Жил на свете второклассник Федя. Он был замечательным мальчиком, да вот беда – писал очень неаккуратно, не любил буквы старательно выводить в тетрадке. Все его за это ругали: и учительница Вера Петровна, и мама с папой, и дедушка с бабушкой. Даже младший брат Вовка, который в детский сад ходил и писать еще не умел – и тот помогал маме Федю ругать:

- Федька, писи акуятна! Федька, стаяйся!

Но Феде было совсем некогда стараться. Еще бы, ведь столько важных дел у него! В футбол во дворе с ребятами поиграть – раз. Мультики посмотреть – два. В новой компьютерной игре на третий уровень выйти – три. А кораблик в ванне запустить и убедиться, что поплывет? А Мишке новую игру показать? И поиграть в нее заодно, конечно... Ну как тут время на какие-то буковки тратить? Главное, что домашнее задание сделано. Подумаешь, неаккуратно...

Вот и получалось, что буквы в Фединых тетрадках были некрасивые, кривые, все разной величины и сами на себя не похожи. А если бы кто-нибудь к ним пригляделся повнимательней, то он бы обязательно увидел, как бедняги испуганно цепляются друг за друга, чтобы не свалиться со своей строчки на нижнюю.

Однажды Федя, наспех сделав уроки, уселся перед экраном папиного компьютера. Ему очень хотелось одолеть третий уровень, пока папа не вернулся с работы. Вот на экране появилась заветная картинка, и мальчик уже собирался нажать на «Старт», как вдруг...

- Ой! – пискнуло где-то внизу, под столом.

Федя от неожиданности даже про игру забыл. Он застыл от удивления и пытался сообразить, кто же это мог так ойкнуть.

- Ой-ой-ой, как больно! – вновь запищало у Феди под ногами.

Присмотревшись, он с изумлением обнаружил возле своего правого тапочка странную фиолетовую фигурку. Она была совершенно нелепой и какой-то нахохлившейся. Федя никогда раньше не встречал такого странного существа. Закорючка, да и только!

-А т-т-ты к-к-кто?

- Я буква, - пропищала Закорючка, потирая тоненьким кривым хвостиком бока. – То есть я должна была быть буквой... Но кажется, получилась непонятно чем... – и она недовольно хмыкнула.

- Как это – получилась? Откуда ты вообще взялась? – Федя уселся на пол и подставил ладошку. Закорючка сразу же туда радостно забралась.

- Ах, как тут мягко! – и развалившись поудобнее, незнакомка явно не спешила отвечать на вопросы. Федя нетерпеливо продолжал:

- Ты почему такая кривая? И если ты буква, то какая именно?

- Во-первых, ты очень любопытный, - произнесла Закорючка. – А во-вторых, это тебе’ должно быть известно, какая я буква. Это же ты меня написал.

- Я?!

- А кто еще? Я же вывалилась из твоей тетрадки, которую ты забыл закрыть. Между прочим, больно ударилась. – И Закорючка обиженно потерла свой кривой фиолетовый бочок. – Большая часть меня свисала со строки, а ухватиться было не за что... Иногда нам, написанным тобой буквам, приходится крепко прижиматься друг к дружке, чтобы не упасть. Но я оказалась в одиночестве, по твоей милости оторвавшись от собственного слова... Вот и не удержалась.

Федя виновато заморгал. Он вспомнил, как наспех дописывал упражнение по русскому языку прямо здесь, за папиным рабочим столом, чтобы поскорее приступить к игре. А потом тетрадка так и осталась лежать открытая на краю стола...

- И что же мне теперь с тобой делать?

- Как это – что? Во-первых, я желаю знать, как называюсь! Не очень-то приятно жить на свете непонятно кем. А во-вторых, будешь моим другом. Ужасно не люблю одиночество.

- Хм... другом – это пожалуйста. Но как ты называешься, я не знаю, потому что уже не помню. А узнать тебя... извини, но ты какая-то... видишь ли, вас, букв, очень много, и вы все такие труднописательные...

- Ну Федечка, ну миленький, вспомни, пожалуйста, кто я такая, - пискляво захныкала Закорючка. И тут же деловито заявила: - А я пока у тебя поживу. Здесь интересно!

Федя стал рассматривать нелепую фигурку. Он то подносил ее, сидящую на ладошке, к самому своему носу, то вытягивал руку и наклонял голову попеременно влево и вправо, прищурив то один, то другой глаз... Сначала ему показалось, что это «Ф». Но полукруглые бока были не совсем полукруглыми, и к тому же очень разными по размеру и форме, а ножка внизу была такой странной, что даже казалось, что их две, а может, и три, если считать еще ту, что сверху... И Федя передумал. Возможно, это была «Я», а может быть, даже «В»...

- Я не знаю, кто ты такая. – Мальчик печально вздохнул.

- Думай, Федя, думай! А я пока осмотрю окрестности. - И Закорючка спрыгнула с ладошки на пол и отправилась путешествовать по комнате.

Тут бабушка позвала Федю ужинать. Он отыскал Закорючку за ножкой от дивана:

- Я перенесу тебя в свою комнату, и сиди там. Если кто-нибудь узнает о тебе, будет переполох и скандал. Постарайся не шуметь, пожалуйста, когда придут папа с мамой.

И Федя отнес новую знакомую в комнату, которая показалась Закорючке еще интересней прежней, потому что на стенах висели красочные картины и рисунки, а на полках было множество ярких книжек.

А потом Федя вернулся с маленькой коробочкой в руках.

- Здесь ты будешь спать, - сказал он и поставил коробочку на пол возле своей кровати. Потом подумал и переставил ее на стол, в самый дальний угол, за стопку с книжками.

- Эй, там же совсем темно и скучно! Я умру от тоски! Давай поставим мою кровать здесь! – запищала Закорючка и прыгнула на подоконник.

Федя не стал возражать и поставил коробочку туда, за занавеску, но на всякий случай еще и за цветочный горшок. Потом постелил на дно коробочки носовой платочек, сложенный вчетверо. Потом куда-то сбегал и вернулся с маленьким лоскутком плотной ткани в синюю полоску, который тоже положил в коробочку.

- Вот тебе и одеяльце. Только теперь придется самому цветы поливать, чтобы бабушка тебя не обнаружила.

И Федя отправился за лейкой. Полив цветы в своей комнате, он полил заодно и в других, чтобы не вызвать ни у кого никаких подозрений. А потом Федя подумал и решил вытереть пыль на подоконниках, пока этим не занялась бабушка.

А тут как раз пришли родители и Вовка. Все очень удивились Фединому необычному желанию поливать цветы и вытирать пыль вместо того, чтобы смотреть мультики или играть. Но ведь ничего плохого Федя не сделал, поэтому все заодно и обрадовались. А когда Федя заявил, что теперь сам будет каждый вечер поливать цветы и вытирать пыль на всех подоконниках, мама и папа радостно переглянулись, бабушка и дедушка ласково погладили Федю по голове, а маленький Вовка громко спросил:

- Федька, ты тепей байсой?

В этот вечер Федя так торопился поскорей остаться наедине с Закорючкой, что его совсем не пришлось уговаривать чистить зубы и отправляться в свою комнату. Впрочем, и во все последующие вечера Федя стал делать это без лишних напоминаний, и уж тем более без строгих папиных предупреждений.

И вообще, с этого дня у Феди началась совершенно новая, необычная жизнь.

 

Маленькая писклявая Закорючка с удовольствием поселилась в коробочке за цветочным горшком. Она была очень болтливой и любопытной, но охотно помогала Феде хранить себя в тайне от всех домочадцев.

Теперь по утрам, вместо того, чтобы привычно валяться в постели, пока мама несколько раз не пригрозит вытащить его из-под одеяла за ухо, Федя сам вскакивал, едва заслышав будильник. Еще бы, ведь если мама войдет, она может увидеть, как проснувшаяся с первыми лучами Закорючка резвится на Фединой подушке, поджидая, когда тот наконец ей улыбнется.

Первое время мама удивлялась таким переменам в сыне, но потом быстро привыкла, ведь это были очень хорошие перемены.

А Федя на всякий случай даже за порядком в комнате следить начал – вдруг бабушка начнет прибирать и заметит Закорючку? И теперь он время от времени то с пылесосом, то со шваброй стал по квартире ходить. Мама и папа надивиться на это не могли, бабушка с дедушкой только плечами пожимали, а Вовка говорил:

- Когда я выясту и буду байсой, я тозе буду сам убойку деять!

Федя не брал Закорючку с собой в школу – боялся, что она там потеряется. Но дома что бы Федя ни делал – Закорючка тут как тут, и то советы ему даёт, то возмущается чем-то, а то просто пищит какие-то свои закорючьи песенки.

А особенно сильно Закорючка начинала волноваться и пищать, когда Федя уроки делал. Она устраивалась у него на носу, чтобы видеть получше, и внимательно следила, что и как он пишет. Феде поневоле приходилось тщательно выводить каждую буковку, потому что если он торопился и слово получалось небрежным, Закорючка начинала так верещать и прыгать у него на носу, что нужно было срочно ее успокаивать, чтобы никто ничего не услышал. А еще - чтобы не чесался нос.

А потом она решила научить Федю писать совсем уж красиво, и вот что придумала:

- Доставай чистую тетрадь в линейку.

- Это еще зачем?

- Она будет такой специальной тетрадью, в которой ты станешь писать специальные упражнения.

- А это еще зачем?!

- Чтобы тренировать красивый почерк.

- Но я же его итак тренирую, когда пишу!

- Не спорь. Давай тетрадь!

И с этого дня у них повелось: пока Федя не напишет целую страницу букв, да так, чтобы Закорючке понравилось, никаких развлечений для него быть не могло.

Как-то раз Федя очень спешил во двор с ребятами поиграть, и буквы в специальной тетради выходили неровными, неуклюжими. Закорючка ворчала, ворчала, да и говорит:

- А ну, переписывай все заново!

- Да ты что? Я столько трудился, вон вспотел даже! И некогда мне, ребята ждут.

- А я говорю, переписывай! – и Закорючка легонько укусила Федю за нос. Он от неожиданности даже подпрыгнул.

- Ты чего кусаешься? Думаешь, тебе все можно, да?

Но потом вздохнул и стал переписывать. Ведь на самом деле ему очень хотелось, чтобы Закорючке нравилось, как он пишет. Он хоть и не признавался в этом, но всегда ждал Закорючкиного одобрения и переживал, когда она была недовольна и надменно произносила:

- Фи, какая некрасивая буква! Все слово испортила!

 

Но шло время. Все чаще Закорючка снисходительно пищала:

- Неплохо. Пожалуй, ты заслужил похвалу.

И что еще более удивительно – даже ошибки из Фединых слов исчезли.

А однажды Закорючке захотелось почитать книжки, которые стояли на полках. Они были такие красивые! Но Федя почему-то никогда их не читал.

- И чего они у тебя там пылятся? А ну, достань-ка во-он ту, в красной обложке. Давно к ней присматриваюсь.

Федя хотел было отказаться. Но он знал, что если уж эта своенравная малышка чего-то хочет, то она будет пищать и приставать к нему, пока не добьется своего. К тому же в последнее время Федя так сильно к ней привязался, что и сам не прочь был сделать что-нибудь приятное для подружки. И они уселись читать книжку.

В комнату вошел дедушка. Увидев читающего Федю, он удивленно что-то пробормотал и одобряюще потрепал внука по плечу. Как раз по тому, где сидела Закорючка. Дедушка был слеповат и, конечно же, не разглядел на плече Феди ничего необычного. А когда он вышел из комнаты, Федя посмотрел на свое плечо и испуганно вскочил. Закорючки не было. Её не было ни на плече, ни на руке, ни на кресле... Федя, забыв обо всем на свете, ползал по полу в поисках несчастной фиолетовой буковки, но тщетно.

- Где же ты? Отзовись же... Ну, где ты?.. – Федя уже начал хлюпать носом, когда вдруг возле самого уха раздался знакомый писк:

- Ну здесь я, здесь. – и Закорючка медленно выползла из-под Фединого воротника. – Я так перепугалась, когда он протянул ко мне свою огромную руку, что спряталась.

 

Наступило лето. Феде больше не нужно было ни в школу ходить, ни уроки делать. Но оказалось, что он уже привык каждый день старательно сопеть над тетрадками под неустанным наблюдением своей маленькой наставницы. И вот, несмотря на каникулы, мальчик продолжал исписывать страницы аккуратными рядами слов. Мама с папой не могли нарадоваться и покупали Феде новые книжки, а бабушка с дедушкой так и норовили дать Феде потихоньку от мамы то конфету, то шоколадку. Потихоньку – это чтобы мама не переживала, что у Феди испортятся зубы или заболит живот. Ну, а Вовка, как мог, помогал Феде трудиться:

- Федька, хотесь, я в твоей тетъядке масинку наисую?

И никто из них даже не догадывался, в чем причина такого Фединого старания.

 

Вдруг Федя стал замечать, что его подружка с каждым днем становится какая-то все более задумчивая. Даже, пожалуй, грустная. Её веселый писк слышался все реже, и в голосе порой звучали хныкающие нотки. А однажды она разревелась навзрыд из-за сущего пустяка. Дело было так.

Федя читал, а Закорючка тихонько сидела на его плече. И тут ему надоело читать, и он захлопнул книжку.

- Ах! Как ты мог! Немедленно открой, и на той же самой страничке-е-ы-ы-ы... – Закорючка так горько всхлипывала, что Федя от жалости сам чуть не расплакался. Он поспешил выполнить ее просьбу и недоуменно спросил:

- Ты чего так расстроилась? Не такая уж интересная повесть, чтобы рыдать...

- Не повесть, а картинка-а-а-ы-ы-ы... Смотри, вот здесь. Я как раз представляла, что плыву на этом красивом корабле, который качается на волнах... Я хочу увидеть эти скалы и это море... или... хотя бы побывать в том чудесном парке за окном твоей комнаты! И вообще, я хочу путешествовать. В мире столько интересного, а я... Решено! Отправляюсь сегодня же!..

Ну и ну! Она, оказывается, хочет путешествовать! Начиталась о дальних странах и приключениях и не желает больше сидеть дома!

Феде стало очень грустно. Его Закорючка мечтает уйти! Он ей надоел! И он сам, и его комната, и маленькая кроватка на подоконнике...

Да-да, Федя почувствовал, как сильно привязался к этой маленькой своенравной командирше. Ему до слез не хотелось отпускать её. Но ведь она уже решила...

- Как же ты там... одна? Такая малюсенькая... не уходи, пожалуйста... – Федя понимал, что не сможет удержать Закорючку, но ему так хотелось, чтобы она осталась! – Хочешь, будем гулять каждый день по парку? А хочешь...

- Федечка, я не останусь в этой комнате. Разве только... в твоей памяти. Ты замечательный мальчик, и я буду часто вспоминать о нашей дружбе. Знаешь, а ведь я больше ничем не могу быть тебе полезна. Открой окно, пожалуйста.

Федя подошел к окну и распахнул его.

Закорючка в последний раз оглядела комнату и тихонечко вздохнула. А потом весело кивнула Феде и прыгнула на ветку растущего под окном дерева. Потом она перепрыгнула на соседнюю ветку, потом еще на одну... Закорючка была такой маленькой, что очень быстро затерялась среди веток и исчезла из виду. И уже откуда-то снизу все тише звучал её писк:

- Да тут здорово! Вот это да!..

Федя вдруг подумал, что так и не выяснил, как её зовут...

...............

А осенью Федя стал третьеклассником.

В его тетрадках теперь царили красота и порядок. Буковки, одна симпатичнее другой, дружно выстраивались в аккуратные слова и предложения. И все Федю за это хвалили: и учительница Вера Петровна, и мама с папой, и дедушка с бабушкой. Даже младший брат Вовка – и тот помогал маме Федю хвалить:

- Маядец, Федька!