Сказка для детей школьного возраста Жили в глухой деревушке старик со старушкой, их внучка Настена с кошкой-Ватрушкой, а в гости ходила из норки к ним мышка-Норушка. А еще в той деревне жили их соседи : деды древние, с сыновьями, дочерьми и внучатами-детьми. Всего дворов сорок восемь, в них народ поесть-попить, да обновок просит. Все жили, не тужили, на охоту да рыбалку ходили, а что добудут – на круг делили. Лишек же в райцентр на рынок сплавляли – на одежу-обувку, да игрушки внучатам меняли. Весной пашню засевали, летом хлебушек сжинали, а остаток, опять же – семенами оставляли, да на город продавали. У каждого в деревне была забота, работали до седьмого пота. Зато в праздники и стару, и младу было весело до упаду: хороводы водили, девок замуж рядили, песни хором запевали, да игрища затевали. В общем, весело здесь жилось, все ладилось и моглось. А надобно сказать – Настена-внучка была та еще красавица-штучка: приданым небогата, а ума в десять лет - палата. Все деревенские к ней за советом ходили, суды-распри рядили, да тут же их и разряживали. Прознал о той веселой деревне городской богатей Снадин, до чужого добра охоч и жаден. - Не бывать того, чтобы голь жила веселей богатого! Подсунул в земской управе кому надо, что надо, своего «Мерседеса» бензином зарядил и с бумагой аккурат зимой в деревню прикатил. А в той бумаге писано: деревня и округи Снадину отписаны - в аренду богатею на сто двадцать лет сданы. И пошло-поехало на деревне все вкривь, да вкось: враз магазинов незнамо кем и откуда понастроилось. А в тех магазинах цены-кусаки, подобны злой собаке. А окружные леса, что дарили чудеса, где и белка, и лисица, и матерая куница : всё когда- то было даром – стало вдруг живым товаром. За всем – к Снадину на поклон ходить, за все надо заплатить. А чтоб денег взять – надобно с себя последнее снять, потому что и пашню, и овины тоже подмял под себя богатей - больше, чем наполовину. Совсем закручинились люди: - На что в Новый год пить-есть будем? Что детишкам купить, да под елку положить? Не поехали к городской власти, пошли за советом к Насте: - Настя, внучка, выручай, худо пить без булок чай! Настя по годам – ребенок, голосочек звонок-звонок: - Ладно уж, повыручаю, будут вам баранки к чаю. Ну, и маслице, и мед – чтобы слаще жил народ. Под Новый год ни хлеб, ни квас – будет ярмарка у нас. Дедка Настин не стерпел, где-то сбоку проскрипел: - Как же ярмарка, Настюшка, если даже мышка-Норушка, крошек так и не видавши, ушла несолоно хлебавши? Что на ярмарку нести, где товару наскрести? - Волоките, что попалось, у кого что завалялось. А мой товар – не бремя, покажу, когда придет время. Был с морозца бы навар – будет ярок мой товар. Делайте, что говорят!- а у самой глаза горят. ... В воскресенье на площади в центре – как нищих на паперти церкви. Все торгуются, ругаются, перекричать друг друга стараются. Да и морозец не ленится – вовсю ядрится. Кому нос простудой квасит, а кого румянцем красит. С утра, дела все сладив, появился на площади и богатей Снадин. По ярмарке туда-сюда с казначеем снуют, во все стороны поглядывают и плюют: - Одурел совсем народ, что не нужно, то на ярмарку и прет: миски, плошки, кастрюли и поварешки, с забору слеги, да колеса от телеги. С такого товару никакого навару... Дыханье на морозе паром пышет. И вдруг, где – то сбоку, слышат: - А вот кому брильянты, да бусы-адаманты?! Не зевай, не толпись – налетай, торопись! Серебро меняю на добро. Молодым да старым отдаю почти задаром! Снадин про брильянты услыхал – воспрял духом, толпу своим брюхом, как плугом, распахал. Видит – лоточек, за ним продавец с ноготочек, зато на прилавке – как в ювелирной лавке: чеканные мониста из серебряных снежинок, да перламутровые бусы из жемчужных горошинок. А в корзине, предельно-отдельно, богатею ажно дурно стало – брильянтовые кристаллы. Где ж это рылось, что в корзине такой горой взбугрилось? На морозце да солнце сверкают, переливаются - из глаз искры сами по себе высекаются! Нервы у Снадина сдали, руки сами по себе задрожали. - Девочка, ты кто и стоишь среди этого хлама почто? Сама-то откуда, и где взяла такое чудо? Настена глазом не моргнула, голову чуток в его сторону повернула: - Вот ведь какая проза – внучка я деда Мороза! Из Великого Устюга меня прислал – выбрать для фирмы своей филиал. Нужна нам деревенька – неказиста и маленька, в девственной тиши да лесной глуши. Вот такое вот примерно поселенье – чтобы было поменьше населенья. Коль понравится, сказал, в выкуп отвали хозяину кристалл. А ежли подкинет вдобавок провиантов – не жалей корзины бриллиантов. И еще дед Мороз наказал: походи и поглазей, да подбери себе друзей... - Не нужны тебе друзья! Нужен, слышишь, только я! Я хозяин сей лощины. Всю деревню: магазины, и округу всю, окрест, и густой сосновый лес, и лабаз, где провианты – все меняю на брильянты!- завопил истошно Снадин. - До чего ж ты Снадин, жаден!- улыбнулась продавец. – Так и быть, бери ларец. Но... без шума и без писку подпиши всем нам расписку, что меняешь, сей момент... - Казначей, где документ?!- обернулся богатей.- Даже два. Чтоб на них печать витала...да за три таких кристалла, я весь город закуплю. И налогом задавлю. А деревня – что деревня? Ежли , братцы, разобраться, все-равно, что звук пустой... Документ, поди, простой? - Ну, конечно, ты же свой,- улыбнулась снова Настя.- Прими же копию, от Снегурочки. - Скорее, от дедовой дурочки, - богатей пробормотал. Все с прилавка похватав, загрузил в свою «модельку», заглянул в расписку мельком. - Тьфу, какая ерунда: «Адьл ыллатсирк в линецо юнверед, Адов еж онченок адьл ешчул он.» - Сплошная, брат казначей, белиберда. А в город приехав рано, тут же потребовал сауну. - Отмою от грязи брильянты-князи! Сунул нос в корзину, а бриллиантов в ней – наполовину. Снадин пятерней туда – ан в корзинке-то, вода! Тут-то он и взбеленинился, шум поднять не поленился. - Всем тюрьма – годов не счесть, у меня расписка есть! А позвать мне казначеев и юристов-книгочеев! Им расписку протянул, и на зеркало взглянул. А там словосброд выстроился наоборот: - Деревню оценил в кристаллы льда... Но лучше льда, конечно же, вода! Вот такая она, маленькая Настя – богатея несчастье!.. |