Было отменно здорово, что имеются еще люди, воспринимающие ее не как ее саму, а как женщину, девушку… или кого там еще рок-музыканта. Эта роль грела Елену, возбуждала, радовала и все прочее…

Этот самый Афганец считал именно так.

Самой ей особенно нравилось – вот так, отвязавшись от всего, взять контрамарку в танцующий партер, облачиться во все кожаное, наложить на морду десяток слоев агрессивного макияжа и прийти на димонов концерт. Ей и так то больше двадцати мало кто дал бы, а уж с такой боевой окраской – семнадцать, и никак не больше. «Дети, вашей маме снова семнадцать, вы просто поверьте, а поймете потом…»

И сходить с ума, и заводить на медляки распаренных, разогретых малолеток. Орать до хрипа, фанатеть. РОК! То, что создало стиль жизни, что толкает на развитие, желание что-то делать, двигаться…

Если бы у нее спросили прямо «Кто ты?», Елена бы, не задумываясь, ответила бы «Девушка рок-музыканта». Все прочее – вторично, третично. Это было самое романтичное, самое возбуждающее, совершенно искренне.

И Димон, наблюдая, как она оголтело целуется бог знает с кем в «танцующем партере», выдавал темы с удесятеренным драйвом – так они вдвоем, независимо друг от друга заводили зал. В этом была своя истина. И эта безумная герла разгоняла затем сорвавших футболки девчонок, перекрикивая металлический рев струнных – «Он - мой! Это - мой парень!!!». Могло дойти и до женской драки…

 

Марат Барков сразу заметил: «Жена». Помнится, прикалывались всей компанией. «Да будь у меня такая жена – смеялся Дима, - я бы порол нещадно и наручниками к батарее приковывал бы!».

«Не девочка, не баба, но – ЖЕНА!» - настаивал на своем Афганец. И вдавался в немногословные свои рассуждения, что ЖЕНА должна быть именно такой, ни отнять, ни прибавить. Шокальская, со своей стороны, кокетливо подметила: «А я-то думала, «Волкодав» – это фантазии Марии Семеновой!..»

Познакомились с Дмитрием они в Хасавюрте, оба были в составе МЧС.

Димка рассказывал не один раз, и всегда с содроганием, как в их компании появился этот таинственный чел, обозначивший свое присутствие ТАМ двумя словами: «мне надо». Как то они в составе одиннадцати спасателей были в дагестанском селе, и их пригласила в дом весьма миловидная пожилая женщина – «божий одуванчик». Вроде как «Ребятки, как хорошо, что вы пришли, давайте к столу…». И как этот Марат шепотом сказал каждому в отдельности, чтобы вышли покурить. Когда все спасатели курили, он, убедившись, что в хижине никого не осталось, взвел автомат и хладнокровно дал прицельную очередь по бабушке, склонившейся над казаном с пловом – округу потряс немыслимой силы взрыв, спасателей оцарапало разлетевшимися осколками от гостеприимного жилья. «Добрая женщина» собиралась накормить и напоить ребят в «стране вечной охоты».

Он говорил, что безошибочно чувствует смерть, когда она рядом и что пришел в Хасавюрт именно за этим - уберечь от нее, если сможет, тех, кто пока не ждет и не зовет ее.

Перед появлением своим в Хасавюрте Афганец пытался воевать в Чечне – не смог. Звездочки на вертолетах перед напалмом он замечательно помнил. И был в крайне неловком положении – россиянин, совершенно не уважающий свое правительство, если не сказать более, глубоко презирающий и президента, и министра обороны. А противника заведомо уважающий – спортивный, подтянутый Джо, как ему казалось, создавший немыслимой силы маленькую империю, вызывал у него, как у до мозга и костей военного человека, только хорошие чувства. В более глубокие слои политики вдаваться не хотелось.

Он пошел на войну, заранее уважая своего противника, надеясь на достойный бой. И, неоднократно задетый пулями буквально в каждой схватке, понял, что не судьба ему участвовать в различных бесконечных войнах, неминуемо возникающих на территории разложившегося, павшего нравственностью искусственного социума. Их было слишком много, чтобы участвовать в каждой из них, да и не это было его назначением, негласно данным таинственным афганцем. «Не ходи с мечом на чужую землю!...» Не для этого его оживили в сводчатой пещере…. Если раньше ему было безразлично, за кого и за что, то теперь как новые чувства и стремления открылись.

Кроме того, тех самых СВОИХ, о которых говорил его спаситель, он так и не нашел. Но пришел на территорию заключенного хлипкого мира по какому-то зову. И описанный случай, по словам Димона, был не единственный, когда животное чутье этого человека спасало целые отряды и группы от неминуемой смерти. Марат и сам не знал – то ли это было его врожденное, проснувшееся теперь чутье, то ли переданное ему в афганских подземельях.

 

Он научился быть адекватным существующему обществу, даже, более того, довольно обаятельным и располагающим к себе. В этом тоже было какое-то наитие – ТАК НАДО! Из Ростова он дошел до Новгорода, где почему-то решил осесть – устроился в местный детдом тренером секции рукопашного боя, где обзавелся командой фанатичных последователей из числа учеников. Про себя, понятное дело, никому не рассказывал и не демонстрировал свои способности. Григория Белова знал только он сам и Иван Сирота в Ростове. Шрам на лице и обожженная кожа к тому времени потеряли свою яркость и не бросались в глаза – мало ли в России парней «за тридцать», изуродованных бесконечной войной?! «Был бы человек хороший».

 

Марат по случайности оказался у Димы с Еленой в Петербурге одиннадцатого сентября первого года, и они все вместе смотрели трансляцию из Соединенных Штатов. Помнится, мнение было единое – до азиатов всем нам далеко. И, главное, – насколько много может сотворить человек, абсолютно не беспокоящийся о сохранении своей жизни. Воюют целые армии и по многу лет, а тут – всего несколько человек!! С таким грохотом встряхнуть эту достопочтенную, гиперстабильную державу, осмелившуюся взять на себя роль МИРОВОГО оплота праведной жизни в современном мире (опустим, конечно, работу этих «достопочтенных» во Вьетнаме, Ливане, Ираке, на Балканах… Так, издержки производства – по Сталински – «лес рубят…»). Да уж, лес рубят.

Южная тема Елену всегда по-человечески пугала. Факты азиатской беспредельной верности своим идеям всегда представлялись чем-то глобально-немыслимым, неведомым, и поэтому - СТРАШНЫМ. И этот Афганец, пришедший, собственно, ОТТУДА, вызывал непомерное чувство трепета и содрогания тайны – там, в сокрытых пещерах южных земель, таилась параллельная сила, еще неясно, дружественная ли рожденным и вынашиваемым ею идеям или же противоборствующая, конкурирующая с ними. Хотя чему противостоять-то?

И опять Афган! Некий сакральным участком мира. В восьмидесятые годы там развернулся позорный театр советско-американского противостояния, где США оказались очень даже «ничего» – помогали неразвитой, средневековой по уровню народности отстаивать свою свободу против перспективы превратиться в обезьян навязанного режима. Но показательным вышло и то, что после окончания русско-американской войны на территории и на костях коренного населения Афганистана, там захватили власть ТАКИЕ силы, что в обморок можно рухнуть… И затем – те самые силы и встряхнули Соединенные Штаты так, что в обморок рухнул уже весь цивилизованный мир. Умосодрагающие, кошмарные талибы, как нельзя верно продемонстрировали, насколько хлипко на самом деле все достигнутое цивилизацией коммерческого комфорта, кажущейся незыблемой и единственно правильной. Показали силами какого-то десятка смертников. В этом, без сомнения, есть и было что-то мирозначимое…

Тогда-то, по горячему следу одиннадцатого сентября, и разговорилась Елена о своей работе, о видимости восстановления арийского знания в сущности былой Гардарики. Заговорила, потому что реально взволновалась этой вырвавшейся из подполья азиатской, незнакомой ей мощью. Сомнений не оставалось – такой народ, как и викинги тысячу лет назад, непобедим. Только если частично, местами… Сразу заметно стало, с каким интересом, как радостно даже Афганец ее слушал… Он и сам не мог поверить, что – вот оно, нашлось! Дорога привела к тому, к чему направил спаситель-азиат двенадцать еще лет назад. Двенадцать лет!

- Не беспокойтесь, ребятки! – крепко вдумываясь в каждое слово, наморщив лоб, наконец, изрек он, - вашей… ой, конечно, НАШЕЙ стране ничего не грозит… Я ЗНАЮ!

- Откуда такая уверенность, старче? – помнится, вопросил Димка.

- ОНИ мне сказали… Там! – у него продолжался сильный мыслительный процесс. – Иначе бы я с вами тут не сидел. Америкосов мочат и будут теперь мочить… во всем мире. Со времен Вьетнама еще…

«Да уж» - про себя вспомнила Елена, «На них, кажись, и живая природа уже поперла…»

- Американцы смеют навязывать свой мир всей планете… Самыми мерзкими путями. Скажи, девочка – вдруг обратился он к Лене, - разве твоим варягам нужна чужая земля?

- Да на фиг оно…

- Вот поэтому против варягов и не встанет Азия! Для них важна только ИХ земля.

Марат, осевший в Новгороде, успел понемногу вникнуть в варяжскую историю Руси, поэтому слегка был осведомлен.

- Как я понял, сейчас в мире есть несколько очагов возрождаемого знания и культуры. Кроме вашего… нашего, то есть, севера, – дальний восток, например. Это – явный очаг! Арабы же, мусульмане – непонятно, к чему ведут. И какую культуру представляют… Понятно лишь, что эти воины со своей земли гонят всякую скверну, не гнушаясь никакими методами. Не повезло им, - как-то с улыбкой отметил он вдруг.

- Чем это, однако?

- Нефти у них много…

- А у нас??? И нефть, и золото, и алмазы! – Елена даже слегка обиделась за свою державу.

- Они, американцы, и к нам зачастили, - равнодушно изрек Марат, - поэтому я и говорю, что азиатам впору, скорее, дружить с нами. С НАМИ, а не с российским правительством! Сколько этой дряни сейчас в головах нашего населения-то!... Так что Азии нужно только одно – избавить СЕБЯ от Соединенных Штатов. Что там говорят их безумные лидеры – как вроде ВЕСЬ МИР избавить или ЗАВОЕВАТЬ – срань, извиняюсь, все это господня… Народ, взрывающий себя, чистит свою землю, а не идет войной на чужую. И с Россией они так неласковы только лишь потому, что правители наши тоже осмелились насаживать им себя и свои ценности. Да и от американцев они, наши-то, недалеко ушли.

- Это уж точно… Еще со времен Бориса Годунова…

- Слушай, Лен! Да что ты паришься этими мировыми проблемами! – вдруг вскинулся Афганец, - по-моему, то, о чем ты вещала недавно, гораздо интереснее и злободневнее! Пусть арабы отстаивают свой мир, нам бы с вами своим заняться…

 

И этот человек тогда «получил дорогу» к Арсению, «Белому Колдуну» - признаться, самому таинственному и непонятному изо всех Елениных подобных знакомцев. Этакий типичный, все равно что былинный, жрец Бога Грозы. Говорящий языком гоев, но ни словом не обмолвившийся, существуют ли они, хоть и проведший долгое время своей жизни на Северном Урале. Про него тоже, конечно, долгая история…

 

Основное то, что есть человек, который помчится по первому сигналу к Учителю, как только услышит, что там что-то нечистое вокруг творится. И не просто человек, а обладающий возможностями, способными сделать его чуть ли не невидимкой, и уж по крайней мере никак не выдать истинную цель приезда в тот забытый богом уголок на Вятчине…

Елена уже сидела, привалившись спиной на валун на берегу спокойного, гладкого водоема – любимая поза – и любовалась сменой форм облаков. Почему-то ее порадовала встреча с крупным зверем, хоть так и не распознанным. Быть Сестрой лесных хозяев - всегда возбуждающая мысль. Если так пойдет и дальше, то эти встречи уже превратятся в негласное общение со зверьем лесным, родным ей по духу и сути своей…

Пока только облака и мягко прибивающая к берегу водяная гладь. Как они бесподобно-величественны! Формы, которые обретает атмосферная сгущающаяся влага, соответствуют земным образам донельзя точно. И в смене декораций на небе отражается смена глобальных эпох на той самой земле. Над девушкой застыл горный хребет, освещенный красным закатным солнцем – цветовую гамму обеспечивало также расположение слоев, клубОв влажного воздуха. Прореха-седловина, горное озеро под ней. Как каровые, ледниковые озера в Хибинах или на центральном хребте Приполярного. Именно на таком берегу и сидел, вероятно, герой нового фэнтези, размышляющий о чужой славе, о «знати» своих соплеменников, которой желал сам… Ведь облачный мир – это одна, наверное, из разновидностей бесчисленных параллельных миров – вдруг подумалось Елене. Почему бы и нет? Картины, приносимые нам небом, солнцем и влагой, основой жизни на планете – чем не картины другой части мироздания, параллельно существующей в едином космосе?

Вот седловина хребта на небесах как-то резко начала расширяться, меняться в очертаниях… Видать, там, в верхних слоях атмосферы заураганило, в то время, как тут, внизу, стоял явный штиль. И следом за переменой формы облачных гор хлынул в озеро поток то ли пены, то ли пара… А, может, белой лавы с неожиданно проснувшегося вулкана. Все! Нет больше величественного карового озера, новопришедшие, перевалившие через горы силы разбередили красоту до основания, создав на месте величественной, спокойной картины пейзаж сорвавшегося катаклизма. Да, далеко пока ее восприятие миров от классической музыки. Помнится, аккорды те слышны были только в глубокой медитации. Тут же – вновь вездесущий рок-н-ролл! «Калинов Мост», музыкальная композиция какого-то древнего концерта, когда раннего Ревякина еще нередко называли «русским Джимом Моррисоном». Долго тянущееся, заунывное, от одной до другой череды повторяющихся аккордов, «болото», при этом тревожное, как бы готовящее слушателя к последующему; как вдруг резкий взлет тональности, какофония ударных и прорыв, мощный прорыв громкого, вибрирующего звука бас-гитары. Вах! Тогда это казалось прорывом естества сквозь толщу мирового уныния и депрессивных мировоззрений. Сейчас же, глядя в облака зрелым взором…

Обратно Елена плыла мягко, брассом, ловя кайф от каждого движения. Полное ощущение полета, обнаженное тело не чувствовало само себя, не ловило разницу плотностей воздуха и воды… Благо температура того и другого несильно отличалась.

 

- Хэллоу! Поздорову тебе, Волкодав! – заговорила она, только сунув телефон на зарядку в машине, - это жена Барса беспокоит, узнал? Он дал добро к тебе обратиться…

Боже! Как это приятно! Хоть кому-то представиться не как Елена Шокальская, а как ЖЕНА(!) БАРСА(!!). Она даже не ожидала от себя, что будет так классно внутренне.

- Поздорову, кнесинка! – отпарировал Афганец. Да, в том самом фэнтези кнесинка по иронии судьбы была ее тезкой.

-Я, надеюсь, не забыла упомянуть, что бесплатно ничего не делаю? Есть работа как раз для тебя, Волкодав!

- По твоей рожице, прекрасная кнесинка, это и так было понятно… Что, приказывай, кого убить, закопать… - оба рассмеялись.

-У Арсения в округе неспокойно…