рукой, Светлым миражом проходят мимо Нежности и грубости людской. Час пробьёт - без ропота, без стона В зной войдут. Как с подиума в храм - В платье одинаково зелёном... Гаснет бал - и банты по ветрам. # Ночью ветер рыдал, облетали черёмухи пряные И сиреневый цвет молодая луна пролила... Я всю ночь горевал, поминая судьбу окаянную, Я всю ночь горевал, а наутро сирень зацвела. Под душистую тень утром вышел босым после ливня я, Мой сиреневый сад на другие совсем не похож, Но шепнула сирень: это птица небесная, дивная Только ради тебя наклонила сиреневый ковш. Мне в сиреневом цвете почудилось счастье далёкое, А к иному, земному я сердцем и разумом глух, И коснулась души невесомо грустиночка лёгкая Будто дивной певуньи моей то ли вздох, то ли пух. С той поры я встречаю зарю без обиды и горюшка, Вспоминаю добром и улыбкой былую беду. Я целую сирень словно солнечно-синие пёрышки, Я целую сирень как икону у всех на виду. # Падает черёмуха спелая, Бережно хранимое валится. Что же ты, родимая, делаешь? Полно по былому печалиться. В реченьке вода не остужена, Да волнистой дрожью не тронута, А у нас весеннее кружево Чёрною слезой тает в омутах. Падают медовые родинки, Ягода за ягодой гонится... Ну, зачем речушке молоденькой Бусики из чёрного оникса? Вижу, как тебе дорога ещё Дальняя струя светом лаковым, Каждый завиток убегающий Ты и обняла, и оплакала. Сколько лет тебе, горемычинка? Сколько раз цвела, осыпалась ты? А речушка-светлое личико Всех переживёт без усталости, Век бежать речистой да гладенькой Сквозь места святые и грешные... Ты, голуба, чистая бабонька, Даже в пустяке безутешная. |