Был теплый осенний вечер. Солнце, краснея от удовольствия, опускалось к горизонту. Его лучи, проскальзывая между многоэтажек, играли с желто-оранжевым одеянием деревьев, которые оживляли улицы небольшого провинциального города.

Лена, вспорхнув по ступеням, толкнула высокую, тяжелую, металлическую дверь, облагороженную деревом типа «мореный дуб». Сама эта дверь уже должна была внушать уважение к тому ведомству, которое располагалось за ней. Но девушка не испытывала положенного трепета и входила туда, как в гости. Она уже шагнула через порог, но в последний момент ее внимание привлек лист бумаги, прилепленный к двери. Прочитав написанное, Лена фыркнула, мотнув головой, и прошла внутрь.

Вежливо поздоровалась с дежурным, радостно ей улыбающимся, и уверенно направилась в кабинет главного, на двери которого красовалась табличка с надписью: «ПРОКУРОР г.Эннова В.А.Привалов».

- Привет! – Воскликнула Лена, переступая порог.

- А, Ленка, привет, - улыбнувшись через плечо, ответил мужчина, одетый в синюю форму с майорскими погонами. Он сосредоточенно искал что-то на стеллаже, заставленном разномастными папками.

Лена, проходя через комнату, взяла со шкафа вазочку, заглянула внутрь, поставила на место, повертела в руках конверт, лежавший до того на столе прокурора. Вернула конверт на место, но не из-за реплики хозяина: «Не ройся в моих бумагах», а поскольку не нашла ничего в нем интересного, и непринужденно уселась в кресло брата.

- Ну, ты скоро? – спросила она, закидывая ногу на ногу и рассматривая свои туфли.

- Да-да, - ответил прокурор, вытягивая нужное ему дело.

- Да, Вовочка, а вы тоже приколисты, оказывается! – задорно вдруг хихикнула Лена. – Я, правда, думала, что вы давно уже анонимки не рассматриваете, а вы только додумались. Но, это, все равно, похвально! Однако с чего это вы решили перейти на полукриминальный сленг, а? Чтоб быть ближе к народу, что ли?

Владимир широко раскрыл глаза и с полным недоумением уставился на сестру. Журналистка, так сказать, борец за права и свободу человека, она нередко охаживала брата едкими шуточками. Но сейчас вообще несла какую-то ахинею.

- Ты о чем?

- Об объявлении на входной двери, - кивнула она головой, рассеянно роясь в ящике, в котором лежали ручки, карандаши и другие письменные принадлежности брата. – А ты не в курсе?

- Не в курсе чего? – покрутил головой, как бы стряхивая галлюцинацию, прокурор.

- Ну, у вас на двери вот таким буквами, - показала большим и указательным пальцем нужный размер, - написано: «Стучать открыто…, втихую не стучать!» - размахивая рукой, чуть растянуто разглагольствовала Лена, - иначе, типа… читать не будем… Да, чего ты уставился так? Не веришь – пойди, посмотри! - смеясь, закончила она и проводила насмешливым взглядом выходящего в коридор брата, недоверчиво оглядывающегося.

На входной двери прокурорскому взору предстал лист бумаги, на котором было написано два слова: «СТУЧАТЬ» и «ОТКРЫТО». Был сильный ветер и постоянно распахивал неплотно подогнанную дверь. Дежурный, устав бегать, запер ее изнутри на задвижку, а чтобы люди знали, что прокуратура работает, вывесил этот листок. А потом забыл снять.

- Тогда запятая должна была стоять, - поучительно сказала Лена брату, когда он возмущенно объяснял ей истинное назначение надписи и что, только с таким извращенным умом, как у нее, мог понять эти слова неправильно. – Тогда - это две мысли, а для таких случаев в русском языке существуют запятые!

А дежурный, между прочим, отхватил выговор.