Нет ничего волнительнее, чем погладить ножку молодой женщины. Неважно, что там было до и будет после. Удовольствие от этого процесса даёт силы радоваться жизни…. И вот гладишь ты эту ножку, а её хозяйка даже не задаёт вопросов, кто Вы, откуда, и на каком основании. Всё так и должно быть, потому что вопросы здесь ни к чему.

Но я совсем не об этом хотел завести разговор. Хотя и это, безусловно, важно. А хотел я рассказать вот о чём. Косит один мужик траву. И косит он её по старинке: косой. Нет, чтобы взять газонокосилку и бжик – бжик. Хотя откуда у него газонокосилка, она денег стоит, а денег у нашего мужика нет совсем. Но косой мужик косит исправно, красиво: с оттягом, с хрустом в позвоночнике и с этим лёгким свистом и шелестом падающей травы. Покосит-покосит, выправит косу бруском, который у него тут же, за пояс заткнут – и снова. И любо дорого на него посмотреть.

Но я хочу вернуться к ножке молодой женщины. Никак она не идёт у меня из головы. Конечно, вы понимаете, что ножка эта должна быть не сгусток жира, не кочерга и не культя какая-нибудь, а должна это быть ладная, стройная, гладкая молодая ножка красивой женщины. Желательно – загорелая, крепенькая ножка. И без мозолей там всяких и бородавок. Естественно, и намёка на волосатость у неё быть не должно.

Однако, о мужике. Зовут его, положим, Альберт. Нет, имя для мужика неподходящее. Ну тогда… Махмуд. А это ещё почему? Откуда слово-то такое возникло в голове. Махмуд – это чеченец какой-нибудь или узбек. Интересно, как будет мужик по-чеченски. И есть ли у них вообще мужики? Нет, то что мужчины есть, это ясно. Но вы же понимаете, мужик и мужчина – это как бы не совсем одно и то же. Конечно, частично эти два понятия пересекаются, но, всё-таки, согласитесь, есть определённая разница. Однако как же мы назовём нашего мужика? А может, и не важно это. Может, имя ему и лишнее совсем. Мужик он и есть мужик. Все мы хорошо представляем себе русского мужика с его атрибутами: запахом перегара, жёсткими негибкими ручищами с въевшейся в них навсегда грязью и с этим его «нах», которое он произносит хриплым прокуренным голосом. Типа того: «нах мне это надо». Или: «ну его нах». В общем, известный мужик, классический. Но есть в нём и приметы современности.

Как часто поступают нынешние мужики, оделся он в камуфляж. То есть камуфляжные на нём штаны, а выше пояса он раздет, и на груди у него наколка: Лена какая-нибудь или Таня. А, может, обе эти женщины на него наколоты, одна – на груди, другая – на спине. На ногах кроссовки. Не новенькие, конечно, и не фирменные «Adidas», а китайские, стоптанные. Но всё ж таки, не кирзачи. Ну и, как говорили мы, такие яркие аксессуары при нём, как коса и точильный брусок. Ну вот, образ мужика закончен.

Но ни в коей мере не затмевает он витающей у меня в мозгу образ молодой женщины, у которой внизу – ножка, которую так хочется погладить. Гладил бы её и гладил вечно, и вот бы на этом время застыло, именно в первые пять секунд после начала … погладки… глажения… поглаживания. И вот бы приникнуть к этой ножке щекой, а потом начать и целовать её, а пахнет она ранним ультрафиолетовым летом.

Но мужик наш не застывает вместе со временем, а косит и косит эту свою траву. И косит он её в одном из районов. Неважно, какой район – Среднерусская равнина - ни с каким другим местом не спутаешь. Косит, а сам думает свою горькую думу.

И вот здесь начинается печальное, которое заставляет нас, друзья, оторваться от предмета нашего вожделения – стройной гладкой ножки молодой женщины. А дело в том, что есть у мужика жена. Для мужиков это само по себе часто уже причина горьких дум. Но в данном случае, если бы у меня такая жена была, я бы точно горевал. Раз уж не дали мы имя мужику, то и жене его имя не полагается. Но называть её бабой я бы не хотел. Во-первых, слово это мне не нравится. Во-вторых, «баба» - это слишком абстрактно. Будем называть её «жена мужика».

Так вот, у жены этой ножка как раз не та, которую мы представили выше. А ножка эта костлявая и вся покрыта не очень частым, но длинным волосом. И ещё она в каких-то ссадинах, царапинах да язвах. И педикюра нет совсем. И сама эта жена мосластая, а во рту у неё не хватает нескольких зубов, отчего шепелявит она и когда трезвая, хихикая, прикрывает рот рукой. А когда пьяная - не хихикает вовсе, а ржёт как кобыла. Работает жена мужика дояркой, и никакого мужику от неё удовольствия нет – стыдоба одна. То, напившись до беспамятства с жёнами других мужиков разголышаются и бегают в коровнике, пугая животных. То в магазине её поймают на краже винно-водочных изделий. В общем, явно это не та женщина, чью ножку хочется гладить, приникнув к ней щекой.

И вот косит наш мужик траву зло и настойчиво. И в каждый взмах косы вкладывает злость всей мужской части человечества на часть женскую.

А было так. Месяца три назад сломал мужик ногу. Пьяный шёл с работы домой и свалился в канаву. Обычное дело, скажите вы. Так да не так. Никогда до этого не лежал мужик в больнице. По мелочам обращался к врачам: грипп там, или глаз сильно подбили. Но на этот раз повезли его, конечно, в больницу. В районную, а затем в областную, поскольку перелом сложным оказался. А там просверлили ему пятку насквозь, натурально как железку какую-нибудь - сверлом. Если бы не его нога была, никогда бы не поверил мужик, что такое возможно. В дырку вставили штырь, за него зацепили с двух сторон скобу, а к ней – через систему блоков - подвесили груз. И оставили так мужика лежать на специально оборудованной кровати. Неудобно – жуть, и больно очень. А на следующее утро, когда мужик, измучившись, только уснул, вписав свой среднего тона храп в слаженный хор палаты, пришла медсестра и взяла у него из вены кровь. На следующий день кровь снова взяли, но уже другая медсестра. Мужик даже нахамил ей в том смысле, что «и кровь-то вы у меня хотите всю выпить».

Вот такая присказка. Ну а дальше ещё печальнее, поэтому, друзья, я вынужден снова отвлечься на ножку, чтобы глотнуть свежего воздуха воображения. Ножка, конечно, хороша. Она просто изумительна в моих фантазиях. Но, может быть, друзья, ножкой и следует ограничиваться. Не продолжать дальше. Ну, в том смысле – выше не лезть. Не очень естественно, но, во всяком случае, с нами не случится того, что случилось с нашим героем.

А произошло с ним далее следующее. После обеда в палату вошла пожилая женщина не очень доброжелательного вида. В белом халате. По всей видимости – врач. Она прижимала к груди канцелярскую книгу и не очень приветливо спросила:

- Кто здесь мужик?

Вы, конечно, понимаете, что она назвала мужика по фамилии, но как мы эту фамилию в начале не указали, так и сейчас её опустим. Герой наш, к этому времени совсем уже расстроенный пыткой лежания круглые сутки в одной позе, неудобством приёма пищи, совсем уж невыносимой процедурой отправления потребностей, а также отсутствием возможности принимать спиртные напитки и никотин, был сильно не в духе.

- Я, - сказал он с ненавистью.

Женщина бесцеремонно уселась на кровать соседнюю с мужиком и оторвала от груди свою канцелярскую книгу. Мужик почувствовал нехорошее и заёрзал отлежалой задницей по железной кровати.

- Ну что, мужик, обнаружен у тебя сифилис, - сказала женщина без какой-либо эмоциональной окраски в голосе.

Вы скажете, что врачи не разговаривают так с пациентами. В том смысле – грубовато. Но если кто лежал в общей палате в больнице, расположенной на Среднерусской равнине, тот знает, что именно так и разговаривают.

«Ну что, мужик, обнаружен у тебя сифилис», - отдалось в голове у мужика совершенно чётко, но он переспросил:

- Чё?

- Сифилис, - повторила врач, и соседние мужики (а вы знаете, что в среднерусских больницах они лежат очень плотно друг к другу) непонятно какими органами пользуясь, отъехали от нашего мужика в стороны.

- Кх… - произнёс мужик, прочищая горло, и на этом мы прервём этот нелёгкий для диалог.

Кратко узнаем только, что женщина-врач всё добивалась, чтобы мужик подробно рассказал про всех своих половых партнёрш, на что тот клялся и божился, что кроме жены никаких партнёрш у него не было никогда (врал, наверное), да и с женой-то последние несколько лет у них не очень. На том и разошлись мужик и женщина-врач. Вернее, последняя недоброжелательно ушла, а мужик остался лежать, желая провалиться с этой ногой и с этой кроватью и с этой долбанной жизнью прямо сквозь земную кору.

Нужно ли описывать, что произошло, когда в ближайший выходной прибыла из района жена мужика, чтобы его навестить. Лучше мы и этот раздел также опустим. Хорошо, что герой наш был накрепко пристёгнут своей поломанной ногой к кровати, так что убийства не произошло.

Но это ещё не всё. Допрашивали жену мужика в районной поликлинике, поскольку кожвендиспансера в районе нет. И призналась она во всём. А когда через два месяца, хромая, вышел мужик из больницы, он, конечно, не миновал этой районной поликлиники, поскольку ему нужно было долечиваться от перелома и сифилиса. И там врач-терапевт, исполняющий по совместительству обязанности кожника, из соображений мужской солидарности (но хихикая про себя), предъявил мужику тетрадный лист, весь убористо исписанный его женой. То был список её половых партнёров. Ошалело читая этот документ, мужик обнаружил в нём своего старшего брата, всех ближайших соседей-мужиков и некоторых из их сыновей, заезжих строителей-шабашников и даже цыган, разбивавших рядом с их селом табор в позапрошлом году. Он, конечно, догадывался, что жена его не совсем скромна, но что она пользуется такой популярностью, совершенно не подозревал.

Здесь опять опустим ряд событий из-за их тяжёлого эмоционального фона. Главное - теперь мы знаем, почему мужик так яростно и долго косит траву на лугу, рядом со среднерусским лесом, хотя нет у него ни коровы, ни лошади, ни даже козы. Впрочем, коза… ну да ладно.... Важно, что косит и косит он который день, невзирая на боль в ноге. А жены его последнее время что-то не видно. Может, случилось с ней что?

Это я к чему всё рассказываю! Трава в этом году уродилась изумительная: кролики очень довольны.