«…А еще, Дед Мороз, пожалуйста, принеси…» – Никитка задумался, тщательно облизывая губы, измазанные шоколадной массой. «Что же я хотел еще попросить-то? Вот беда – забыл». Он вздохнул и потянулся за следующей сладкой палочкой. «Такие вкусные, что все забывается…»

– Мам! Я забыл…

– Что забыл, Никит? - Пятилетняя Ксюша заинтересованно заглянула в комнату. – А я когда буду Деду Морозу писать?

– На, пиши! – Никитка освободил ей свой стул. – Вот тут, видишь?

– Аха…

Пока мальчик бегал на кухню за соком, девочка что-то старательно выводила на листочке ярким фломастером.

– Эй!.. – Возмущенно вскричал Никитка, увидев ее художество. Это что такое? Мам! Она испортила мое письмо!

Прибежавшая на крик мама взяла в руки клетчатый листочек, засмеялась…

– Ксю, а кто такой этот… Лишняк?

– Какой Лишняк?

– Ну, ты тут написала: «… принеси… ЛИШНЯК»

Сделав загадочное лицо, девочка прошептала:

– Я знаю – это что-то дырявое…

 

К вечеру в четырехкомнатную квартиру набилось с десяток гостей. К встрече Нового года готовились основательно. От тарелок с салатами с трудом закрывался холодильник, разномастную обувь пришлось выносить за дверь. Мама суетилась и злилась на папу, который потерялся где-то в магазине…

Наконец, все расселись по своим местам, а дети, решив поиграть в новую игру, ушли в детскую. Маленькой Ксюше, правда, не сиделось на месте, она то и дело бегала к взрослым и спрашивала: «Ну, где же Новый год? Когда он уже наступит?» И каждый раз ей говорили примерно одно и то же: «Поспишь, встанешь, а он уже придет…» Такое объяснение казалось скучным, непонятным и сомнительным. «Не приставай!» - подражал Никитка интонациям папы и усаживал сестру на коврик в детской, и давал бросить вне очереди кубик с черными точечками…

Вдруг кто-то из гостей что-то сказал, и взрослые громко засмеялись. Никитка прислушался – сквозь всеобщий смех раздался голос тети Анжелы: «У него снега зимой не выпросишь…»

Мальчик посмотрел в окно и огорченно вздохнул. В своем письме он ведь ясно написал, что хочет снег и новые санки. Но снега все нет, у кого ни проси... Редкие голые деревца устало раскачивались от ветра в пустынном дворе, невеселый фонарь освещал унылый темный асфальт. «Нет никакого Деда Мороза. Всего лишь сказки для маленьких!..»

– Дети, давайте к нам, Новый год уже совсем скоро! – мама тянула полусонных детей в зал, где взрослые сосредоточенно расставляли наполненные бокалы. До Нового года оставались считанные минуты.

Никитка все силился разлепить глаза, ему хотелось показать, что он, как взрослый, даже не собирался спать в такую ночь. Хорошо, что прохладный стаканчик с колой под куранты как-то сразу взбодрил, окончательно прогнал сон прочь…

– С новым годом! – оглушительно заорали все и побежали к окну смотреть салют.

– Правда, здорово? – подмигнул Никитке дядя Сережа.

– Еще бы! – Поглядывая на гостя, мальчику пришло в голову, что тот выглядит несколько не так, как обычно. Никитка присмотрелся: вроде бы тот же, только… Почему-то нет усов, и подбородок неестественно белый, без всегдашней пробивающейся щетины. Да и прическа какая-то странная…

Никитка перевел взгляд на тетю Анжелу, жену дяди Сережи. В ней тоже было что-то не так. Короткие волосы вдруг стали длинными, разметались по заметно похудевшим плечам. Она громко кричала «Смотрите!», как маленькая прижималась носом к стеклу и смеялась, прищуривая глаза, украшенные яркими разноцветными блестками.

Блестки, как оказалось, просыпались и на стол – между многочисленных тарелок и бокалов скатерть искрилась и переливалось мелкими огоньками. Мальчик осторожно провел пальцем между двух вилок и обомлел… Ух ты!.. Да ведь это не блестки – это настоящий снег под лучами разноцветных лампочек! От такого неожиданного открытия Никитка даже открыл рот. Это было невозможно, это было более чем невероятно, но прямо тут, в зале, за праздничным столом, непосредственно с белого гладкого потолка сыпался самый настоящий снег. Сначала неслышно, незаметно, он с каждым мгновением усиливался и вскоре пошел просто сплошной стеной, мелкими и частыми хлопьями, ложась на мебель, ковер, плечи и головы взрослых, превращаясь в пушистые шапки, и прозрачные капли скатывались с теплого экрана телевизора.

– Ну, давайте же выпьем за здоровье! – Папа сдул снежинки с маринованного огурчика и ловко опрокинул рюмку.

«Вот-так папа… Лысина куда-то подевалась…» – Никитка заворожено смотрел в похудевшее веселое лицо папы и мучительно пытался, как обычно, найти всему разумное объяснение – но не находил. Он хотел было что-то сказать им – гостям, родителям, которые вели себя так, будто ничего не замечали и даже привстал уже со стула, как вдруг мама, отчего-то в коротеньком голубом платьице, с блестящей короной на голове, вспорхнула с места и со словами «Ой, я совсем забыла!», унеслась на кухню.

– Мам, это ты? – Ошеломленно прошептал Никитка ей вслед и засунул в рот прохладный и мокрый от снега леденец. Для успокоения.

Мама вернулась, облегченно вздыхая, то и дело откидывая назад длинные косички в белых бантиках. Когда она смеялась, в воздух поднимались светлые клубы искрящейся пыли…

Никитка обвел глазами всех за столом. Все они – бывшие взрослые – казались теперь почти ровесниками своим детям, и это было удивительно и волшебно…

Дядя Андрей делал на столе горку из снега и скатывал по ней оливки, одну за другой, веселя маленькую Ксюшу (странно, она давно должна была спать!), а тетя Ира, крестная Никитки, соревновалась со своими дочерьми – близняшками одиннадцати лет в прыжках с дивана в сугроб, образовавшийся в углу комнаты. Снег поскрипывал под тапочками и утрамбовывался, образуя скользкие белые дорожки, а новые снежинки все летели и летели...

Из-за нанесенного снега дверь в коридор каждый раз открывалась довольно тяжело. Кто-то, пыхтя, изо всех сил пытался ее приоткрыть с той, другой стороны, и, наконец, в показавшуюся щель протиснулась маленькая мохнатая голова. Все уставились на нее в недоумении, а папа, убирая под стол пустую бутылку из-под шампанского, осторожно спросил: «А вы, собственно, кто?..»

С трудом перешагивая через сугроб, в комнату влезло непонятное существо маленького роста, с узловатыми худыми руками и волосатым, коричнево-зеленым неряшливым телом, каким-то ветхим и просвечивающимся, будто прохудившимся от старости. Существо виновато посматривало на людей и молчало.

– Садитесь с нами! – наконец, предложила ничему не удивляющаяся мама, тряхнув светлыми косичками. – Чего уж, праздник же!

Существо плюхнулось в предложенное кресло, и, мгновенно набив рот конфетами, с трудом проговорило скрипучим голосом:

– Кто-кто… Лишняк я, самый обыкновенный и настоящий. Звали ведь, а сами...

Ксюша захлопала в ладоши.

– Настоящий!

– Вот чудеса! – обалдело прошептал Никитка и протянул странному гостю большой кусок торта…

 

– Уложи их в кроватки! – толкнула мама локтем папу и показала глазами на детей, сладко дремавших на диване. – Заснули сразу же, с последним ударом часов…

Она подняла голову кверху.

– Знаете, у меня такое чувство, будто над нами не потолок, а ночное зимнее небо, и где-то там… – Мама услышала нетерпеливое сопение папы, улыбнулась и закончила, обращаясь к кому-то невидимому:

– Дед Мороз, пожалуйста, пусть все мы будем счастливы!

– И пусть детям понравятся, дед, твои подарки! – добавил дядя Сережа тому же невидимому, весело подавая папе очередную бутылочку вина…