Трудно было представить, что так, именно так произойдет встреча с людьми, которые знавали ее добрый десяток, наверное, лет назад, еще маленькой девочкой, можно сказать.

Прошла какая-то пара часов после отъезда, и Милана вернулась на рабочем УАЗе начальника Интинской геопартии Михаила Головинкина, или просто дяди Миши.

Когда Лена увидела на горизонте стремительно летящий к их со Стасом «становищу» УАЗик, она невольно подобралась – слишком уж напоминал стремительный ход машины летящих по вызову уже приевшихся за пару-тройку дней трассы ментов. Она пригладила волосы и заняла сексуальную позу на крыле «шведочки», изготовившись сражать серую стражу силами «суккубы», пустила в небо прицельную струйку дыма. Но из с визгом тормознувшего российского джипа выскочила подруга с сильно «повзрослевшим» дядей Мишей – так показалось по крайней озабоченности на его лице…

- Ядрена мать! Русалка!! - все таки начальник расплылся в улыбке при виде бывшей «маленькой разбойницы», - ну ты… Леди. Давай, заводи лимузин быстро!!!

- Дядь Миш! Ну хоть поцеловать то тебя можно…

- Давай… Давай. Ух ты… Елена! Не шали, кому говорю! Заводи, успеем нацеловаться!

-Да куда торопиться. В Инту катим?

- Нет, солнце ты наше, - тут выражение лица геолога резко поменялось на серьезное, - лимузин твой шикарный прятать катим… - Елена удивленно вздернула брови, - а в город ты со своим молодым человеком въедешь с почетом. На заднем сидении, под рогожкой. Да и дружка твоя, желательно, тоже.

Милана протянула уже полностью ошарашенной подруге телефон.

- С обновкой тебя! Все старое уничтожено…

- Ты, кстати, очень удачно съехала с трассы! – добавил Головинкин, - как раз это дорога к Сереге.

- А что ж я сделала настолько НЕудачно – пошла в привычное кокетство Шокальская.

- Красава, давай так. Пока не ввезем твое тело в город, не задвинем шторки, никаких ля-ля. Веселуха предстоит ураганная.

 

В уютной квартирке, в самом центре «геологической столицы» Коми находились люди, которых Викентьич давно знал - с Головинкиным работал бессчетное количество раз на Приполярном Урале, жена и сын его, правда, не имели отношения к геологии, но просто являлись добрыми друзьями. Собственно, направляя дочу в этот город, питерский геолог хотел скорее порадовать друзей и отчасти похвастаться своим выросшим детищем, своей сумасшедшей «русалкой». Ну и… может, используя любовь к «рулению» и врожденные способности, что-нибудь и поможет она в организации. Как бы поддержать с помощью дочи вечную полевую дружбу, пообщаться через нее с дорогими сердцу людьми. Но судьбе пристало выгодно распорядиться иначе – этим самым заездом в Инту Лена, вероятнее всего, элементарно спаслась. Спаслась ли!?

Люди, меньше всего на свете желавшие «пялиться в ящик», сейчас напряженно ловили все сигналы из новостей. Все отголоски безумия, в коем погрязла северная столица.

На тумбе лежала распечатка интернет- версии Санкт-Петербургского городского таблоида, минутой назад он был прочитан «виновницей торжества» несколько раз с чрезвычайной внимательностью.

- М-да! Эк меня распиарили-то!!! – медленно протянула десятилетней давности Русалка со своей знаменитой хищной улыбкой.

- Я б купил у тебя путевочку, как пить дать! – в тон ей произнес Ванька, тридцатилетний сын дяди Миши, - после такой-то рекламы! Куда-нибудь этак в Майами… – парень явно подбивал клинья к неожиданной гостье родителей

«… События последних суток доказывают, что экстремистские организации кардинально меняют видимую окраску, не заявляют о себе, как о политическом движении, а влезают в шкуру скромных коммерческих организаций, в штате которых, равно как и в партнерских контактах, формируется костяк агрессивной банды под весьма талантливым, экстравагантным руководством. Что мы можем ждать завтра? И кому можно адресовать подобный вопрос… Смотрите завтра программу социолога…»

Елки-палки! С «телекрана» звучали завывания милицейских сирен, вопли возбужденных, разгоняемых силой толп, выстрелы. ОМОН в масках. Творилось нечто невообразимое, напоминавшее отчасти девяноста первый-третий веселые годы.

Елена не могла не заметить, что жена отцовского друга все-таки поглядывает на ее персону слегка искоса. Да, собственно, а почему бы и нет. Ровно так же глядела она и на Милану – две ворвавшиеся в ее «семейное гнездышко» сомнительные девицы явно не внушали ей доверия. И по телевизору – такое!...

- Слушай? А что это за Мамин Владимир… Не родственник ли он?... – начал интересоваться Головинкин.

- Он самый. Наливай! – неожиданно отреагировала Шокальская. Предложенный ей половинный граненый заглотнула, не морщась. Только во взоре сверкнула знакомая сталь.

- Сибиряк… - протянула она загадочно, - Ну… Хоть тут слава Богу.

- Чего?? Чего «слава Богу»-то?

- На отстрел он не поймается. – продолжала Лена рассуждать, - а все подставы уже им, вроде, пройдены.

-Кхммм! Во деток навырастало! – помотал головой, задумчиво улыбнувшись, дядя Миша,

- Не, пап, я не такой! – глуповато острил Ванька

- Ну и как ты…

- Лан! Надеюсь, это не единственный телефон, что вы приобрели? – обратилась Елена к подруге.

- Да еще один… Я решила, что…

Да! С такой дружкой можно не только по свету шляться и приключения фабриковать. Вот ведь…

…Она уже успела переговорить с матерью и отцом. У них уже были. Сибиряк АЖ ЧЕРЕЗ СОСЕДЕЙ умудрился предложить свои виды на эвакуацию, которую умная ее «Хельга» наотрез отмела. Блин! Какие все молодцы!!! Ведь не готовы, никто не готов был к подобным раскладам! …. (он самый) подкрался чрезвычайно незаметно! И хоть бы одно неверное действие со стороны близких и родных ей людей. Впору учиться и учиться у них у всех! Как волшебство какое! Еще одна новость от матери – объявился в Питере отец Валентина Кремова, абсолютно незнакомый ей дед Станислава. И этот-то откуда вдруг? А тут такая «казя-базя».

- Вовка молодец, конечно! Эвакуация!!! А кто ж тебя, дитятко, из гавнища-то вытаскивать будет? Война эта притухнет, а дальше. А у меня какое-никакое, хоть хреновое, а ти-ви под рукой…

У нее уже имелся контактный телефон, по которому надо позвонить. Не сейчас. Этого человека надо РАЗБУДИТЬ неожиданным звонком. Пока «мотаем инфу» и готовимся. Собственно, наполовину уже ясно – К ЧЕМУ.

- Дочь! В Инте сейчас холодно?- неожиданно спросила Ольга

- Да… подиспортилась погодка. … Дождь холодный и злой какой-то… - удивилась дочь.

Дождь холодный и злой… Черт! Как это похоже на восемь лет назад ТАМ, с другой стороны «Стоящего у Солнца», на той же, примерно, широте, уже в Азии.

- Ты смотри там, одевайся теплее! – неожиданно весело заявила мать, - главное, не кури и за ребенком следи!

О боже! Мамуля! Какая ж ты… Какая ж награда иметь ТАКУЮ родню. Кому еще могло так повезти в жизни, как не ей.

Этот веселый настрой – что такое!!! Откуда берется это чувство, когда тучи надо всем сущим настолько сошлись, что практически без вариантов. Ответ, приходящий Елене в голову, только один – настолько наивысшая степень ДОВЕРИЯ друг к другу. Это ДОВЕРИЕ уже вышло за рамки того, привычного, плоского. Это уже «ДОВЕРИЕ» от слова «ВЕРА» - что родной, любимый человек по-любому не совершит некрасивого, неверного поступка в огненных смерчах беспредельного боя – иначе трудно обозвать сложившийся кошмар, это ВЕРА, что человек сделает все, что неминуемо приведет к наилучшему,… нет… к хладному, разумнейшему, единственно верному исходу! Это доверие викингов или вендов к своим воинам. Это прорвавшаяся через тысячелетнюю толщу доблестная история Северо-Запада Гардарики. Мамочка! Батяня! Да за что ж вы мне такие… Я ж такая…

Высокая Вера свойственна только потомственным воинам, только «ясному соколу». Что бы ни предстояло – до конца верить в человека, это как обережный круг Валькирии. И, когда не останется НИЧЕГО материального, в кавычках «реального» для достойного исхода боя, может, тот самый обережный круг и останется единственной, нематериальной – вернее, наоборот, рьяно материализовавшейся в «выгодном» секторе пространства вариантов, силой, способной повернуть вспять любую неизбежную реальность. И сколько ж сил должна иметь та Валькирия, держащая этот круг! Она же не Арнольд…

- Наливайте, что замерли! – подняла усталые от дум и крепких чувств глаза Ленка, - сейчас просьб навыскажу… Мда… Мобильная индустрия попала на бонусы в дальнейшем… Столько телефонов, сколько я куплю, наверное, никто не покупал, - у нее прорвался смешок, - каждая покупка, блин, одноразовая!

Жена Михаила с гримасой, как выражающей оскорбленное достоинство и небрежения к «наглой девке», простучала горлышком по граненому стакану, даже не глянув на гостью.

- Лидия Михална, вы бы и подружку мою не обижали,.. - глухим, с вальяжным безразличием, голосом намекнула Елена.

- Ну, Русалка, ты сильна! – продолжал удивляться Михаил Головинкин, - я, так сказать, всегда считал, что у этой девочки непростое будущее, но чтоб ТАК!

- Дядь Миш! Завтра рано-раненько добросьте меня до «девочки» моей, а Ланка со Стасоном у Сереги вашего, можно, перекантуются? В Инте не стоит…

- Ты куда!!! Охренела, что ли, дурында! – довольно зло воскликнула Милана, - я тебе «перекантуюсь», б….

- Ланка! Не надо! – как то особенно мягко, непохоже на саму себя продолжала Шокальская, - тебе так не идет материться, ты ж не я… Мы поговорим с тобой, ты пой…

- Куда ты собралась! – жестко отрезал Михаил, - Что у тебя с башкой, Русалка?

- Мамуль! Я с тобой!!! – ребенок готовился даже заплакать, - Никуда мы тебя не отпустим…

«… Допрос главного бухгалтера «Северянки» не дал никаких результатов. Этот сотрудник абсолютно не имел отношения к политической деятельности руководительницы фирмы. Правоохранительные органы вынуждены были отпустить сотрудника под подписку…» - донеслось с телеэкрана.

- Та-ак! – Елена встала с кресла, по лицу ее пробежала тень, сменившая расслаблено-трепетное выражение на непререкаемо-волевое, - послушайте сюда, мои любимые, дорогие мне люди! Вы ж не хотите, чтоб Питер на ушах стоял еще день, и два, и три, пока авиацию не поднимут! И чтоб меня пристрелили у вас на глазах, да и вас туда же… Тогда так! Я поеду. На «Вольво». Одна. И ни одна мразь мне дорогу не перекроет, об этом есть кому позаботиться. И… я вернусь. Я – ВЕР-НУСЬ!

Интинское семейство в упор уставились на говорившую. «Это – порода Шокальских. Не перешибешь!» - сразу понял геолог. Не перешибешь Славку, двигавшего невероятный, безжалостный экстрим во всех «полях», с яростью берсерка из сказаний бросавшегося на любые «проблемки» и «неразрешимые задачи». Не перешибешь красавицу Хельгу, которую Станислав в свое время отбил у криминальных элементов советского строя на беломорских фьордах. А ЭТА-то, кажется, все семейство превзошла в том «северо-западном» европейском безумии.

- Та-ак! – Головинкин тоже встал и заговорил в тон девушке, - Поедешь. Одна. Но не на «Вольво». – И после удивленной паузы добавил: - этот твой лимузин в наших краях уж очень в глаза бросается. Зачем тебе лишнее внимание, не навредит ли?

- Твоя взяла… - задумалась Ленка , затем живо улыбнулась, - но, послушай, дядь Миш! По-моему, моя рожа за рулем УАЗа куда больше привлечет внимания, чем за «шведочкой»! – вообще он прав. И машинку сохранить не кисло бы, да и мало ли чего еще… Не стоит на ней ехать ТУДА. Это при условии, что важнее всего ДОЕХАТЬ.

- Идет. На «восьмерку» согласна?

- О-о-о! Это моя детская мечта! – закокетовала она в ответ, - а на хорошем ходу «Лада»-то? А то скорость треба…

- Уж поверь мужику. Покрепче лимузина твоего станет.

Ленка словила глуповато-восторженный взгляд Ивана. «Блин, вот еще один Колобок!» - почему-то промелькнуло в голове.

 

- Я вернусь! – повторяла она наутро уже на кордоне у таинственного парня Сереги, обнимая подругу и затрудняясь удалиться к машине. Но в бездонных глазах Ланы, скрашенных чувственной слезой, читалось… Нет! Это невероятно! Конечно, эта кренделина, изначально существующая на стыке Жизни и смерти, не подала бы вида, не выдала бы «песнь исхода», если бы таковая была ей видна. Хоть и все поняла. Не видеть она вряд ли могла, так же как Елена вряд ли бы не почувствовала от тела подруги информационных токов, говорящих о неизбежности. НО ИХ НЕ БЫЛО! То есть… Неужели первая ласточка Веры в возможное продолжение ЭТОЙ Жизни запущена? Затем Милана как-то очень откровенно прижала подругу к себе и покатилась по лицу ее многоговорящая поволока…

- Ну, блин, зараза, кыш! – Елена весело оттолкнула дружку и пошла к «Ладе» с призывно отворенной дверцей. – Я – вернусь! – донеслось от нее на прощание

 

Существовало племя индейцев, не имеющее представление о времени. Когда воин этого племени покидал костер, он говорил «Я – вернусь!» И всегда выполнял обещание. Вот только вернуться он мог либо через чава, либо через несколько лет – об этом данный народ не считал нисколько важным даже предположить. Единственное что – давший это обещание действительно сохранял свою жизнь в крайне неблагоприятном для нее времени и окружении, любой ценой, но возвращался к племени. Данное слово держало его в ЭТОЙ жизни.

Современная девушка, в отличии от того племени напротив чрезмерно отчетливо пребывавшая в «здесь и сейчас», слегка лукавила. Ее «Вернусь» затрагивало не только ЭТУ жизнь. Крепкая вера в себя и связь ее духа с любимыми давали понимание, что «не вернуться» никак нельзя. Но запросто можно не успеть этого сделать, пока жизнь этих самых ее людей будет в этих оболочках и в этом участке времени. По-другому пока реально не получалось. Только если… навязшее в зубах человеческое понятие «чудо» или, еще смешнее, «везение». Тьфу, да что за чушь в голову лезет.

Обернулась в сторону маленького кордона, стоящего у начала предгорий Урала, у опушки зарождающейся более-менее трердоствольной таежки, весело вздымающейся по пологой горушке. Возле избы сын вовсю знакомился с Серегой – парень оказался… из димкиного кружка юннатов, из москалей то бишь. Стас всегда находил, о чем поговорить с людьми и отдавался новым знакомствам на полную голову. Собачка, опять же… Черт! Забыла, как кобеля-то зовут! Ладно, не суть. Хорошо, что все славно разместились в этом уютном, затаенном (пока) уголке. Несмотря на разгуливающуюся непогоду, на порывы шквального ветра с Западной Европы. Да! Тогда, помнится, наоборот, солнечно было в Европе… Лирика, все лирика.

Она, наконец, повернула ключ зажигания и поехала. На смерть.

 

Ночной разговор был краткий, ничего, слава богу, особо нового.

 

- Мне подумалось, ты хотел меня слышать!

- Еле-ена Станиславовна!!1 Доброй ночи, мой сладкий! Я не ошибся?

- Нет. Тебе повезло. Это я. Ну… Колыванов Игорь батькович, готова прослушать всю информацию.

- Иванович… Иванович. Такое милое русское отчество. Информация, надеюсь, уже вся дана из средств коммуникации. Мы вас прямо потеряли совсем!..

- Еще нет… Я ж говорю, бескрайнее везение. Стоп! Потеря-ЛИ! Или ты оговорился??

После этого – секундное замешательство.

- Да, пожалуй, оговорился. Хочу видеть тебя наедине.

- Это «ближе к телу». Одобрено. – опять пауза. – Что мы будем делать, если ты таки возжелаешь группового секса?

- Елена, вы грубы и несносны… А у тебя есть выбор?

- Всегда. Могу вообще не ехать. – печальный вздох, - я то думала, что нужна одному тебе, а ты, оказывается…

- Послушай, крошка! Ты хочешь дождаться, чтоб объявили чрезвычайку? Ты хоть врубаешься, что это для тебя значит???? Кровищи льется, как…

- Если тебя так корежит от этой крови, то кто ж тебя просит ее проливать. Тут как у пролетариата – терять, кажется, нечего. А меня еще поймать надо…. ВРЕМЯ! Молодой человек, ВРЕ-МЯ!

…Здесь у Колыванова возник первый сбой задуманного.

- Ко времени твоей покладистости уже будет столько трупов, что…

- Да насрать мне на твои трупы! – она притворно раздражилпсь, - в общем, в твоем глобальном интересе быть одному. Иначе… Иначе просто не будет разговора, и все.

Пауза.

- Встреча через сутки на нейтральной территории. Моя охотбаза на Пинеге, там она единственная. Идет? Успеешь?

- Адрес и схему проезда даешь?

- Хватит мутоту гнать, Колыванов! Все мои адреса давно у тебя, не маленький, разберешься…

- А вот и нет. Представь себе, нет!! – тут его голос выдал такие злобные нотки, что Лена чуть не подпрыгнула от радости, «Йес!! Какие молодцы!! Ребятки…» - Нет у меня баз твоих, слышишь!!..

- Как? Опять все попрятали? Вот сволочи, а… Игорь, скажи, ну как с таким народом рабо-отать… Все попря-ячут, ни стыда ни совести…

- Одна из твоих сволочей пока под замком. Девочка-северянка, Полиночка…

- КАК!!! Ты там Пелагеей завладел?? Гад ты, Колыванов. Все, пошел в задницу, не будет тебе встречи. Коб-бель сучий… Да, она, в общем, симпатяга…

- И ты хочешь получить Полиночку частями? Начнем с сисек…

- Вначале адрес установи… Хотя нет, не хочу. Солнышко! – вдруг резко изменила она тон, - не изменяй мне с этой девкой! Отпусти ее восвояси, а я адрес базы тебе за это скажу. Там баньку растопят. И поговорим о чем хочешь!!! Ты ведь, правда, очень хочешь со мной поговорить? И я тоже – очень! Игоряша! Давай подружимся, я ж согласная! НО – одни, только одни. И Полиночку – отпустите домой, а!

«Ага!!! Есть у этой суки живые таки места!!»

«Да, конечно, есть за что цеплять… Цепляй, родной! А то как объяснить выставленные условия, если все по….»

- Только знай, я вся в связИ по уши. Ты всегда рискуешь меня не дождаться без объяснения причин, - глубокий вздох, - так что не дай Бог чего с семьей моей тоже… Понял-нет?

- Еще ты про счета ничего не говоришь что-то

«Что я, дурра, что ли. Сам скажешь. Сказал, вот и славненько.

- Ну… Я думаю, сей вопрос гораздо интереснее тебе, Игоряш! Хотя, вообще…

- Они пусты!

Вау! Вот это да. Базы – понятно. Счета – это уж… Или то, или… не знаю что думать. Ладно, ва-банк!

- Ох, как меня достали эти ребята. Как цыгане, прям. Ничего оставить нельзя, ни баз, ни счетов. Сво-ло-чи! Я ж говорила! Вот стоит уехать, и…

- Ты че, коза, не врубилась??? – ух, как он выходит из себя, заслушаться можно - счета твои ПУСТЫ!!!

- Пока еще это ТВОИ счета пусты. Адрес записал? Ох, чуть не забыла. Эти провинциальные менты ну такие злые, такие неприятные. Охранной грамотки я дождусь от тебя? Надеюсь, мой номер тебе известен? А то и захочу доехать – не доеду, и париться тебе в баньке одному…

 

Конец связи. Вот и первая проверка на вшивость – минут десять покурить в каком-нибудь скроме. Черт! Бывает, что и полярный день мешает. Минут десять, не более. Если никто не появился – можно первый раз вздохнуть с облегчением. Очередная дешевая мобила легла на асфальт и через мгновение смачно хрустнула под каблуком, сопрововодившись живым девичьим смехом. О! Это уже истерика какая-то – уничтожать очередное средство связи после единоразового звонка. СМЕХ! Да и только.

 

Она курила под стеной какого-то дома в слепой зоне со стороны скверика, где только что была. Обессилевшая, измученная разговором девчонка. В ошалевшей от событий, мыслей и действий голове било неразрешенным вопросом. «Господи! Откуда у меня… Во мне все это? Кто диктует этот текст??!!!» Никаких спецшкол «машин для убийств» она не заканчивала, ни разведка, ни контрразведка никогда не касалась ее. Откуда эти речи, слова, намерения? Откуда такие точные решения берутся, ЧТО сказать и КАК сказать… Думать некогда. Пятнадцать минут – никакой экипаж не подкатил, ни с мигалкой ни с тонированными окнами…

Значит, УРА! Она правда нужна ЕМУ ОДНОМУ! До скорого, солнышко!

 

Остановленная «Восьмерка» на очередном посту уже не пугала. Исход ясен – чего там дальше думать. Милиционеры улыбались, сыпали остроумием. И – в добрый путь, Елена Станиславовна! Осторожнее, дожди идут, трасса скользкая и непредсказуемая…

Только что это? Недоработка ГИБДД или «охранная грамота» Игоря Колыванова. Спросить как-то неловко прямо было.

Дворник гоняет ручьи взбесившейся неожиданно атмосферы по лобовому стеклу. Мокрая, холодная трасса летит навстречу, навстречу, мелькая чахлыми елками-сосенками-лиственницами по просторам плоской лесотундры. Чудный, любимый северный край, просторный, с гулливыми ветрами, с теплым солнцем, не ведающим тени и с лютым оледенением воздуха по зиме. Мерзлота, не пропускающая воду в недра круглый год. Мерзлота, хранящая тайны и события и тысячелетней, и стотысячелетней давности. Край вечности, предбанник Уральского хребта… Слава Богу, успела поклониться ему у Сереги на кордоне, где сейчас… что, интересно, делают, самые близкие ей люди, И продолжатель ее рода – Шокальский! «Красивая, все таки, фамилия» - подумалось Елене. «От слова «шок». «Шок – это по-нашему!» Да, по нашему, по-варяжски… «Влюбленный» передал всего себя, прощаясь, ей и ему, Стасу. И вот – она тоже не удержалась. Не по своей, конечно, воле, но… Так надо, иначе – духовное небытие. А не начертанное арией бессмертие. Стас, сынуля… Да нет же, не один он! Конечно, нет! Ведь Валентин Кремов перед ней «зарядил» еще и Милану, вот она и есть со скальдом этим. Конечно! Мал он еще один быть. Ланка! Милая, сладкая Ланка!!! Кто же, как не ты! Ведь… «Материнства не взять у Земли… Не отнять, как не вычерпать моря…». Кто же будет лучшей матерью, как не эта волшебная дева. Она и так уже ему, как вторая мать. О боже! Ей даже в бошку не приходило, насколько, наверное, важно Милане родить ребенка и продолжить род!!! Как же она…

«Материнства не взять у Земли…» До скорой встречи, Владимир Семеныч. Вот и свидимся, как говорится….

Путь еще долгий, «железный век» – век «спасительного», дьявол бы его побрал, железа, не отпускает, вы ж видите.

Хотя почему «дьявол побрал». Это «железо» векА назад очень даже ничего было.

Господи! Спасибо тебе, Валентин! Как же много успел ты сделать, вместе со своим Учителем, за свой короткий век ТУТ! Со своим Учителем, бессмертным Ницше. Сколько света ты успел дать им всем??? Не тут ли ответы на вопрос, «кто диктует этот текст». ТУТ! Только тут – твой (да вот и мой теперь) короткий, яростный век. ТАМ – мы еще не раз побеседуем обо всем и вместе, воины любви и чистоты, аристократия астрала…

 

Трасса. Дождь. Шум тольяттинского мотора, елки-сосны-лиственницы-болота…

 

Как нельзя ярко и ясно вдруг пришло осознание довольно страшненького факта. ОНА НЕ СМОЖЕТ!

Ровно так же, как и перед этим – НЕТ ВЫБОРА! Гиену, вкусившую сладкой крови, можно остановить только одним способом. Ликвидация как единственная возможность спасения бытия от этой гиены. И кровь, льющаяся ее именем… Конечно, ее именем, чьим же еще? Разве не она затевала «нешуточный путь», разве не она собирала народ, орала о своих идеях Светлого Царствия, о дороге духа в него? Где, когда орала? В конце двадцатого века, в Европе, в городе половина населения которого кличет «Петербург», а другая половина с равным остервенением «Ленинград». Петр Романов, Владимир Ульянов! БОЖЕ!!! О чем она, дура-баба думала, чем думала, каким местом? Она бы еще митинг подняла в Первопрестольной, на крыльце Дворца Съездов со своими идеями. Не там, не тогда. КУДА ВЫЛЕЗЛА, КОГО ЗАВЕЛА ЗА СОБОЙ! Возбуждало ее все это, духовные оргазмы накрывали. И что тут странного, что полилась кровь, как в любую смуту. Невинная кровь имени Елены, так ее туда, Премудрой. Кровавая баня, армагеддон. То, что вещает телек – сущая правда. С другой немного стороны, конечно, но очень близко к истине. Теперь останавливай все это. Как угодно, но как можно честней и справедливей.

ОНА НЕ СМОЖЕТ! Классическим путем не сможет.

Вдруг это пришло, как истина в последнем лице. Все это детское «животное никогда не убью, человека – запросто» - такая лажа…

Не за что любить двуногую сволочь, испоганившую образ Создателя всей своей сущностной историей. Легко стать по-настоящему (что, собственно, и приписали) фашистом в этот век на Земле. Незачем жалеть. Сами себя не жалеют, гадят внутрь, гадят наружу, забывают или оскверняют своею «верой» Бога, грязнут в мелочности и малокровии… КОГО ЖАЛЕТЬ!?

Но вот убить!!! Так вот просто взять, поставить под ствол, нажать механизм, и… Отобрать то, что не твоей волей дадено. А волей Создателя, Промысел которого, несомненно, гораздо выше, чем твой скудный домысел о том самом Промысле. Пусть это везде. Не только (по-«библейскому») «на севере от пятьдесят восьмой» нет закона, ни божьего, ни человеческого. Везде, но не у нее. ОНА НЕ СМОЖЕТ! Она – женщина, у нее иное предназначение. Только… Только вместе с собой. Как талибы в Нью-Йорке. Вот-вот, и Афганец недаром недавно вспоминался. Все одно к одному.

Вместе с собой, активировав динамит случайным нажатием детонатора – запросто. Это даже справедливо. Ведь уже столько всего пролито именем ее. Такая будет у них банька с господином Колывановым. Секса – не оберешься.

Просто ликвидировать ошалевшую от крови гиену ей помешает… Нет, ни в коем случае не жалость. И тем паче не моральные устои – какая, к свиньям, мораль еще может существовать в этом обществе?? Помешает… гадливость! Именно она, по отношению к самой себе. Что вот так – взять и отобрать у кого-то то, что дано Создателем, а самому остаться и жить. НЕТ! Это – смерть. Совсем не та – не Хозяйка с бесконечностью имен, воспетая Учителями, а гнусная, глухая, мерзкая гадина. Та, что у Арсения ей привиделась. Смерть при живом теле – никакого БУДУЩЕГО. Крест, поповский заплесневелый крест на бессмертии. НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!

С превеликим удовольствием она растоптала бы морально, забила бы интеллектом. Дать в репу, почесать стволом по ребрышкам, напугать до беспамятства, до мокрых штанов… Блин! Да с каким бы удовольствием так развлечься-бы! И посмеяться, и поглумиться. УБИТЬ морально, наповал и до конца ей ничего не стоило бы, ЧЕГО? КОГО ЖАЛЕТЬ- ТО, «господа фашисты»? Но… «Нет! Мордой тут не отделаешься!» - прозвучало разумное из любимого детского детектива.

И предотвратить это последнее действо может только оно. Пространство вариантов, накануне подробно изложенное в разговоре с Миланой. Сколько их? Да бесконечность.

- он в сновидении узрел Бога и проснулся святым. Все прервалось и остановилось.

- ему пришла директива с Лубянки прекратить акцию и оправдать всех «виновников»

- все наймиты его неожиданно заболели и умерли (туда и дорога)

- сменилась в России власть, разогнали всю эту свору и навели порядок. Опять же, настоящие виноватые наказаны, остальные – оправданы.

- по законам хаотического броуновского движения и сам организатор, и его начальство, и все его купленное зверье одновременно улетело в космос – просто молекулам их тел приспичило взять единый вектор направления и держать его длительное время до достижения всеми ими стратосферы. Теперь в Питере мир и порядок.

- что-нибудь еще…

Все это – пространство вариантов, и все это – возможно. Более того – все перечисленное – в разделе ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ вариантов. Не стоит, правда, интеллигентному человеку думать о проценте вероятности этих возможностей. А вот взрыв баньки в охотхозяйстве, принадлежащем ООО «Северянка» - девяноста девять и девять в бесконечном периоде процентов. Поскольку все в руках мастера.