ПАГУБНАЯ ПРИВЫЧКА

 

Смеркалось. Молодой мужчина, немногим старше тридцати лет, слегка пошатываясь, шагал по тротуару центральной улицы маленького шахтёрского городка, расположенного за Полярным Кругом. Стоял октябрь и небольшое потепление, наступившее после череды холодных дней начала осени, всё же ещё напоминало об ушедшем лете – большими грязными проталинами на поверхности первого снега, выбелившего городок всего за одну ночь.

Характерные для районов Крайнего Севера смены дня и ночи ещё продолжали находиться на промежуточной стадии, так как день угас, а ночь ещё не наступила. До наступления полярной ночи оставалось ещё почти 3 месяца, поэтому даже в полночь было довольно светло и разглядеть мужчину, который неторопливо двигался по тротуару, вдоль дороги, можно было без особого труда.

Навстречу мужчине из ближайшего двора вышла миловидная стройная девушка, которую немного странно было видеть в столь поздний час одну. Видимо девушка либо задержалась в гостях, либо шла с работы, расположенной поблизости. Миновав мужчину, девушка направилась в сторону городского автовокзала. Лишь несколько метров оставалось ей до пешеходного перехода через дорогу, как резко завизжали тормоза подъезжающих «Жигулей». Машина замерла прямо перед испуганной девушкой, гремя музыкой включённых на всю мощь акустических колонок. Из машины выскочило несколько парней и, бесцеремонно схватив девушку, потащили её к машине. От испуга молодая дама растерялась, уступив дерзким нахалам во взаимной борьбе, но когда её стали силой толкать в заднюю дверь авто, пришла в себя и начала яростно отбиваться и звать на помощь.

Проспект был пуст, и лишь молодой мужчина, уже сворачивающий с улицы в арку двора, резко остановился и обернулся на крик. Времени на раздумье не оставалось, так как мужчину и стоящие «Жигули» с хулиганами отделяло расстояние не менее двадцати метров, которые нужно было преодолеть за считанные секунды. Подбежав, мужчина сходу ударил крайнего хулигана кулаком сзади по шее и оторвал его от девушки. От неожиданного удара сзади – парень сразу рухнул под ноги. Загородив девушку своим телом, мужчина принял несколько ударов на себя от окруживших его бандитов. Дело начинало приобретать серьёзный оборот и, так как на девушку уже никто не обращал внимания, мужчина крикнул ей:

- Уходи отсюда, беги в милицию, она за углом во дворе…

Какое-то время девушка, плача и размазывая слёзы по лицу, вместе со спутанными волосами и растёкшейся тушью, ещё находилась рядом, постепенно отступая от места драки в сторону ближайшего двора, но вскоре исчезла.

Четверо здоровых парней методично избивали одного - старше их по возрасту мужчину. Тем не менее, уворачиваясь и уходя от ударов рук и ног, прилетающих сразу с четырёх сторон, он успевал наносить им существенные повреждения. У одного были разбиты губы, у другого – потемнел глаз, третий – хромал на одну ногу, а у четвёртого - была огромная шишка на шее и рассечена бровь. Силы были неравными, и мужчине, конечно, досталось больше всех остальных – у него, видимо, был сломан нос, и из него постоянно шла кровь, от которой уже потемнел воротник рубашки, а чёрная кожаная куртка приобрела бурый цвет, разбиты были губы, кровоточили ссадины на руках и лице.

Громкий мат, которым сопровождается любая русская потасовка, всё же не смог разбудить крепко спящих жителей окружающих домов. Так в течение всей драки ни в одном окне не загорелся свет, и никто не вышел из дома, чтобы оказать помощь пострадавшему, добровольно вставшему на защиту чести молодой девушки.

Такова современная русская действительность, основанная на принципах: «своя рубашка ближе к телу», «лучше кто-то, но не я», «это меня не касается» и т.д. Привычка вставать на защиту кого-либо, просто так, без соответствующего вознаграждения – это большая редкость современной Руси…

За углом дома громко завыла сирена, и из арки ближайшего двора на проспект выехал милицейский «Уазик», как подтверждение того, что всё-таки девушка добралась до дежурной части городского отдела милиции. Драка распалась на части: парни ринулись к стоящей у тротуара машине, пытаясь скрыться с места преступления, а истекающий кровью мужчина прислонился спиной к бетонной стене близко стоящего дома, отрешённо глядя на подъезжающий милицейский «Уазик». Машина ещё не успела, как следует затормозить, как из неё выскочила девушка и бросилась к её спасителю, увлекая за собой милицейский патруль из двух человек: сержанта и рядового, которые сейчас в большей степени были заинтересованы задержанием отъезжающих хулиганов, чем подробностями беседы с избитым мужчиной.

Тем временем, вскочившие в «Жигули» преступники дружно хлопнули, закрывая все дверцы, как взвыл мотор, и машина резко начала набирать скорость, быстро удаляясь от места произошедшей драки. Подбежавший первым к их машине сержант патруля, лишь успел протянуть руку, чтобы схватиться за ещё приоткрытую дверцу, но рука так и осталась висеть в воздухе. Тогда не останавливаясь, что-то крикнув девушке и мужчине, он на ходу вскочил в подъехавший «Уазик», который, словно добросовестная ищейка, бросился в погоню за удаляющейся машиной преступников.

Напряжённо вглядываясь в лицо молодой девушки, отирающей носовым платком сгустки крови с его лица и подбородка, мужчина лихорадочно пытался вспомнить: где и при каких обстоятельствах видел эту девушку с характерными ямочками на щеках и родинкой на подбородке? И, наконец, вспомнил, даже оторопев от нарисовавшейся в памяти чёткой картины…

Девушку эту он впервые встретил несколько месяцев назад, на вахте семейного общежития для приглашённых специалистов, куда он попал после переезда из Краевого центра. Они даже несколько раз беседовали о жизни, мило улыбаясь друг другу, когда он возвращался домой после очередного рабочего дня. Оставленные в Краевом центре жена и дочка почти не подавали о себе вестей: писали мало и редко, да и звонки по телефону с переговорного пункта можно было пересчитать по пальцам, поэтому неудивительно, что беседа с молодой вахтёршей была приятна мужчине и запечатлелась в памяти…

Следуя брошенному на ходу совету сержанта, мужчина оторвался от стены дома и, облокотившись на девушку, прихрамывая, медленно побрёл в сторону Городского отдела милиции.

Чувствовалось, что мужчине хорошо знакомы процедуры: подачи заявления и опроса свидетелей дежурным следователем милиции, так как, по времени, на всё у него ушло не больше часа и оставалось только ждать очной ставки с уже задержанными преступниками. Их должны были доставить с минуты на минуту. Учитывая то обстоятельство, что преступников было четверо, а процедура очной ставки предполагает общение с каждым по-отдельности, очная ставка затянулась почти на два часа. Компанию хулиганов, после доставки, поместили в «обезьянник» и каждого по очереди приводили в комнату для допроса, а затем свели всех вместе.

В прошлом, проживая в Краевом центре, мужчине довольно часто приходилось сталкиваться с разного рода уголовными преступлениями: кражами, мошенничеством и нанесением тяжких, и особо тяжких, повреждений здоровью, поэтому, выслушивая, во время опроса, дерзкие и язвительные ответы парней, избивших его, он понял, что они рассчитывают на полную безнаказанность, ссылаясь на то, что мужчина тоже был выпивший и это их пьяные разборки, в которых все пострадали в равной степени. А девушку они вообще видят впервые…

Только под утро мужчина, из последних сил, добрёл до своей комнаты в общежитии и, открыв дверь, рухнул, прямо не раздеваясь, на металлическую кровать и отключился. Разбудил его в середине дня настойчивый стук в дверь. Выругавшись, про себя, он поднялся и, подвинув рычажок замка, открыл входную дверь.

На пороге стоял, улыбаясь, его давнишний приятель Мишка, который проживал на этом же этаже, но в противоположной секции.

- Никола, это кто ж тебя так? - Улыбка медленно сползла с лица друга, когда он увидел, в каком плачевном состоянии находился его товарищ. Вопросы не заставили себя долго ждать и посыпались из Мишкиных уст, опережая ответы пострадавшего друга. Выяснив, до мелочей, все подробности произошедшего, он предложил сходить в магазин за необходимым лекарством от любых побоев и ссадин, и поговорить уже за столом, как быть дальше, тем более, что впереди два выходных, да и повод есть – наступивший со вчерашнего дня отпуск у пострадавшего друга, который будет, как нельзя, кстати, для «зализывания ран» и приведения внешности в божеский вид. Получив согласие и деньги – Мишка исчез, а мужчина погрузился в тяжёлые раздумья, оглядывая себя в зеркало, висевшее на стене. Он вспомнил, что вчера, а точнее уже сегодня, дежурный следователь дал ему направление на судебно-медицинскую экспертизу побоев, которые он получил в драке.

- Как с таким лицом ехать в другой конец города? - спросил мужчина свое отражение и решил, что один не поедет, и уговорит Мишку поехать с ним за компанию, тогда не так будет стыдно перед людьми, ведь он уже далеко не мальчишка, чтобы светить синяками.

- А вдруг с работы кто-нибудь встретится, - мелькнула мысль.

Не прошло и двадцати минут, как Мишка, грохоча ботинками, ввалился в комнату с полным пакетом водки, пива и прочей закуски в виде каких-то пирожков, сырков, консервированной рыбы и овощей. Он никогда не ломал голову над тем, чем закусывать крепкие напитки - это была привычка, выработанная годами.

За разговорами и потреблением водки, запиваемой обильным количеством пива, выходные пролетели, как один день и вот опять утро, только уже понедельника.

Вставать совсем не хотелось. Николай, лежа в постели, с трудом восстанавливал в памяти подробности двух предыдущих дней. Он вспомнил, что под вечер, в субботу приходила комендант общежития и интересовалась его здоровьем, так как от девушки-вахтера она уже знала о происшествии и о том, что он вступился за девушку, рискуя своим здоровьем. Его размышления прервал знакомый стук в дверь. Мишку немного потряхивало с похмелья, но он старался казаться бодрым, хотя это плохо ему удавалось. Он уже с утра успел отметиться на работе и, якобы по делам отбыл в город. Не откладывая в долгий ящик обязательную поездку в судебно-медицинскую экспертизу, друзья выпили по бутылке пива и снарядились в дорогу. Николай, взяв со стола принесённый Мишкой тюбик тонального крема, позаимствованного на время у Мишкиной жены, начал перед зеркалом осторожно замазывать синяки под обоими глазами, при этом удивляясь:

- Откуда появились синяки, если до этого их не было?

Размазывая крем по лицу и подбородку, он слегка задел распухший нос и, поморщившись от боли, сказал, обращаясь к Мишке:

- Слушай, я совсем простыл во время драки на улице, и даже ударная доза водки, выпитая нами за два дня, мне не помогла – у меня полный нос засохшей крови и соплей, совсем дышать нечем.

Он раздражённо, отбросил тюбик и ушёл в ванную, откуда вскоре послышался звук льющейся воды и натужное сморкание. Видимо ничего не получалось и он, бросив это бесполезное занятие, крикнул, выглядывая:

- Поехали.

Эксперт встретил их насторожённо. Ощупав ушибы и ссадины на лице и теле Николая, он вымолвил:

- Ерунда, скоро заживёт, как на собаке.

А вот нос он осматривал долго и всё время, вздыхал и спрашивал, надавливая на боковые стенки:

- Больно…, а сейчас? – доктор покачал головой и заявил, - снимок надо делать.

Это совершенно не входило в дальнейшие отпускные планы Николая:

- Когда же я это сделаю, если у меня билет на самолёт, улетающий завтра утром.

А эксперт и не возражал, он просто улыбнулся и сказал:

- Я боюсь, что потом, после отпуска, Вам будет трудно что-либо доказать по Вашему заявлению.

Но это утверждение не огорчило, ни Мишку, ни Николая, которые мечтали лишь о том, как бы побыстрее отсюда смыться и, найдя укромное местечко, навести порядок в больной голове, чем-то посерьёзней пива.

Заскочив на рынок за покупками для родителей и, действительно купив билет на самолёт, только на послезавтра, друзья поймали такси, и, сгорая от нетерпения, понеслись домой в объятия вчерашнего зелёного змия. Остаток дня и следующий, опять пролетели в сигаретном дыму и бесконечных разговорах о работе. О происшествии они, практически забыли, оно, как-то отодвинулось на второй план, даже справка судебно-медицинской экспертизы осталась лежать в кармане новой кожаной куртки Николая, купленной мимоходом на городском рынке.

Чтобы не пугать своим видом родителей и жену, которые должны были встречать Николая в аэропорту Краевого центра, он купил перед отъездом тёмные очки, но всё равно это не смогло спасти его от длительных расспросов и причитаний со стороны встречающих. Кое-как отвязавшись от обязательного посещения родительского дома, Николай с женой сразу поехали домой, где ждала дочь и сестра жены.

Постоянные расспросы «что» да «как» и «почему именно ему нужно было вступиться за девушку», Николая угнетали, и уже через сутки он почувствовал, как устал от всего этого… Выпитое на Севере уже давно выветрилось и организм постепенно приходил в норму: пожелтели синяки под глазами, ушибы на теле и лице уже почти зарубцевались. Только нос никак не хотел свободно дышать. После каждых процедур по высмаркиванию образовавшихся в носу пробок, он, то свистел, то хрипел (при каждом движении), то вновь становился недоступным для свежего воздуха. Задыхаясь по ночам, Николай ворочался до самого утра, отсыпаясь днём, когда было полегче дышать. Решив, что насморк не пройдёт без помощи врача, Николай пошёл на приём в поликлинику.

Выслушав и осмотрев Николая, врач так же, как и судебный эксперт заявил, что необходимо сделать снимок носа, так как причины затрудненного дыхания, а, вернее, практически его отсутствия, ему не ясны, и выписал направление Николаю на рентген.

На следующий день, решив справиться у врача о результатах, Николай просто оторопел, когда узнал, что у него перелом носа, причём стадия перелома такова, что куски костей расположились в виде нагромождения – один на другом, и удерживаются только кожным контуром носа. Носовые перегородки, как констатировал врач, тоже разрушились и перекрыли доступ воздуха, через носовые пазухи, в лёгкие. Совершить, так называемый, процесс по открытию дыхания невозможно, так как любое перемещение раздробленных костей может привести к непоправимым последствиям осколки костей высыпятся в гортань и разлетятся по организму вместе с продуктами питания, загноившись в дальнейшем, если их вовремя не извлечь…

Есть только один выход – ждать, когда срастутся кости носа и ломать их снова, только уже под контролем врачей, с целью открытия дыхания. Николай долго не мог придти в себя после объявления этого диагноза. И единственное, что теперь его больше всего интересовало, это – как долго будут срастаться кости носа, и где будут делать операцию. Ответ был хуже, чем Николай ожидал – не менее двух месяцев, затем осмотр и направление на операцию в лор-отделение Краевой больницы. По самым скромным прикидкам, Николай понимал, что к тому времени его отпуск уже закончится, и необходимо будет решать вопрос с его продлением на неопределённое время, в зависимости от того, как пройдёт операция, и какой период реабилитации будет после неё.

Вернувшись из поликлиники домой, он долгое время, в задумчивости, ходил по квартире из угла в угол, решая что же делать дальше, если через полтора месяца закончатся деньги и не будет средств не только на дальнейшее проживание, но и на обратный билет…А операция? На неё тоже могут потребоваться какие-то деньги. Реального выхода не оставалось, кроме как – искать временное место работы, что он и сделал…

Купив в ближайшем от дома гастрономе, ворох газет с разделом «Работа», он, немного перекусив, улёгся на диван и раскрыл первую газету. Длительные поиски по газетным объявлениям и звонки на указанные телефоны, ничего не дали, так как на временную работу брали неохотно, а когда узнавали, что он прописан и работает на Крайнем Севере, сразу бросали трубку.

И всё же счастье ему улыбнулось, в лице вернувшейся из города жены, которая с порога заявила, что работу ему сама нашла через знакомых - в цехе по изготовлению мягкой мебели.

Два месяца пролетели незаметно, и под Новый год Николай снова явился на приём к уже знакомому врачу. Снимок показал, что всё в порядке - кости срослись и можно приступать к главному – операции по открытию дыхания. Врач выписал направление, но сказал, что в Краевую больницу попасть, не так просто, существует специальная очередь, хотя в виде исключения, могут положить и без очереди. Оставались считанные дни до конца отпуска, и Николай надеялся, что сможет заинтересовать организаторов очереди, и они пойдут ему на встречу. Но этого не случилось, как не уговаривал Николай…

И опять потянулись дни ожидания… Отправив телеграмму на директора своего предприятия, с просьбой дать ему отпуск без содержания, по семейным обстоятельствам, Николай позвонил секретарю и получил подтверждение, что отпуск ему дали, но причина должна быть очень веская, которую он должен удостоверить документально, по приезду из отпуска.

Более месяца прошло после праздника, когда Николай, наконец, получил место в больнице. Сам процесс устройства в больницу, консультация лечащего врача, затем осмотр заведующим отделением, не заняли много времени, но диагноз, высказанный врачами, опять был неутешительным. Лечащий врач и заведующий лор-отделением – старичок-профессор, в один голос заявили, что операция очень сложная, так как за исход её ручаться невозможно, и, опять же, из-за расположения раздробленных костей носа, которые могут попасть, во время операции, внутрь дыхательных путей и пищевода. Лечащий врач для выполнения такой операции, якобы не обладал необходимым опытом, а старичок-профессор – уже стар и скальпель не держал уже более 5-ти лет. Но в больнице есть женщина-хирург с высокой квалификацией и практическим опытом выполнения подобных операций, но операции у неё платные. Николай, долго не раздумывая, дал согласие… Но судьбе было угодно - продолжить испытания Николая на прочность… Молодой врач после ознакомления со снимками его повреждённого носа, даже не согласилась на предварительный осмотр, а сразу отказалась от операции. Услышав в кабинете заведующего свой приговор, Николай, в отчаянии, развёл руками и воскликнул:

- А мне что же делать? Как мне-то быть?

- Не волнуйся, Коля что-нибудь придумаем, в крайнем случае, я сам сделаю - ответил врач.

Больных с диагнозом, как у Николая, обычно держат 2-3 недели и когда до конца срока оставалось чуть больше 5-ти дней, в палату вошёл сам заведующий и, без объяснений, предупредил, что завтра у Николая операция, и необходимо к ней подготовится, соблюдая все требуемые процедуры.

Утром следующего дня, Николая переодели в свободную белую пижаму и, уложив на каталку, повезли в операционную. Дорога в операционную, находящуюся на втором этаже больницы, заняла довольно много времени, и Николай много о чём передумал, лёжа на каталке, сменяющей один за другим коридоры и лифты больницы. Он даже вспомнил, как много лет назад, учась ещё на первом курсе Университета, он попал в больницу Скорой помощи с поломанной челюстью. Он тогда вступился на танцах какого-то села, где они были на осенних работах, за свою сокурсницу, к которой приставали местные подвыпившие хулиганы, и которые потом вдесятером его избивали, пока не сломали челюсть, чего тогда он и не заметил сразу… Его, после поступления в больницу, также везли на каталке, а затем шинировали рот металлической проволокой, предварительно вырвав два абсолютно здоровых зуба в местах перелома челюсти. И почему ему так везёт, чего он везде лезет, за кого-то вступается, порою, не зная даже имени человека – думал Николай. А с другой стороны – разве смог бы он спокойно смотреть на то, как издеваются над девушкой распоясавшиеся хулиганы? – Нет, конечно. В их семье всегда об этом много говорилось и это стало нормой для него – почётной обязанностью мужчины…

Из раздумий его вывел голос врача, склонившегося над ним. На него, из-под шапочки, смотрели совершенно незнакомые глаза молодого парня – он что-то говорил, но Николай слов пока разобрать не мог…

- Вы как себя чувствуете, мужчина? - спросил врач. Николай, автоматически, ответил

- Хорошо, - но при этом подумал – а где же заведующий отделением? Операция, кажется, уже начиналась. Николая с каталки переложили на хирургический стол и закрепили ремнями его руки и ноги. Врач сделал ему несколько уколов вокруг носа и наложил на лицо белую салфетку, с прорезью для носа. Пока врач выполнял эти несложные операции, Николай, краем глаза, успел заметить, что на столике перед врачом были разложены приготовленные для операции медицинские инструменты, которые повергли его в уныние и вызывали дрожь во всём теле – это были: никелированные молотки разных размеров, щипцы, скальпели и даже небольшая пила. Испытывая сильное волнение от увиденного, Николай приготовился к самому худшему – смерти на хирургическом столе. Боли он не чувствовал, но хруст костей, который он ясно слышал, а так же, тот факт, что полость его рта начала быстро наполняться кровью – приводили его в ужас. Пошевелиться он не мог, а врач всё сильней и сильней вдавливал его голову в стол, ложась почти всем телом на Николая. На какое-то мгновение Николаю стало настолько плохо, что он начал мычать, захлёбываясь собственной кровью, которую не успевал сглатывать. Врач остановился и поднял голову, мутную тень которой Николай увидел через салфетку, и громко спросил:

- Как Вы себя чувствуете? – про себя Николай отметил, что вопросы его не отличались разнообразием.

Из последних сил, Николай промычал:

- Убери руку с моего рта – мне дышать не чем. Поняв свою оплошность, молодой хирург выполнил его просьбу, и дальше стало немного легче.

Николай плохо помнил, как закончилась операция, как он дошёл до своей палаты на пятом этаже и уснул мертвецким сном, едва дойдя до кровати. Он помнил только, как врач, уже без шапочки, улыбаясь, спросил его (ещё не отошедшего от наркоза):

- До палаты сами дойдёте или на каталке отвезти?

Из дальнейшего периода пребывания Николая в больнице, после операции, ему хорошо запомнились только два эпизода: когда он проснулся в палате после операции и когда заведующий отделением всю их палату наказал за нарушение режима…

Так как операция по открытию дыхания проходила рано утром, то естественно, что уже под вечер, Николай проснулся от сильной, невыносимой боли в голове и теле. Болело буквально всё, начиная от ступней ног и заканчивая кончиками волос на голове. Дышать было, по-прежнему нечем, так как нос, на ощупь, был забит, до самых мозгов (как казалось Николаю) бинтами неопределённой длины. Видимо измученный вид очнувшегося Николая и его глаза, которые излучали невысказанную боль, привлекли внимание соседей по палате. Один из них – здоровый, небритый парень, лет тридцати (кажется Сергей) сочувственно произнёс:

- Да уделали они тебя, Колян...

- И сестрички уже нет, домой ушла - подхватил другой мужчина, средних лет, которого звали Дима.

- Слушай, если сильно болеешь, давай водочки возьмём, хорошо помогает, зараза, в таких

случаях – просто незаменимая вешь!

- Как возьмём? - не понял Николай.

- Да мы ход знаем в подвале больницы, где жмурики лежат, через него и на улицу можно выйти, а там ларьки рядом. Закуски тоже полно, ну как, лады? - Николай, неопределённо, кивнул в ответ, потому что ему хорошо был известен приём «раскручивания» новичков и он подумал, что соседи по палате, несмотря на его бедственное положение, пытаются даже сейчас воспользоваться этим приёмом, чтобы найти на выпивку.

А мужики, получив от него согласие, немного посовещались, и один из них куда-то убежал. Наконец поняв, как он плохо думал о людях, Николай приободрился и попытался встать, несмотря на разрывающую всё его тело боль. На сдвинутых в центре палаты тумбочках, Сергей и Дима раскладывали нехитрую закуску из помидор, картошки, варёной курицы и малосольных огурцов, запах которых даже Николай почувствовал, поднимаясь с кровати в другом конце палаты. Николай достал из тумбочки свою долю и, подавая её Сергею, спросил:

- По сколько скидывались?

- Да не переживай ты – ответил Сергей – Ты у нас больной, поэтому мы сами тебя полечим.

Парень, которого Николай не знал по имени, так как он был из другой палаты, вошёл, придерживая в руках полный полиэтиленовый пакет. Выгружая содержимое пакета, он глянул

на Николая и протянул руку со словами:

- Слава.

- Очень приятно, – ответил Николай, сжимая его шершавую ладонь. Сборы были недолгими и Николаю, налив целый стакан водки, сказали:

- Пей, должно полегчать…

К полуночи палата уже гудела от множества голосов, говорящих одновременно. Глядя на Николая, которому полегчало, каждый пытался рассказать свою историю: как ему было плохо после операции, или каким он был, когда его привезли в больницу – полуживого, в бессознательном состоянии…Николай теперь не просто участвовал в общественном сборе денег, доверяя коллегам по палате, а даже сам сходил вниз с одним из них, чтобы посмотреть на потайной ход.

Гулянка продолжалась всё выходные, которые наступили в послеоперационный день, и все два дня Николай чувствовал себя чудесно, но с наступлением понедельника, когда организм перестал подпитываться алкоголем, он ощутил сильное недомогание, в виде кашля и высокой температуры. Поход в подвал и нарушение постельного режима, сразу после проведённой операции, не прошли для него даром. Лечащий врач это заметил, как и заметил запах от него и других соратников по палате, и немедленно доложил заведующему. Рассвирепевший старичок-профессор тут же прибежал в палату и заявил, что всех выпишет из больницы с нарушением режима. Уговорам он не поддавался в течение нескольких дней и был непреклонен, если разговор больных и медицинского персонала заходил на эту тему. Всех спасла плановая уборка, проводимая в отделении…

Так как в отделении среди медперсонала мужчин практически не было, то открывать окна и снимать их с петель, при необходимости, тоже было некому, а больные проштрафившейся палаты были на всё согласны, и заведующий уступил просьбам, назначив всю компанию, вместе с Николаем, в качестве помощников молодым медсёстрам при проведении уборки в отделении. Шутки и смех не стихали целый день… Николая, его новых друзей и медперсонал отделения это ещё больше сблизило и когда пришло время расставаться, у Николая, просто слёзы наворачивались на глаза, при прощании.

Николай на всю оставшуюся жизнь запомнил своих соседей по палате из Краевой больницы – мужиков, выручивших его в трудную минуту…

А потом было возвращение домой – на Север, суд над хулиганами, избившими его. Как потерпевший он упорно добивался этого суда, несмотря на угрозы и тщетные попытки со стороны обвиняемых подкупить свидетелей и запутать следствие. На суде он рассказал, что ему пришлось вынести, по их вине. Один из обвиняемых парней даже заявил, что Николай сломал ему челюсть, хотя он мастер спорта по боксу и потому пострадал тоже существенно. Но это не помогло им. Всем дали по два года, хотя и условно, на первый раз.

Прошло много лет и когда я встречаю Николая, который давно имеет другую семью, маленького сына, лет шести, то, глядя на его поломанный нос, вспоминаю эту историю, которую он рассказал мне в самолёте, вылетающем на Крайний Север. Я знаю, что у Николая было ещё много мелких историй, связанных с женщинами и девушками, мимо которых он тоже не смог равнодушно пройти, когда они попали в беду... Например, в течение многих лет, он защищал свою теперешнюю жену и её детей от нападок бывшего мужа-подонка, и отстоял её…Видимо опять сказалась его пагубная привычка – защищать слабых. Почему пагубная? – Спросите, Вы. Да потому что пострадало, в той или иной степени, здоровье Николая, хотя насколько мне известно, он не жалеет об этом…

- Человеческая благодарность и память – они стоят намного дороже таких мелочей, - сказал Николай во время нашей последней встречи.

 

22.07.2009 года. г. Норильск