Стас Шокальский стоял в немыслимом недоумении и очаровании. Вначала неведомая, гулко зовущая сила заставила ребенка сильно удалиться от взрослых в восхождении по водопадному ручью , затем до его слуха донеслась незнакомая музыка, по своему характеру отдаленно напоминающую ту, что он имел счастье слышать от своей «подруги» Миланы, и вот, наконец, мелькнувшая на контуре древней (судя по трещиноватости) серой скалы женская фигурка. ..

Поначалу незнакомка не видела парня, она была сильно занята своими движениями, слаженным танцем на курумнике – вроде так называла мамуля россыпь покрытых лишайниками глыб, напоминающих поток воды сверху вниз по склонам (или снизу вверх – кто их разберет, куда устремлено движение камней в горах). Женщина, не обладающая твердыми очертаниями тела, казалось, двигалась в божественном облаке, и, глядя на нее, невозможно было отвести взгляда – приковывала.

В душе семилетнего ребенка происходили взрывы и перевороты. НИ КАПЛИ СТРАХА!!! Хотя щедрое по-детски сознание явно подсказывало, что это совсем не простая «тётя», совсем не заблудившаяся в горной тайге девушка… Заблудившаяся в горах в белом платьице, ха-ха! И вообще – очень мало «человеческого» проскальзывало в облике этой незнакомки. Скорее, что-то облачно-воздушное, как в мультике – облако приобрело вид красавицы, чтобы заворожить его, случайно попавшего на ее территорию. Ну да, гостья из облачного мира…

Стас сам удивлялся, почему в голове скачут, как с уступа на уступ, всевозможные мысли и.. слова. Да-да, главным образом СЛОВА, хоть и не говоримые вслух.

…И главной его мыслью прозвучало – хоть бы они там, Милана с Серегой, подольше задержались. Хоть бы ему как можно дольше, а, желательно, всю жизнь вот так стоять не шевелясь, зачарованно наблюдая за таинственной белой девушкой, которой… Которой до него нет абсолютно никакого дела, ну и пусть! Ну и хорошо, что нет – отсутствие у нее интереса поможет ему как можно более бесконечно стоять тут незамеченным и глядеть, вникать, наслаждаться до беспамятства духа ее беззвучными деловитыми движениями по раскиданному природой курумнику.

«Как только она заинтересуется мной, все пропадет…» - вдруг обреченно подумал он и чуть не заплакал навзрыд, как капризный инфант. Мама бы не потерпела этих слез…

Но она не оборачивалась. У нее, видать, было множество других, совершенно не виданных ему, сыну человеческому, дел и действий. Белое облако порхало, именно порхало по каменным глыбам, отчасти напоминая пчелку, хаотично «прыгающую» с одного медоносного цветка на другой.

«.. Когда реки мне были сестры… А ветер назвался братом…» - вдруг пронеслось в ошалевшем от неги сознании мальчика. И вслед за этим грянули знакомые аккорды фолк-рока, что нередко «доставалось» слушать дома. И Стаса понесло по волнам знакомой энергичной музыки как вослед сознанию танцующей незнакомки.

«…наконечник стрелы монгола, что нашел я, копаясь в земле…» - Стас наклонил голову, в сухом мху явно блеснуло что-то, напоминающее острие древнего оружия.

«Только бы они опять не выстрелили…» - судорожно думал пацан. «Идиоты!!! Ведь все, ВСЕ пропадет от их игрищ…»

«…Это было в июле… в июле…» - несло его дальше по «Калинову Мосту». Да сейчас был июль. Конц июля, макушка лета. И восемь лет назад – тоже был июль. Откуда??? Почему это ему пронеслось – восемь лет назад??? Что такое – восемь лет назад??? Он родился семь с небольшим лет назад,, в апреле… А восемь лет назад тоже был июль,… «Это было в июле… в июле…»

 

Незнакомка, наконец, повернула голову в сторну мальчика, озарив его светящимся взглядом. «Да светИтся имя ТВОЕ. Да придет царствие ТВОЕ…» независимо от мозгового управления зашептали губы ребенка опять же малознакомые ему слова.

Мальчик был, собственно, приученный к всевозможным умопомрачительным явлениям, но под взглядом облачной танцовщицы сердце его болезнонно заколыхалось по всей груди, отдаваясь сладостной истомой в животе, ногах, ладонях «Как хорошо-то! Спасибо, Господи!!!» продолжал шептать он, независимо ни от чего сознательно-человеческого. Все, чем он жил, растворялось сейчас в плазме неземной благодати, радости, полета над всем сущим. «Как хорошо-то, Господи, не переставай, продлись, останься вечно!!!!» - безмолвно взывал мальчишка, светло рыдая всем нутром, встретившись немигающим взглядом своим с глазами белой гостьи в горной («горней»), удаленной от людских путей, местности.

Женщина приветливо как-то помахала рукой и… в том же танцующем ритме двинулась куда-то под полог лесных шатров. Стас попробовал сделать робкий шаг, как бы заранее представляя, что ничего у него не получится. Налитые свинцом ноги все-таки сотворили некое подобие шевеления, напоминающее потуги ржавого железного дровосека из популярной сказки, но… незнакомка окончательно исчезла из поля его видимости. И вместе с нею исчез таинственыый сладостный морок, поглотивший парня, казалось, на веки вечные.

Но ничего по-старому уже не будет! – отчетливо разнеслось по всей бездне сознания непростого ребенка.

 

• * *

 

- Эй, народ! – раздался крик мальчишки в добром десятке метров от Сереги с Ланкой, - Народ, слышите! Идите сюда!!! Там женщина была какая-то!

Когда Стас очнулся от непостижимо-сладкого стопора, он действительно узрел своих спутников в каком-то десятке, ну, мкаксимум, пятнарике метров от себя. Причем непонятно – глухая стена сбегавшего с плато «японского сада» леса виднелась не так чтобы возле самых парня с девушкой, они отошли от нее уже метров на… Немало, в общем!

То есть, должны были набдюдать прекрасную белую гостью вместе с ним?? Не похоже.

 

При крике пацана ребята резко вскинулись от шокирующих слов, Сергей стремительно вскинул «винтарь» и… тут же крутанулся вокруг себя на все сто восемьдесят,… Пальцы ноги безжадлостно точно запутались в мельчайшей ложбинке рельефа. Палка разящего железа, описав нелепую дугу в воздухе, врезалась дулом в мягкую довольно почву, смешно утонув в грунте почти по приклад.

Сам хозяин оружия вскрикнул от пронзительной боли в ноге и разразился нечеловечкским, убойным матом, как всегда, обвиняя «недоданное Богом зрение»

Стас бежал к взрослым, торопясь поделиться своим мороком.

 

Однозначно было понятно – Серега встанет не сразу, крепко крутанула конечность нежданная ложбинка. Только вот где она, выбоинка эта – не разглядеть… Может, и не было ее вовсе. Или не она так безжалостно обездвижила егеря.

 

- Тупица!! – как-то не по-своему, сквозь зубы процедила девушка, присев перед корчившимся от боли Сергеем, - на кого ты палкой размахался… Во дурень-то, прости Господи!

Он не удержалась от улыбки, осознав двусмысленность сказанного.

- Ну и что теперь с тобой делать, вояка!

Егерь, прекратив матерный поток, слабо улыбался, морщась от нешуточной боли.

- Дур-рак слепой… Вот проблему вам родил.

- Ты не слепой, ты просто – дурак! – безжалостно отрезала Милана. – «Таким, как ты, я бы вообще паспортов не давал». Глаза – это отображение твоего взгляда вообще! – девушка с плохо скрываемой неприязнью выдернула утонувшее оружие из земли и мимолетно нажала на спуск. Грохнул выстрел…

-Эй-эй!! – испугался егерь, ты чё!! Ты чё, «обезьяна с гранатой»!! – беззлобно, впрочем, добавил вослед.

- Это ты – обезьяна с гранатой! – отпарировала Ланка. Похоже, ситуация ее не по-детски разозлила. – Павиан, блин! Потому и не видишь ни хрена, и не чуешь… Стас, что там было-то! Понесем Серегу до хаты, ты как, осилишь?

- Миланка, Серый!!! Она была так… так ПРЕКРАСНА! Сейчас-сейчас… Погодите… - пацаненок глубоко пошевелил лбом, как будто раздираемый внутренними потугами… - ВО! …От сердца, рожденного девой… На горних дорогах весны… ОЙ! Чёй-то я!!! Ручейным несбывным припевом… Закрыты… врата… древней тьмы… Лана, Лана!!! – Стас аж задрожал от раздирающих его стихов, испугавшись самого себя и абсолютно не понимая происходящего. Он куда-то отлетал, не в силах удержать родившуюся в нем полетную эфирную силу. Неприсущую человекам эйфорию запредельной встречи…

Парнишка горячо вцепился в ладошку своей бессменной подруги, оглаживая ее ласковым, доверительным взглядом. Вроде как почувствовал в деве спасительное объяснения своей бездны неизвестности. Сама Милана также пребывала «под кайфом», внутри нее агрессивно крутилось непонятное «воин вереска…» Что за воин вереска такой! Стасу можно позавидовать, он хоть видел что-то этакое, а ее, брошенку мироздания, даже этим не наградили. «…что воин вереска оставил, уходя…» - сложилась вдруг таинственная фраза, от которой повеяло туманом, прохладой, мощью… ЛЮБОВЬЮ!

- Сережка, ты как! – вдруг резко ласково проигладила она голову лежащего парня, разочаровавшегося встать после нескольких попыток, - Дав-вай, шевелись, все хорошо. Она скоро пройдет, солнышко!

Егерь внезапно поднялся на ноги, правда, прождолжая морщиться от боли, и сделал несколько неверных шагов.

- Ого! – вдруг воскликнул он, обратив внимание на то, что Станислав держал в руке. – Ну-ка, покажи!!! – жадно схватил затупленный, побитый временем кусок острого железа, пожирая его ошарашенным взором… - Чей это, интересно???

-«Наконечник стрелы монгола… Что нашел я, копаясь в земле…» - мутным голосом тянул мальчик, - вот я как услышал это, глянул вниз, и…

- А! «Калинов Мост»! Это к Барсу… Да откуда тут монголы-то… - продолжал недоумевать Серега, - ваааще не врубаюсь, что это такое есть???

- «…И когда случайный дротик просверлил во мне дыру,

Понял я, что, раз экзотик, личной смертью не помру!» -

- весело прощебетала Милана, - парни, двинули дальше! Вернее, взад. Все одно, без стакана вам тут не разобраться!

 

Откуда-то очень-очень издалека до девичьего сердца донесся густой, волнующий зов. Она, собственно, всегда глубоко реагировала на позывы по свою душу. Но этот позыв сильно отличался от всего пережитого. И разнесся он из ЭТОГО мира, не из параллельки, что вполне можно было ожидать в данном местечке. Внезапно она почувствовала свою великую НУЖНОСТЬ кому-то, причем такой силы нужность, за которой следовало нестись на край света. В непроглядной, мутной дымке внуиренней видимости различались только четыре тени. Мужские. Крепло пахло активно настроенным оружием и мужской резкостью… вообще, в тех четверых было непомерно много именно МУЖСКОГО, без примесей – именно такого, что настолько откровенно щекотало ее «по ИНИ», что понуждало вытворять всевозможные сексуальные «безобразия» в полнейшей самоотдаче.

Доставалось всегда тем, что рядом. По одной невероятно простой причине – Милану невозможно было с ее перемещениями по пространству ДОГНАТЬ. Никому. Любой «зов» поступал неминуемо с опозданием… на много километров.

 

То, что она почувствовала сейчас – несомненно, отличалось от всего предыдущего. Во-первых, силою, а во-вторых – откровенно прозвучал ИСХОД. Не в плане окончания очередного отрезка Пути, а в плане причала к своей гавани. Это было откровенно ново в биографии Миланы Бьянко.

 

Но невозможно было прочувствовать до осознания, кто же эти четверо и от кого звучит столь звонкий исход и мужской зов. Только отдаленное облако и неясные тени… Она как нельзя резко прониклась своею нужностью там, недостижимою телесно. И в направлении тех ЧЕТВЕРЫХ по волнам колебдющегося эфира потекли блистающие флюиды мощнейшего женского эроса. Цепляя и раскачивая тех, что рядом находились, неминуемым захватом в жернова…

 

- Не разобрать несчетных форм… не покидая мира власти… не подобрать погасший взор… - бубнил Стас, по-прежнему, вцепившись ей в руку. За вторую ладошку держался «раненый боец» в сражении с бестелесностью. Ланка тепло улыбалась – такая вот общая мама…

- Стас, не теряй стиха! – горячо воскликнула она, как будто что-то вспомнив, - не забудешь??? Запишем, как придем, только не теряй, милый!!! Это очень, очень важно!!!!

- Не, Лан, не забуду… - похожим на удрученный голосом бесцветно отвечал мальчик. Он колотился внутри себя от невообразимолсти того текста, что лился через него, выплескиваясь в окружающий пейзаж Бог знает откуда… Вот Бог то, как раз, и знает, ОТКУДА! Егерь хромал все меньше и меньше, хотя поначалу думал, что ночевать ему тут, в «японском» этом саду, беспокоясь, как там они дойдут-не-дойдут до кордона без него. Из головы не шел таинственный наконечник древнего оружия и раздражало незнание истории, как что-то, что не можешь никак вспомнить и не вспомнишь, поскольку очень важно этого желаешь.

Чувствуя рядом ворвавшееся в его размеренный быт «лохматое, кудрявое нечто», именуемое Миланой, егерь прокручивал по горящему сознанию одну-единственную фразу, невесть откуда пришедшую и зазвучавшую, как жесткий финал гитарного соло «Прошлого нет!!!» Прошлого нет, есть только настоящее. Открытый, чистый, БЕЛЫЙ лист. Исток открывшегося движения. ПРОШЛОГО НЕТ! И все, и болезни, и ржавые помыслы, и сам он, егерь Сергей Беркин – все это там, в том самом «прошлом», которого НЕТ. А что тогда ЕСТЬ???

 

Растерзанные, как после многосуточного версальского карнавала, любовники не могли пошевелиться и лежали непристойным зрелищем на пустой поляне, украшенной лишь бестолковыми переливами незнакомых певчих птиц. Сил не хватало даже посмотреть друг на друга, страсть выжала Елену с Богданом до дна основания Вселенной. Где-то на трассе наверное, приветливо зияла распахнутой дверцей «Восьмерка» Михаила Головинкина. Не до нее было, не до чего. Как поток по наклонности, дотла – до – изнанки, как выворотень после смерчевого циклона, «змеиного следа» в тайге.

Девушка, как водится, подскочила первая и пнула носком кроссовка хохла под задницу.

- Подъем, дурачок! – ласково прощебетали ее уста, комично несообразно с довольно острым пинчищем. – хорош развратничать, Джеймс Бонд! Миссия стоит… - она спешно застегивалась, что не позволили ей сделать десятком минут ранее.

- У меня… дык! … Стоит не только миссия! – сально ухмыльнулся парень, лениво поведя головой.

- Бли-ин!!! Еще одна фраза на эту тему и… нечему будет у тебя стоять. Уйй! Черт! – она схватилась за низ живота, - что ж ты творишь, паразитина, бедная «девочка», блин… Подъееем! – повторно рявкнула Ленка. – Или валяйся тут, хрен с тобой, я поехала!

- Как!!! Оставишь меня тут, прямо в девставенном русском лесу, вдали от родины далекой!...

- И не только в лесу, и не только «от родины» оставлю, х…ово еще со мной знаком. Давай-давай, ножками, поршнями, запрягай, Бульба! Не спать! А то нас тут как мух, прихлопнут в момент совокупления! – последняя фраза уже рассмешила ее до изнеможения, как образно себе представила это.

«Бонни и Клайд. Какая пошлятина!» - внезапно пронеслось в девичьей головке. Ствол под сиденьем, пиво в бардачке. Армагеддон-попс, одним словом, какой-то. Вот уж неожиданно. Но как клево это «неожиданно»! Расслабон не по-детски. Нет, вернее, наоборот, невменяемо по-детски. Можно даже выразиться «давно забытое, милое, сладкое».

Ураганная пара, стремительно несущаяся на восток на древнем автомобильчике, довольно безлюдная трасса, необузданная, дикая страна, зверская эротика на каждом погонном метре, взведенные курки «на ликвидацию» на всех одиночных постах. Гангстерская сага, елы-пады! Об этом ли ты грезила, девочка, ища по-жизни приключений на свою «девочку»? Глядишь, и мечтать уже не о чем, всего помногу достигнуто. Антиглобализм во всей красе, отдыхает милейший Че Гевара.

«Ладно, ладно, не грузите меня, дотянуть этот день до ночи, вырубиться, завтра – трезвость-норма-жизни-все-устаканится-разре шится-встанет-на-места. Ну и хохол, ну и чел достался!»

И - далее, предопережая чрезмерно острый по нынешним меркам вопрос, «Будет, будет завтрашний день. Если уж БЫЛ сегодняшний, то…»