Это было давно, на заре моей юности, и поэтому современные молодые люди могут не понять тех ощущений и впечатлений, и те события, которые происходили в ту пору, т.к. это была совсем другая страна, вернее даже не страна, а огромная могучая держава. И были тогда другие ценности и моральные устои, а так же совсем иная система воспитания и образования. И радости были другие, возможно немного наивные, если сравнивать с теперешним временем, да и увлечения тоже были другие, а также времяпровождение и досуг, в общем, многое было не так, как сейчас, это был другой век и другая эпоха, другая идеология и другая социальная система, и другие совсем времена …

Шёл конец шестидесятых годов прошлого столетия, страна бурно развивалась и расстраивалась, и всё было новое и не сломанное, и не исковерканное, и не пришедшее в упадок и разрушенное. Казалось, что тогда строили всё и везде: строили новые города и дороги, заводы и фабрики, мосты и путепроводы, атомные и гидроэлектростанции, газопроводы и нефтепроводы, космические корабли, самолёты, танкеры и ледоколы, осваивались новые территории и неизведанные доселе пространства, крепло и развивалось могущество Союза Советских Социалистических Республик.

Нет, сейчас всё не так, всё сейчас совсем иначе, и строят теперь по-другому, и это построенное стоит столько, что за всю свою жизнь можно накопить разве, что на туалеты в этих новостройках, или может быть на балконы или коридоры. А тогда строили для всех, и все могли воспользоваться результатами этого строительства, и давали тогда бесплатные квартиры и не только, и любой гражданин мог позволить себе проехать, или облететь свою страну от края и до края, и даже не один раз. И в армии было новое вооружение и хватало всегда керосину, а служить в ней было почётным долгом, и каждый юноша стремился к этому и гордился этим. И всем всего хватало, и было доступно, и никто не жил за чертой бедности, или на грани её, а пенсионеры не считали свои крохи, и были уверены в завтрашнем дне и имели возможность помогать своим детям и внукам не боясь, что завтра будет нечем заплатить за квартиру. Да и дети с внуками тоже были уверены в завтрашнем дне и строили перспективные планы, причём вперёд на многие годы. И мы гордились своей огромной страной и хотели защищать её и приумножать её богатства, да и страна тоже защищала своих граждан и они не были брошены на произвол судьбы, и делилась она этими преумноженными богатствами со всеми людьми, а не с кучкой олигархов, как это происходит на данном этапе. И мы любили свою Родину беззаветно и преданно, и не променяли бы её ни за какие деньги, даже за самые большие миллиарды и доллары. И мы были счастливы жить в той уже ушедшей стране и гордились этим, по крайней мере, я себе это так тогда представлял, да и теперь нисколько не сомневаюсь в этом …

И вот в ту пору, в одном из этих новых городов, в только что построенной пятиэтажке жил мальчишка, и звали его Вовкой. Вовка был пока ещё не очень большой, ему недавно исполнилось шесть лет, и он очень завидовал более взрослым ребятишкам и во всём стремился подражать им. Да как же им не позавидуешь, ему казалось, что всё у них в жизни происходило как-то иначе и интереснее, чем у него, и были какие-то тайны и секреты ему неизвестные, и свои игры были, в которые они не принимали малышню, и более взрослые игрушки, которые они не давали ему даже потрогать, в общем обзавидуешься да и только. А ещё, например, у них были настоящие резиновые сапоги, не какие-нибудь там сапожки, а с высокими голенищами, до самых колен, литые, чёрные и блестящие. «С такими сапогами не пропадёшь» - думал всегда Вовка, их можно и подвернуть на любую высоту, и пройтись с форсинкой по сухому, да и грязищу любую преодолеть можно, да и лужу промерить от края и до края любую. В общем, сделать всё то, о чём Вовка только мечтал и то, что на данном этапе для него было недостижимо.

Нет, конечно же, и у Вовки были сапожки, но т.к. он был ещё маленький, то и сапожки у него были тоже маленькие, и поэтому после дождей география его путешествий была ограничена, и не все затаённые уголки близлежащей округи он мог посещать, хотя это ему так хотелось. Иногда, он приходил домой весь грязный и с мокрыми ногами, т.к. не все лужи ему были подвластны, но, не смотря на это, он всё равно стремился зайти в них как можно глубже и частенько не рассчитывал свои возможности. Вернее не рассчитывал высоту своих сапог, но, когда он понимал это, то было уже поздно, и тогда вода предательски переливалась через край голенищ и хлюпала у него в ногах.

Конечно же, мерить лужи это было лишь одним из многих других увлечений того периода его содержательной юной жизни. И в ней находилось место очень многому, но в основном это были активные игры и времяпровождение досуга: футбол, хоккей, снежки, санки, лыжи, прятки, казаки-разбойники, клёк, выбивалы, и много чего ещё разного увлекательного и интересного. И, конечно же, кроме всех этих развлечений у него были и обязанности: нужно было помогать родителям, слушаться их во всём, прибирать за собой в комнате, выполнять какие-то не очень сложные поручения, учить буквы, например, и складывать из них слова, готовиться к школе и постигать необходимые для этого другие знания. В общем, это была интересная и не очень обременённая большими сложностями жизнь, которая и была его беззаботным и прекрасным, по его мнению, детством.

Так незаметно пролетел год, и пришло время собираться в школу, и в связи с этим была закуплена вся необходимая амуниция, принадлежности и приспособления, которые были необходимы ему на новом, очень важном и ответственном этапе его неизвестной доселе ученической жизни. И, конечно же, Вовка не преминул этим воспользоваться, и уговорил родителей купить ему новые сапоги, и выбирал их таким образом, чтобы голенища доставали до колен. И пусть они оказались на несколько размеров побольше, но он упрямо твердил, что они ему не велики, и специально просовывал ногу ближе к носку сапога и, поднимая вверх большой палец ноги, доказывал, что он упирается в самый его край, и эти сапоги ему в самую пору.

Та школа, в которую определили Вовку, тоже была новостройкой и находилась на некотором удалении от его дома, и поэтому первое время, пока он не запомнил дорогу, родители, держа его за руку, провожали его туда каждый день, по очереди. И вот настал такой момент, когда Вовка должен был пойти в школу самостоятельно, без родительской опеки. И как специально всю ночь шёл проливной дождь, хотя и в предыдущие дни дожди шли тоже, но этот был какой-то особенный и какой-то уж очень сильный и очень проливной. А в связи с тем, что тот район, в котором он жил, был новый, и асфальт ещё не успели везде положить, то дорогу сильно развезло, и естественно в школу нужно было идти в сапогах. Вовкиной радости не было предела и, зайдя за угол своего дома, ему открылась ласкающая его взгляд перспектива многообразия разно-размерных луж, простирающихся впереди, насколько хватало его взгляда. Казалось, время замерло и остановило свой ход, а Вовка как бы погрузился в небытиё, с усердием и планомерно изучал и промеривал это многообразие водного пространства. Он был полностью поглощён таким своим занятием и не обращал внимание ни на вдруг возобновившийся моросящий дождь, ни на замечания, спешащих на работу, сердобольных тётенек и дяденек, торопящих его в школу, ни на тяжёлый ранец, висящий у него за спиной и оттягивающий его плечи. Он представлял себя то отважным юным первооткрывателем, попавшим в неизведанные и далёкие страны, то смелым капитаном парусной бригантины, бороздящей необъятные водные просторы, то суровым полярником, или метким китобоем, высматривающим свою добычу в бушующем холодном море. А все эти лужи, лужицы и ручьи казались ему то стремительными горными потоками, то непроходимыми зыбкими болотами, то бескрайними морями и океанами, которые он должен был непременно без страха и ужаса преодолеть, и очень гордился тем, что у него получалось это.

Так незаметно, поглощённый своими мыслями, Вовка достиг недостроенного дома, к которому подводили канализационные трубы, для чего экскаватором была выкопана глубокая траншея, а на её дно были положены п - образные бетонные плиты, внутри которых находились соответствующие трубы. Эта траншея была заполнена до краёв грязной дождевой водой, стекавшей в неё ручьями с близлежащей округи, а посредине этого заполненного котлована возвышался канализационный колодец, закрытый тяжёлой чугунной крышкой. В этот самый момент Вовка как раз представлял себя отважным капитаном потерпевшего крушение корабля, и которому, чтобы спастись, необходимо было преодолеть бушующее море и добраться до необитаемого острова, который так и виделся ему этим колодцем. Но в виду того, что Вовка, в общем-то, был ещё очень юн, и поэтому не представлял себе в деталях технического устройства этих канализационных траншей и котлованов, то он и представить себе не мог, что под этой водной поверхностью скрывается такая глубина, а края траншеи резко обрываются и вертикально уходят вниз. Тем более, в него вселяло уверенность и то, что все встреченные им ране водные преграды он успешно преодолел. Так осторожно ступая, он приблизился к краю заполненной водой траншеи, и уже было хотел сделать уверенный шаг вперёд, но в этот самый момент её края стали обваливаться, а Вовку стремительно потянуло вперёд, прямо в воду. Вовка хотел отпрыгнуть назад, на спасительное устойчивое место, и в любой другой момент это бы ему наверняка удалось, но тяжёлый ранец, наполненный школьными принадлежностями, предательски перетянул его к земле и нарушил равновесие. Развернувшись на сто восемьдесят градусов он, ошалело, размахивая руками и вопя от ужаса, испугавшись, прежде всего, что ему влетит от родителей, и, не представляя в полном объёме реально нависшей над ним опасности утопления, плюхнулся в воду прямо ранцем вниз.

Всё дальнейшее Вовка помнил смутно, кроме, конечно же, слёз и выговоров родителей, да ещё вынужденной простуды, которая с ним приключилась после этих купаний, да ещё хлопот по высушиванию учебников, тетрадок и прочей одежды и утвари, которая промокла насквозь. А в действительности всё происходило следующим образом: его вытащили строители, которые находились неподалёку и сбежались на его истошные крики, они его естественно быстро вытащили, обсушили в своём вагончике и переодели, во что смогли, напоили горячим чаем с пряниками, потом, конечно же, сообщили в школу, а уж оттуда позвонили родителям, ну, в общем, и досталось ему за всё за это по полной программе обязательно, и от строителей, и от учителей, и от родителей соответственно, а как же иначе, без этого вед нельзя никак, это чтобы в дальнейшем неповадно было и надолго запомнилось.

После своего выздоровления, Вовка определённое время был очень послушным мальчиком, и даже получил несколько пятёрок, что в итоге позволило ему завершить четверть ударником. Но, не смотря на эти свои послушания и старания, он долгое время не мог восстановить утерянное к нему доверие своих родителей, и практически до конца года так и ходил в школу в их сопровождении, да и из школы они его теперь тоже встречать стали. А в свободное время, которого у него стало гораздо меньше т.к. ему приходилось теперь совершать больше хороших дел и поступков, чтобы загладить свою вину, Вовка стал внимательно присматриваться ко всяким там строительным процедурам и операциям, в результате чего одно время ему даже захотелось освоить какую-нибудь строительную специальность, чтобы в следующий раз не попасть впросак и не опростоволоситься таким нелепым образом.

С тех пор Вовка понял одно, и сделал для себя соответствующие выводы, что резиновые сапоги это, конечно же, хорошее средство индивидуальной защиты от всякой там непогоды и слякоти, но вот не всякая лужа подлежит доскональным измерительным изысканиям и исследованиям ...