С того самого дня, когда в квартиру Смирновых ворвался первый телефонный звонок, постоянные разговоры, как воздух, вода, хлеб, стали неотъемлемой потребностью в жизни Аленки. С этого же дня, возвратясь из школы, девочка первым делом подбегала к телефону, набирала номер:

- Алло, это ты, Маринка? – кричала она в трубку. – Ты, ты, и не прикидывайся. Аленка на проводе. Я еще не успела снять фартук. Ладно, приветик.

Незамедлительно набирался очередной номер. Говорились те же самые слова. Изменялось лишь имя подруги. Итак продолжалось с полчаса, а может быть, и больше – некому было контролировать время. Сама Аленка просто не замечала его. Правда, мама ежечасно напоминала:

- Аленка, - звучал в трубке ее спокойный голос: - Прошел час. За уроки думаешь садиться?

- Что ты, мамочка, я уже русский сделала, за математику взялась, - осторожно опуская трубку на рычаг, она таинственно оглядывалась по сторонам. А когда окончательно убеждалась в отсутствии мамы, смело набирала следующий номер:

- Светка, это ты? Аленка на проводе. Уже два часа прошло. Слушай, ответ в задачке какой? Что?! Зубрила ты! – в такие минуты она бросала трубку, решительно шла к письменному столу, брала учебник, но, подержав его с минуту, бросала на стол, возвращалась на мягкое, крутящееся кресло. На бледных щеках появлялись розовые пятна, а голубые круглые глаза сужались, и даже синели от обиды. Ну как в такие минуты она могла оставаться в одиночестве?! И Аленка бежала к телефону, набирала номер верной, доброй Анютки.

- Привет, - говорила она взволнованно, - Аленка на проводе. Представляешь, Светка-зубрила с ума спятила. Я ей про ответ в задачке, а она мне: «Я тебе не счетно-арифметическая машинка!» - Представляешь, какая стерва! Объявляю бойкот. И тебе советую. Не звони говядине. Пусть сидит одна, пыжится над задачками. Ладно, приветик.

Конечно же, постоянные телефонные трели сказались и на оценках в дневнике, и на отношениях с мамой. Дошло до того, что мама однажды расплакалась:

- Приедет из командировки папа, что ему скажем?! –уткнувшись в подушку, мама еле выговаривала слова: - Ты двойками заросла?! Да?!

Больше всего на свете Аленка боялась маминых слез. Они заставляли плакать и ее. Девочка готова была пойти на любые жертвы – лишь бы мама успокоилась.

- Я больше не буду болтать по телефону, - клятвенно присягнула Аленка и тут же разрыдалась.

Надо заметить, что во всех случаях, даже когда Аленке приходилось поступиться самым дорогим, она сдерживала данное ею обещание. И на этот раз, придя в школу, она торжественно объявила всему классу:

- Отныне у меня телефона нет!

Но ребята почему-то ей не поверили.

- Перестань, Смирнова, - с ехидцей подцепила Аленку все та же Светка-зубрила. – Ты своим телефоном всех задолбила.

Но оскорбленная Аленка ответила нежной улыбкой, которую еще зимой отрепетировала перед зеркалом.

После случившегося Аленка, возвратясь из школы, первым делом отключала телефон и садилась за уроки. Длинные гудки заставили даже Светку-зубрилу поверить Смирновой. Приход же весны вовсе утихомирил одноклассников. Ласковое солнце манило их во дворы.

Аленке тоже хотелось бросить портфель, учебники и выбежать на улицу, в кружевной вишневый сад, что расцвел под ее окном. Но она стойко держала данное маме обещание, нехотя доставала учебники из портфеля, садилась за стол.

И вот в эти-то, пробудившиеся половодьем дни, произошло невероятное. В воскресенье, когда можно было часами пропадать на берегу Оки, любоваться ледоходом, Аленка осталась дома. Все утро просидела в кресле.

« Опять перессорилась с подружками, - исподволь наблюдая за дочерью, определила мама ее странное поведение: - Ну и характер, - вздохнув, продолжала размышлять она: - Что делать, ума не приложу! Скорее бы отец возвращался…

 

Тут-то и раздался долгожданный телефонный звонок.

 

Почему долгожданный?

Ради него Аленка и просидела все утро в кресле. Правда, мама ни о чем не догадывалась. Аленка на этот раз не осмелилась поделиться сокровенными тайнами. Может быть, оттого, что ей самой не совсем понятно было свое состояние. Одного ей хотелось сейчас, крикнуть в трубку:

 

« Сережка, ты нахал! Обещал позвонить в десять, а сейчас уже одиннадцать…»

 

Но она почему-то прижалась к спинке кресла и, словно спасаясь от раскаленных углей, спрятала лицо в колени.

 

Второй звонок пронзил тишину.

 

Третий…

 

- Да, - вдруг очень тихо прошептала она в трубку:

 

- Я ждала?! Ни капельки. Я только что примчалась из сада...

 

Щеки девочки запылали румянцем, и тут она громко, с какой-то невероятной веселостью стала рассказывать о том, как интересно прошло ее воскресное утро. Будто с восходом солнца они вместе с Анюткой пробрались в соседний сад, где запах сирени привел их в восторг. Нет, не ее, а Анютку. Она же, Аленка, всегда ко всему равнодушна, а к мальчишкам особенно…

 

И все это происходило в присутствии нежной, ласковой мамы. Но девочка совсем не заметила ее. Не ощутила она и теплых, прозрачных капель, что упали на ее золотистые кудри. А, ведь, это были мамины слезы.