Я в океанской храбро не шарил глубине, вытаскивая крабов рукой из- под камней, не плыл по бурным водам в далекие края... Я не Кусто, но вот вам история моя:

 

Я их купил по- свойски (рыбак- приятель мой) с полдюжины, в авоське. И так принёс домой. Им телеса и морды (которых, впрочем, нет) раскрасила природа в красивый синий цвет. Игрушечные блюдца они похожи на....

 

- Ого, не разбегутся? (Естественно- жена.)

Не домыслы, не бабьи- серьёзные слова. Она, натура крабья, в натуре такова: быть злым и не быть сонным- и то, не рыба ведь! И экзоскелетоном по тазику греметь. И всем подряд- пойми там, кто свой, а кто чужой, салютовать сердито зазубренной клешнёй. И дружка дружку, х#ли, щипнуть кого куда...

 

А на плите в кастрюле- горячая вода. Кипит вода крутая, и цепкая рука расчётливо хватает за панцирь по бокам.

 

Да, за бока, за оба, я выдернул его... но, подчеркну особо, отнюдь не одного: за ним, кусачим гадом, друг друга кипятить отправилась гирлянда из остальных пяти!

 

Как не в пару- в тумане, и за руки... Мой бог! Ни дать, ни взять, Майданек мелькает между строк... И некуда деваться, и судорога- зверь жестоко сводит пальцы: и кто же я теперь? Так милостивый Боже, так праведный Кусто, ну кто же я, ну кто же, ну кто же? ... А никто!

И как никто, я к гробу кипящему веду кусающих за жопу попавшего в беду.

 

------------------------------------------- ------------------------------------------- ---------------------

Мы втягиваем носом соленый запах слез, мы вытираем слезы, высмаркиваем нос... Сквозь вымытые окна расширенных зрачков мы видим нам подобных жучков и паучков...

 

Но неизвестна мера всего добра и зла нам от до нашей эры и до сего числа.