Поэма-диптих Часть первая. Год 1988, СССР. …Нет, наверное, я не поэт, и редакторы правы, просто осень такая, что прозу исторгнуть на свет — всё равно, что алмаз обрамить поржавевшей оправой или в сумке с селёдкой нести на свиданье букет. Что творится вокруг! Не пройти по садовой тропинке, не поймав на ладонь дельтапланную дольку листа! И какой это — сад? Это — клад золотой терапии, где совсем не имеют значения койко-места. Как же смог этот мир, как же смог этот шар судьбоносный так и не разгадать, так и не постараться понять эту жёлтую тайну, в миру наречённую — Осень, эту жёлтую сказку открытых для счастья пенат? Нет, наверное, я не поэт, коль в свободной гортани так неловко словам, облечённым доверием рифм. Есть ли шанс — совладать с подступившими к сердцу годами, что прошли над страной, словно осень, её обагрив?.. Брошу взгляд за плечо — к тем началам, где, следуя веку, моя юность сверкнула шахтёрской улыбки лучом и, Звездой Золотой опустившись на лацкан Генсеку, позабыла меня, словно я ей — никто, ни при чём. Брошу взгляд за плечо — мимо детства, чьи жёлтые фотки, словно жёлтые листья, несут в себе шифры тех дней, где, сжигая свой ум в каждодневных скандалах и водке, сумасшедший отец с топором встал над жизнью моей. Там, за ним — силуэт... Там, за ним — о, какая опасность с этим взглядом столкнуться! — сойдя с лобового стекла сапогом многотонным на рабскую нашу безгласность, «вождь народов» застыл (как молва его вслух нарекла). Там меня — ещё нет. Лишь печаль над страною острожной, где, о песнях забыв, плачут в гулком саду соловьи. И какой это — сад? Это — ад, заглушающий ложью мимолётных побед бесконечные стоны свои... Нет, наверное, я не поэт в том, что значит — от Бога, просто каждому в жизни однажды дано срифмовать строчку личной судьбы — с прошумевшей над нею эпохой, в чашу сердца ловя обагрённые правдой слова. Так бывает порой (и, скорей всего, это — не ново), когда из-под запретов, застоев, цензур, полуправды и лжи вдруг услышишь в тиши, как в тебе прорезается Слово... Это стоит того, чтобы — нет, не витийствовать! — жить. Это — словно любовь, что невнятна, пока потакает, и желанна, как воздух, едва обнаружишь: ушла... Может, я и молчал бы — кто знает? — да осень такая, что, не выдохнув строчку, сгоришь с нею вместе дотла... Брошу взгляд за плечо — и увижу: на Вечной дороге, где народы прошли, остаются прочней пирамид — лишь стихи и грехи. Остальное — строка в некрологе. (Да и тот — не прочтётся иль будет до срока забыт!..) Кто же скажет: дано ль — сквозь редакторские карантины этим рифмам пройти, чтоб в голодном на правду миру хоть кому-то помочь не убить себя в памяти сына, если жизнь оборвётся, как лист на осеннем ветру? Кто же скажет: давно ль — мы с самими собой разминулись, горизонты надежды грядою вранья заслонив? Где ты, вера моя? Где моя рукописная юность? Кто читает её, уголочки страниц заслюнив?.. Не вернуть — ни-че-го! Так к чему ж запоздалая ценность дней, ушедших навеки в эпохи сгоревший ломбард? Слишком долго я слушал тебя, мой недремлющий цензор, но и ты — не советчик, хоть с виду и мудр, и лобаст. Что ж осталось в судьбе? Вряд ли силы найду на поэму. Прожит возраст Христа, а в душе — уже сплошь седина. Время морщит чело, отупев от газетных полемик, и вздыхает, как мама: «Якбы тилькы знов нэ вийна…» И кричат в вышине над ночными просёлками гуси, дребезжит, словно гусли, на стылом ветру голый сад. И какой это — сад? Это — склад нераспроданной грусти, накопившейся в мире за время делёжки наград. Брошу взгляд за плечо — и, как стая волков от кошары, семь смертельных грехов прянут прочь, унося себя в ночь... Спит во тьме пастушок. Сбились в кучу остатки отары. Брошу взгляд за плечо... Чем ещё я могу им помочь?.. Часть вторая. Год 2008, Россия. …Брошу взгляд за плечо. Там — в неоновом мёртвом сиянье — как муляж Афродиты над пенистым гребнем волны, вырастает во мраке гибридное, странное зданье, не любимой никем, мутагенной, как соя, страны. Ветры рвут за стеной русской осени рыжие пряди, зло колотится в окна густой атлантический град. Век звенит, как струна, на которой повесилась Правда — как на этой струне нам счастливые песни играть? Время мчит над землёй, как бессовестный натовский «Боинг», высевая, как дождь, под своим клиновидным крылом очаги нескончаемых братоубийственных боен, словно дымом пожарищ, по миру чадящие злом. Моё сердце в груди до сих пор по-советски стучится, вспоминая эпоху, в которой дышалось мне всласть. Брошу взгляд за плечо — Боже мой, как могло так случиться, что банкиры опять взяли в руки народную власть? Надо честно признать: в наших бедах виновны не только ЦРУ, «Би-Би-Си» и все те, кто топил нас во лжи. Разве мама не плакала: «Брось ты те митинги, Колька! Развалить всё — легко. Но легко ль на развалинах жить?» Я не слушал её. Меня речи ораторов льстивых, как магнитом, манили, хотя я и помнил псалом, что блажен будет муж, не идя на совет нечестивых и не сидя средь тех, кто сознательно дружит со злом. Чем теперь искупить мне тот факт, что, войдя в искушенье, проморгал я беду, что клубилась вокруг, как закат? Брошу взгляд за плечо — и, у Бога не клянча прощенье, пред собой и Россией скажу, не таясь: виноват! Я, увы, не один, кто поддался речам окаянным и не встал на защиту, страну заслоняя собой. Кто поверит теперь нашим поздним словам покаянным? Нужно снова дружины скликать по селеньям на бой. Вновь Россия стоит на пороге решающей битвы, а в руках у меня — ни меча, ни щита, ни копья, ни-че-го за душой, кроме этих стихов и молитвы… Но сегодня — прозревшим гляжу на историю я! Брошу взгляд за плечо — и увижу такое же поле (может, небо над ним было раньше чуть-чуть голубей), где, о боли забыв, — лишь бы вызволить Русь из неволи! — мчит с копьём Пересвет… (А навстречу ему — Челубей.) Новый век, как орда, к нам нагрянул по пыльной дороге, приведя за собой в поводу и беду, и нужду. Брошу взгляд за плечо — там застыла Россия в тревоге. Неужели её я бездействием вновь подведу? Словно пальцы в кулак, я сожму свою душу для драки. Близок миг для атаки… Пора, воевода, свисти!.. Время чертит на небе кровавые вещие знаки. Помогай нам, Господь! Ну, а ты нас, Россия — прости. Донбасс — Москва, 1988 — 2008 гг. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
