Язычник …Он пел, и под руками его блик Длил день, отражая закат. Звенел древа и камня крик, В муках рождаясь из-под кулака. Делаю бога! – криво, убого, Из бука и рога, из звука и слога, Из шрама на горле, преградам на горе, Весь в венах и нервах, но первым из первых - Я бога творю, и боготворю Те руки, что на руки бога Наводят глянец; А кто ты такой - хороший, плохой – Ты скажешь мне сам, лишь только Ступишь и глянешь!.. Он был грохотом, шёпотом и тишиной, Кусал губы, чтобы не спать. Зверел вой за его спиной, Но их некогда было искать. Те, кто в пещере – суетны в вере, Верят в деревья, в птицу и зверя, В знакомое дело, в покорное тело... А я – просветлённый, боговдохновлённый - ... Знаменья небо завесили там и тут, Едва он перешёл к лицу. Его богоугодный труд Почти уже подошёл к концу. Господи боже, мы так похожи, Если ты можешь – будь со мной строже, Только, когда-то сделай меня ты В камне и глине, так же, как ныне - ... Песнь Каина Слушайте меня, отроги, Слушайте меня, дубравы, Слушайте меня, пороги, Что не знали переправы, Слушайте меня, посевы – Вас ли не растил, не холил? – Не пристало сыну Евы Допоздна гулять на воле. Но теперь мне всё едино, Я теперь как зверь с окраин, Был бы я любимым сыном, А теперь – убийца Каин! Неугодна Богу жертва моя – Потом добытый колос; Он, дым горелой плоти до небес подняв, Брату отдал свой голос. Так скажи мне, что нужно ещё, кроме – Кровь? Так я же дал тебе крови! Мне отец дал в руки посох, Было мне двенадцать вёсен. Мир купался в ясных росах – Но настала эта осень! Как учила мать родная – Смерть страшна и для собаки; Никого не убивая Я срезал для Бога злаки. Видит Бог, любил я брата С первого на скулах пуха! Это зависть виновата – Ты прости меня, братуха! Слушай, милосердный Боже: Я теперь навеки проклят, Чтож теперь с моею рожью – Пусть она дождями мокнет? Я теперь навек свободен, Я теперь с волками равен, Дар, какой тебе угоден, Знаю я – убийца Каин! Ухожу, тебе неверный, Ну а ты, раз любишь жатву, Как-нибудь отдашь, наверно, Собственного Сына в жертву!.. Песнь Авеля Стада овец, Стада овец гуляют по долам. Да-да, Отец – Я сделаю всё сам. Костёр мой свят, А то, что было столько лет подряд – Забыто Богом; Ну чтож, дорога – До жертвенника и назад. И, коль овца дана как скот - Дубину в руки, и вперёд, И, если ты не идиот – Так не жалей об этом! А брат траву зачем-то жжёт, И дым уносит ветром... Шашлык и сыр, Шашлык, и сыр, и тёплая кошма! А крик овцы Звучал не задарма. Мой дым столбом Уходит в небо, и грохочет гром Над головою – Я сам порою Вот так же чавкал за столом. Нужда – как сны. Нужда как сны, проснёмся – и уйдёт. Стада тучны, И брат чего-то жнёт… Ещё стократ Я буду жертву возносить – Бог свят И пламень светел! А дым и пепел О чём-то ветру говорят... Но, если что дано как скот, Дубину в руки – и вперёд, И, если ты не идиот – Так не жалей об этом!.. Вот брат идёт - Наверно, за советом... Патриот Содома и Гоморры ...На четвёртом глотке задрожала рука, Но не чаша в руке подвела старика – Просто небо простёрло к земле горящие крылья. Просто флаги на шпилях дворца моего До конца разозлили Отца моего – Я сниму, если хочешь, но чашу мимо не вылью. Мы проспали Закон, пролюбили грехи, На уме испокон не псалмы, а стихи – Потому горизонт заставлен столбами соли. В ожидании рая мне не преуспеть – Так, хотя б умирая, дай досмотреть, Как мои города-мазохисты стонут от боли. По террасам дворца моего короля Лупят молнии класса «небо-земля», Заодно перун Саваофа и молот Тора, Но, падая в огненный водоворот, Он умирает, как патриот – Он патриот Содома и Гоморры!.. Чёрно-белый в подпалинах ангельский рой На рассвете попал на разведку игрой – Мёртвым смотреть с высоты, а главное – проще. Ты же знаешь, так надо, ты так хотел – Население ада имеет предел, Потому мы змеёю вползаем в райские рощи. ...Ничего не случилось, не произошло – Это мимо бродило, и вот набрело; Благодать лишь одна, а грехов – такой многотомник! А в раю, как ты знаешь, все твари в чести, Потому не грусти и мотив насвисти, Этот самый – как его, дьявола? – ладно, не помню... Исход (песнь Моисея) Здесь по утрам Поёт тростник, и вокруг завивает ленты Нил. Призрачный храм В небе возник и пообещал, но не выполнил. Если выход для нас – это только Исход, Если не врёт Куст терновый, значит – вперёд!.. О шеол!.. Ношу нести, Душу спасти, Стада пасти у пропасти, Дабы спасти от напасти Для вечности! Мы не рабы, Потому, что рабы – немы, а мы говорим с Тобой. Ропот ходьбы Не принимай на обидный счёт – мы идём домой. Наша скорость целых два трупа в час – Ты любишь нас. Мне легко – у меня есть приказ! О, фараон! Ты был милосердней к нам, чем пустыня - к босым ногам. Мимо времён Мы так же пойдём, оставляя сзади за храмом - храм. И, покуда песню поёт Мариам Нам, дуракам, Я спрошу – а ты пробовал сам?.. Рождество ...У райских врат идёт замена вратаря – Бен Цудек машет жёлтой тюбетейкой. Господь давно забросил шайку с лейкой, И сохнет, но вращается Земля. Ни в яслях, ни в домах у очагов Не чует зверь младенческого зова – И доведут до ужаса немого Электроовцы киберпастухов. Сегодня ночью всякий зверь поёт своё, И танец подведённого желудка Танцует всякий, и, наверно, жутко Отцу услышать, что Она поёт. Да кто не пел под лезвием небес? Я тоже, на Звезду покинув небо, Ищу в углях поджаренного хлеба, Мурлыча что-то типа «он воскрес». Мы всё же вовремя доверились судьбе, И не погоде, а верблюжьей куртке – Но мой товарищ, высосав две трубки, Надел колечко надписью к себе. А тот, другой – он лыс и бородат, И, кажется, читал стихи про осень, И, видит бог, он всё намерен бросить, Когда бы не был капельку поддат... И мы не знаем, что за тварь Она родит, Но то, что Он младенец – нет надежды. Струящиеся с Матери одежды Достаточны, как млеко из груди, Но я принёс, хоть беден я, как мышь: В твоих руках, седых, как одуванчик, Раскрытый президентский чемоданчик – В нём мирро, ладан, смирна и гашиш... Вторая вечеря ...Когда распяли неповинного Христа, Собрались Павел, Пётр и младший Иоанн - Купили ящик виноградного вина И сели выпить за победу христиан. Они Иисуса помянули по одной, И на второй - прокляли Понтия-врага, На третьей, чокнувшись, хлебнули за любовь, А на четвёртой – за дорогу в облака. И хмурый Пётр всё горевал, что бросил меч, Что голова его почти уже седа... А Павел ждал, что Иоанн затянет речь – Но Иоанн смотрел, как падает звезда... Ещё стакан - и завязался разговор, Что Магдалина – истеричка, но стройна, И так же любит, как и мы, и с этих пор, Возможно, будет ей особая цена. Кулак об стол – и в крик сорвался Иоанн: «Какого чёрта мы живём, а Равви мёртв?! Иуда жив, а мы – стаканом за стакан!..» «Чтоб он повесился!..» - сказал угрюмо Пётр. «Да чёрт с Иудою – а сам-то ты хорош! Отрёкся трижды – видно, страх тому виной!..» И слово за слово, и вот сверкает нож... «...Да лучше выпьем!» - и налили по одной. Ещё бутыль – и всё затихло у стола, И в голове шумел весёлый тёмный лес, И пьяный Павел под столом толкнул Петра: «А... с Иисусом... слушай - что?..» - «Та, он воскрес!..» Возникло утро светом на Синай-горе, И всё утратило значение и вес... Крик петуха улыбку смазал на Петре, И крик Марии Магдалины «Он воскрес!» ...Когда распяли неповинного Христа, Собрались Павел, Пётр и младший Иоанн - Купили ящик деревенского вина И сели выпить за победу христиан. Они Иисуса помянули в тишине И, матерясь, прокляли Понтия-врага. Слова тонули в неочищенном вине И так близка была дорога в облака... Богослово ...Может, богу свечка – тёмный воск на пальцах, Может, затаиться за глаза икон, Может, затеряться в сосняке за речкой, Может, вечерами - колокольный звон. Снег набрать в лукошко, да охапку веток, Да пойти кругами, перепутать след... Может, только ветер ходит за окошком - Может, никого там, кроме ветра, нет. Может, будет время – талая водица, Может, будут силы, или стает снег. Может так случиться – все мы только дремлем, А живут и помнят только воды рек. Или эти лики, или эти звоны, Или это небо, что лежит окрест – В полке застеклённой люди или книги – Только в сером небе золочёный крест... ...Может, богу свечка – тёмный воск на пальцах, Может, затаиться за глаза икон, Может, затеряться в сосняке за речкой, Может, вечерами - колокольный звон... Евангелие от... Мне кажется, но я не спешу креститься – Знакомое зрелище, что-то из раннего Босха – Как двое с утра, забыв про пиво и пиццу, К доске в перпендикуляр прибивают доску. И вот готова надёжная, стильная мебель, Отрезали, отмерив семижды и на сто – И кто-то, бритый как дух, но по роже – дембель Ложится на это самое в позу гимнаста... Осталось немного: поставить стоймя, упереть и Готова система типа «ротор и статор» - Простой человек, Ловцом уловленный в сети; Чего он там, на кресте, теперь прокуратор?! Народное слово близко от народного дела: Попёр на массу – сам виноват, простите!.. И смотрит снизу кто-то в угольно-белом, Рукой теребя бородку а-ля спаситель. Его не спасёт одинарный штандартный игл, Ни все, кого знал и бил в лицо в легионе – Вознёсся выше Неронов и прочих Калигул Всадник на карусельном троянском пони. ...А Рим, как обычно, идёт дорогою римлян И тешится королевской крепкой охотой; Рабан Гамлиель стоит по колено в схимне, Но выше колен – одна сплошная суббота! Молитесь – дадут! И мы молились – нам дали, Да так, что сами дадим и снова догоним! И Нил, и Рона, и Тибр потекут цинандали, А воду в них мы попросту перекроем. Ох, нынче за наши храмы кто-то ответит, За все исходы, рассеянья и мытарства, Задолго до Гитлера будет крик «Зохенвейде!» - Весь мир узнает вас ист дас «христианстфо»! Тысячелетние страхи растают дымом – Мы сто поколений ждали этой минуты. Египту уже накидали – дело за Римом, А вштырит Рим – на очереди алеуты! ...А бритый пример того, что могло быть с нами, Висит, пытаясь устроиться аккуратней. Эй, кто у нас без греха – собирайте камни! Разбрасывать короткими по команде!.. Жаль, равви у нас добряк, и он скажет: «Бросьте! Полей, Иуда, на руки – ополоснуться» - И будет смотреть, как при богатырском росте Тот тянется, но никак ему не дотянуться... Равви скажет: «Ребята, не надо террора. Мы не бойцы холокоста – мы воины Света! Полезешь на нас с мечом, а уйдёшь с менорой, Или с крестом, или на кресте – как этот. Главное – суть, а до формы мне дела мало. Спасители всех джихадов объединятся!» И рулит закон, какого ещё не бывало: Победы добра над свободой, равенством, братством!.. ...Глупо виденье, но я вполне убеждён им: Копыта добра торчат из-под всякого платья. Коль есть победитель – значит, есть побеждённый, А, стало быть - будет крест, и будет распятье... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
