- Венчается раб Иван рабе Алене…

Чистый баритон плывет внутри храма от стены к стене, то поднимается вверх под самый купол, то, опускаясь вниз, растекается по каменному полу. Алена понимает, что этот ласкающий слух голос принадлежит стоящему перед ней и совершающему обряд венчания священнику.

Венчается Алена с Ванечкой, ее суженным, милёночком ее. По обе стороны от них стоят еще двое служителей, помогающих священнику совершать обряд. И сам священник, и его помощники одеты в длинные до пола темные плащи с накинутыми на голову капюшонами - настолько глубокими, что невозможно разглядеть лиц служителей храма и определить их возраст. Лишь по широким плечам и прямым спинам можно определить, что они молоды и тела их неплохо сложены.

- Венчается раба Алена рабу Ивану…

Но что-то прохладно ногам… Алена глянула вниз, и сердце замерло от испуга и смятения… на ней из одежды - лишь фата. Легкая, прозрачная ткань свободно ниспадает чуть ниже пояса, слегка прикрывая мягкое гнездышко, предназначенное сегодня для Ванюшиного птенчика. И вдруг она осознала, что священник, читая текст, не упоминает имя Бога. Но, нахлынувший было страх тут же пропал, уступив место смущению.

- В знак любви и верности обменяйтесь кольцами…

Подавая Ване руку, она ощутила, что при этом приподнялся край фаты. Ей показалось, что в глубине капюшона, прикрывающего голову священника, зажглись и тут же погасли два красных огонька. И скорее почувствовала, чем увидела, что служки плавно, всего лишь на шаг приблизились к ней.

Алена наклонилась к тарелочке за Ваниным кольцом. Фата легким ветерком прошелестела по спине. Значит, неприкрытая даже полупрозрачной тканью попка во всей своей прелести представилась взору служителей храма. Они уже рядом. Алена ощущает прикосновение мягкой ткани их плащей. Легкий шелк волнующе шелестит по бедрам и ягодицам, вызывая трепет и смятение в душе.

Не разгибаясь, она поворачивает голову и снизу вверх смотрит на Ваню. Ее милёночек стоит с закрытыми глазами, словно спит. Нижняя часть его всегда сияющего, как масличный блин, лица от носа до подбородка подалась вперед. Глаза разошлись в стороны… Оттопырились уши… Вытянувшиеся губы зашевелились так, словно сосет он за вымечко мамку-корову. На голове отчетливо проявились два бугорка, из которых вот-вот должны проклюнуться телячьи рожки.

Захолодило поясницу. Так хочется тепла, а Ване не до нее… Алена медленно выпрямляется. От нахлынувших чувств и распространяемых в храме благовоний слегка кружится голова, слабеют ноги. Хочется прилечь … Мужчины, словно угадав ее желание, подают ей руки. Опустив глаза, она протягивает им свои… Священник, слегка поклонившись, плавным жестом приглашает пройти с ним. И тревожно, и сладко, и совестно… Сделав несколько шагов, оглянулась. Ванюша все с тем же странным лицом продолжает блаженно причмокивать.

 

Утренняя прохлада, проникающая через открытое окно, разбудила бабку Алену. Стынут ноги, мерзнет поясница. А все из-за того, что дед Иван стянул с нее одеяло и, завернувшись в него, спит себе в тепле, тихо посапывая. Вспомнив только что виденный сон, бабка приподнимается и внимательно рассматривает его лицо. Нет, ничего не изменилось. Такое же круглое, как и в молодости. Правда щечки уже не румяные и не пухленькие. Да морщины появились на лбу и еще одни пролегли бороздами от носа до подбородка. И никаких тебе, прости Господи, бугорков и рогов на голове нет. Вот только сложенными в трубочку губами, как часто бывает с ним во сне, причмокивает Ваня, словно мамкиной титькой балуется...

Бабка Алена осторожно высвобождает из-под деда край одеяла. Тихонечко, чтобы не разбудить, подлезает под него и прижимается к теплому мужнину боку.

- Ванятка, телочек, ты, мой ласковый.

Спит Ванятка сладким сном… Захотелось обратно, в тот таинственный сон. Вновь ощутить трепетную дрожь от нежного прикосновения к телу тонкой, легкой ткани …

Хоть бы одним глазком взглянуть, что же там было дальше…