Посвящается бабушке,

Захватовой

Татьяне Васильевне.

С любовью от внучки.

 

* * *

- Добрый день, баб Тань. Я вам лук принес. А еще Лика пообещала мне позировать каждый вечер! Я её портрет писать буду! – гордо вскинул голову рыжий, как осень юноша.

- Благодарю, молодой человек. – Приходите сегодня вечерком. Я пирог с рыбой испеку.

- Обязательно приду! - обрадовался Виктор.

Дверь закрылась. Бабушка строго посмотрела в озорные глаза внучки, покачала головой.

- Коли правда, придет, то я пошла опару ставить. Негоже художников голодом морить в гостях-то. Лук почисть. Сазана из холодильника достань. Пусть разморозится.

- Нет! Я лук не люблю чистить. Тушь потечет. Вон сколько шелухи на нем!

- И все же лук, за тобой! Не отвертишься.

Лика тяжело вздохнула и принялась за работу.

- Ты что плачешь? Не смей погоду портить!

- Сидит дед, (шмыг). Во сто шуб одет ( шмыг!). Кто его раздевает, тот слезы проливает. Что это? А? - хлюпнула в очередной раз носом Лика. – А знаешь, что? Ты мне теперь за каждую шелушиночку будешь истории разные рассказывать. Идёт? Все! Почистила. Не могу больше. Пойду, умоюсь. Ну, вот! Так и знала! Тушь потекла!

- Ничего. Это не слезы. Шелуха…. Истории, так истории. Только, чур, вечером, не сейчас, – согласилась бабушка.

Она взяла очищенный лук и стала его резать, предварительно намочив нож и саму луковицу в холодной воде.

- Ловко! - удивилась внучка, промаргивая мокрые глазки. - Ни слезинки! Ну, ты даешь!

 

* * *

РУКОПИСЬ НА СНЕГУ

 

Красавец Гоги очень любил рано утром открыть дверь из комнаты, выйти на просторную веранду второго этажа, потянуться, встрепенуться и незаметно для всех «отметить» зеленую лужайку с высоты птичьего полета. Мужчине было уже целых семь лет! Он гордо носил большую кепку, подаренную дядей на день рождения и уже заглядывался вслед идущим девушкам, выше себя ростом на две-три головы. Многие соседи часто удивлялись, почему часть огромной поляны всегда была зеленой? В Тбилиси летом дожди были редкостью. Трава выгорала быстро на ярком солнце и зеленела только весной или осенью.

Гоги гордо вскидывал голову, хитро улыбался, а потом делал удивленные глаза, когда вечно взлохмаченная дворничиха в очередной раз обсуждала странную природную аномалию с приезжими, эвакуированными со всего Советского Союза.

- Да нэхай сэбе растэ! - Махал рукой дядько Павло.

- Вай! Красота, какая! – Восхищалась дородная жена подполковника, чуть поднимая пухлыми пальчиками густые черные брови. Она жила через две двери по коридору от семьи Гоги.

- Загадка природы! - Смеялись близняшки, приехавшие из Белоруссии. Их длинные упругие косички подпрыгивали на щупленьких плечиках, отскакивали и вновь смешно подпрыгивали.

Девочки, несмотря на невысокий рост уже ходили в третий класс! Они могли читать, писать без ошибок, а через год готовились стать настоящими пионерками!

- Наверное, здесь под землей высоко проходят грунтовые воды. Надобно бы проверить. Глядишь, колодец собственный во дворе заведем! – Поправлял очки скрюченный под тяжестью огромного кожаного портфеля, высохший «на нет» сосед с первого этажа. – У нас, в Подмосковье такое не редкость.

- Пустое… – Сплевывал через два оставшихся во рту зуба, местный дурачок Юрасик, сын дядьки Павло. Когда-то, давным-давно (целых два года назад), он попал под бомбежку фашистов в Киеве и теперь прятался от любого резкого звука. Прятался по-детски глупо, закрывая глаза и часть макушки широкими крепкими ручищами, испещренными мелкими рваными ранками. Следы от осколков так и не заживали, несмотря на время и коллективные заботы соседей.

- Смотри, Ритуля! Травка выросла! - Сюсюкала тетя Таня, приехавшая из Харькова, полуторагодовалой дочери. – Инна! Забери сестру.Мне нужно карточки хлебные отоварить.

 

Гоги любил соседей за то, что в самые трудные для страны годы (так часто повторял его отец, который работал на авиационном заводе), они держались друг за дружку, как пальцы в кулаке! А еще мальчик гордился тем, что великий вождь всех времен и народов, товарищ Сталин тоже грузин! Вот когда он, Гоги, пойдет в школу и научится писать! То он обязательно всем покажет, как надо любить свою Родину!

 

Наступила долгожданная осень. В белой, выглаженной рубашке, в синей шикарной кепке и с потертым, но крепким портфелем ученик первого класса переступил порог школы. То-то радости было во дворе! Кто подарил чернильницу-непроливайку, кто цветной карандаш. А Юрасик торжественно вручил настоящий циркуль!

И побежали дни, недели. Понеслись чередой уроки. Больше всего Гоги любил чистописание. Учительница хвалила его и говорила родителям, что когда-нибудь, он всех удивит ровным, четким подчерком. Мама гордилась сыном. Отец довольно улыбался в густые черные усы, перелистывая дневник первоклассника.

А лужайка все зеленела и зеленела! Даже когда широкие листья платана засыпали двор по щиколотку, стойкая трава гордо выглядывала из под слоя шуршащего золота.

Незаметно пролетел сентябрь. Октябрь пронесся по булыжной мостовой грузовиками с новобранцами, уезжающими на войну. Перед парадом на седьмое ноября погода в Тбилиси вдруг резко изменилась. Налетели тяжелые тучи. Выпал первый снег!

Гоги ждал снега! Наконец-то!

Любимый двор еще крепко спал…

Ветви платана одели мягкую, теплую, белую шапку. Крыши черепичных домов старого города преобразились и больше напоминали широкие крылья невиданного доселе самолета…

Перед настоящим мужчиной лежал огромный, белый, чистый лист. Во весь мир!

… В этот день маленькая Ритуля проснулась первая. Она вылезла из-под одеяла, прошлепала по холодному полу босиком, открыла настежь входную дверь и пошла гулять на улицу сама! Её мама соскочила следом, помчалась за малышкой и остолбенела, выйдя на открытую веранду.

На некогда зеленевшей поляне, огромными каллиграфическими буквами было написано желтым по белому только одно слово – «СТАЛИН». На восклицательный знак не хватило… краски…

- Это сё? – Дергала за подол маминой ночнушки малышка, показывая на красивую пропись.

- Ничего, диточка. Пойдем. Студёно нынче.– Шепотом проговорила женщина, схватила ребенка на руки, быстро удалившись к себе в комнату.

Через несколько минут, снова пошел густой, пушистый, белый снег. Он сыпал и сыпал, и не было конца волшебному белому мареву… Под толстым слоем спасительного покрывала исчезло все…

- Слава Богу! – Перекрестилась Татьяна. В этот день она больше не проронила ни одного слова.

- Да что с тобой? - Разозлился под вечер муж. – Полный дом гостей. У людей праздник, а ты как в воду опущенная.

В этот вечер соседи дружной интернациональной семьей пили виноградное вино, пели песни, смеялись, шутили, обсуждали скорую победу над врагом и сколько еще самолетов авиационному заводу нужно выпустить в грозовое небо. Женщины вспоминали, как они ехали в теплушках с семьями, как вывозили Харьковский авиазавод под бомбежками. Как закрывали своим деткам глаза, чтобы они не видели страшное…Страшное и жестокое.. Часть фашистов стреляла по открытым вагонам, по безоружным людям, а другая часть в это время расстреливала человек пятьдесят детишек из детского дома, что стоял рядом с железнодорожной станцией. Поезд вырвался из города. Но вражеские самолеты продолжали бомбить. Осколком убило машиниста. И совсем еще мальчик, его помощник разгонял поезд до огромной скорости и резко останавливал его. Бомы врагов падали перед поездом… Самолеты улетали, а люди выпрыгивали из вагонов и восстанавливали искореженное железнодорожное полотно, разбирая его позади состава,и снова рвались вперед! Тяжелый пусть в Грузию длился два месяца... Люди сберегли оборудование авиционного завода! В теплушках рождались дети и... умирали. От голода… Но поезд в Тбилиси дошел!

Разошлись соседи поздно за полночь.

 

А утром следующего дня, вдруг опустела комната, в которой жил первоклассник Гоги. Куда пропала семья из четырех человек? Когда успели съехать? Почему не попрощались? Никто, никогда этого так и не узнал…

 

…Дурачок Юрасик толкнул незапертую дверь в пустую соседскую комнату, гулко ухнул, поглядел по сторонам, вздохнул, вжал плечи в выгоревшую от времени гимнастерку. Поежился. Зимнее сияние прорезало затоптанное пространство пола, осветив теперь уже никому не нужный, циркуль…

- Пустое. Пустое! – Бубнил он до самого вечера…

 

Через несколько дней освободившуюся комнату заняли новые соседи…

 

* * * *

- Так что получается? Я не понял, баб Тань! А куда они действительно пропали?

- Такое было время… Военное. – Ушла от прямого ответа рано поседевшая женщина.

- Сдали, да? Сдали? Кто? И за что? За то, что ребенок писать захотел? - возмущался Виктор, так и не закончив в карандаше образ соседки Лики.

- Не знаю. Может, кто с ночной смены во двор вошел до того, как снег снова повалил. Может дворничиха отчиталась, может еще кто… Я Николаю-то рассказала через недельку о рукописи на снегу. Он не хотел верить… Хоть и сам сидел в Ежовщину…

-В Ежовщину? А это еще что такое? Расскажите.

- Зачем? Ты кушай, кушай. Вишь, чай остыл совсем. Пирог с рыбой вкусный получился? С лучком!