- Вов, ты не бойся?

Вокруг меня собрались люди, которые прибыли в этот мир раньше меня.

Я не могу понять: их много или не очень. Вероятно много, потому что я новенький и первыми спешат меня увидеть те, кто дал мне ту жизнь, которую я покинул сорок дней назад.

Я вижу перед собой мать. Она никакая с точки зрения земных представлений. Внешнего вида, голоса здесь нет. Есть понимание, что передо мной мать. Я помню ее в нескольких видах – молодую, по фотографии, пожилую и ту, что увидел в гробу.

- А я все время вижу тебя маленьким, после того, как вы пришли с купания, и сестра сказала, что ты чуть не утонул, и она вытащила тебя за волосы. Я тогда испугалась за тебя.

- А мне ты постоянно видишься такой, с какой я простился накануне твоей смерти, решительно хлопнув дверь. Я уезжал в командировку-отпуск, так уж вышло, и видел тебя растерянную от моей злопамятности, но выдержавшую эту сцену. Вероятно, ты после плакала и жаловалась соседям, что вот какой я эгоист! Я сожалею...

- У меня сердце разрывалось от тоски. И мне его помогли разорвать те, кто пришел грабить тебя.

- Кто это был?

- Это два уголовника, которых подослала первая твоя жена.

- Она еще была жива…

- Не говори так, сын мой.

Рядом был Некто-священник.

- Что не говорить?

- Здесь нет умерших.

- А что здесь?

- Тонкий мир, и тебе посчастливилось попасть сюда.

- Ты ключник рая?

- Это не важно. Важно то, что ты прошел земные испытания и ты здесь.

- Мы еще поговорим с тобой сынок, - мать стала удаляться.

- Подожди, ответь на один вопрос: мой отец здесь?

- Он еще на земле. Посмотри.

Я увидел южный город. И знание его, и место его было для меня абсолютным. Это была Haifa, Израиль. На берегу моря стоял домик, в небольшом палисаднике, в шезлонге сидел старик. Он мечтательно смотрел на лазурную гладь воды.

- Дмитрий, ты бы пошел обедать.

Это крик из кухни, на которой суетилась его жена.

- Сегодня пятница?

- Нет, понедельник.

- А где Мойша?

- Он бегает с ребятишками.

- Мойша красивый правнук. Он похож на Владимира.

- Твоего сына?

- Да, того, что я оставил в Туркмении.

- Жалеешь?

- Не знаю…

 

- Это твой отец, - моя мать как-то странно заколыхалась. – Мой грех не в том, что я позволила родиться тебе, хотя был соблазн сделать аборт, но передо мной явился ангел и сказал, что будет оберегать тебя всю жизнь, а в том, что ты страдал без мужской руки.

Это было так. Я страдал и написал рассказ-воспоминание «Кто скажет мне: «Сынок?».

 

Некто-святой отец вздохнул. Конечно, это был не вздох, а понимание вздоха, как сочувствия.

- Все позади, - сказал он, - отдыхай…

- И только отдыхай?

- Это значит, что ты можешь найти своих друзей, родственников, тех, кого любил, но не мог сказать об этом, и тех, кто тебя любил, но ты не давал возможность сказать тебе об этом… Пришло время исправлять эти отношения.

- А как я их найду? – спросил я.

- Ты о них подумай, как о конкретных людях. И каждый предстанет перед тобой. А когда твои мысли будут свободны, то тебя самого вызовут к себе те, кто хочет понять твои поступки, или…

- Господи, как я вас искала!

Передо мной возникла женщина. Но я не могу понять, кто это.

- Вы меня не знаете, но я перед вами в вечном долгу.

Женщина говорила, если так можно сказать о потоке слов, проникающих в мое сознание, со страстью и благодарностью.

- Мне было плохо. Я металась в поисках смысла жизни. Рутина каждодневного бытия подпитывала глубокую депрессию. Я часто посматривала на перекладину над дверью внука, на которой он тренировался. Веревка и все! Ничего не будет!

- Я не знаю вас…

- И я вас до этого не знала. Но, войдя в Интернет, нашла литературный сайт и ткнула в первое попавшее новое произведение. Странный псевдоним вы выбрали – Атлантис! Но ваши «Уроки Моисея» меня потрясли. Как просто вы сумели рассказать о смысле жизни! Я читала раз десять…

Я помню этот момент, когда вошел на свой сайт и увидел десять, а может больше раз, повторенный рассказ. Он был прочитан одним человеком. А после пришел отклик. Он меня порадовал: «Как хорошо, что вы подумали за меня. Мне стало легче жить…»

- А затем пришло освобождение.

- Вы все-таки наложили на себя руки?

- Она была бы не здесь, - сказал Некто-священник.

- Вы все рядом? - спросил я.

- Мы все одна большая семья…

 

Это необычное состояние.

Я подумал о Тине.

- Да, я рядом.

Тину я видел в школе.

Она была самая красивая.

– Я хочу задать тебе вопросы.

- Это невозможно – выяснять отношения здесь. – Некто-священник как всегда был тоже рядом.

- Почему?

- Это разобщает нас.

- Мой вопрос о том, почему Тина не пришла на свидание, которое я назначил ей на следующий день после выпускного вечера? Если она ответит, то я пойму, почему моя жизнь круто повернула в другую сторону! Я поехал поступать в военное училище летчиков. Я решил летать, а если упадет самолет, то пусть я погибну, и Тинка будет плакать от мысли, что она виновата, пусть косвенно, что я умер.

- Детский лепет! И ведь этого не случилось. Ты ушел из летного училища, и пошел в журналистику. Сейчас внизу, на земле твоя супруга плачет. Она любила тебя.

- Я тоже ее любил. Но первая любовь – это то, ради чего мы рождаемся на земле! В остальном мы просто приспосабливаемся к дальнейшему существованию. Я много раз мечтал быстро умереть, это было после смерти Тинки, и оказаться с ней рядом здесь.

- Какая глупость! - ответила Тинка. - Ты мне нравился. Но у меня тоже была первая любовь…

Священник отступил.

- Кто?

- Он здесь.

И вперед выступил Димка Краснов, тот, кто сидел три года со мной за одной партой.

Я не знал ничего с тех пор о Тинке и о Димке. Я просто слышал, что она умерла в 37 лет во время автомобильной катастрофы.

- Ты же даже не поинтересовался после того известия, как это со мной произошло, кто был рядом со мной?

Передо мной стояла семья. Я чувствовал ее. Тинка, ее муж, мой бывший друг, Ник и Вика.

Они исчезли. Мы расстались. На этот раз на веки вечные… Да, этот прорыв в юность оказался показательным.

 

Тонкий мир.

Я понемногу привыкаю к нему. Когда-то я смотрел фильм о тех, кто после смерти на земле еще не пришел в этот мир, а доделывал дела дома, там была месть. И это как-то воодушевляло: справедливость есть…

Но я чувствую, как со временем здесь исчезают земные эмоции. Но остается одно: огромный интерес друг к другу.

 

Лев Толстой смотрит отсюда на Кавказ.

- Все повторяется, - говорит он мне. – Русская нация - это ведущая нация людей, которые могут прощать. И когда они прощают, все возвращается на круги своя…

 

Антон Чехов интересовался моими произведениями, как зеркалом моего времени.

- Ах, все тот же поиск мгновенного самоудовлетворения, - говорил он, когда я рассказывал о своих героях.

 

Архимед мне был самому интересен. Он мыслитель.

- Я принес больше зла своими изобретениями, - признался он, - нельзя изобретать отрываясь от своего времени…

Я думаю над этим его признанием.

 

Была встреча, которая меня потрясла, наверное, в последний раз.

Я сначала не понял, кто передо мной.

- Я Владимир. И я твой старший брат.

- Брат?

У меня не было братьев!

- Это так, - мать оказалась рядом. – Он родился за семь лет до твоего рождения. И через три месяца умер от воспаления легких.

Что я могу обо всем этот думать? Не знаю. Но интерес возобладал. Я спросил:

- Тебе три месяца, а ты знаешь, как тебя зовут, ты можешь как-то донести до меня свои мысли?

- Я такой же человек, как и ты, мой брат. Но у меня нет перегруженности эмоциями…

- Но ты складно говоришь…

- Все что зачато и рождено, может мыслить, - это сказал кто-то, но не священник.

- Мысли – это образы, созданные в результате анализа обстановки, - я попытался привести цитату из собственного произведения.

Но этот Некто добил меня:

- Мысли – это желания. А желания – это человек…

 

Я думаю надо всем этим. Каждую секунду я общаюсь с кем-нибудь. Здесь неисчислимое количество существ, которые покинули Землю. Мне сказали, что я нахожусь в чистилище.

- Где это? - спросил я.

Тотчас же выступил Некто-священник, следящий, чтобы ни один вопрос не оставался бюез ответа. Я понял, что это главное правило существования здесь.

- Это рядом с Землей. Точнее Чистилище - это верхняя оболочка поверх Земли.

- И сколько я буду здесь? Что мне положено после Чистилища?

- По делам твоим воздастся...

- Кто судит меня?

- Все, кто находится здесь. Если все простят тебя, то уйдешь дальше.

- Я всем сделал при жизни больно?

- Абсолютно.

- И вам?

- И мне, но я уже простил.

- А остальные? И как долго это будет?

- Кто знает? Здесь нет понятий времени. Но прощать должны каждый из присутствующих здесь.

- Даже преступников?

- Мы все преступники, преступившие Божьи Законы.

- Но ведь лишение жизни, грабеж, насилие...

- Это земное. Идущий за Сатаной - преступник.

- Меня могут не простить?

- Простят. Все здесь учатся прощению. Все.

- А есть, кто не прощен.

- Нет.

- И куда потом?

- В Ад или Рай по весу грехов.

- А где Ад?

- Смотри.

Некто-священник провел рукой передо мной и я увидел Солнце, такое, как на закате, красное, огромное и в нем шевелились миллиарды душ.

Видение пропало. Я задумался.

- А Рай?

- Подними голову.

Зеленая планета показалась мне и миллиарды душ. Все в белом. Но не было теснины.Между душами были огромные пространства из зеленых лесов и голубых рек.

Все исчезло.

- Я буду там?

- Будешь если...

Сколько продлится это "если", одному Творцу известно.

 

Я был в этом Тонком мире. И пришло неожиданно понимание, если в моей бесконечной жизни в здесь все-таки наступит новый интерес, то это будет интерес к существам, прибывшим из других миров Вселенной. Но и этому интересу должен прийти конец.

Тогда я обращусь к Тому, Кто над нами Пастырь с просьбой вселить меня в новое тело.

Это случится. Это я твердо знаю. Это случится тогда, когда я буду совершенно свободен от мыслей о своей прошлой жизни на Земле. Тогда, может быть, я появлюсь на другой планете, и буду, может быть, выглядеть очень и очень непохоже на человека…