Коробочка в прихожей замяукала, и Лена побежала открывать дверь.

— Ну, ты точен, как немецкий дипломат, — радостно сказала она, впуская запыхавшегося Захара.

— Если бы мне не подали «двойку» без задержки, — сказал он, — я бы опоздал, как русский, на именины.

— А почему, как русский?

— А потому, что этот немецкий, который я зубрю даже в трам-вае…

— Ну, все ясно, проходи. Ты, я надеюсь, не забыл, что у тебя се-годня день рождения?

Захар и Лена учатся в институте на первом курсе. Дружат они со школьной скамьи. Захар силен в математике, Лена — в немецком. Еще бы! Родители начали обучать её немецкому чуть ли не с пеленок. Сейчас родители Лены в составе дипкорпуса в Берлине. Лена и ба-бушка остались в Новочеркасске. Родители Захара работают станоч-никами на заводе. У Захара два брата и две сестрички, он самый старший. По нынешним меркам семья большая и приходится на всем экономить. Хорошо, что он выбухал почти с папу; новые черные стрейчевые брюки они носят по очереди, в зависимости от важности момента. Брюки немного широковаты, но это модно.

Как и большинство математиков, Захар немного рассеянный: то забудет зашнуровать туфли, то застегнуть пуговицы, то причесаться, то еще что-нибудь. Он несколько раз участвовал в математических конкурсах и побеждал. «Это будущий Лобачевский», — говорили о нем преподаватели.

В кабинет, где Захар и Лена готовились к занятиям, заглянула Да-рья Васильевна.

— Здравствуй, Захар, поздравляю тебя с днем рождения. Желаю счастья, удачи и здоровья. Пирожки с печенкой, твои любимые, ждут именинника.

Лена чмокнула Захара в щеку и подарила ему галстук.

Каждый ребенок частично гений, а каждый гений частично ребе-нок. Выражая восторг, Захар закружился и запрыгал. Паркетный пол, как зеркало, отражал его черные брюки и белоснежную рубашку. Да-реный галстук метался на шее из стороны в сторону, как обрывок ве-ревки на шее козленка. Мимика Захара и его эксцентричные движения были неописуемы. Дарья Васильевна и Лена с умилением наблюдали за танцем юности и восторга.

Но вдруг на полу очутился посторонний предмет. Он был такой же белоснежный, как и рубашка Захара.

— Захар, ты танцуешь на своем платочке, — сказала Лена. — Хо-рошо, что ты не забыл разуться и забыл надеть тапочки, а то при-шлось бы его стирать. Надеюсь, носки свежие?

— Это не мой, — сказал Захар. Он поднял платочек и отдал его Лене. — Мой у меня в правом кармане.

В доказательство сказанного он запустил руку в правый карман и извлек из него растопыренную пятерню. Затем, улыбаясь, обыскал с тем же успехом, левый карман, и, наконец, нашел в заднем.

— Вот, этот мой, — с пафосом сказал Захар.

— А этот чей? — спросила Лена, разглядывая платочек.

— Откуда я знаю. Твой, наверное.

— Но он выпал из тебя, когда ты прыгал, я сама видела. И бабуш-ка подтвердит.

Бабушка молча кивнула.

— Откуда он у тебя? — продолжала Лена допрос. — Духами пах-нет… и два голубочка гладью вышиты, и буквы под ними «ЗИЛ».

— Это не мой платочек, — жалобно проблеял Захар.

— Ну хватит, мы уже слышали. Что обозначают эти буквы ЗИЛ? Захар и Людмила? Захар и Лариса? Так кто тебе его подарил? Людмила? Лариса? Лаура?

— Никто мне его не дарил, — промямлил Захар.

— Значит ты его нашел? А может стащил?!

— Еще чего! — огрызнулся Захар.

— Ну так объясни коротко и понятно, откуда он у тебя? Наберись мужества.

— Говоришь, там буквы ЗИЛ. Так это же и школьнику ясно: завод имени Лихачева, — нашелся Захар.

— Не смешно, — отпарировала Лена.

— А не ты ли мне его подбросила? — осенило вдруг Захара. — Конечно ты! И как я раньше не догадался. Галстук и платочек. Не вы-тирать же галстуком нос. Возжелала меня разыграть? — снова запры-гал Захар. — И буквы ЗИЛ не что иное, как Захар и Лена!

— Ну тебя хоть сейчас в КВН! — строго сказала Лена. — Но по-чему ты боишься признаться?

— В чем признаться? Если ты это всерьез, то скажу тебе: твой метод, убить меня в день рождения своей ревностью, не оригинален. Отелло задушил Дездимону…

— Так по твоему, я Отелло, — гневно сказала Лена, — но ты «Дездимона», зарапортовалась…

— Пирожки остывают, — вмешалась Дарья Васильевна, — вспомните Шекспира; ведь Отелло был не прав. Время лучший судия.

С этими словами она взяла Захара за руку, второй рукой обняла Лену за плечи и повела их в гостиную. Вдруг опять раздалось мяука-нье в прихожей, и Лена побежала открывать.

— Мы ждем тебя, Лена, не задерживайся, — сказала ей вдогонку бабушка.

Захар сидел за столом, надувшись, как мышь на крупу. Он весь обратился в слух. В прихожей послышался девичий голос гостьи. К нему подключился голос Лены. Прелюдия не отличалась от разговора двух подруг при встрече, но фразы разобрать было трудно. Звук двух голосов перешел на эмоциональный шепот. Шипение подруг стало обрастать децибелами и затем завершилось таким хохотом, что даже спокойная Дарья Васильевна вздрогнула.

«Рассказывает, наверное, как нашла повод для ссоры со мной. Сколько лет мы с ней дружим, но сегодня раскрылась её коварная на-тура, а виноват чемпион. Я видел вчера, как он в буфере ей что-то шептал. А она, склонив головку набок, улыбалась и смотрела на него сияющими глазами… Ну придет она сюда, я ей все выскажу», — мрачно размышлял Захар. Но Лена все не шла. Время замедлило свой бег и остановилось. «Опять зашептались», — отметил Захар.

— Захар, а ну иди сюда, — раздался голос Лены.

«Сейчас продолжится допрос», — подумал Захар и угадал. В за-ле, кроме Лены, у окна стояла девушка и внимательно рассматривала цветы. Лицо её Захар не мог рассмотреть, но ему показалось, что это платье он совсем недавно где-то видел. Он напряг память, но никак не мог вспомнить.

— Так каким трамваем ты приехал? — строго спросила Лена.

— Двойкой, — угрюмо пробормотал Захар.

— Ты сидел или стоял?

— Какое это имеет значение? Ну сидел, места свободные были.

— Теперь чистосердечно признайся, что произошло в трамвае?

— А что должно было произойти? Ну подошла кондукторша, обилетила меня… и всё.

— И больше ничего? — настаивала Лена.

— И больше ничего. Потом я вышел, помог женщине вынести ко-ляску с ребенком… там, кажется, был еще чемодан…

Девушка у окна повернулась, и лицо Захара вспыхнуло. Это мгновенно заметила Лена.

— Ты чего покраснел? — весело спросила она. — Ты, случайно, не знаком с моей подругой? Молчишь, но в данном случае твое пове-дение мне понятно. Твое право сохранять молчание, но все, что ты скажешь, может обернуться против тебя.

На маковом лице Захара, как брильянты на бархате заискрились капельки пота.

— Хватит издеваться над именинником, — заступилась появив-шаяся Дарья Васильевна.

— Познакомься, Зоя, — сказала Лена, — это мой друг Захар., но вы уже встречались. Расскажи, как это было.

Чтобы скрыть слезы стыда, Захар низко опустил голову. Он по-нимал, что ему не отвертеться, и во всем виновата рассеянность. Мысли Захара прервал спокойный голос Зои: «В трамвае номер два я стояла, боясь помять платье. В руке я держала платочек с инициалами ЗИЛ — Зоя Ивановна Лескова. Трамвай резко затормозил и я, разжав пальцы, схватилась за поручень, уронив платочек на ширинку молодого человека, который сидел лицом ко мне, уткнувшись лицом в конспект. Я кашлянула, надеясь, что студент заметит мой платочек и вернет мне его. Самой брать платочек с такого места, понимаете, было неприлично. Молодой человек, услышав мое многозначительное покашливание, оторвался от конспекта и, перехватив направление моего взгляда, увидел платочек, который по цвету совпадал с его белоснежной рубашкой. Очевидно он решил, что это и есть краешек его рубашки, выглядывающий из ширинки.

Первым делом он вот так же изменил цвет лица, а вторым, в мгновение ока накрыл мой платочек конспектом. Через две-три се-кунды послышался характерный звук застегиваемой «молнии».

Когда он поднял опять конспект к своему носу, платочек исчез: он его заправил в ширинку. Признаться, такого исхода я не ожидала и возмущенно хмыкнула.

Он поднял глаза и тихонько поблагодарил меня. «Ничего себе, — подумала я, — спёр у меня платочек и еще благодарит. Ну и воспита-ние!». Я пожала плечами и отошла».

Рассказ Зои прервал кудахтающий смех Дарьи Васильевны, кото-рый мгновенно был подхвачен молодежью. Смеялись долго, до слёз, прерывая смех эпизодами из трагикомедии.

— Хорошо, что ты сегодня не в джинсовых брюках, — задыха-лась от смеха Лена, — платочек не выпал бы, и твой день рождения прошел незаметно.

— Но Зоя, увидев меня, заставила бы снять штаны, чтобы вернуть платочек, — закашлялся от смеха Захар.

— Зачем снимать штаны? — почти хором спросили Зоя и бабуш-ка.

— А как бы вы достали платочек? Через ширинку? Это вообще невозможно, я щекотки боюсь.

— Ой, не могу, — стонала Дарья Васильевна.

— Да я только минуту назад понял, что в трамвае я заправил не рубашку. Когда Зоя начала рассказ, я подумал, что сейчас скажет: «Сидит молодой человек в трамвае, уткнувшись в конспект, ширинка расстегнута, а из неё торчит…»…

Новый взрыв смеха потряс четверку.

— Прости меня, моя «Дездемона», — сказала Лена, обнимая раз-веселившегося Захара и целуя его в макушку.

— Вот и помирились два голубочка, — сказала бабушка, когда буря веселья пошла на спад, теперь к столу.

— Два голубочка, — сказала Зоя, — и на платочке два голубка, и буквы в самый раз: ЗИЛ — Захар и Лена. Дарю я вам этот платочек, как талисман; он защитит от ссоры, от мелочных и призрачных обид.

— И не надо забывать закрывать за собой калитку, — назидатель-но сказала Дарья Васильевна.

— «В жизни раз бывает…», — вспомнил именинник слова из-вестной песни.

— «…восемнадцать лет», — дружно подхватили Лена, Зоя и Да-рья Васильевна.