Обычный весенний день, казалось, ничем не отличался от других. Потеплело. Солнце пока не решилось высоко взлететь даже в полдень. Но светлый вечер длился. Как вдруг, откуда ни возьмись, выплыли тёмные тучи, завоевали плацдарм и начали оккупировать горизонт. Казалось, их совершенно не смущали последние косые лучи заходящего светила. Наступающие орды небесных захватчиков не теряли ни минуты. Мрак внезапно окутал небо. Где-то вдалеке мелькнул на мгновение ломаный штык молнии. Через несколько секунд загрохотал гром. Всего пара километров до грозы. Она неумолимо приближалась. На всякий случай я выключил компьютер, чтобы не было короткого замыкания. А вот окна и двери на балкон оставил по обыкновению открытыми: невероятно встретить шаровую молнию как гостью. Жизненно важно даже не думать о подобных событиях.

 

Делать стало нечего. Обычно ложусь спать гораздо позже. Но, оказалось, настолько успел утомиться, что уже под душем начал зевать. Как только тело растянулось горизонтально, глаза немедленно закрылись. И никакая гроза, хотя она и продолжала усиливаться, уже не могла помешать выстраданному отдыху...

 

...Вдруг вижу лето. Ночь. Предрассветные часы. Всё вокруг загорелось. В воздухе – самолёты. Маленькие. Вначале кажутся игрушечными. Но их – тучи. Какие-то небольшие предметы отрываются и падают на землю. Гремят взрывы...

...Опять ночь. Поздняя осень. Поначалу спокойно. Но не тут-то было! Что-то загудело. Мотоциклы. Фары прокалывают тьму. Непонятная речь. А вдруг обнаружат? Тогда спасения не жди! Пока обошлось. Повезло...

...А теперь весна. Где-то невдалеке сначала гремит мощный взрыв. Уже затем самолёты и вертолёты пронзают воздух. Опять что-то сбрасывают вниз. Разгоняют тучи. Идут дожди. Однако новых взрывов не видно. Кто-то падает на ровном месте...

...Огромный город. Могучая длинная река. Какая-то маленькая заметка в газетах зачитывается до дыр. Понять ничего нельзя. Многие шепчутся. Но идут на демонстрацию и велогонку. Как всегда... Однако слухи ползут. Большой крытый рынок. Овощи и фрукты – без пылинки, словно в аптеках. Вокзальная площадь запружена людьми. К поездам не подойти. Некоторые маленьких детей одних сажают в вагоны, а сами остаются. Часто стрекочут какие-то приборы. Улицы моются до небывалой чистоты нередко с помощью специальных средств...

...То же место невдалеке. Строится что-то очень большое. Какими-то роботами. Но выдерживают недолго и выходят из строя. Тогда сразу появляются многочисленные биороботы. Похожи на людей. Падают, но не здесь и не сразу. Однако их не становится меньше. Заметны какие-то непонятные существа. То необычно большие, то с двумя головами.

...Тот же огромный город. Купающихся в реке не видно. Лица суровые. Кто-то падает. А некоторые даже не рождаются... Но постепенно всё возвращается на круги своя. Кто-то кричит, что пора всё забыть...

 

От этого крика просыпаюсь. Рассвет пологими лучами ощупывает стену напротив. А голова болит. Не выспался. В ней темно. Такое бывает очень редко. Возможно, раз в году. Таблеток, разумеется, вовсе не принимаю. Собираю силы в кулак, чтобы встать, привести себя в порядок, приготовить завтрак и поесть. Вначале выпил больше литра структурированной воды с лимонным соком, чтобы очистить организм. Помогло. Стало легче.

 

Теперь можно и подумать. Что же именно приснилось? Вначале не понял ровным счётом ничего. Значит, надо рассуждать. Логично предположить: то, с чем я так или иначе сталкивался наяву. Стало легче. Азарт поиска овладел мною и уже не хотел отпускать добычу.

 

Но с чего именно начать? Опыт школьных контрольных работ давно научил, что лучше всего сразу взяться за самые лёгкие с виду задачи. Статистика, логика и просто здравый смысл привычно подсказали: чем меньше предполагаемых кандидатов в искомые объекты, тем легче сделать выбор.

 

Как много весенних, осенних и, конечно, летних и зимних дней, которые наверняка тоже снились! Особенно, если учесть, что и годы неизвестны. Ещё хуже со страшным местом невдалеке. Нет, не только с ним самим, но и с его поиском. Лучшая зацепка – огромный город. Попробуем перечислить связанные со мной, стараясь начинать с наиболее населённых. Москва, Лондон, Париж, Санкт-Петербург, Берлин, Киев, Вена, Гамбург, Рим, Барселона, Мюнхен, ... Пока выбрать трудно. Что поможет продолжить поиск? Могучая длинная река! Москва, Лондон, Париж, Санкт-Петербург, Берлин, Рим, Барселона и Мюнхен отпадают сразу. Остаются Киев на Днепре, Вена на Дунае и Гамбург на Эльбе. С последними двумя городами связано в моей жизни пока всё-таки не слишком много. Да и намного меньше оснований считать их огромными.

 

Итак, начнём с Киева. Конечно, он для меня настолько значим, что не перечесть даже важного. Тогда как двинуться дальше? «Мест невдалеке» слишком много. Значит, пора взяться за само искомое событие. Другого пути просто не видно. Что на протяжении моей жизни стало если не главным, то очень важным для жизни всех киевлян?

 

Сама по себе «перестройка»? Вначале казалось именно так. Но в итоге вышла говорильня. Однако на всякий случай проверим. Связана однозначно с Москвой. Та никак не тянет на «место невдалеке». Не годится.

 

Путч в Москве? Опять не подходит.

 

Объявление Украиной государственного суверенитета? А это уже в самом Киеве. Вновь не видно «места невдалеке».

 

Развал СССР? Вот это уже более чем важно. Однако с каким местом связь? Если не с той же Москвой, то с Беловежской пущей. Тоже не ближний свет, никакое не «место невдалеке».

 

Всеобщий развал народного благосостояния? Это действительно главное. Но связано в основном с Москвой, в меньшей степени с Киевом. Опять незаметно «место невдалеке».

 

Остаётся рассмотреть, пожалуй, только Чернобыль. Проверяем. Сначала географию. «Место невдалеке»? Около ста километров. Что же, можно сказать и так. Особенно, если учесть, насколько «широка страна моя родная». К тому же среди более близких населённых пунктов нет ни одного, который, пусть с натяжкой, можно было бы назвать крупным, не говоря уже об огромном. Годится. Теперь обратим пристальное внимание на хронологию. Катастрофа планетарного масштаба произошла в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года. Одинокий взрыв был весной. Подходит. Есть смысл продолжить проверку.

 

Да, авиация (самолёты и вертолёты) сбрасывала на взорвавшийся реактор мешки с песком. Понятно, что они не приводили к новым взрывам. Чтобы ограничить заражение новых мест, самолёты вызывали выпадение радиоактивных дождей над уже загрязнённой территорией или хотя бы около неё. Но, разумеется, там тоже жили люди. Да и получалось такое управление природой далеко не всегда. Чернобыльские ветры сразу понеслись через Белоруссию, Прибалтику и Скандинавию практически на все остальные европейские страны. До сих пор наиболее существенно заражены некоторые западные районы Великобритании. Затем эти ветры многократно обогнули планету и достигли, в частности, не только Японии, но и Антарктиды.

 

Сразу погибло немало тех, кто получил огромные дозы облучения. В частности, работники Чернобыльской АЭС, шахтёры и лётчики.

 

28 апреля 1986 года в газетах появилась маленькая заметка о пожаре на станции. На глобальный характер трагедии не было даже намёка. Но ещё до того мне удалось понять, что случившееся хуже того, что произошло с Хиросимой и Нагасаки, ввиду непредсказуемого продолжения. Я потихоньку (гласность не распространялась на связанное с Чернобылем) сообщил об этом моим родным. Они поверили мне далеко не сразу. Потом через знакомых ежедневно контролировал радиационную обстановку. Потому и приснилось, что часто стрекотал счётчик Гейгера.

 

В Киеве 1 Мая провели, как обычно, Первомайскую демонстрацию. А 2 Мая, несмотря на резкое повышение уровня радиации в городе, никто даже удосужился отменить Велогонку Мира. Ничего не ведавшие киевляне, включая детей, с удовольствием приняли массовое участие в обоих мероприятиях.

 

Зато позже ходило много слухов. Вполне возможно, что ущерб от радиофобии сопоставим с таковым от самой радиации. На Вокзальной площади толпились столько людей, что к поездам нельзя было подойти. Работающим взрослым доводилось под угрозой увольнения оставаться в Киеве. А вот детей все хотели отправить куда угодно, лишь бы подальше от Чернобыля. Не у всех имелись такие родственники. Но даже малышей приводили наудачу, чтобы на месте уговорить взять их с собой кого угодно из уезжающих посторонних. Хочется верить, что это помогало. В конце концов, в своё время доблестные защитники Брестской крепости добровольно отдали жён и детей в фашистский плен, чтобы у них была хотя бы возможность спастись...

 

Да, ни на Бессарабском, ни на других рынках мне до того никогда не доводилось наблюдать такую чистоту овощей и фруктов, которая свойственна аптекам. До невиданной степени отмывались и киевские улицы.

 

А в Чернобыле строили огромный саркофаг для полного погребения взорвавшегося энергоблока. При небывало высоком уровне радиации роботы выдерживали недолго. Тогда начали привозить очень много людей в качестве биороботов. Многие из них получили настолько высокие дозы облучения, что в ближайшие месяцы и годы скончались или стали инвалидами.

 

В чернобыльской зоне вследствие мутаций появились необычно большие животные, а то и с двумя головами.

 

Есть данные, что подобные и другие отклонения происходили даже у новорождённых детей чернобыльцев. А попадание будущей матери под радиоактивный дождь порой приводило к выкидышу.

 

Естественно, мало кто из киевлян продолжил купаться в Днепре. В первые месяцы после чернобыльской трагедии можно было без потери обменять квартиру в областном центре на киевскую. О таком раньше и мечтать не приходилось. Однако примерно через год всё начало постепенно возвращаться на круги своя. А когда в 1992 году стали разваливаться самые основы народного благосостояния, Чернобыль и вовсе отошёл на второй план. Горячие головы призывают забыть об этой вечной проблеме без видимого решения и усиленно развивать атомную энергетику. А Киев перенаселяется всё больше... С этим всё ясно.

 

Однако картины лета и поздней осени в начале сна пока остаются загадочными. К Чернобылю явно не относятся. Да и я такого в жизни не видел. Но что это и почему приснилось именно мне? На первый взгляд, решения нет. Что же делать? Продолжим логически рассуждать.

 

Поскольку такое приснилось, во-первых, вместе с Чернобылем, а во-вторых, мне, то должна быть в моём сознании некая связь между ними. Но как же её найти? Надо проанализировать всё, что я когда-либо думал, говорил или писал о Чернобыле. Опять вначале пытаемся отыскать простейшее решение и ограничимся последним действием. Есть у меня стихотворение

 

ЧЕРНОБЫЛЬ

 

«А в наши дни и воздух пахнет смертью:

Открыть окно что жилы отворить.»

Борис Пастернак

 

Двадцать второе июня, двадцать шестое апреля...

Ночи, не ждавшие утра. Их не воротишь назад.

Знаем ли все их потери? Станем честней и добрей ли?

Мысли в неведенье бьются, путаются, тормозят.

 

Надвое судьбы ломая, вы, смертоносные даты,

как затаили пожары в листиках календарей?

Рвите туманы обманов! В памяти скорбной не тайте!

Траурность лент не бросайте в ящики галантерей!

 

Горькая чаша прозренья может шатать и без браги.

Вечно тревожное горе. Громы стихают фанфар.

Ломят бумажную гладкость наши родные овраги.

Сами судьбу мы варили, вот и попали в навар.

 

Смертью приправленный воздух. Пища лучится на блюде.

Атомным ставший анчаром, вырвался бешеный джинн.

Чувство природного локтя как мы утратили, люди?

Выдержит разве живое – нашего пресса нажим?

 

Трепетна жизни былинка. Лязгают челюсти смерти.

Роем могилу прогресса. Как беспросветно порой!

Выси дерзающей мысли можно лишь сердцем измерить.

Жаль, что душа улетела, вечный забылся пароль...

 

Как тяжело думать и вспоминать о такой трагедии! Но надо всё-таки разбираться в сне... Первая строка называет летнюю ночь. 22 июня 1941 года, вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз и начало Великой Отечественной войны. Да, утром, в половине четвёртого. Бомбардировки вражеской авиацией многих городов, включая Киев. Всё совпадает.

 

Но что делать с поздней осенью? Если судить по расположению картин в сне, это было между 22 июня 1941 года и 26 апреля 1986 года. Непонятная речь подсказывает гитлеровскую оккупацию. Значит, если вспомнить, что Киев был освобождён от неё 6 ноября 1943 года, тогда была поздняя осень 1941 или 1942 года. Мотоциклы больше склоняют к началу оккупации, то есть к 1941 году. Ясно.

 

Не могу пожаловаться на частые сны. Скорее, наоборот. Видимо, для здоровья лучше обходиться без них. Почти всегда у меня именно так и бывает. Но не в эту ночь... События страшно спрессовались. Станиславский, помнится, учил, что сценическое действие должно быть уплотнено раз в 15 по сравнению с обычным течением времени. А если сразу должны присниться целые годы? И какие! На войне типичен кратный счёт лет. А чем лучше катастрофа с началом без конца в масштабе целой планеты? Враг невидимый, всесторонний, беспощадный. Хуже, чем в тылу врага и, тем более, чем на фронте, насколько можно себе представить. Не скроешься и не перехитришь...

 

Тогда сон почти истолкован. Но почему поздняя осень 1941 года приснилась именно мне? Ведь меня тогда просто не было на свете. И не помнится, чтобы о таком писал.

 

Остаётся, пожалуй, выбор. То ли это генетическая память, то ли было в моей предыдущей жизни, то ли о таком где-то слышал или читал. Последнее кажется наиболее вероятным и естественным. Нечто подобное неоднократно встречалось мне в воспоминаниях тех, кому довелось и удалось пережить оккупацию. Пожалуй, примем за рабочую гипотезу.

 

Как вдруг обращаю внимание на дополнительную неясность. Почему всё это приснилось мне именно последней ночью? Совершенно непонятно! Машинально бросаю разочарованный взгляд на радиоуправляемые электронные часы с календарём. Эврика! 26 апреля!