Работала я на то время в одной из сети редакций предпринимателя N. Работа не пыльная, большей частью любимая. В обед за редким исключением почитывала книжки, благо начальник не часто наведывался в офис. Благо, поскольку человек он был весьма педантичный, слепленный, как бы это выразиться, из «звёздной пыли». Высокий, статный, с вальяжной походкой. Питался красной икрой, одевался с иголочки, стригся у таких же, как он сам, людей особой звёздности… Чрезмерно влюблённый в себя и свою репутацию.

Всякий раз, когда «звезда» такой величины спускалась к нам в офис: смотрела на нас, задавала вопросы, а потом выслушивала ответы — у меня возникало недоумение. Мало того: трепет! И ведь знала, что человек он за всем этим пустой и не образованный, много чего начинающий, но редко что доводивший до конца. Однако! С каждым его появлением я невольно вновь поправляла причёску, приглаживала лацканы и растягивала тонкой ниточкой губы.

 

В тот день он появился в дверном проёме неожиданно: густые, волнистые, пепельно-серебристого цвета волосы в стрижке длинного каре; едва не до пят чёрное стильное драповое пальто. Подпоясанный, надушенный, с лучезарной улыбкой на яйцеобразном лице он просто затмил всякое воображение. «Звезда-а-а», — подумала я, проделывая ритуал прихорашивания.

— До сих пор работаем? — прозвенел он.

Быстро сориентировавшись: обед только начался, а начальничек только нарисовался, значит…

— Я уже собиралась.

— Далеко?

«Он ещё и любопытный! — поморщилась я. — Далеко — недалеко. Ровно настолько, чтобы не слышать “гениальных” речей».

— До сувенирного, — бросила я первое, что пришло на ум.

— М-м-м, — обрадовался N, — значит нам по пути.

От неожиданности я едва не выронила из рук плащ: с чего вдруг. Чтобы не выдать своего разочарования, я отвернулась. Сотрудницы сочувственно мне улыбнулись. Впрочем, и с облегчением тоже: ведь у них-то обед пройдёт по-человечески.

 

— Как-то Вы сегодня необычно, пешком… — стараясь быть тактичной, обратилась я к N по дороге.

— Так ведь солнце-то какое! — прищурился он, подставляя лицо весенним лучам.

«Чудеса, да и только! — подумала я. — В дневном свете звёзд не увидишь, а влюблённые в себя они всегда хотят быть ярче всех».

Да, Бог с ним. Весна! Она действительно набирала силу: воздух, птички, тонкий прозрачный ледок, под которым во всю веселились ручьи, — всё поднимало настроение и уносило гораздо выше шагающей рядом со мной «звезды». Народ тоже вытаял точно трава. Стар и млад, беден и богат — пестрят на городской площади, в сквериках и просто под несмело распускающимися деревьями аллей.

Вдруг вылетает на нас бабка (по-другому и не скажешь). Маленькая, шустрая, и не смотри, что пышка. Щёки краской налитые, выперли из-под туго затянутого платка. Подскочила к нам и ну давай кланяться, да перекрещиваться. Растерялась я, приостановилась. Начальник мой тоже в конфуз пришёл. Та же знай своё, кланяется в пояс, да крестным знамением себя осеняет. Глядим мы на неё, понять пытаемся: в своём ли бабушка уме. А позади неё купола церкви Невского виднеются. Я как их увидела, так всё и поняла. Перевела взгляд на начальника и… ни дать, ни взять поп! И ведь кто только ему имидж такой насоветовал?!

Едва мы от бабки той отделались, думали до конца площади за нами побежит. Эх, бабка, бабка! Знала бы, какой «звезде» кланяешься.