На восточном берегу Кольского полуострова, там , где глубоко вдается в сушу губа Мотка, на усыпанной крупным галечником возвышенности стоит монумент. С моря

он различим еще за восемь-десять километров, но со стороны дороги, проходящей совсем рядом , его заслоняют сопки. Поднимаешься на одну их них, и прямо перед тобой возникает …огневая позиция орудийного расчета, видны лица людей в черных точечках

пороховой копоти, движения рук , которые только мгновение назад дослали снаряд в патронник ,-вся та скрытая динамика боя, отгремевшего в этих местах в военное лихолетье.

Дорога, повторяя изгиб губы, круто поворачивала на юг. Вдоль нее, почерневшие от избыточной морской влаги, неровной цепью , шли деревянные телеграфные столбы, чуть ли не до половины своей высоты обложенные камнем. Иначе трудно обеспечить их устойчивость в условиях переменчивой северной погоды. Возле невысокой сопки, покрытой зелеными островками лишайников, Леша Тукма , молодой круглолицый водитель из Озерков, остановил машину.

-Вот здесь проходила передовая ,-обернувшись ко мне ,сказал он.

Перед нами лежала каменистая долина с попадавшимися кое-где редкими кустиками карликовой березы. Неширокий, быстрый ручей пересекал ее, гулко перебирая голыши под бревенчатыми заезженными мостками переезда. Впереди поднималась стена хребта Муста-Тунтури. Долина смерти. Каждый метр линии обороны, проходящей по середине долины и до подножия хребта, где закрепились посты боевого охранения морской пехоты, был пристрелян из всех видов оружия. По обнаружившему себя снайперу били из минометов. Плотность огня была необычайная. В некоторых местах вражеские позиции находились, всего лишь, на расстоянии броска гранаты. Бойцов,. доставлявших на передовую пищу и боеприпасы, называли «ботиками».Родилось это название, по всей видимости, в 12-й бригаде морской пехоты, по аналогии с юркими вездесущими мотоботами, которые ухитрялись в ночное время пробираться под носом у вражеских батарей, доставляя на полуостров все необходимое и забирая на Большую Землю раненных и почту. За три перехода по Долине смерти полагалось поощрение. Но такая удача, к сожалению, выпадала не многим. Муста-Тунтури. Единственное место на северной границе, где за всю войну ни на шаг не продвинулись батальоны горно-альпийской дивизии «Эдельвейс».

Автор памятника героям Рыбачьего- художник Олег Ермоленков. Идея монумента родилась у него во время одного из приездов на полуостров , около года ушло на разработку первых рабочих эскизов. Не сразу просматривалось в них нужное художественное и архитектурное решение , но основная тематическая направленность и композиционное построение мемориального комплекса складывались, казалось, сами собой из рассказов очевидцев, негромких полутонов и глубоких, ярких красок Севера; продуваемых полярными ветрами скальных вершин с нетающими снегами, его людей, немногословных и щедрых на дружеское тепло.

Техника монументальной живописи, выбранная Олегом,-«граффито».На бетонной основе несколькими слоями, последовательно , один за другим, наносилась цветная штукатурка: красная , черная, белая. Одно движение резца художника – и выступает как будто из самой глубины камня., навеки запечатленная в нем , история жизни и борьбы ушедших поколений.

-Помнишь, в поэме Егора Исаева:»Память- маленькая женщина…»?-говорил Олег.

-Мне хотелось найти такой символ памяти, который воплотил бы в себе преемственность традиций, осмысление всего пережитого нашим народом в самый тяжелый и непредсказуемый период Великой войны. …

.Они не ушли с последнего рубежа. Восемь воинов плечом к плечу стоят на неотданной земле. Восемь лиц, юношески просветленных и несущих память о прожитых годах, перебинтованные головы в ушанках и матросских бескозырках, шлемах танкистов и касках артиллеристов. Они остались солдатами ,непроходимой стеной вставшими на перешейке между жизнью и смертью. Все также перебирает ветер складки боевого знамени, поднятого перед цепью и навечно поставленного здесь детьми и внуками, чтобы через пространство и время видели они его над Рыбачьим.

 

Перед отъездом я опять пришел к памятнику. У самой стелы, в пустом корпусе от неразорвавшейся мины, стоял, неведомо кем поставленный, букет полевых цветов. Металл, некогда убийственно грозный , вмещал в себя не эквивалент тротилового заряда,

но хрупкое, живое тепло неприхотливых растений Севера.