Здесь в грязь вмесил другой мессия

российский Иерусалим.

А. Владыкин

 

Старинный русский город на реке…

Везде, куда ни глянешь вправо, влево, прямо - всё заскорузло в обветшалом городке:

смысл бытия - основа храма ржавеет на обветренном клыке, забытой всеми древней колокольни

и растворяется в туманном молоке вдоль битой трассы, в колеях путей окольных.

Упадок в каждом волоске здесь замечаешь вольно и невольно:

и мат отборный, что звучит в суконной речи, и женские ссутуленные плечи,

и седину замшелой скорби на виске – почуешь, как свою больную печень.

И понимаешь, как это ни больно, что лекарь-время суть вещей не лечит:

Мазками грязной акварели художник Немочь очень смело и умело вписал на лоб природы отпеванья венчик :

Откуда б ни въезжал ты в Бежецкий район от Кашина, Устюжны иль Твери - неважно –

убожеством помечен он со всех сторон…

Немая жуть раскисших пустырей, в руинах недостроенных идей возле остатков Кашинской дороги.

Как безысходность – запустение, ухабы, ямы…. Осклизли в ряске берега Мологи,

Тлен расползается стекая от гор промышленного хлама

до перекошенных плетней, к домам без крыш и накрест заколоченных дверей.

Но вопреки всему кругом цветет сирень, и так везде от перегона к перегону.

Округа Бежецка – Арефино, Зобы, Сукромны… - до самых Градниц пропитались тленьем.

Рваньё людского жития, наживы пленник или от бизнеса безумный гений довольно пошло залатал рекламой,

той самой многоликой ложью, которая в оскале пестром, гнусно корчит рожи…

 

И что бы ты теперь сказала, Анна, увидев это нынче там, где поле колосилось рожью, сиял небесной синью лён.

Ты знала все эти места, фамильное именье Львовых, что на холме села Слепнёво, где вырос Лёва Гумилёв …

Живя в глухом углу тверском, Ты видела «Хлеба, хлеба»…, бродила часто за селом…

Писала ты о крае том:

«И те неяркие просторы,

Где даже голос ветра слаб,

И осуждающие взоры

Спокойных загорелых баб»*…

Так было: девятнадцать храмов, «вокруг бескрайние поля и город древен как земля»*

Церквей тринадцать белостенных вздымали в небо купола,

хранили веру, чистоту души нетленной людей открытых, откровенных и судеб их - простых и сложных,

как птицы распластав, крыла на Бежецк - место правды божьей…

И защищал его всеградский звонниц хор-Покров, когда звонят во все колокола

все разом звонницы, был мощен и тревожен -хрустально чистый перезвон.

«Не сотвори себе кумира» … Монастырей устав всегда был строг, суров.

Но с миром разделил и хлеб и мирру… во имя правды непреложной.

Чего бы нам ни донесла молва, но это все давно осталось в прошлом.

 

Оставил сатана здесь свое семя… Оно взошло, растет легко, как сорная трава…

«Все искупить и все исправить можно»*… Но, к сожаленью, это лишь слова…

А правда так горька и так безбожна:

у сердца матушки-Расеи зияя бельмами слепых окон, в могильно сладком запахе сирени

хиреет серость придорожных деревенек и сёл, свихнувшихся под натиском борея.

И кто ж сегодня балом правит здесь? -

Во власти подлости и лени: и люмпены, и пьянь, и спесь.

«И яростным вином блудодеянья

Они уже упились до конца.

Им чистой правды не видать лица

И слезного не ведать покаянья.»*

А эти земли заселяли испокон нет, не атланты - россы. Но!

Он, славный предок русичей, ведь был Гипербореем!

К его потомкам в неизбывной муке как зов из прошлого,

бурьян тревожа под вздохи ветра на заброшенных погостах,

скосившихся крестов протянутые руки…

Замшелые, как будто бы в коросте … Мольбы беззвучен стон. …

Забвенья нет страшнее.

Неужто вся до капли кровь гипербореев, переродилась в мутный в самогон?

Не лечит время ни лихих судеб ни тошных… И не поможет сколь ни лей елея… .

Кровь стынет в жилах разум цепенеет …

Тверская область. Бежецкий район. Отсюда хочется бежать скорее ….

И липкий ужас разъедает кожу, в чреде кошмаров вязнет страшный сон:

на древнем Храме жуткопись – апофеоз умов разрухи - кривыми буквами там рдеет слово -

"С У К И".

... Отныне здесь для смерти полигон…

 

*** звездочками помечены фразы из стихов Анны Ахматовой.

Июнь 2007г