Сталинисты отметили 21 декабря 130-летие "отца всего прогрессивного человечества", а мне вспомнился этот мой давний текст.

 

– Ну-ка, миленький, налей-ка!

Как-никак, сегодня – Спас!

Про свою судьбу-злодейку

я поведаю сейчас.

 

Пусть не очень откровенно,

но не назидательно.

Я свой сказ до новой смены

кончу обязательно.

 

До того, как оказаться

здесь в дежурных, было всяк:

приходилось «паном» зваться,

был своим среди писак

при Пилсудском, в «панской» Польше.

 

Хоть я сам из москалей,

мой редактор – Гринберг Мойше

был родной жены милей.

 

Это не в подхалимаже

я тебе всё говорю –

я бальзамом сердце мажу,

когда в прошлое смотрю.

 

Знаешь сколько лет в Сиблаге

мы с ним вместе провели

лишь за строчку на бумаге:

«С чем Советы к нам пришли?»!

 

Там я университеты

величайшие прошёл.

Средь марксистов и кадетов

я себе друзей нашёл

 

Сколько умных и хороших

разных наций, разных вер

там заметены порошей!

Нету поминальных вех.

 

Мойше-Миша замордован.

Вертухаям кто он? – Жид!

Я в себе хоть замурован,

но остался всё же жив.

 

Когда сука, хер щербатый

сдох, свобода к нам пришла.

Но в живых лишь только пятый!

Остальные – жертвы зла,

что творилось по России

над своими же людьми.

 

Наши беды мы простили,

даже те, кто лёг костьми.

 

Только вот одна забота

сердце старое гнетёт:

настоящая Свобода

к нам в Россию не придёт.

 

Путь в Россию ей заказан

всей историей самой

А народ-то жить обязан,

не довольствуясь тюрьмой.

 

Но мы спиты, как безумцы.

Нам едино – рай иль ад.

И без всяких там презумпций

весь народ и виноват

в том, что мы слепы и нищи,

что всегда нам всё равно,

кто, за что нам в зубы тычет,

и что власть у нас – говно.

 

Это я, сынок, со злости.

Может лишнее сказал?

Но ведь душу на погосте

я давно уж закопал.

 

Мне практически не страшны

ни тюрьма и ни палач.

Жизнь моя вся – день вчерашний,

Да и ты ведь не стукач.

 

И давай ещё налей-ка.

Выпьем мы сейчас за то,

чтобы ты с женой-еврейкой

не боялись бы ментов,

чтобы будущее ваше

и, конечно, у детей

было радостней и краше

жизни сломанной моей.

 

Примечание:

Это стихотворение написано в 1957 году, мне было

тогда 25 лет.

Когда мы выпивали в дежурке главной электропод-

станции Днепрпетровского завода металло-конструкций им.Молотова «Деду Потапенко» было 45 лет (сейчас

мне 78-ой!)

В минувшем 1956 году прошёл ХХ съезд Партии,

на котором Н.Хрущёв разоблачил «культ личности»

Сталина.

В тюрьмах и лагерях «Дед Потапенко», которого

никто из электриков не называл по имени-отчеству,

но был уважаем всеми нами, провёл 15 или 16 лет.

Умер он в начале 1958 года. Мир праху его!