Сегодня мне хотелось бы обсудить с Вами, господа студенты, один случай из моей практики. Я просто расскажу его вам, не более. А вот, Вам, дорогие «коллеги», и предстоит рассказать мне к чему это всё, т.е. попытаться дать практическую оценку, полагаясь на пройденный теоретический материал.

 

Этот человек … назовём его – Мистер Джонс.

 

Так вот, Мр. Джонс был и остаётся человеком довольно мягким и подверженным влиянию. По мнению его жены, которая, кстати сказать, и привела его ко мне на приём, это была главная проблема Джонса. И она оказалась права. Проблемой мистера Джонса было то, что он не любил перемены, за всю жизнь у него были одни и те же знакомые. Да и тех было мало. Он не заводил новых знакомств и большую часть жизни (около 25 лет) он вращался в кругу одних и тех же людей.

Все его знакомые ему, так сказать, «достались» от жены, это были её друзья. Своих друзей у него не было. Во-первых, потому, что в детстве он был домашним и стеснительным мальчиком, да и в юности ничего не изменилось. Он женился в 32 года, но инициативу к началу их отношений проявила первой, тогда будущая Миссис Джонс. А во-вторых, на него в этом плане очень сильно повлияли родители, но об этом позже.

Мр. Джонс считал большой удачей то, что после первых пяти лет верной службы его повысили, а именно дали ему отдельный, хоть и маленький, кабинет. Как я уже сказал – Мр. Джонс не любил перемен, а потому это была первая и единственная перемена в его карьере, т.к. от всех последующих повышений, которые, хоть как-то, изменяли, устоявшееся положение вещей, он отказывался. Мистер Джонс с коллегами общался ещё меньше чем со знакомыми, только если того требовала производственная необходимость. Коллеги считали нелюдимым и избегали его, а начальству такое поведение было только на руку, т.к. Джонс был добросовестным и незаметным работником. Сам же Джонс в действительности жаждал общения с другими людьми, но избегал его, считая себя несколько заторможенным, он боялся, что его не примут, боялся их критики, боялся сказать какую-нибудь глупость и поставить себя неловкое положение. Живо фантазируя об этом, представляя подобную ситуацию, он начинал нервничать.

Примерно на третьем году совместной жизни с Миссис Джонс его брак стал «трещать по швам». Молодая жена надеялась, что, пока у них нет детей, они смогут ходить в гости на вечеринки друзей, и хотя бы раз в год путешествовать, даже если это будет просто выезд на машине в соседнее графство на экскурсию или поход, или пикник. Но ничего этого не было. Мр. Джонс не то, что выезд в другое графство, даже в другой город, даже предместье их городка считал совершенно не приемлемым. И искренне удивлялся, чем его супруге не нравится спокойный тихий отпуск дома и занятие домашними делами. Единственное что удержало его супругу от развода это депрессия Мр. Джонса, вызванная её намереньем развесить, т.к. это меняло его жизнь кардинально. Достаточно было лишь одной ссоры, в которой Миссис Джонс пригрозила уйти от него, что бы это ввело его в хандру и апатию. Он всё время думал о том, что она терпит его из жалости, что коллеги ненавидят его и смеются за его спиной, эти мысли уводили его в депрессию ещё глубже.

Именно это и стало последней каплей для Миссис Джонс, и она привила его ко мне.

 

Мистер Джонс первое время не доверял мне отчасти из-за того, что не принимал моё искреннее желание помочь ему в серьёз. Его ещё одолевали тревожные мысли о том, что все вокруг считают его обузой для себя, и чувствовал стыд по этому поводу. Так же всю ситуацию в целом осложняла депрессия. Конечно, у меня было достаточно опыта и неплохой набор методик, что бы справиться с этим, но его положение ухудшалось с каждой неделей, скрепя сердцем я всё-таки прописал ему антидепрессанты.

Как только настроение Джонса стало выходить из «штопора» я начал завоёвывать его доверие. И параллельно пытался изменить его искажённое восприятие себя – повысить его самооценку. Постепенно он начал доверять мне, особенно из-за того, что я не навязывал ему мысли о «лечении». Доверие я завоевывал, убеждая Джонса что, прежде всего, для него я друг, а уж потом – врач. Я встречался с ним не только в дни приёма, но в другие, что бы, так сказать, в реальном времени следить за изменениями в его поведении.

Мы могли несколько часов подряд гулять по парку, разговаривая и об отвлечённых вещах, и об его недуге. Раз за разом мне всё больше открывалась картина того, как и почему личность Мр. Джонса сформировалась столь не правильно: с недостаточными социальными навыками, излишней тревожностью и заниженной самооценкой.

 

Кто-то из великих сказал: всё идёт из детства, и конечно был прав…

 

Отец Мр. Джонса (думаю, его мы можем называть Мр. Джонс старший) был творческой личностью, он писал мемуары и рисовал пейзажи. И как любая творческая личность имел в запасе кучу идей для картин, для мемуаров, для способов заработка денег. У него было куча проектов, и он был лёгок на подъём, часто разъезжал по Европе, Южной Америке, Азии и бывшим колониям, пытаясь их воплотить. А когда это не получалось, впадал в меланхолию, был груб и резок с женой и сыном, упрекая их за то, что именно они мешают его планам осуществиться, преследуя его, хотя сам таскал их за собой по всему свету. Но даже в свои «хорошие фазы» был исключительно сосредоточен на себе и своих идеях, не уделяя должного внимания ребёнку. Мать, восхищавшаяся гением мужа, на сына глядела также холодно, как на «большое разочарование», т.к. он не унаследовал таланта отца.

За первые 15 лет жизни Мр. Джонс сменил с десяток стран и адресов места жительства и ещё больше школ. Он не успевал заводить друзей, т.к. чтобы однокашники привыкли к твоему присутствию в их среде и приняли в свою компанию нужно время, а до того ты будишь для них «чужаком», «новеньким». В результате Мр. Джонс всегда был только «чужаком-новеньким», встречая только негативное отношение к себе, что и вызвало у него уверенность в собственной неполноценности.

 

Восстановив историю болезни и полностью докопавшись до первопричины, я продолжил корректировать его взгляд на самого себя и на мир в целом в сторону позитивной оценки. А, обговорив его детство и поведение родителей, я смог достучатся до того запуганного стеснительного ребёнка, что сидел в нём, убедив простить их и не держать этот груз в себе. Так же пытался делать то, чего в своё время не сделали родители, а именно развивать у Джонса социальные навыки общения с другими людьми, так, что бы это не доводило его до невроза и фобии с помощью групповой терапии.

На сегодняшний день могу сообщить, Вам, что Мистер Джонс до сих пор ходит на эти сеансы, более того, он стал чаще и ближе общаться со своими коллегами и со знакомыми жены, у него появились и собственные друзья, конечно, это друзья по группе, однако, даже это для него – значительный шаг вперёд.

 

К слову сказать, антидепрессанты я отменил ему, после того как полностью завоевал его доверие, а наши прогулки по парку заменили их.

 

Ну-с, «коллеги», какие будут соображения по поводу моей истории?