Мне девять, И я читаю мамины книги, И спрашиваю себя о голубой чашке: Кто это сделал? Кто разбивает голубые чашки, когда все за пределами дома? Мне девятнадцать, И я по-прежнему не знаю ответа, кто разбивает голубые чашки в домах, где сердца разбиваются без посудного шума? Мне двадцать девять, И я читаю книги ребёнку, А он не знает о свойствах чашек разбивать миры без присутствия человека. Мне много раз по девять, И чашка, горящая небесным лаком, жаждет разбиться о завершённость домашнего вопрошания. |