1 Как часто в наших русских сказках Иван-дурак вдруг мудрецом Становится, судьбой обласкан, И не ударит в грязь лицом. И тут Яга ему, как тётка, Он три главы отрубит четко, Медведь и волк ему друзья — Из грязи прямо во князья. Царевна-дочь ему награда, Полцарства сразу, а потом Лысеет, пухнет животом И правит царством и парадом. Счастливый, радостный исход — Вот что от сказки ждёт народ. 2 Однажды в будний день приемный Заходит в царственный дворец Проситель, с виду очень скромный, Голубоглазый молоде´ц. Был мо´лодец высок и строен, Орлиный взор, но взгляд спокоен, Косая сажень во плечах И красный обруч на власах. Подходит к золотому трону, Где восседал тщедушный царь: — О светоч наш, мой государь, Проблемою твоею тронут: Наследника царевна-мать Двадцатый год не может дать. 3 Не прочь охрану я возглавить, Полцарства под опеку взять, Державу Русскую прославить, Зятьев царевнам подыскать. А то, гляжу, твои министры Жиреют, словно хряки, быстро За счет казны, за счет лачуг, А дело делать недосуг. А там, глядишь, родятся внуки, И выбор на того падет, Кто по уму всех превзойдет, Познав правления науки. Детей готовить на престол Обязан царь и царский стол. 4 Суровы царедворцев лица, Царь молча слушал, ногти грыз. Но встрепенулася царица: — А как зовут тебя? — Борис. — Постой, царица. Дерзновенно, Но, скажем прямо, откровенно Здесь речь держал герой Борис. Эй, стража! Выпустить сюрприз! За стол попрятались бояре, На спинку трона царь залез, На лицах страх и интерес; Наследницы толпятся в баре, В недоумении Борис — В чем заключается сюрприз? 5 Открыты крепкие запоры, Грохочет цепь, сверкает медь, И в тронный зал ворвались споро Свирепый волк и злой медведь. Медведя оседлав, как лошадь, Борис на городскую площадь Летит. За хвост волка поймал, И с ним вернулся в тронный зал. За ним толпою люд рабочий: Кузнец и шорник, и портной… Восторг на лицах: «Во герой!». Орут, толкаются, хохочут. Народ с тобой — ты их кумир, Ни царь не страшен, ни эмир. 6 — Да, сила есть, ума не надо, А вот задача посложней; Решишь её — тебе награда: Полцарства, трое дочерей… — Да я, отец, не мусульманин; Я православный христианин, И верен я своей жене — В Твери она грустит по мне. Весна… какое тварям счастье Несет апрель, цветущий май. Всё зачеркнет неурожай, И голод нас терзает часто… Страна богатая у нас, Но бед хлебали мы не раз. 7 Твои царевны в земледелье, В мирских делах не знатоки. Они обучены безделью, Мечтают, глядя в потолки. — Ну, хватит девушек порочить! Коль ты такой смышленый очень, — Царь, покрасневши, говорит, — Достань лекарство «нестарит». Хочу быть молодым я вскоре, Сыночка страстно возжелал, Но дочерей мне Бог послал На наше царственное горе. Еще есть время, и пока Не жду я зятя-дурака. 8 Я обучил бы дев наукам, Нанял бы мага-мудреца, Но тут, Борис, такая штука, Пошли они умом в отца… Что зачастую губит нас? Тогда жеребчик высший класс, Когда Пегас под стать кобыле! Мы это правило забыли. Папаша пьет, а мать с махоркой; Отвергнут первенец в приют. Супруги курят, снова пьют, От горя мать рыдает горько — Зачем плодить детей на свет, Коль в этом разуменья нет?! 9 Да, есть, Борис, над чем размыслить… Ведь дети — это не пустяк. И дым пуская коромыслом, Влетишь с наследником впросак. Любовь — инстинкт архимогучий, Рождение — счастливый случай. И этот случай огорчать Не смеет пьяная печать! ………………………………………. ………………………………………. ………………………………………. ………………………………………. ………………………………………. ………………………………………. 10 Но дам я срок тебе немалый, С минуты этой — ровно год. Не выполнишь или обманешь — Твой путь, Борис, на эшафот! Борис смиренно поклонился, Главу понурив, удалился, Зверей с собою прихватив, — На споры не хватало сил. Дорога длинная до Твери, То вдруг река, то лес, то луг… Дошли до озера Веслуг; Сопровождают его звери… Чтобы людей не рассмешить, За дело браться не спеши. 11 Нашел Борис залив озерный, Там в камышах запрятан струг; Просмоленный, как ворон черный, Послушен парус и упруг. Им на еду хватало рыбы, Простым ведром поймать могли бы В то время наши рыбаки. У мишки когти, как крюки! Минуют озеро Волого, Плывут неспешно третий день, Не посещая деревень; На брег пустынный и пологий Выходят в сумерках они — На путешествие — лишь дни. 12 Но вот течение речное Их подхватило и несет, Не нужен парус, кормовое Весло по курсу их ведет. Шутя проходят верст под сорок, Причалили и очень скоро В глуши, подальше от греха, Кипит душистая уха. Ночное лунное свеченье Ласкает взглядом человек. Из двух озер берет разбег Реки могучее теченье. И люди испокон веков Селилися вдоль берегов. 13 Медведь сопит под кроной ивы, Костер гоняет комаров, Рапсодию свою тоскливо Исполнить «санитар» готов, Но здесь нельзя, деревня близко. Волк пригибает морду низко И, след учуяв кровяной, Вперед рванулся, как шальной. Борис бежит за волком ловко; У древа видит — человек, Стоит, не поднимая век, Накре´пко скрученный веревкой. Лицо — сплошной кровоподтек — Видать мучитель был жесток. 14 Сверкнула сталь, упали путы; Он дышит, он еще живой! Нельзя терять здесь ни минуты. Борис его поит ухой. Сначала толечко три ложки, А час спустя, еще немножко. Прошло примерно ча´са три, Больной очнулся до зари. Привстал и смотрит удивленно, Но навзничь в тот же миг упал… — Я в ад, наверное, попал, — Бедняга шепчет отрешенно. Спешит ослабленным перстом Грудь осенить себе крестом. ___________________ Волков некоторые называют «санитарами», считая, что они ловят толь-ко больных да слабых зверей. 15 —Дружок, не бойся, то не черти, — Мои мохнатые друзья. Вот волк, тебя он спас от смерти, А вот медведь, он грел тебя. — Так это вам, друзья, обязан Своим спасеньем?! Был привязан Крестьянами. И день шестой Минул вчера. Спаситель мой, Я эскулап, верней алхимик, Достиг профессии вершин, Я ряд открытий совершил, И жил в лесу, почти как схимник. Я травы всюду собирал, Крестьян в округе врачевал. 16 В деревне вспыхнула холера; Меня в деревню привели. Я принял экстренные меры, Но было поздно, и земли Пришлось придать полнаселенья. Мне предъявили обвиненье И били те, кого я спас, И те, кого лечил не раз. Не так ли люди в Иудее Мессию предали кресту, Явив святую простоту, И приобщив его к злодеям. Но вы рабу вернули жизнь, И с вами я готов дружить. 17 Я вижу стругу, ты — бродяга Иль скоморох? Я не пойму. Но я бессребреник, не скряга, И подарю тебе суму. Её зарыл я в отдаленье, Но на лице твоем сомненье… Не злато в ней, но нет цены Рецептам тем, и спасены Не только люди, но и звери, Не только млады, но и стар — Бальзам, живительный нектар Тебе откроют всюду двери. Болезней много на земле В лачугах, теремах, Кремле. 18 Рассвет застал друзей в дороге. Под магом мишка, словно мул, Проворны у Бориса ноги, А волк процессию замкнул. Пришли, а там крестьяне ходят, Порою что-нибудь находят. Пожарищем представлен скит; Медведь ревет, а волк рычит. Увидев схимника живого, Увидев вздыбленных зверей, Крестьяне скрылись меж елей, Вопя и поминая Бога. Суму отрыли и назад, К реке, друзья мои спешат. 19 — Теперь куда мне? — С нами топай! На струге места хватит всем. Отвык от общества твой локоть. — Отвык частично, не совсем. И вот плывут они по Волге, Но путь еще довольно долгий. Лишь остановки на ночлег Задержат плоскодонки бег. — Откуда вы, друзья, плывете? — Был на приеме у царя… Погибну через год зазря; Нашел, дурак, себе работу! Поверил щедрости царя, Но видит Бог, поверил зря. 20 Меня суровая невзгода Забросила, и я, как раб, На стройке верфи больше года, Но обманул меня прораб. Хотел к царю попасть на службу, Не знал я, что с царями дружбу Опасно сирому иметь. Друзья мои — волк и медведь. — А есть проблемы у владыки? Поведай мне, спаситель мой. Нарушил мысли и покой Твой взгляд, блуждающий и дикий. Без мыслей каждый эскулап Пустых сомнений жалкий раб. 21 — Он приказал достать лекарство С названьем бодрым «нестарит». Не знаю я, какое царство Его готовит и хранит. Решил совет держать с женою, И нет надежды, я не скрою, Хоть Лидия моя мудра, Не избежать мне топора. — Однажды я ночной порою, — В раздумье лекарь подал глас, — Искал цветок в Купалы час, Набрел на корень в перегное; На человека корень схож, Его так сразу не найдешь. 22 Я приобщил его к кореньям, В глубинный погрузился мир, И вот счастливое мгновенье — Открыл чудесный эликсир! Еще не дал ему названье, Но знаю, что его призванье Наш организм омолодить, Старение предупредить. Я помню место заказное, Мы мимо будем проплывать. Готов я склоны все вспахать, Была б соха иль что иное… Всем правит случай — видит Бог, — Подвел мудрец речам итог. 23 Алхимик пристально взирает На живописный брег крутой, А он картины представляет Одна прекраснее другой: То дуб развесистый и старый, Или ветряк, рукой усталой, Издалека к себе манит, То сонм задумчивых ракит, То скалы мрачные свысо´ка Взирают на зеркалы вод, То двинется гурьбой в поход На отмель стройная осока. Смотреть и видеть нам досуг Поможет, как надежный друг. 24 И голубой простор раскрашен Узором белых облаков. Парит орел, крылом не машет, Парит над зеленью лугов. Нам разноцветье дарит лето; Как гармонируют три цвета: Зеленый, белый, голубой С бирюзоватою волной. Веслом умело управляя, Борис чуть голову поднял, Негромко песню заиграл, Дремоту Волги нарушая. Когда надежда вновь жива, Душа найдет свои слова. 25 Песня Бориса О Волга-матушка река, ответь, Как долго эти облака смотреть Я буду здесь, а Лида там — в Твери? Как долго мчаться по волнам зари? Порой берет меня тоска — сил нет. Открой мне русская река секрет. Грядущих дней секрет открой, волна, Величьем душу успокой, луна. Ярило, жаркие лучи уйми, Яви рассветы из парчи огни. И ловит чибис на лету мой зов. Лелею я свою мечту — любовь. 26 Смотрели звери удивленно, И слушал маг, открывши рот, Все слушали, как с тихим стоном Наш богатырь реке поет. Река всегда рождала песни, И пели сольно, пели вместе В упряжке тяжкой бурлаки, Бредя уныло вдоль реки. Пройдут года, пройдут столетья, И песни новые народ Потухшим рекам запоет: Плотины, яды, нефть и сети… И не пора ль, друзья, с рекой Нам обращаться, как с живой. 27 И струга нос по ветру держит, Наш эскулап, как волк морской! Борис на веслах, как и прежде. Буруны вьются за кормой. Их чайки с криком провожают, Тоску, тревогу навевают. Погибших души моряков Живые чтут спокон веков. А к берегу испить водицы Выходит лось — краса лесов. Величием своих рогов Могучий зверь не зря гордится. Там, где живут река и лес, Полно былин, легенд, чудес. 28 Вдруг эскулап на берег вперил Свой просвещенный быстрый взгляд. Борис замолк, поднялись звери, На брег с кустарником глядят. — Вот этот берег! Там ракита Ударом молнии разбита, Из-под корней который год Ручей серебряный течет. Вода в нем силой обладает: Болезнь падучая уйдет, Излечит печень и живот, И раны быстро заживляет. В России испокон веков Полно целебных родников. 29 Вот струг уткнулся носом в берег, И ощутив земную твердь, Резвятся, радуются звери, Борис срубил большую жердь, Еще одну и сук из дуба; Так трудится, что глянуть любо; Быстра у мастера рука, И лыком вяжется соха. Наш эскулап — не белоручка: Запрятал лодку под кустом, Затем на дереве ножом Наметил хитро закорючку. Кто далеко добро кладет, Тот близко сам его возьмет. 30 Ракита черная застыла… У родника на час привал. Вода — бальзам, вот это сила! Один медведь слегка устал. Он нес соху пудов на восемь. Борис сказал: «Пропашем — бросим, И возвратимся налегке К лазурной матушке-реке». Бредут гуськом по травам зрелым. Вдруг удивленный, тихий крик Издал споткнувшийся старик. Лицо его белее мела: Аршинный след когтистых лап Увидел мудрый эскулап. 31 — Здесь Змей Горыныч где-то рядом, — Смущенно шепчет богатырь, — Слабо нам драться с этим гадом — Шагов немыслимая ширь. Против такого исполина Иголкой — меч, быльем — дубина, Козявкой маленькой — медведь. Его нам всем не одолеть. Медведь и волк не разделяют Людей встревоженных порыв, Они, слегка следы разрыв, На влажной почве отдыхают. Напрасно думаем подчас, Что хищники глупее нас. 32 — Нам надо спрятаться до зорьки; Его узрят издалека Секреты наши и дозоры, Тогда спасение — река. А утро вечера мудрее, И тихой сапой мы сумеем Все склоны за день перерыть. — Ну значит так тому и быть. Настала ночь. Рогатый спутник За тучей тихо умирал, И кто-то по лесу шагал, Тяжелый гул гигантской ступы — Дракона грузные шаги. В лесу темно, не видно зги. 33 Но вдруг насторожились звери, Десница обнажила меч, И наши спутники узрели Мальчишку с прядями до плеч. Таращит страх его глазницы. — Он там, он там, он очень злится! Вы слышали шаги его? Не пощадит он никого. Бежим туда, там есть пещеры. За мной, скорей, ведь дорог миг, Мою он спутницу настиг. Я чую близкий запах серы. И трое мчатся напролом, Трещит за ними бурелом. 34 И вот пещера зубы скалит, На беглецов раскрывши пасть. — Скорей сюда, — мальчишка манит, — Здесь не сумеет змей напасть, Здесь лабиринтные проходы, Здесь с потолка сочатся воды. Вот келья вас спасет от зла. В углах запряталася мгла, Чадит на стенке факел тусклый, Охапка сена на полу, Кувшин с водой стоит в углу; Проход в обитель очень узкий. — Мы спасены, присядьте здесь, Сейчас я принесу поесть. 35 Друзья уселися на сено. Вдруг с лязгом затворилась дверь. — Борис, вот это перемена! Кажись мы узники теперь. Потушим факел — задохнемся, Заснем и больше не проснемся. — Не бойсь, решетка в потолке, Я вижу звезды вдалеке. — Нас заманили в мышеловку Без сыра, на пустой крючок. Какой мудрец я? — дурачок! Не разгадал, кретин, уловку. Постиг премудрости науки, А клюнул на простые трюки. 36 Я помню, тигра след учуяв, Мой храбрый пес от страха выл, А здесь твой волк, в следу ночуя, Нас безразличьем удивил. Следы когтистые и звуки Произвели людские руки. Вот мистики простой урок! Его запомнить надо впрок. Куда же делись наши звери? — А на помине-то легки; Ты слышишь, щелкают клыки. Я в верность босолапых верю, И зверь не то, что человек, — Коль подружится, так навек! 37 — Борис, оставь кувшин с водою. В нем сонный яд, я испытал. Здесь крысы бегали порою, И две бедняжки я поймал. Чтоб вырваться из мышеловки, Применим мы врагов уловки. Чу, слышишь близкие шаги? Снимай скорее сапоги! Судьба, ты, как болото, зыбка… Скорей в сапог с кувшина яд. Друзья упали, будто спят. Фортуна, где твоя улыбка? Её слепой мы обзываем, Но слепы чаще мы бываем. 38 Открылась дверь, заходят трое, Несут с собою кандалы. — Кувшин пустой, и спят герои, Не избежали сон-травы. Мгновение решает дело. Могучее Бориса тело Троих повергло в тот же миг; Сапог держал в руках старик. Из сапога напоен каждый, А кандалы излишни тут. Закрыли двери и бегут, Томимы, как и прежде, жаждой. Свободу ценит только тот, Кто цепи рабства познает. 39 В одну из келий заглянули И видят, тот мальчишка спит. Они слегка его встряхнули: — Скажи, где главный ваш бандит? — Промолвил лекарь, свирепея, — Веди к нему, да поскорее. — Идите прямо, там есть зал, — Мальчишка жалобно сказал. Они идут по коридору, Страшась куда-нибудь свернуть. Им факел освещает путь. Проходов много, словно норы. Вот так по жизни мы идем, Есть путь прямой, а мы свернем. 40 Приходят в зал, на троне дева. Красавица, надменный взгляд, В парче, ну чем не королева?! И наши спутники глядят На прелести земные эти, На кандалы, замки и цепи, Что на крюках кругом висят. А рядом рысь — глаза горят. Красавица движеньем вялым В атаку направляет рысь. Ей взбучку задает Борис — Но показалось кошке мало. Так есть, так будет и так было, Средь тварей всех в почете сила. 41 Богатыри — народ солидный — Зачем орать, когда силен. Он слабого не даст в обиду — Таков богатырей закон. Потом появятся «крутые»… В недоумении Россия — Неуважительный народ Свои головушки стрижет, Чтоб страж порядка и закона Не смог схватить за волоса,— В корзину гордость и краса, Краса и гордость Аполлона. Но силу никогда смешной Не видели в стране любой. 42 Дрожа, девица вопрошает: — Скажите правду, господа, Бандиты вы иль попрошайки? Зачем явилися сюда? — Сюда нас заманила хитрость, Твоих деяний мрачных скрытность. Людей не мыслишь без оков И превращаешь их в рабов. Мы распускаем банду эту, Тебя же мы сдадим властям, Побудешь в заточенье там, Познав тюремную диету. Сковал уста девицы страх, А звали деву Анидаг. 43 Выходят трое из пещеры… — Ну, мы от скуки не помрем! Какие мерзкие химеры! Кто с топором, а кто с дубьем. — Сейчас прорвем и эту сеть! Но вдруг является медведь И серый волк с огромной стаей, Рычат и банду окружают. — Бросай-ка, братия, оружье, У нас работа есть для вас, — Послышался Бориса глас, — В кровопролитии нет нужды. Где ж Анидаг? Её уж нет; Лишь на песке змеиный след. 44 — Ну так, разбойнички, внимайте: На склонах травы покосить. Как речь закончу, выполняйте, Коль есть желание пожить, А целину мы завтра вспашем, Трудом воспользуетесь нашим — Бесплатно пашню отдаем, — Бориса голос, словно гром, — И вы посеете пшеницу Под зиму, или же весной; Над этой тучной целиной Есть смысл без лени потрудиться. Не зря народная молва, Что хлебушек — всему глава. 45 С утра на склонах тренировка: Борис зароет корешок И в поиск посылает волка: Вперед! Ищи, ищи, дружок. У волка нюх острей намного, Чем у других четвероногих. К сохе тяжелой, между тем, Медведь приучен без проблем. В пластах отваленных коренья На нюх находит умный волк, А эскулап, им зная толк, В мешок кладет без промедленья. В добротно слаженной артели, Как говорится, всяк при деле. 46 — А вам, артельщики пещеры, Извлечь урок давно пора: Работорговля. В этой сфере Для всех смертельная игра. Одумайтесь, пока не поздно, — Сверкнул мечом наш витязь грозно,— Путь хлебороба вам почет С достатком скоро принесет. У криминала путь обрывист — Трудягам плаха не сестра. Ну все, прощайте, нам пора. И струг друзей на русло вынес. Эй, рулевой, вперед смотри! А мы посмотрим, что в Твери. 47 В Твери, на улице тенистой, Живет, тоской поражена, Со взглядом умным и лучистым То ли вдова, то ли жена. Уехал муж, и на подворье Скотина и детишек двое, А рядом кузня. Кузнеца, Гиганта, мужа и отца, Уж больше года не видать. Саженный рубль сманил в дорогу, Ушел он, помолившись Богу, То ль на работу, то ль на рать. Но был Борис в душе поэт, И повидать он жаждал свет. 48 Жена Бориса — на все руки: Она коня вам подкует, Или сплетет из толстых прутьев Узор для княжеских ворот. И ухажеров отшивала С такою силою бывало, Что слава по Твери пошла В упряжке с славой ремесла. О сколько женщин наших русских, Расставшись с мужем и отцом, В грязь не ударивши лицом, Двойную выдержат нагрузку. И мужу верностью своей Прибавят к жизни много дней. 49 Порой смертельную угрозу Рукой незримой отведет. Смотри, то не роса, то слезы, И будет бой не на живот С рассвета сходятся дружины; На брань находятся причины — Те — грабить, эти — защищать. Смерть и увечье — рать на рать. И мысль подруги благоверной Секиру вражью отведет, Стрелы зазубренной полет, И разум защитит от скверны. Голубка, верная моя, Со мной всегда, с тобою — я. 50 Над Куликовым полем боя Дух Богородицы парил. Он вел дружины за собою, И над курганами могил Совместно с духом Пресвятого Скорбят, но призывают снова, Когда настанет грозный час, Когда князей призывный глас Поднимет рать на супостата, Пусть встрепенется весь народ, Пусть фронт и тыл одним живет — Призывным голосом набата. Пусть на главу позор падет Тем, кто трясется за живот. 51 Кузнец она весьма умелый. Молотобоец устает, Но спорится благое дело — Стальной фантазии полет. И молот тяжкий ставит точку На звон веселый молоточка, Престижно млатобойцем быть, Где труд оплачивает быт. Шитьем иль сеном спозаранку, Когда кузнечных нет работ, Займет себя, и у ворот Сидит и спицами ушанку Плетет из нити шерстяной — Готовьте сани не зимой. ________________________ Дух Пресвятого — дух пресвятого Сергия Радонежского. 52 Два с половиною аршина, Легка в движеньях, словно лань. Сошли с классической картины Бюст, шея, талия и длань. И косы — цвета листопада, Как два упругих водопада, И очи карие и бровь, И с молоком играет кровь, Улыбкой сумрак освещает, Сразит смекалкой мудреца, По жизни с мужем до конца, Детей и внуков воспитает. Вот вам набросок героини; Такие есть у нас поныне. 53 Народ в борьбе за выживанье Учился с детства выживать. Тогда на Бога упованье Уместно, коль умеет рать Владеть военною наукой, Когда отрок, отвергнув скуку, Постигнуть жаждет ремесло; Освоил — значит повезло. Все с ног на голову поставим, Потом, столетия спустя, И переросшее дитя, Шутя, духовно обезглавим. Но есть, друзья, на свете Бог, Мы снова чтим его чертог. 55 Однажды, на берег речушки, Где у плотины водопад, Собрали дети постирушки И не заметили, как гад Залез в корзину, затаился; Наелся он или напился Нам неизвестно, но пока Его не приняла река. Когда бельишко на веревку Детишки вешали, змея, Чуть отвлеклись трудом друзья, Шмыгнула в рваную кошелку. И не скрывает Кузя злость, Оставив сахарную кость. 56 Внимай сигналам братьев меньших, На их особое чутье, И было б бед намного меньше, И безопасней бытиё. И не они ль землетрясенье, И не они ли наводненье Порой за сутки предрекут, Пожар — за несколько минут? — Смотри, разлаялся как Кузя,— Смеется наша детвора. Решив, что это лишь игра, Они помчались к маме в кузню. Втроем знакомою тропой Через часок идут домой. 57 — А на кого там лает песик? — Наверно лает на кота. Вошли во двор и видят тростью Монашка отгоняет пса. Лицо красивое, но злое, И положенье непростое, Наверно, средь святых сестер Она имеет. Глаз востер, И стан её змееподобный. — Прошу, святая дева, в дом. Мы здесь втроем пока живем, У нас просторно и удобно, — Ей говорит приветно мать, И Васе пса велит убрать. 58 И легким шагом монахиня Заходит в дом. На образа Не крестится и на святыни Косит озлобленно глаза, Как будто лика их боится. — Иду я,— говорит,— в Царицын, От Нарвы, к пресвятым местам, Молиться страстно буду там, Грехи замаливать пред Богом, И уголок просить в раю, И душу скорбную мою У врат судить не очень строго. У вас позвольте отдохнуть, И я отправлюсь снова в путь. 59 — А не встречала мово мужа? Косая сажень во плечах, Голубоглазый, добрый, дюжий И красный обруч на власах. — Бориса? Как же, знаю, знаю! И от него я убегаю. Он жил со мною целый год. Пьянчуга, отрастил живот; Он лодырь, бабник и неряха, Как редька горькая постыл, И от него я в монастырь Сбежала, натерпевшись страха… И по ночам он с топором Чинил в избе моей погром. 60 Плач Лидии Вздыхает хозяйка и плачет: «Мой Боря, голубчик родной, Постигла тебя неудача, Но я не расстанусь с тобой. Полмира объехать готова, Пешком доберуся до Пскова, Там добрая фея живет, Поможет она и найдет Заблудшую в Нарве овечку. Тебя, дорогой, я спасу, На крыльях домой отнесу! О, как разболелось сердечко. Услышишь ли притчу мою? Люблю я, как прежде люблю! 61 Я вырву из персей сердечко, Чтоб ночью наш путь освещать! Услышать бы только словечко, Я брошусь на целую рать, И дрогнет она, разбежится, Свирепость увидев тигрицы. Я раны своим языком Зализывать буду потом. Они заживут, и ты вскоре Забудешь о бедах своих, У нас ведь всегда на двоих И радость, и счастье, и горе». Послушаем из женских уст Воспоминаний пышный куст. 62 — Умел привить он трудолюбье, Не тратя лишних фраз и слов. И, оценив старанье: «любо!», Когда мальцы двоих коров Под вечер к дому пригоняют, Избу весельем наполняют. И мы вечерю вчетвером Парным закончим молоком. Наташа шарфик ловко свяжет, Почистит быстро окуней, А Вася в кузню поскорей, И возвращается весь в саже. Всегда полезен труд мальцам — Такой он путь проделал сам. 63 Он редко пил, не напивался, Порой дурачился без драк, И ссоры потушить старался, Любил частушки и гопак. Отняв у драчуна оглоблю, Слегка щелчком ударил по лбу: «Пора отвыкнуть, мой сосед, Махать оглоблей, ты уж сед!» Сосед очухался не скоро, Шишак вскочил на лбу с орех, А после удивил он всех: Не дрыхнет больше под забором. Когда не действует мораль, Не грех и руки замарать. 64 Смотрел бои, но сам не дрался. Могучей силы был Борис, Убить нечаянно боялся. От князя, за спасенье — приз. И что-то совершать вполсилы В его обычай не входило. Вот кузня, хлев и этот дом Сотворены его трудом. Шептали все: «Какая пара!», Но похвалам он не внимал, Свое хозяйство поднимал И время не транжирил даром. А я два года на сносях, Как рыба, билася в сетях. 65 Бугай с цепи весной сорвался, А он, шутник, его поймал. С мальчишками на нем катался, Бугай смирней коровы стал. Бориса дети обожали, Толпою шумной окружали, Он их игрою увлечет, И сам резвился, как бычок. Дивились на него соседи — Умом и ростом — хоть куда! Он глянет — скроется беда, И силой с дюжину медведей. Чтил Бога, старших и закон, И мухи не обидит он. 66 И удивилась монахиня: — Я б не простила никогда. Он опорочил твое имя, Вернется — с ним придет беда! Он пустит по миру детишек, Наставит синяков и шишек Всем родственникам и тебе. Так покорись своей судьбе. По Волге-матушке в Царицын Пойдем со мною в монастырь. Мы будем соблюдать посты, Я научу тебя молиться. — Нет, я отправлюсь завтра в Псков, — Ответ последовал таков. 67 — Айда, ребятушки, на ре´ку Смотреть вечернюю зарю. Легко дышать там человеку, И я восторг свой подарю Просторам Волги необъятным И чайкам на воде опрятным, Багровым бликам на волнах, Лучам янтарным в небесах. И вот втроем они на берег Идут спокойно, не спеша, Травой душистою шурша. — Игуменье не надо верить,— Чуть слышно Лида говорит,— Батяни честь — морской гранит. 68 Я верю, будет вскоре встреча, И все пойдет своим путем, И будет также ласков вечер На берегу реки крутом, Где мельтешат береговушки, Где хвалят телорез лягушки, Где пьет свободу неспеша, Виденьем пьяная душа. И вчетвером мы, свесив ноги, На зорьку тихо поглядим, И нам крылатый херувим Споет на облаках о Боге. Кто укрепляет верой дух, Тот не приемлет ложный слух. 69 Не верю, дети, ни на йоту Святоше этой, ведь она Лукавит. Филинов полеты Узнают сойка и желна. И ваша мать не лыком шита. Гадюка эта ядовита; Не смотрит даже в образа, Но лжет, не отводя глаза. Игрались родинкой у папы Чуть ниже пятого ребра? Но соврала я ей вчера, Что эта родиночка в пахе. Она меня не удивила, Кивком легенду подтвердила. 70 Сия злодейка игуменья Не друг нам, а опасный враг: Она в уху тайком коренья Просеяла через дуршлаг. Я крик испуганный зажала. Ладонью праведной. За жало Хотела сразу же схватить, Но месть не буду торопить. Уху другую я сварила, На старой испекла блины. Дурманный запах белены Корицей, чесноком забила. Теперь посмотрим, чья возьмет. Отрава — это вам не мед! 71 Сидят на кухне мать и дети, У печки гостья мельтешит. — Ах, можно блинчики я эти… Мне с детства от ухи тошнит. Она кружится, будто праздник, То языком детей подразнит, Ухе отпустит комплимент, Шесть блинчиков в один момент Глотнула, квасом запивает. Она, мы знаем чего ждет! — Кто первый с лавки упадет. Тайком за тройкой наблюдает. Но знать ей было не дано: Спектакль продуман был умно. 72 Под лавку завалились дети, Закрыв глаза, стенает мать. — Попалися, глупышки, в сети? Теперь вы будете пылать. Придет хозяин на кострище И кости ваши не отыщет. И разбросав жар по углам, Схватив баул, бежит стремглав. — А ну, угли тушите, детки! Кого там снова черт несет? И видит к ворота´м ползет, Под крик испуганной соседки, Большая черная змея. — Боюся оборотней я! 73 Я вижу, ваша игуменья с баулом вышла на крыльцо. И вдруг змеей в одно мгновенье Предстала. Черное яйцо Узрела в пасти у гадюки. Соседи про такие трюки Мне говорили и не раз, Что оборотень среди вас. И все мы на тебя грешили, Нас зависть гложет до сих пор. Нет мужа, не беднеет двор, Удостовериться решили… — Ну так смотри — вот то змея; В окне открытом — это я. 74 Боятся оборотней люди; Они несут, обычно, зло. Разоблачают их и судят… Теперь в предание ушло Такое мрачное поверье, И люди облик злого зверя Не обретают никогда — Невинным не грозит беда. Но есть, друзья, метаморфозы. Мы слышим вести из Москвы: Явились миру и живы На демократии занозы: Есть красный кант, есть серый цвет, Погоны есть, а чести нет. 75 Куда же делася гадюка? Быть может, сдохла в камышах? Но вам, друзья мои, наука, Тем, кто поставить крест спешат На хитрость, подлость, преступленье, Тем, кто отбросили сомненье, Впросак влетите и не раз. За ними нужен глаз да глаз! Но вы, в кругу друзей любезных, На подозренья время зря Не тратьте, честно говоря, Занятье это бесполезно. В потоке жизненных минут Злодеи сами вас найдут. 78 — А ну, Васек, неси голубку; Мы крестной отошлем привет; Поведаем про душегубку, Попросим дать скорей ответ. После того, что здесь случилось, В душе тревога поселилась. Хоть гадина и уползла, Но в ней полно коварства, зла. Нам знать необходимо ныне: Где наш сердечный господин? Быть может, средь полярных льдин? В безводной, может быть, пустыне? Кто информацией владеет, Тот фору сто очков имеет. 77 Голубка взвилась в поднебесье И, ударяя твердь крылом, Летит стремительно, как песня, В свой незабвенный псковский дом, И на плечо хозяйки в белом Голубка опустилась смело. Письмо (нам текст почти знаком) К волшебнице в приветный дом Приносит бела голубка. — Тверская, сразу узнаю Подругу милую мою. На лапке маленькая трубка, Хоть в ней короткое письмо, Но все поведает оно. 78 И вот, прибегнув к тонкой силе, Пространство одолев за миг, Явилась Фея, как мессия, Явилась на мольбу и крик. С разгону струг на сук корявый Наткнулся носом и, дырявый, Стал погружаться в глубину, И все добро пошло ко дну. Все четверо в воде, как рыбы, Далековато до земли… Мелькнул в пучине хвост змеи, И догадаться вы могли бы, Их шанс к спасенью невелик. — На помощь! — звал протяжный крик. 79 Над ними Фея пролетела И, обстановку оценив, Слегка рукой двоих задела, Чудесным качеством снабдив… Друзья идут по дну речному И видят, глубочайший омут; Лежит, покачиваясь, струг, И рыбы плавают вокруг. — Ну, чудеса, мы спим иль грезим? Берись, приятель, за швартов. По дну я струг тащить готов, Хоть на карачках, но долезем На левый, на пологий брег. Ну, дай-то Бог друзьям успех. 80 Добралися, — и струг на сушу. Работа им немудрена. — Я видел Фею, наши души Спасла от гибели она. В кустах послышалось рычанье, Истошный вопль, затем стенанье: Волк и медведь, схватив канат, И каждый пятится назад. Канат упруго извивался, И удивляются друзья: Да это не канат — змея! И в тот же миг «канат» порвался. Душа ликует, как всегда, Когда минует нас беда. 81 Проверив все свои трофеи, И убедившись: все цело´, Молитву сотворили Фее, Хулой же наградили зло, Наелись рыбы до отвала (Она под трапиком застряла), решили здесь заночевать; пырей, душица — их кровать. Борису в эту ночь не спится; Над ним сверкает звездный мир, И, ковш свой к Волге наклонив, Медведица испить водицы Желает. В реку из ковша Все звезды вылиться спешат. 82 Мы днем не видим звезд сиянье, А месяц бледный не манит, Но появляется желанье, Когда земля спокойно спит, Нырнуть в космическую бездну, Познать сокрыту тайну звездну, По черным дырам пронестись. У нас одних земная жизнь К финалу движется наукой Среди космических миров, Пуская всяким тварям кровь? Земля, родившаяся в муках, Умрет от старости она, Иль горе будет от ума? _____________________ Трапик – настил (съемный) из досок на дне лодки. 83 Откуда крестная узнала, Что им смертельная беда Грозит, как острие кинжала? И снова эта Анидаг… Судьбы нелепые сюрпризы То, как разбой, то, как стриптизы. Есть царство света, царство тьмы; По острой грани ходим мы. И путь по грани очень трудный. Не просто удержать баланс: Порой судьба нам дарит шанс, Порою в бок удар подспудный. Один всего неверный шаг, И мы у дьявола в руках. 84 А как там дети, как там Лида? Что нового сейчас в Твери? Своим я странствием обиду… Чудак я, что ни говори… Борис так думал, засыпая, И звезды, весело мигая, С полетом мысли в унисон Бориса погрузили в сон. О сон, чудесное явленье, Секрет твой только приоткрыт, Он от других надежно скрыт; Вся жизнь мелькнет в одно мгновенье. Никто пока не подсмотрел, Что ты во сне своем узрел. 85 Голубка взмыла в поднебесье И ударяя твердь крылом, Летит стремительно, как песня, В свой незабвенный тверский дом. И черной молнией мелькнула, И вот уже на спинке стула Легонько лапку теребит, Где в трубочке письмо лежит. Читает Лидия, волнуясь: «Жди в скором времени гостей, Хороших, радостных вестей. Я, долгу крестной повинуясь, Их тайно провожать берусь — Полна повольниками Русь». 86 Вы слезы радости видали? Их очень редко видим мы, А больше горя и печали — В такой стране порождены. Была бы Родина беднее, И люди были бы дружнее. Богатство всех прельщает взор: Богатство рек, лесов и гор, Богатства недр неисчислимы, Поля растят обильно злак, Тучны стада. Не дремлет враг, Но часто дремлют херувимы. И на Руси идет делёж, Скорей похожий на грабёж. 87 — Ура, ребята, папа скоро Вернется, может быть на Спас! Не знала троица, что горе Ворвется в двери через час. Они не ведали, что крыса Голубку, вестницу Бориса, Поймала. Перья по двору Чуть шевелятся на ветру. А в доме подготовка к встрече… Кто белит печь, кто моет пол, Сверкнул надраенный котел, Веселы и шутливы речи. Гостей встречает русский дом Порядком, хлебом и вином. _____________________________ Повольники – так называли себя казаки-разбойники. 88 Вдруг грохот слышится в прихожей; Ввалилися без стука в дверь Три стражника. Свирепы рожи: — Ты не открестишься теперь! Мы наблюдали как ворона Во двор рванулась с небосклона, И перья сбросив во дворе, Предстала бабой детворе. Нам недосуг здесь разбираться! Схватил под руки, ведут, Переодеться не дают И с детворою попрощаться. Знакома на Руси картина И почерк злобного кретина. 89 Сидит под яблоней в садочке С угрюмым видом старый князь, В расшитой золотом сорочке Сидит, над книгой наклоняясь. — За что, скажи, о князь, на милость. Сия беда на нас свалилась? Мой муж от вепря тебя спас. Побойся Бога! Скоро Спас! — А что мне Бог, — князь мямлит вяло, — Да, помню, спас меня Борис, За это получил он приз, Но мне быть мягким не пристало. Я получил донос вчера И слежку выставил с утра. 90 Мои догадки вес имеют. Ты оборотень, ясно мне. Твой грех вот здесь, у нас на шее, Твой грех с тобой сгорит в огне. — Но я ничуть не виновата, Не будут врать мои ребята, И перья эти не вороны… — Напрасны жалкий лепет, стоны. Нам ясно, с кем имеем дело. Я получил донос вчера; Твоя закончилась игра. Ну всё, устал я, надоело Мне мелкий обсуждать вопрос. У нас господствует донос. 91 Копыт раздался топот дробный И стих у княжеских ворот. Гонец вбегает — парень добрый И князю свиток отдает. — Мне некогда читать, спешу я, Ждет Ярославль меня и Шуя. — Читай посланье, — молвит князь, К несчастной Лиде обратясь. — А не боишься, что секреты… — Читай, я трусить не привык, Но вырву мерзкий твой язык, Коль растрезвонишь ты по свету Секрет указа. Видит Бог, Я не терплю любой подвох! 92 — Царь умер, — Лидия читает, — Я новый царь! Я — милостив! Всех, кто в темницах пребывает, Повелеваю отпустить, Но всех убийц казнить немедля, И срок — четвертая обедня. Кто мой не выполнит указ, Лишу я княжества и глаз. — Могу припрятать я депешу, — Чуть слышно шепчет старый князь, — На то дана мне нынче власть, А завтра казнью Тверь потешу, А лишь потом, на день второй, Указ зачтем и с плеч долой. 93 Моя четвертая супруга, Грибков объевшись, померла. Не скрою, знала вся округа, Была она, как мир, стара. Житья порой мне не давала, Она — наперсница скандала. Короче, будь моей женой, И сердце князя успокой. — А вдруг я превращусь в волчицу? — Пожил я много, знаю свет; Не верю в этот глупый бред. Эй, Федька, пленницу в темницу! Я на рассвете жду ответ. Не надо фраз: лишь да иль нет. 94 Да, на Бориса зол я очень. Такое сделал он для нас… Князьям смотреть мне стыдно в очи. Простой кузнец от смерти спас. Простить такое я не в силах, Обиды не зарыть в могилах. Вдвойне ему я отомщу: Детишек по миру пущу, А свадьбу пышную устрою. И вскоре, может через год, Жена в колодец упадет; Я сердце местью успокою. Есть экземпляры: на добро Они вам уготовят зло. 95 Три воза хвороста на площадь Вокруг чугунного столба. На нем хвост лошади полощат Ветры, жара и холода. По городу гуляют слухи, Ликуют злобные старухи, У многих сжалися сердца: Как будем жит без кузнеца? Один кузнец на всю округу, А шорников у нас полно, И от безделья пьют вино. Запустим жребий мы по кругу… Казним кого-нибудь из них, Оставив Лидию в живых. 96 Вдруг по толпе прошло стенанье И возгласы: «Ведут, ведут!». Вот для народа испытанье, А время — несколько минут. Не изменился, мой читатель, В своих повадках обыватель: Унизить до своих «высот» Того, кто праведно живет. Спектакль толпа, скучая, жаждет, Его не просто отменить. Кого хвалить, кого винить? Такой вопрос, увы, не каждый Абориген себе задаст: Пусть власть подумает за нас. 97 Она идет горда и строга, И люди, опуская взгляд, Теснятся, ей дают дорогу, Вздыхают жалобно, молчат. Лишь детский плач толпу терзает И сердце жалостью сжимает. Поднялся ветер, гонит прах, Сверкнуло в грозных облаках. Блуждает взгляд толпы притихшей То на чугунный черный шпиль, То на небо, а то на пыль, То на рыдающих детишек. И каждый чувствует вину За нынешнюю кутерьму. 98 Когда настанет час последний, В душе достоинство сохрани: И пусть поговорят соседи, Что не заметили они Того, кто без скандалов, рядом, Не отличаяся нарядом, Лишь трудолюбием своим Прожил, планетный пилигрим. И вдруг юродивый Ивашко Захохотал, как сыч в ночи, — Почто притихли, палачи!? Пляшите, смейтесь! Али тяжко?.. И молча крестится народ — Добро, что лишь один урод. 99 Конь вороной под князем пляшет; Князь еле держится в седле. Он занедужил, душит кашель, Слизь на усах и бороде. На хворост выплеснули деготь И масло. Пламени помогут Быстрее жертву умертвить, Её мученья сократить. Десницей князь сжимает факел, Готов он хворост сам поджечь, И даже ливень уберечь Не сможет хворост. Тихо капал Унылый дождик с высоты, И тучи — мрачные кусты. 100 Но своевременная помощь Порою к жертвам не спешит, За суетой мирской не вспомнишь Иль не услышишь крик души. И только в сказках миг спасенья Является без промедленья. Но эта сказка — не пример; Не обошлось в ней без химер. Но есть друзья на белом свете, За нас полезут на рожон! И не один так был спасен, И подвиги мы помним эти. Раскроет душу друг вполне В беде — не в праздной болтовне. 101 Несется струг, искрится пена, И весла ускоряют бег; За ними гонится Селена. Сегодня упразднен ночлег. — Предчувствия терзают душу, в Твери сойдем, друзья, на сушу! Попутный ветер мачту гнет. Последний Волги поворот Проходит струг, и на востоке Уже багряная заря, Лучами брызжа янтаря, Отодвигает ночи сроки, А запад движется грозой. Скорей, скорей, скорей домой. 102 Заря погасла. День угрюмый Лохмотья гонит мрачных туч. Охваченный тревожной думой, Борис по-прежнему могуч. С чела стекают пота капли, И весла, будто крылья цапли, Порхают резво над волной: Скорей домой, скорей домой. Волк на носу, медведь и лекарь Расположились на корме, И руль, наперекор волне, Послушен воле человека. Свистит снастями ветер злей: Скорей, скорей, скорей, скорей. 103 Причал тверской. Как по тревоге Схватили вещи и бегут. В пыли мелькают лапы, ноги… Знаком до боли сей маршрут. Вот дом, распахнутые двери: Следы обнюхивают звери: Топтались чьи-то сапоги, И запах говорит — враги. Пуст зал, гостиная и спальня, На кухне нету никого, И сжалось сердце у него… Холодный горн, и наковальня Покрыта пылью, всюду прах… Персты немеют в кулаках. 104 Неужто Лида изменила? Не может быть, сомненья прочь! Куда девалася вдруг сила?.. А где же сын, а где же дочь?! …………………………………… …………………………………… …………………………………… …………………………………… Соседкин глас, как из могилы: — Её казнили час назад. Ты чуешь костревища чад? Сгорели с нею злые силы! Борис к столбу стремглав бежит, Земля от топота дрожит. 105 В деснице двухпудовый молот, А рядом волк, за ним медведь; Шарахаются стар и молод, Не каждому дано узреть Такую бурю, бурю гнева. — Нам кару вновь послало небо!! Как страшен в гневе богатырь, Познал ливонец и Батый. Вот столб чугунный и кострище. На площади нет ни души. И столб чугунный сокрушив, Борис очами площадь рыщет. Рыданья содрогают плечи, И поняв горе человечье, 106 Товарищ серый морду к тучам, И жуткий стон поплыл, как дым. — Пойдемте, други, к князю лучше, Должок сторицей отдадим. Приходят к князю, стоны слышат; Князь весь в компрессах, тяжко дышит, Нет ни усов, ни бороды… И стонет он: «воды, воды!». — За что казнил мою супругу? — Её всевышний оправдал. Он кару молнией послал, И вспыхнул хворост, а округу Потряс такой ужасный гром, И я охвачен был костром. 107 Подобный факелу большому, На вороном своем коне, Вопя от боли, мчался к дому, И это было не во сне. Спасла меня большая лужа… — Твоя печаль мне, князь, не нужна, Скажи мне, где моя жена? — С детишками ушла она. И я велел её не трогать. Мне доложили, что в собор… Мне тяжко… кончим разговор… Убей меня ты, ради Бога. Мне муки адские не снесть… Так окажи, кузнец, мне честь. 108 — Но я кузнец, а не убийца, Теперь ты сам себе палач. Воды я дам тебе напиться, А на ковре висит палаш… Кресты сияют на соборе. Знакомый голос: Боря, Боря! Жена и дети тут как тут, Смеются, плачут и бегут. С иконы мать Христа взирает. — Ты плачешь, милый, я жива! — Да, до меня дошла молва, Но радость слезы вышибает. Каким ты образом спаслась? Мне что-то мямлил нынче князь. 109 — Меня вели, и капал дождик… Саженей сорок до столпа… Поверить в это невозможно… Сверкнуло, грохнуло, толпа Шарахнулась, как те бараны… Летят литавры, барабаны… И вспыхнул хворост в тот же миг. Огнем объятый князь-старик На жеребце, как демон грозный, Людей сметая на пути, Помчался… Господи, прости! Сам Бог вмешался и не поздно. Давай, помолишься со мной, Что я жива и ты живой. 110 Их у собора ждали звери. Детей на холки посадив, Шагают не спеша по Твери, Бессвязны возгласы сменив, Спокойным, нежным разговором, Ласкаются влюбленным взором, И трепет рук, и жар ланит Супругам многое сулит. За ними шумною толпою И шорники, и повара, И гончары, и детвора Бежит ватагою босою, Но волк с Наташей убежал, Он суету не уважал. 111 — Позволь нам, Вася, прокатиться, Троих ведь выдержит мишук… Хотя б за холку уцепиться… И уцепились десять рук. Идет медведь, главой качая, Губой подачки принимая. Тверские бабы, осмелев, Супружью доброту узрев, Плетутся следом полукругом, И спор порхает тут и там, Но разве спор заглушит срам? И нужен ли их спор супругам? Напрасен своры лай и вой В давнишний след, во след пустой. 112 Наташа, Фея и профессор Гостей встречают у ворот. Соседи смотрят с интересом, Толпа упреки молча ждет… — Скажу я вам, мои тверчане, Поступком вашим опечален. И будут жечь вас на кострах, Пока в душе холопской страх. Привычки: хата моя с краю, Беда чужая — не беда, Оставьте раз и навсегда. Я так, тверчане, понимаю? Сегодня мы устроим пир. Долой скандал! Нам нужен мир. 113 Жить дружно, праведно трудиться, Законы наши соблюдать, Растить детишек и пшеницу, Крепить воинственную рать На зависть нашим супостатам. Теперь прошу во двор, до хаты, Воздать Илье-пророку честь. Есть кривда, но и правда есть! Собрать нам вскоре надо вече, Избрать нам князя предстоит, А старый князь пусть полежит — Настал его последний вечер. На подлости он погорел, Теперь остался не у дел. 114 Трудами эскулапа, Феи От снеди ломятся столы, Здесь и охотничьи трофеи, Полей, садов, лесов дары. Здесь пряники конями скачут, Здесь хрен такой, что очи плачут, И заливные судаки, И прочие дары реки. Здесь мёд, за уши не оттянешь, Искрится горками икра Кеты, белуги, осетра. Как сядешь, так уже не встанешь! Известен русский хлебосол — Гостям желанным — все на стол. 115 Плясали гости. Скоморохи Там представляли чудеса. И разноцветные сполохи В ночи… и смех и голоса, И даже ссора, как обычно, Но голос властный, голос зычный: — Угомонитесь, петушки! Поберегите гребешки. Прошло минутное затишье, И снова пляски, снова смех. А кто шумит там громче всех? Гостей там развлекает мишка. А волк убежище нашел — Залез под самый дальний стол. 116 Соседка молча там сидела, И стыд её тихонько грыз. Порой бросала взор несмело Туда, где Лида и Борис. Душа от страха холодела, А сердце подлое потело: — Открыл ли князь ему секрет Про мой на Лидию навет? И завопила вдруг от боли: В лодыжку впился серый волк; Не сразу вопль её замолк, А причитание тем боле. Бог шельму метит, мой дружок, Запомни эту фразу впрок. 117 Борис и Лида неразлучны, Но маг и Фея правят бал. И доброты незримый лучик Гостей хмельных околдовал. И обнявшись, поют все хором. На лавке длинной вдоль забора, На балалайке виртуоз Развеселил гостей до слез. И с ним на лавке восседают Жалейки, лютня, барабан И ложечник, хоть очень пьян, Такие трели выбивает! Читатель, что ни говори, Народ талантливый в Твери! 118 Сыграй, Борис, с женою песню, Ту, что до свадьбы пели вы. Мы часто видели вас вместе, Вы не боялися молвы, Как брат с сестрой дружили с детства, К общению искали средства. Когда в семье любовь и лад, Супруги спелись, говорят. И тихий храп под длинной лавкой Напоминал шуршанье волн. Там ложечник приют нашел, Сокрытый бархатною травкой. Притихли гости, лишь квинтет Готов сопровождать дуэт. Журчит прелюдия и вот, Поет Борис, жена поет. 119 Песня Бориса и Лидии Борис: О, милая моя! Лидия: О, милый сокол мой! Вместе: Я так люблю тебя, Мы счастливы с тобой. Припев Ах, весна, весна, весна, Песни соловьиные, Бирюзовая волна, Реченька былинная. Ты куда нас понесла Без ветрила, без весла? К берегу какому, Низкому, крутому? Навек одна любовь, И с нею мы вдвоем Подъем возьмем любой К вершине голубой. О, милая моя! О, милый сокол мой! Хорошая семья Нужна стране любой. Но здесь мы будем жить И Волгу созерцать; Чужие рубежи Нам не заменят мать. 120 Эпоха порождает песни, Играет их страны народ Дуэтом, сольно или вместе… Страна без песен не живет. Какое нынче поколенье Узнаешь, вразумевши пенье. Война и слава, иль позор — Народный стих, что меч остёр. Бывают песни однодневки, Но песни русской старины — История моей страны, Не требуют, порою, спевки. И летописец — сам народ, Когда баллады создает. 121 Забыты прежние обиды, И рвется песня на простор Бориса, Васи, Наты, Лиды, Гостей хмельных трехзвучный хор. Хоровая песня Ой да, Волга-матушка, Ой да, ты широкая, Ты пошто, родимая, затуманилась? Ой да, люди добрые, Ой да, вы свободные, Я ж свободе радуюсь только лишь весной. Ой ты, красна девица, Ой да, ненаглядная, Ты пошто на бережку пригорюнилась? Ой да, люди добрые, Ой да, вы счастливые, Скрылся за туманами друг любимый мой. Ой да, красна девица, Ой да, ты возрадуйся, Мы пошлем вдогоночку белых лебедей. Ой да, люди добрые, Ой да, вы любезные, Я сама лебедушкой скоро обернусь. Ой да, Волга-матушка, Ой да, ты широкая, От того ли над тобой много лебедей?! 122 Да, если снова заведется В Твери такой же лютый князь, То вряд ли в памяти проснется, Что прежде вытворяла власть… В гостях я тоже, между прочим, Гулял три дня, гулял три ночи, И похмелялся целый день. Уединение и тень До осени в дубравах тихих Я находил себе с утра, И строчки быстрого пера По бересте скакали лихо. И вот скачок последних строк, И перед вами эпилог. ЭПИЛОГ 1 Где серый волк, где наш топтыгин? Они ушли в дремучий лес. Кто жизнь существ Земли постигнет, Тот вознесется до небес. Так почему дельфин зубастый Для человека не опасный? Как умудряется пингвин Прожить среди полярных льдин? И почему корова плачет, Когда хозяин точит нож? И как, скажите, ловит ложь Барбос своим чутьем собачьим? И лес волка´ к себе манит, Хоть в клетке он по горло сыт. 2 Жильцов различных океана, Кореньев жизни, мумия — Все это честно, без обмана Приобретало вид питья. И в растворимых оболочках, Прозрачных, эллипсных и прочных, Грибов дешевле в десять раз, В аптеках края «Всё для вас», Их продавали населенью, А деньги на постройку шли, И центр научный возвели, В науке видя разрешенье Проблем неграмотной страны — Друзья ума не лишены. 3 В Твери открылся центр научный: Борис — знаток кузнечных дел, А эскулап студентов учит, Василь же кузней овладел. Наталья стала фармацевтом, Она без всякого рецепта Лекарство выдаст «нестарит»; Оно и стариков взбодрит. А Лидия своим внучатам (Число достигло их семи), По вечерам, в кругу семьи, Носочки вяжет и перчатки. Умнеют детки и растут, И новых, добрых сказок ждут. Конец | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
