ОХОТА.

 

Николай, после случая на озере отстал от своей компании, да и жена за ним стала строго приглядывать. Вёл он теперь образ жизни степенный, трезвый. Иногда в одиночку бегал на охоту, так как был страстным охотником. Одному, конечно неинтересно, то ли дело с мужиками, на вездеходе, прямо до зимовья. С утра в тайгу. А вечером вернёшься в зимовьё, там уже и стол накрыт, свеженина жариться, аромат, с ума сойти. Ну и, как водиться, водочка на столе.

-Хорошие были времена, - вздыхал он украдкой.

Но Настёна сказала, как отрезала.

- С этими охламонами больше никуда не пущу! Или развод.

Семья дороже, вот и пришлось ему отстать от развесёлой компании.

Как-то в пятницу, под выходной, зашёл к нему сосед Виктор Сидоров. Тот, что летом переполох устроил.

Жены в это время дома не было, к тёще ушла. При ней Виктор к ним не заглядывал. Не привечала его Настя. А тут, видно, укараулил.

Посидели, покурили, поговорили о погоде, о знакомых. И Витя завёл разговор:

- Смотрю, один в тайгу ходишь, ну и как?

- Да никак. Только ноги зазря бью.

- А чё один – то?

- То-то ты и не знаешь. Учудил тогда. Настя теперь даже в гараж, за картошкой со мной ходит.

- Да, ладно! Все глаза истыкали. Сами-то ангелы. Придумали ерунду, а я за вас рассчитывайся.

- Рассчитыватся, он! – Вскинулся Колян. – Это надо ишо поглядеть, кто расчитыватся!

- Да погоди ты! – Махнув на него рукой, перебил его Витёк. - Я ить к тебе по делу зашёл. Едва укараулил, когда твоя из дома уйдёт. Ходил я давеча в тайгу. Есть у меня солянка знатная. Козьих следов полно вокруг. Только мне одному скучно. Вот, я и пришёл тебя позвать. Поехали завтра пораньше на моих жигулях. Машину внизу оставим, там у меня место укромное есть. А на сидьбу пешочком.

У Николая загорелись глаза. Он и впрямь уже который раз возвращался из тайги пустой.

- Поехали. Чтоб Настена ни о чём не заподозрила, я с вечера соберусь. Выйду с утра пораньше один. Возле отворота на первый Лугжен подожду, а ты на машине подъедешь. Только не задерживайся.

- Да я на своей ласточке мигом примчусь, ещё вперёд тебя там буду, - обрадовался Витёк.

Так и договорились. Николай встал затемно, на востоке едва розовело, когда он добрался до места встречи. Прошло полчаса. Витька не появлялся. Николай совсем озяб. Сентябрь это тебе не июль. Хотя и стояло бабье лето, а по утрам морозец уже прихватывал.

- Наверное, что-то с машиной, - решил он, и, чтобы не терять зря время, затеплил костерок. Вынув из рюкзака котелок, сходил до речки, за водой. В прибрежном тальнике вырезал сучковатую, толстую ветку, обстрогал её и, соорудив рогульку, пристроил посудину над костром.

Раздолбанный Витькин красный жигуль рыча глушителем, появился из-за поворота часа через полтора. Николай к тому времени уже согрелся, попив крепкого, забеленного молоком, чая.

- Ну, наконец-то, я уж думал ты не появишься, собирался уходить, - открывая дверку, - промолвил он, ныряя в тёплое нутро машины. Запах вчерашнего перегара и сегодняшнего свежака ударил в нос.

Ну, ты даёшь! - Возмутился Колян. – Я тут весь промёрз, а ты там гуляшь.

- Да, понимаешь, Танька моя с девчонками вчера уехала в гости, к сестре. Пришёл я от тебя, грустно чё-то стало, вот и позвонил Петру. Считай, с лета не встречались. Так браво посидели. Раза три в магазин бегали. Я только под утро про наш уговор вспомнил. Ну, опохмелился, и к тебе.

- Пока до твоей сидьбы доберёмся, уже стемнеет, - всё ещё злясь на друга, сердито промолвил Колян.

- Не боись! Мы сейчас прямо до места докатим, как на ероплане, - стукнув его по плечу, засмеялся Витек, и достал из-под сиденья початую бутылку. Увидев, как дружок торопливо глотает водку прямо из горла, Николай пожалел о своей затее, и хотел, было, вылезти из машины. Но Витька, ехидно взглянув на приятеля, сказал:

- Че, испужался? Не боись! - Он рванулся с места, наверное, сразу на третьей. Во всяком случае, Кольке показалось, что жигуль издал звук, похожий на ржание.

И они помчались. Не разбирая дороги. Машину мотало из стороны в сторону. Мимо окон мелькали стволы лиственниц. Как они умудрялись проезжать среди них, одному Богу ведомо. Не выдержав, Николай закрыл глаза и стал читать молитву. Ему казалось, что гонка будет продолжатся вечно. Но, наконец, машина остановилась. На дрожащих ногах Колян выбрался наружу. Жигуль стоял на самой вершине крутой лесистой сопки.

- А где сидьба? - Спросил он дрожащим голосом.

- Да, вот, - развёл Витёк руками. - Я же сказал до места.

- Ты чё, Витя, того? - Колян покрутил у виска пальцем. - Да после твоего дакара, здесь, вокруг километров на десять ещё года два ни одной козы не появится.

– Чё-то я об этом не подумал, - почесав затылок, проговорил, озадачено Витёк, - тогда пошли в зимовьё.

Он достал из машины рюкзак, в котором громко звякнули бутылки.

- Однако, ты брат, изрядно подзатарился, - промолвил Колян.

- Так ить на охоту же пошли, - возразил приятель.

Ночь провели весело. Под утро заснули. Первым проснулся Николай. Растолкал Виктора.

- Вставай, домой надо ехать.

Когда они добрались до машины, Витька, глядя изумлённо на Николая, промолвил:

- Ты как смог сюда заехать?

- Ты, чё? Я и за руль не брался. Это ты, затеял, не боись, не боись, как на ероплане долетим. Вот и долетели.

- Не, я так бы не смог,- недоверчиво ухмыляясь, покачал головой Витька.

- Охламоном был, охламоном и остался, - обречённо махнув рукой, промолвил Николай, - как съезжать-то отсюда будем?

- А я знаю? – Озадачено глядя на крутой спуск, буркнул Витька.

С сопки они спустились только к вечеру. Колян больше на охоту с приятелем не ездил.

- Пешком-то оно надёжней, - всякий раз думал он, заслышав громкое рычание Витькиного драндулета.