Ну как, ну как спровоцировать этого человека на серьезный разговор? Ведь явно что-то несет в себе, и не просто что-то, а… вполне вероятно, судьбоносное. Знай себе улыбается в усы, смотрит так покровительственно.

Она удобно расположилась на хозяйских нарах, поджав под себя ноги. С интересом рассматривала обереги (вероятно) или талисманы на бревнах стены.

Причудливые изделия встречались как из дерева, так и из плетеных веревок. Также не покидало ощущение, что сие жилище не обходит стороной женщина – чувствовалось какое-то присутствие женского начала во всем нутре дома, не говоря уже об облике хозяина. Никак не производил этот Арсений впечатление одинокого «молодого старца», слишком уж умиротворенным читался его облик, в выразительных глазах значилось чувство спокойной удовлетворенности с легкой примесью грусти временной разлуки. «Ладно, я – ненормальная по жизни, но как сюда бабы доходят-то?» – пролетела у нее в голове нелепая мысль.

Мужик как-то оживился, когда Елена употребила имя «Валькирия», имея в виду свое наречение в «прибандиченном» мире Питера. Он в упор воззрился на девушку, дернул уголками губ и только пресно высказал:

- Нет, ты совсем не Валькирия!

- Почему? Кличат, не сама же я так…

- Валькирия держит обережный круг над избранным ею… Скажи, ты способна на это?

- Да пока не определилась, над кем… А так, наверное, да.

- Это тяжелейший рок. Выдержат его немногие девы. – Арсений произносил фразы короткими предложениями. Помнится, так говорил один из героев Акунина. – Чтобы держать круг, нужна крепкая Вера. Не только в Бога, но и в избранника. Что куда сложнее, чем в Бога. Дрогнет рука Валькирии – прервется земное существование избранного. Это великая ответственность – держать круг. Избранный – как ребенок, верит в нее, как в собственную руку и в собственное сердце. Только это и позволяет ему творить свое мужское действо тут, во время присутствия в мире…

- Да слышала я обо всем этом. И выбирает она, как правило, из изгоев…

- Вот об этом уж точно не тебе судить! – безжалостно как-то отрезал Арсений, так, что Елена даже «надулась»

- Знаешь,… - после недолгой паузы задумчиво произнесла она, - я, конечно, тоже не о принцах мечтаю, но…

- Эй-эй! Что общего ты видишь в этих «принцах» с избранными?

- Ну… Валькирия избирает изгоя и держит над ним круг, а тут…

- Она ИЗБИРАЕТ! А ты себя тешишь. Хоть «принцами», хоть «не принцами». В выборе Девы наслаждение есть самоотдача. Себя, своей власти, своей силы. Ведь кто такой изгой? Всего лишь человек, не имевший счастье получить знание. Не всем же повезло попасть в нужную среду. И только женщине это дано - за руку подвести его туда, где он получит удовлетворение, успокоится, обретет. Недаром НАСТОЯЩАЯ власть принадлежит именно ей, Деве! Вопреки общеизвестному тезису о принадлежности мира мужчинам. Но для этого он, беспокойный изгой, должен доверять этой женщине – вот в чем задача Валькирии. Иначе она невзначай, не сознательно, может сыграть роль дАры. В плане, как для врага…

-Я – дАра! Ура! – ударила себя в грудь Елена, как читала в той литературе, языком которой говорил сейчас этот таинственный чел. Разговор ее отчасти уже забавлял, возникало ощущение незатейливого кокетства парня с девчонкой, характерное по мере приближения к сексуальному контакту…

- Не! – произнес он с доброй усмешкой. В ней читалось трепетное умиление «девочкой». - В первый раз ты была более честна. Ты, скорее, странница.

- Странник – гой по определению. Страннику дан рок в наказание, ему вручают посох… Как поп-расстрига в христианстве! Слышь, мужик, мне никто посох не вручал, я сама по себе иду-бреду. Кроме того, из меня гойша, как… как в еврейском фольклоре «гойша», короче..

Поток ее девичьего красноречия прервался, как она взглянула в ехидно прищуренные глаза собеседника. Не! Он явно имел какие-то виды! А что такого! Молодой вполне мужичок, статный, мощный, почему бы и нет…

- А ты считаешь, что тебе СЕЙЧАС необходим кто-то, кто вручит посох странника?

- Хотелось бы, однако… Если разжалуют, значит, есть откуда разжаловать… Есть, откуда падать, в смысле!

- Дура ты набитая! – выпалил Арсений, - как дойти-то смогла до сюда!

Елена не обиделась. Да и мужик говорил не злобно, от Дедов порой выслушиваешь куда более грубые реплики. «Тяжело в учении…»

- Чего ж ты хочешь-то… Семьдесят восьмой год рождения, десять классов еле прошла… еле кончила…- пошла она «прибедняться». Последнее многозначное употребила, понятно, «спецом», - и вообще! Что ты тут говоришь этими словами?..

Вдруг ей пришла в голову идея ответной грубостью спровоцировать этого «тихушника», вывести на чистую воду что ли, чтоб проговорился, «развеял тучи» вокруг своей фигуры.

- Слушай, ты! – резво вскинулась Лена тембром голоса, - а не пошло бы все в жопу! – Арсений, как она заметила, откровенно беззвучно рассмеялся этой речи, - я, понимаешь, девочка наивная, книжечек начиталась… А ты-то! Большой такой дядька, а все туда же – вот, понимаешь, издевается над барышней! Не стыдно, эй, мужик?! «Валькирия», «дАра», «странница», блин! Что ты еще мне подпоешь?

- В жопу, говоришь… Ты думаешь, это - люди? – неожиданно вдруг задал вопрос Арсений спокойным голосом. Совершенно непонятно показалось вначале, что он имел в виду.

- К-кто? – оторопела девушка, - в смысле, «люди»?

- Ну те, кого ты «начиталась» по своему выражению.

Да, заставляет задуматься этот человек…

- Пока я могу сказать, что это персонажи хорошего триллера, полуфэнтези… Ни больше, ни меньше.

- В книгах это так и есть, - одобрил Арсений, - А в реальной жизни-то?

- Ты хочешь мне что-то поведать про реальную жизнь? – обрадовалась Лена. «ВО! Сейчас приоткроет НЕЧТО!». Радость ее трудно было скрыть. Она высоко вверх вытянула руки, сцепленные пальцами, и звонко хрустнула суставами.

- Я – поведать??? – так же таинственно изрек ее собеседник. «Б-блин! Вот черт седовласый! - разозлилась в душе Лена – сколько можно!!»

Как вдруг ее накрыло.

Нет, девушка особо не заметила, какую манипуляцию произвел Арсений, или вообще ничего не производил. Вдруг по телу, ублаженному недавно немыслимо горячим паром и от этого чрезмерно чувствительному, как прокатилась морская волна. От кончиков ног к груди, затем ниже, по бедрам. Круговым, водоворотным движением, цепляя кожу и внутренние органы. Частота колебаний неведомого механизма внутри тела выше, чаще, звучнее с каждой долей секунды, осознание реальной картины все меньше, тусклей, и О! Что это с ней происходит!

…Фригидной Елену ну никак нельзя было назвать, даже близко. Но то, что происходило с ней СЕЙЧАС!... Как будто резкий порыв океанского ветра ударил в нее, заставил откинуться спиной на нары. И задергаться в безвольных конвульсиях изнутри. Сознание, мозг – отлетели от того же порыва куда-то в космические дали. Девушку разобрала, как разорвала изнутри серия немыслимых, нечеловеческих оргазмов, прошедших по ней, как электричество, рассыпаясь снопами хлопающих под напряжением искр во всех частях тела. Она буквально захлебнулась в них, впору было задымиться…

Нашла себя дрожащей от возбуждения, растрепанной. С бесстыдно расстегнутой на все пуговицы рубашкой. Кисть руки, безо всякого волевого подчинения ласкала внутреннюю часть бедра и грозилась совсем уж непристойно подняться выше и выше. Глубже! В направлении влажного лона. О господи!!! Испытание было такое полное, но такое короткое! Сейчас она готова была отдаться кому угодно – старику, подростку, бомжу, животному! Какая там на хрен «Камасутра», какая там мораль, только бы продлить, усилить, сдохнуть от сладостной истомы прямо тут, на этих полатях… «ООО! Блядская моя сущность!» - захотелось завопить в голос. Не было ни сил ни желания хотя бы застегнуть рубашку… Только что вспухшие в чувственности губы сложились в трубочку и слабый, заутробный голос еле слышно вынес в пространство: «Ещщщеее!» Конвульсии внутренних органов и потоки электричества по телу, казалось, не прекращаются.

Когда нашлись силы открыть глаза, девушка разглядела какого-то радостного собеседника на том же месте, где он и был, напротив ее. «Колдун» лучился понимающей улыбкой, смеялся глазами. Свободной рукой она сделала слабый жест, призывающий его к ее телу, широко раскрытые уже глаза просто умоляли об одном. Услышала собственные жалкие всхлипы, созвучные неровному, скачковидному дыханию… Хотелось, чтобы ее проткнули, изорвали, разворотили напрочь внутри все, что еще там могло остаться… Если вообще осталось.

- Да я то тут при чем? – бархатным каким-то басом проговорил Арсений, - Хватит уж с тебя! «ИшшО!» Ишь чего захотела? Сердечко выпрыгнет ведь! С потолка его потом соскребать.

Следом за этими словами начало постепенно отпускать. Возвращалось сознание, реальная видимость окружающих пространств (их тут было бесконечность). «О боже! На какую ж шлюху я тут, наверное, смахиваю!» - пронеслась мысль, и Ленка ринулась застегивать рубашку. Половины пуговиц, надо сказать, недосчиталась… Поймав на себе откровенно веселый, попечительный взгляд Арсения, прыснула смехом, игриво пронзив мужика взглядом.

- Ну!? И что это было такое? – задала прямой вопрос. Нега в соответствующем месте продолжала шалить, правда, уже как-то мягко и ласково, как «после».

- То и было, о чем спрашивать не устаешь! – глумливо отвечал он, все так же, «попечительски» улыбаясь. Она не могла не отметить ровные, красивые зубы этого человека.

- Ну ты силен, муже! – непритворно восхитилась Лена, продолжая ластиться взглядом к Арсению, - ну устроил мне, блин, «Камасутру» в виртуале!!!

- Девчоночка! Я тут не при делах! – хохотнул тот, - это – ТЫ!

- Чееего? Я!? – она осклабилась в своей хищной улыбке. После чего вдруг задумалась, начиная постепенно осознавать произошедшее, - Постой! Хочешь сказать, что это я сама себя так классно вы… Ой! Сори! – смутилась она своей похабной брутальности, - да откуда ж я… Откуда дури то столько???

- Делай выводы. Я обещал показать, какая ты на самом деле женщина – вот и… - мужик смотрел все тем же взглядом. Ох! Влюбиться запросто… - Ты сейчас ничего не хочешь сказать?

- Повинуюсь року! – вдруг само собой вырвалось у Елены из уст.

- Во! Это уже похоже на правду, - все равно что обрадовался Арсений, - а почему это ты вдруг так заговорила? – добавил вдруг язвительно, как в ответ на предыдущие ее «шпильки».

- Черт его… Само как то вырвалось… Ой! Так значит, рок – это…

- ОН ДАВНО УЖЕ НАЗНАЧЕН! Теперь, думаю, нет смысла уточнять, кем.

Да уж, нет смысла. И все таки, все таки…

- Арсений, я тебя умоляю! «Не как садиста, а как человека…». Что за народ на Северном Урале?...

- Хороший народ. Славный и приветливый. Дойдешь туда – узнаешь. Не тупо ли спрашивать о тех, до кого еще не дошла? Ведь любой ответ будет ложью. МОЕЙ – правдой, то есть, но ТВОЕЙ-то – ложью. Я ж не ты…

- М-да… И оттрахать меня ТАК, наверное, не смог бы… - «какая я, все-таки, уродина моральная… и язык мой неисправимый»

- Уж как ТЫ – точно нет. – Арсений расхохотался, не сдерживаясь, - скажи спасибо старому колдуну, что смог вывести тебя из себя, а то долго еще не познала бы. Так что желаю тебе испытать ЭТО с избранным тобой. Поверь, не чета это будет сегодняшнему. ТЕБЕ ИЗБИРАТЬ!

- Не поняла что-то… - Елена удивилась серьезно, и ни на шутку, - так ты… того? Признаешь меня Валькирией??

- Признаю тебя дурындой, каких свет не видывал! – вдруг резко переменился к ней Арсений, - Нет! Реально!!! Быть учителем девы… Зарекался же… Слышь, девка, отстань! Потом поймешь, потом!

Непонятно, зачем, но Елену как черт дернул сказать:

- И все таки невозможно ТАКОГО испытать с мужчиной, пусть тысячу раз избранным. НЕ ВЫЙДЕТ!

Арсений при этих словах как то недобро нахмурился. Чувствовалось, эта девочка его уже начала «доставать». И – вот теперь она заметила – легкое движение зрачков глаз внутрь себя, как бы отсасываещее что-то из пространства, втягивающее (или вытягивающее)

- Ну это уж ты зря… Совсем зря… - тихо проговорил он при этом движении глаз.

И тут… Лена вдруг как в реале почувствовала запах немытого долго тела, нечистого дыхания. Чем-то наподобие общественного сортира вдруг повеяло, а непослушный повторно мозг дал информацию – это от тебя, твое… Как будто со стороны она увидела немощную «сорокалетнюю старуху», покрытую язвами, с проявленной во внешнем злобой, раздражением и слабоумием. «Это Я» - злым карликом бесновалось сознание. Тело чувствовалось дряблым, болезненным, обрюзгшим. От отвращения к «увиденному» проснулся рвотный рефлекс и выдался спазм дернувший болью верх нутра тела. Даже ладонь инстинктивно прикрыла рот. Боже, как омерзителен этот «человек разумный», венец творения Господня… Что-то такое мелкое, вонючее, злобное, никчемное, глупое!! Во что превратился… превращается….

- Сними!!! – резко, беспомощно-истерично крикнула она Арсению, - Помилуй, изверг!!!

- Ты ошиблась. Не «сними» а «одень», - был получен спокойный до страха ответ. Полегчало. Зловещая картинка, как в каком-то психопатическом штатовском фильме, отходила, развеивалась… Ах, да! Кино называлось «Женская извращенность»

- Женская логика… Не «сними», а «одень» - повторил подобревший колдун, - но это опять не я, ты – одень. Панцирь. Поняла теперь?

- Т-ты… выводишь меня из себя… Вовне… Так что ли?

- Да, я это уже говорил. Помогаю снять панцирь, вернее сказать, «разрешаю» Вот и все «колдовство».

Елене вдруг подумалось, что, наверное, львиная доля суицидов у молодежи или просто малообъяснимых депрессий происходят именно так – каким-то образом у человека снимается… Хотя чего там снимается, ПРИОТКРЫВАЕТСЯ – достаточно, тот самый панцирь. Циста, клобук, барокамера… Куда там еще прячется слабая форма от жестокого внешнего мира? И вот оно – осознание, ощущение себя во всей красе. И слушать ничего и ни от кого не надо, уже все сделано! Невыносимо… Но она-то что? Что с ней то не так???

Арсений как ждал вопроса…

- Вот так ты, чудо-девица, «любишь» себя, когда произносишь слово «невозможно», «не выйдет». – в знак примирения он опять улыбался своими красивыми зубами, - сдается мне, первый сеанс тебе больше по нраву пришелся!

Лена умиленно приобняла мужика и потерлась головой о его свитер. Колдун был просто неотразим в своих тренингах.

- Спасибо, Арсений! За все тебе.

- Так что желаю тебе ИЗБРАТЬ своего, это ТВОЯ задача… Здесь, на нашей земле, это ТАК. И тогда… все получится. И круг обережный, и действо твоего ВОИНА. Не придавай словам и именам большого значения. Ты – вполне самодостаточная дева… Это РАЗ…

 

Потом они еще много говорили. Мужик все-таки поведал в своей манере, что «не осквернит ничьего тела своим прикосновением, поскольку ИЗБРАН женщиной». На этом его откровения о личной жизни закончились. Пришел он СЮДА из степей Казахстана, куда поехал по молодому делу «от самого себя». Там, на открытых природных площадях, прекрасно почувствовал свое отождествление с атмосферой, свое ЧУВСТВО именно атмосферы, ее движения, изменчивости. Получается, и в степи его «принесло» неспроста. Во всем РОК. Затем долго работал на метеостанции на самОм Северном Урале, жил уединенно… За время своего «рабочего» отшельничества креп в убеждении, что свыше дано ему чувствовать живую силу эфира, движения газа, создающие картину видимой опосля человеческим мозгом действительности. «Жрец Перуна!» - определила Лена по-старинному эту сущность.

Затем он как-то утром проснулся, встал и пошел по пути… Непонятному пути, через леса, питаясь только подножным кормом. И привело его СЮДА, прямо на то место, где сейчас они беседуют. Так было надо, видимо.

- Так эта… Женщина твоя, ОТТУДА?? С Северного? – Елена никак не могла «отстать» от человека, вымогая хоть что-нибудь из яростно интересующей ее темы.

- Аленушка! Ты неисправимый романтик! – отвечал «жрец», - она – простая горожанка! Встретишь такую – и мимо пройдешь, не глянув. Они, истинные Девы, носят оболочку непримечательную, чтобы оставить силы на обережный круг для Избранного... И далеко не многие узрят ее в толпе. Ведь та самая ЛЮБОВЬ – это наивысшее предназначение, наивысшая награда варваров, то есть нас. Как и сказано в твоих «писаниях».

Вот оно! Кажись, начало проясняться. Постепенно, разрозненными кадрами. Как проекция в реал хорошего фэнтези, или подстрочник кажущегося «реализма». Или «второй план» кинематографа…

- Благодаря этой награде мироздания мы и ЖИВЫ до сих пор. Более десятка тысячелетий живы. – продолжал «Белый Колдун», как Елена его окрестила. - Только защита, данная мужчине от Матери сущего, Женщины-Любви, дает творить мужское. В среде наших пронзительных, прозрачных ветров очищающего льда. Или же он «окружает» себя сам, но тогда все силы Мужа уходят на сей оберег, купируя замысленное роком Действо. Вот тебе и твои излюбленные «изгои». Теперь, надеюсь, ты въехала, какая ты и сколько всего от тебя ждут?

- Да уж, не секрет… Если я так сама себя смогла… э-э-э… Гм. То Мужчине-то достанется…

- Ооооооо! Свершилось! – удовлетворенно залучился Арсений. – вот слова не девочки, но Жены. – Только смотри: не дай тебе Бог не удержать этот круг, если ты его подняла.

- Понимаю, понимаю… Не такая уж я и дура, как кажусь… И об этом тоже начитана. – затараторила Лена, отгоняя крайне тяжелую для себя мысль, что вот НЕ УДЕРЖАЛА уже как-то раз. Конечно, все было так по-детски, так как-то резко и непроизвольно, но… Фантом КАРНЫ, «расстриженной» Валькирии, преследовал ее в сознании все последующее время. Вполне это самое могло и формировать настоящую жизнь. После осмысления полученных от Арсения Знаний это проявилось как нельзя ярко. Подстрочник Алексеева – «Карны, кричащие в горах». Не кричит ли она в этих горах, пугая случайных путников…

Теперь уже ей было не до красноречия. Хотелось и дальше молча осмыслять, сознавать, проецировать сказанное Арсением. Только редкие вопросы высыпались порой из взбаламученного ментала.

- Арсений! Извини глупую девочку, но можно я обобщу? Все, абсолютно все – в нас, что ли??? И гой, и изгой, и карна, и дара…

- Да, солнышко! – недолго улыбаясь, подтвердил колдун, - и даже … та, коей тебя кличут! У тебя нет в мире абсолютно ничего, пустота!... Только кроме двадцати четырех часов в сутки и полной. ПОЛНОЙ!!! Свободы выбора.

- Повинуюсь року. Ура! – как то немыслимо блаженно, с душой «отметила» девушка.

Это было еще три года назад. Шокальская даже с Миланой не успела еще познакомиться и сдружиться, работа по всем задуманным направлениям была в самом только зачатке. Казалось, сия встреча с этим челом – как дополнительное, второе по счету, рождение. Один из главных толчков в нужном направлении. Неведомого, непроясненного разговор оставил куда больше, чем узнанного. Так что ж тут удивительного? Взять бесконечность и откусить, выдрать из нее клок, насколько зубов хватит… Где останется больше-то?

«Более десятка тысячелетий варвары живы Любовью. В мире, пронзаемому северными ветрами, в условиях невероятной, немыслимой для «мозгового» хомо сапиенса, чистоты и силы действа, намерения, радости». Да, это было, конечно, близко с рождения.

«Лови ее ртом// Стаканы тесны// Торпедный аккорд… до дна»