«Странные люди какие-то... Подавай им таланты и гениев каждый год! Или наоборот твердят что-то вроде, таланты и гении рождаются раз в сто лет. И не реже, и не чаще. Да честно, я и сама не знаю! - раздумывала Живопись, любуюсь своей изящной красотой в зеркале. - Я же не по заказу делаю что-то. Влюбляюсь, когда влюбляюсь. Я же Живопись живая! Откуда я знаю, когда придет любовь?! Теперь вообще не знаю, придет ли она ко мне еще? Слишком уж сильно любила последний раз!»

 

А дело было так. А может и не так. Но дело было! В один прекрасный день родился мальчик. Счастье матери было так велико, что волны этого счастья достигли всех земных и неземных миров! Как будто это родился принц. Нет больше, принц всем принцам! Живопись, как и другие музы, поспешила на этот праздник. Она первой увидела малыша. И как было не влюбиться в это маленькое волшебное создание!? «Он будет только моим!» - сказала она своим подругам, которые, в свою очередь, также хотели одарить своей любовью такого очаровательного мальчика. Но вы еще не знаете Живописи, раз сказала, так сказала! Она неотступно находилась рядом с малышом, училась вместе ним ходить, говорить, смеяться, но самое главное, она смотрела вместе с ним на мир своими живописными глазами. А как только мальчик научился держать ложку, Живопись тут же вручила ему кисточку. Она был с ним повсюду!

 

А девчонки, спросите вы? ... Никаких девчонок! Живопись была очень ревнива! Как-то заметила она еще в детском саду одну пухленькую девочку с косичками. Та что-то часто улыбалась нашему юному художнику. То яблоко ему принесет, то конфетку подарит. «Это не дело!» - сказала Живопись и быстро все поправила. На уроке изобразительного искусства мальчик, как всегда, рисовал войну или пиратов. Бумага так и краснела в его руках. Взрывы, танки, затонувшие корабли, подбитые самолеты! И вот он сам уже летит на одном, чтобы спасти наших! Но стоило ему только отвернуться, как на рисунке появилась большая троица из

 

папы, мамы, ребенка и прочих цветочков!

 

Рисунок Дмитрия Ильина

 

- Ты зачем мне это подвисовала? - насупился мальчик на девочку, обидевшись так, что снова выскочила картавая «р». - У меня была настоящая война, а сейчас понарочная. Твои родители такие большие в сравнении с моими танками, что моя война как будто игрушечная. Посмотри, у тебя бабочка больше моего самолета! На самом деле мальчик увидел еще то, насколько была велика сила искусства. Три, четыре линии и войны уже нет!

 

- Я ничего тебе не рисовала! - расплакалась девочка от несправедливости.

 

- А кто ж это сделал, скажи на мивость? - еще больше рассердился на «девчоночью изобретательность» мальчик. - Ты же сидишь рядом!.. Я с тобой больше не играю!»

 

Бедная девочка совсем расплакалась, все ее надежды рухнули в одночасье, Живопись тоже вздохнула, но не очень огорченно: «Так- то будет лучше...» Она продолжала сопровождать его по жизни с красками, кисточками и карандашами. Но мальчик рос, и ей было намного тяжелее, и не только с девочками. Наш герой, возлюбленный Живописью, вдруг начал любить Музыку. Он часами просиживал у пианино, воспроизводил на слух Моцарта и Баха. Ох, как исходила Живопись на ревность! Она везде подсовывала ему красивейшие сюжеты. Она делала луну и солнце ярче и ближе, превращала метель то в пух, то в пунктир, то в звездопад. Манную кашу делала заснеженным полем со следами невиданных зверей. Даже пианино представляла ему в виде огромного важного и торжественно-официального организма, которого можно только бояться, но еще больше хотелось его нарисовать! Нет, не помогло! Родители, увидев увлечение мальчика, отдали его учиться в музыкальную школу. Тем более, что местный учитель музыки славился своим талантом, у него можно было научиться импровизации, композиции и технике исполнения. Живопись была тут как тут! Хотя это было и необязательно. Она знала людей... Когда к учителю попадает ученик, который на две головы выше учителя, то начинается...?! Наш одаренный герой учил только гаммы и арпеджио под сухое постукивание длинных пальцев учителя, которые вдобавок, пахли слишком душистым и не любимым клубничным мылом. Сходящие и расходящие гаммы, легато и стаккато, диминуэндо и крещендо... А девочку, которую он провожал из музыкалки, папа забрал из школы, увидев однажды, что мальчик несет ей скрипку.

 

«Какое безобразие!» - скажите Вы.

 

А Живопись радовалась: «Это не безобразие, это изобразие!»

 

Но дома его всегда ждала беличья кисточка, и гуашь манила цветом и запахом! Да, да, она победила эта Живопись! Юноша превратил свою комнату, да и всю квартиру в мастерскую. Везде висели и красовались этюды, натюрморты, акварели. С ним всегда был карандаш, точилка и ластик. Он рисовал везде. В метро, на лекциях, за обедом, он не выпускал карандаш, когда читал книги. Что уж говорить, рисовал он и во сне. Мало того, он научился разговаривать с Живописью. Да, да, они разговаривали, мечтали, думали, спорили...

 

Девушки давно махнули на парня рукой: «Да, он чудак! Для него, кроме живописи ничего не существует!» «Да, да, живопись - его подружка!» - подхватывали и смеялись другие. А юноша продолжал рисовать. Он был просто одержим Живописью. Всё, что видели его глаза, было на бумаге или холсте. Художник стал очень знаменитым. Все вокруг, а особенно родные поговаривали, что ему давно уже пора жениться. Но он никак не мог покинуть свою возлюбленную Живопись, он чувствовал, что никого не сможет полюбить так, как ее! А на меньшее был просто не согласен!

 

- Скажи мне, как ты выглядишь? Какая ты? - спросил художник у нее однажды, так ему хотелось добраться до истины.

 

- Попробуй, нарисуй меня! - кокетливо ответила Живопись.

 

Конечно, художник изображал ее сначала в виде прекрасных, невиданной красоты девушек.

 

- Это ты? - спрашивал он у нее.

 

- Я и не я! - также кокетливо отвечала ему его Страсть.

 

Он рисовал ее Первой Весной, Золотой Осенью, Серебристой Зимой, спрашивая, она ли это?

 

- Я и не я! - был ее ответ.

 

Солнце, Луна, Звезды, Моря и Реки тоже были она и не она. Он рисовал ее всеми дарами природы и даже караваем хлеба, считая Живопись высшей духовной пищей.

 

Но ответ был всегда одинаков: «Это я и не я!» Однажды, злясь на себя и на все, художник нарисовал ее ведьмой с метлой. Но Живопись только посмеялась... А люди, рассматривая его картины, восторгались и удивлялись. В полотнах была, какая-то странная загадка. Во-первых, все, что было изображено на них, казалось живым, во-вторых, они все задавали вопрос: «Это живопись или Сама Живопись?»

 

Устал художник. Нет, не добраться ему до истины, хотя все картины его были пропитаны славой как маслом. Совсем уже потеряв надежду, он набрался смелости и нарисовал сам себя. Свой портрет, где его глаза также были такими живыми, что в них без труда можно было прочитать мучавшие его вопросы: «Где ты? Какая ты? Это ты или не ты?»

 

Художник сложил крестом свои руки на портрете и склонил задумчиво голову. Он, как всегда, чувствовал рядом присутствие Живописи. Приподняв немного голову, он в последний для себя раз устало спросил: «Это ты?»

 

- Да, это я! - ответила Живопись.

 

Мастер, наконец, разрешивший тайну и загадку всей его жизни, облегченно вздохнул и опустил голову. А зря... Живопись первый и последний раз реально предстала пред ним, а он ее не видел.

 

- Да, это я! - повторила она. - Я и ты! Ты стал самой Живописью! Теперь ты сам можешь дарить любовь к искусству людям! Прощай!.. Да, и не забывай влюбляться сам! Можешь даже жениться. Я не буду больше тебя ревновать...