А я по горло сыт надеждой, хотя и немощной теперь, она в засаленной одежде за мною закрывает дверь. Потом усталой невидимкой кружит над буйной головой, чтобы заезженной пластинкой хрипеть о счастье под луной. Не отстает она, хоть тресни, твердит на ухо горячо, что будто молодость воскреснет с весенним солнечным лучом. |