Из цикла: "Думкины думки".

 

Вовсе не так давно и пока ещё... совсем не жил, но уже чуточку был.

В одном лиственном лесу, на берегу прозрачного звенящего родника, впадающего в заросшее камышом озеро, в маленькой уютной норке, бывшем жилище полевой мыши, обитал ужик Астик. Ему был год от роду, и его черная кожица отливала на солнце яркими бликами. Но больше всего Астику нравились два оранжевых вытянутых пятнышка по бокам его маленькой головы. Такие пятнышки были у мамы и у папы, у многочисленных дядюшек и тётушек, кузин и кузенов, племянников и племянниц. Младшая сестрёнка Астика, Кристи, считала, что они напоминают хорошенький бантик цвета абрикоса. Такие же отметины Астик приметил на седой голове деда и трапециевидной голове прабабушки. Пятна напоминали два солнечных лучика, случайно зацепивших прародителей древнего рода ужей. Лучики были принадлежностью семьи, и Астик ужасно ими гордился.

В самой дальней комнате, обложенной влажными опавшими листьями, в колыбельку из пучков травы и мха мама выложила три продолговатых мягких яичка, покрытых пергаментной оболочкой. Там внутри белой скорлупки тёрлись нежными спинками о тоненькие стенки крохотные братики Астика. Непременно братики. Он точно это знал. Девчонки никому не нужны и ни на что не годны. Одна Кристина заменит сразу дюжину сестёр! Астик осторожно, чтобы не заметила мама, прокрадывался в детскую и подолгу разглядывал яички, гадая, какого цвета будут пятнышки у розовых младенчиков. Он слышал, что пятнышки бывают ярко-жёлтые и даже белые с чёрной каёмочкой по краю. Также тихо и незаметно он выскальзывал из малышовой комнаты, осторожно проползал мимо кухни, где мама в белоснежном фартуке готовила ужин, и вытягивался у огня в столовой.

Ему нравилось свернуться калачиком у камина и слушать долгими тёмными вечерами старые дедушкины сказки. Вот и сегодня всё семейство собралось в столовой после ужина, чтобы обсудить дневные заботы и выпить на ночь чашку тёплого молока. Дед посапывал и зевал. Мама вязала шерстяные шарфики. Папа попыхивал трубкой, прикрывая плоскую голову вчерашними «Новостями».

- Это были великие змеи… Сильные и умные. Некоторые из них имели крылья и парили в облаках… - дед вздохнул. – До сих пор в нашей памяти сохранилось выражение – мудрый, как змей…

- А откуда ты это знаешь, дедушка? – Кристи вильнула тонким оливковым хвостиком.

- …Мой дед слышал эти легенды от своего деда, а тот – от своего. Из одного поколения в другое передаётся предание о возникновение жизни на нашей планете. И первое разумное племя, появившееся на свет, было племя змей.

Астик прикрыл глаза. Он видел больших разноцветных пресмыкающихся с длинными извивающимися телами и складчатыми крыльями по бокам. Они застыли на скале, вытянув к небесам гордые головы, каждой чешуйкой ощущая лёгкий, солёный бриз. Их глаза устремлены вдаль. Вдали садится за горизонт большое юное солнце…

- А что случилось потом?

«Нет… она просто несносная девчонка», - Астик сжал зубы и зажмурился покрепче. Так не хотелось расставаться с чудесным видением. Видение медленно гасло.

- Потом обрушилась катастрофа. Земля содрогнулась от землетрясений, горы треснули, воды закипели…

- Папа… - мама укоризненно покачала головой. – Зачем рассказывать детям такие страсти к ночи?

- Дети должны знать историю своего рода! – наставительно заметил дедушка и поднял кверху кончик своего чёрного хвоста. – А ты как считаешь, муж моей дочери?

Муж дочери высунул нос из-за газетного листа и рассеянно окинул всю компанию подслеповатым взором. На носу засверкало красноватыми переливами каминного огня пенсне в серебряной оправе, которым папа очень годился.

- Мм... Совершенно верно… Абсолютно точно… – пенсне вновь блеснуло серебром - нос быстро спрятался за печатный лист.

«Новости» выпустили сизую струйку табачного дымка. Дед и мама быстро переглянулись.

- Интересно, кому из нас адресован этот душевный порыв? – старый уж досадливо поморщился.

Астик и Кристи захихикали. Мама строго свела брови:

- Совсем распустились… Спать пора. Время позднее.

Дети нехотя поплелись в спальню. Астик залез под лоскутное одеяло с головой. Он снова погрузился в далёкий закат. Древние змеи тянули длинные шеи, тревожно вглядываясь в горизонт, словно чуя недоброе. Земля дрогнула. Из-за горизонта поднялась тёмная клубящаяся туча. Сквозь черноту пробивался золотой огонь. Ревущей стеной неслась она к обрыву. Ужас застыл в жёлтых змеиных глазах…

- Астик, ты спишь?

Астик чуть не завыл! Не успеешь что-то придумать, как эта дурочка Кристи всё портит. Вчера притащилась к запруде и влезла на кораблик как раз тогда, когда они с Теселатом собирались отправиться в кругосветное путешествие. И что? Кораблик утоп! Два дня назад она заявилась к яблоне, где мальчишки запускали очередную орбитальную станцию. Кристи, никого не спрашивая, решила по-быстрому смотаться в космос и взгромоздилась на станцию, больше напоминающую жёлтое яблоко с красным полосатым боком. Возле яблочного черенка друзья аккуратно прикрепили веночек из гибких ивовых прутиков. Антиперегрузочное кресло для бесстрашного астронавта плели полдня! Должен же где-то находиться пилот во время пилотирования корабля сквозь атмосферу родной планеты! Они всё-таки ужи, а не фруктовые черви… Черенок не выдержал и треснул. Тонкие веточки плодового деревца обломились, и звездолёт скатился вниз, увлекая за собой вопящую Кристи. Сестрёнка отделалась легким испугом. Но Астику дома попало за легкомыслие и баловство. Астик себя виноватым не чувствовал. Он дулся весь вечер на маму, которая совершенно не понимает, что Кристи приставучая, капризная и противная. И вот опять… Своими дурацкими вопросами она совершенно испортила картинку, а так всё хорошо начиналось!

- Астик, ты спишь? – Кристи была неумолима.

- Сплю, - нехотя буркнул Астик и отчаянно захрапел.

Кристи обиженно отвернулась к стенке.

***

Утро принесло много света. Мама в своём любимом фартуке хлопотала на кухне, гремела кастрюлями и сковородками. Папа ещё на заре, с утра пораньше, отправился на охоту. Дед грелся на утреннем солнышке, у крылечка. Небольшой садик, где мама выращивала флоксы и крокусы, кориандр и сельдерей распахнулся навстречу Астику пряными ароматами молодых побегов и капельками росы. В каждой росинке дрожал золотой лучик. Дед улыбнулся:

- И к нам солнышко заглянуло, - он глазами указал на две оранжевые веснушки, сверкнувшие на блестящей Астиковой макушке. – А что это значит?

Астик недоуменно пожал плечами.

- А это значит, что мы – дети Солнца!

- Только ты и я? – Астик задумался.

- Нет… - дед вздохнул. – Вся семья Натриксов. Весь ужовый род.

- Скорее бы вырасти большим… - Астик поморщился, - надоело быть маленьким – туда не ходи, этого не делай, вымой руки перед едой…

- Вырастишь! – дед рассмеялся.

- Когда же? Когда? – Астик нетерпеливо шлёпнул хвостом по ступеням крыльца.

- Скоро… Время пролетит – не заметишь. Хочешь, я приоткрою тебе одну тайну. Её свято хранят все Натриксы, достигшие зрелости…

- Конечно, хочу! – Астик насторожился.

- У каждого взрослого ужа есть страшное оружие!

- Какое?! – У Астика загорелись глаза.

- Мм... это и есть секрет.

Астик расстроился – такого от любимого деда внук точно не ожидал!

- Не огорчайся. Узнаешь, когда подрастёшь. Почувствуешь…

Но Астик уже огорчился. Он вернулся в норку угрюмый и неудовлетворённый. На ярко-зелёной скатерти в жёлтом глиняном кувшине с широким горлышком белело молоко, на большом круглом блюде розовел душистой корочкой пирог с начинкой из запеченных кузнечиков. Кристи, умытая и причесанная, чинно сидела за столом, аккуратно намазывая кусок пирога абрикосовым джемом.

- Кристи! - мама всплеснула руками, - зачем ты мажешь пирог джемом?! Пирог несладкий!

- Вот потому и мажу… - Кристи хищно облизнулась.

- Астик, вымой руки, - мама повернулась к сыну.

- Я мыл… - Астик потянулся к пирогу.

- А вот и нет! – Кристи противно хихикнула. – Я видела. Астик пофыркал у рукомойника, чтобы мамочка слышала, что он как бы помылся.

Астик лягнул её чисто вымытый хвост под столом.

- Не пачкай меня! Мама! Астик пинается…

- Дети не ссорьтесь. Астик, извинись перед сестрой и… вымой руки.

Астик нехотя сполз с табурета и показал Кристи язык. Последнее, что он услышал, было:

- Мамочка, Астик язык показывает…

Несносная девчонка! И зачем бывают младшие сестрёнки? Лучше бы вылупился брат. С мужчинами проще… Астик грустно помочил хвост в рукомойнике.

- Вот уйду, куда глаза глядят… - он надулся. – Лучше умереть, чем так жить! Вот умру… Так пожалеете.

Он представил понурившегося деда, сгорбившегося отца, заплаканную маму в белом фартуке и в траурном боа из сизых голубиных перьев. Бледная Кристи сжимала завядшие флоксы и крокусы. Умирать как-то расхотелось. Утро пело звонкими птичьими перезвонами, шелестело нежным ветерком, голубело чистым небосводом. Астик плеснул родниковую воду на деревянные перильца резного крылечка. Перильца потемнели от влаги. Бежать надо из этого дома! Бе-жать!.. А что, если действительно… Ух, ты!.. Была, не была!

Ужик скатился с пригорка, на котором темнела родная норка, к озеру и напрямик, через заросли, вывалился к небольшой запруде, где вчера они с Теселатом, водным ужом и закадычным другом, пытались отправиться в кругосветное плавание. Оливковый, с тёмно-зелёными пятнами, Теселат уже позавтракал и строил на песке, у воды, старинный замок с башенками и высокими окнами, с влажными тоннелями и переходами.

- Здорово! – Теселат весело подпрыгнул и от переизбытка радостных чувств дружески хлопнул Астика по чёрной блестящей спине подвижным хвостом с чешуйчатым ромбиком на самом кончике.

- Привет, - Астик был благодарен другу за столь тёплый приём. – Самое время отправиться в путешествие…

Теселат спрятал взгляд в песочных арках и коридорах.

- Знаешь… Сегодня не могу. Папа обещал взять меня на рыбалку. А мама готовит праздничный ужин к бабушкиному юбилею… Сползутся все родственники. А у меня их знаешь сколько!? Сто двадцать особей на один гектар! Будет весело… - Теселат шмыгнул носом. – Может завтра? А?

Он наконец-то поднял глаза. Астик горько вздохнул. Брошенный и несчастный, он тихо пополз к дальним кустам.

- Эй! Аст! – Теселат испуганно смотрел ему вслед. – Куда ты? Ну, не хочешь завтра, давай на следующей неделе? А?

Но Астик даже не оглянулся. Неся в себе обиду на весь белый свет, он молча скрылся в колючем кустарнике.

***

Ужик свернулся колечком около усика виноградной лозы в большом винограднике, куда случайно забрёл, размышляя о жизни и одиночестве. У меня была мама, но она больше любит эту ябеду Кристи… У меня был папа, но его интересуют только новости и охота… У меня был дед… Мы с ним были большими друзьями, но теперь он мне больше не друг… У меня был приятель, но он бросил меня ради рыбалки… Я никому не нужен! Я совсем один… Бедный я бедный… Горючая слеза скатилась вниз и пропитала взрыхлённую почву. Земля вздохнула. Астик испуганно сжался, выставив вперёд маленькую плоскую голову. Куски чернозёма шевельнулись, и над поверхностью появилась розовая глянцевая макушка. Вслед за ней вытянулось тонкое тщедушное червеобразное тельце с гладкой чешуёй. Существо застыло на мгновение, принюхиваясь.

- Это дождь? Тогда почему он горячий? – существо напряглось. – Не... это что-то... Кто здесь?

Астик побледнел. Он сидел не шелохнувшись, в надежде, что его не заметят. Но вопрос был обращён явно к нему.

- Я… дождик, - одними губами прошелестел он.

- Да, ну! – существо искренне удивилось. – Но дождик никогда не говорил со мной…

- Всё некогда было, понимаешь? – Астик растерялся.

Существо вздохнуло:

- Понимаю… Попробуй напои такое количество почвы. Земля хороша, когда она влажная и тёплая!

Астик кивнул. Существо никак не отреагировало. Астик шевельнулся. Существо застыло.

- Дождик, ты ещё здесь?

Странная мысль кольнула ужика. Он вытянул хвостик и помахал им возле глаз розового существа. Существо кивнуло:

- Я чувствую тебя…

Астик остолбенел. Его собеседник был слеп. Он не видел ничегошеньки! Астику стало стыдно. Обмануть слепого! Оранжевые пятнышки вспыхнули красным огнём. Хорошо, что это существо его не видит. Нет… Он хотел сказать… Это конечно ужасно, что он не видит… Ох...

Существо протянуло короткий толстоватый хвост с шипом на конце, и осторожно дотронулось до Астиковой кожи.

- Ты ведь не дождик?

Астик робко поднял глаза:

- Нет, не дождик…

- Тогда кто?

- Я Астик Натрикс.

- Ты ужик!

- Всего на всего… - шепнул Астик и виновато склонил голову – ему до сих пор было стыдно.

- Не переживай, - существо задумалось. – Мы, Слепуны, не видим с рождения. Разве можно обидеть того, кто не понимает смысла обиды? Это всё равно, что обвинить корову в производстве молока, а пчелу в изготовлении мёда? Как ты думаешь, Натрикс, они обидятся?

- А что тут обидного?

- Правильно… Можно ли оскорбить зрячего заявив, что он обладает способностью видеть?.. Я далёк от обид. Я не знаю, что значит видеть. Каждому своё. Но скажу честно… - Слепун понизил голос, - я рад нашей встрече. Время под землёй тянется медленно. Иногда бывает очень тоскливо на душе, а поделиться не с кем.

- Ты что же, совсем-совсем один? – Астик задохнулся от сострадания.

- Абсолютно, - Слепун зевнул, обнажая на нижней челюсти пару зубов. – Порой хочется поболтать… Правда, - он задумался на мгновение, - надо заметить, не слишком часто.

- А как же твои мама и папа?

- В мире чернозёма – каждый за себя.

- И тебе никогда не хотелось увидеть солнышко?

Слепун съёжился. Казалось, он не на шутку испугался.

- Солнце – мой злейший враг! Слепозмейки не выносят солнечного света. Через десять минут пребывания на солнце - слепозмейка гибнет! С другой стороны, нет ничего приятнее, как лежать в тёплой мягкой земле и тебе никто не досаждает, никто не мешает. Ты один, сытый и довольный, вспоминаешь дождливые дни, мечтаешь о термитных куколках, и знаешь, что так будет всегда… Не люблю перемен… А в температурном режиме - особенно!

- Но солнечный луч так прекрасен!

- По мне, уж, лучше дождь… - Слепун насторожился. – Извини, пора. Я слышу, как шепчутся толстенькие муравьиные личинки. Скоро время обеда, а я ещё не завтракал. Прощай, Астик Натрикс. Заходи как-нибудь, поболтаем. Весной.

Слепун нырнул в тёмный земляной бурун. На поверхности вильнул розовый хвост. Через минутку и он пропал. Астик широко открытыми глазами смотрел на то место, где ещё недавно сидел его собеседник. Да… одиноким его не назовёшь, хотя он совершенно один. У него нет мамы, нет папы… У него нет замечательного дедушки. У него нет занудливой младшей сестрёнки. В конце концов, он слеп, как крот. И всё-таки - он счастлив! Но почему? У меня есть и мама, и папа, и дед, и даже Кристи, а я не чувствую радости… Хотя… Где-то в глубине души шевельнулось странное чувство нежности и привязанности. Астик закрыл глаза. Он ощутил ласковые мамины прикосновения, увидел дружескую улыбку отца, услышал свистящее дыхание деда… И даже появление Кристи не вызвало раздражения. Ах, хорошо быть дома! У каждого свой путь… Слепуну легче одному. Это его право. Всякий устраивается так, как ему удобно. Главное, чтобы был выбор. А я… а моя дорога ведёт меня к родной норке, где ждут меня мои близкие, моя семья! Астик радостно потянулся и юркнул между виноградными листьями. Сзади послышались тяжёлые шаги:

- Я вижу его. Это уж! Он справа! Лови его! Лови!

***

Сердечко Астика подпрыгнуло и ухнуло вниз. Каким-то странным образом, каким-то до боли обострённым шестым чувством, он угадал, что охота на ужей началась. Бежать! Первая мысль рванула корпус вперёд. Впереди затрещал виноградник. Назад! Астик крутанулся на сто восемьдесят градусов. Чёрная тень закрыла солнечный свет. В отчаянье Астик остановился. Он свернулся клубком, принимая угрожающий вид, и с громким шипением выбросил голову вперёд.

- А ты уверен, что это уж? – в юном голосе засквозили нотки сомнения.

- Конечно! Видишь, у него пятна на лбу…

Вот болван! Астик сжался, занимая оборонительную позицию. На лбу! Каждый младенец знает, что пятнышки у ужей располагаются по бокам головы и позади висков… Скажи кому-нибудь из Натриксов – засмеют! Он широко разинул пасть и вновь зашипел. Два светловолосых загорелых мальчика в выцветших джинсовых шортах склонились над маленьким несчастным пресмыкающимся. Один, взъерошенный и решительный, прикусил нижнюю губу, не отрывая глаз от шипящего комочка. Другой, неуверенный и бледный, всё ещё сомневаясь, прикрывал путь к отступлению.

- А он не кусается? – Трусишка был готов бежать без оглядки.

- Да, нет! – Храбрец тряхнул русой головой. – Ужи не ядовиты…

Очень жаль… А то бы я тебе устроил! Астик в напряжении дёрнул спиной. Странная томящая ломота пронизала хвост. Он чувствовал, что в его организме что-то происходит, что-то важное и необходимое, но что… понять не мог. Прислушиваясь к себе, он на мгновение отвлёкся. Охотники выпали из ужиного поля зрения. Храбрец ринулся вперёд и двумя пальцами схватил Астика за голову. Астик выгибался, стараясь выскользнуть из цепких детских рук. Изловчившись, он впился в палец обидчика.

- А… чёрт! - Храбрец замотал левой рукой, крепко удерживая ужонка правой.

Трусишка от неожиданности подпрыгнул:

- Что? Укусил?!

- Да так… Царапина… - Храбрец погрозил Астику кулаком. – Пошли, посадим его в банку…

Мальчишки поспешили между виноградными посадками к выходу, болтая без умолку.

- А где он будет жить?

- Пусть в банке и живёт…

- Так там места мало…

- Ну и что. Не сахарный, не рассыплется!

- А чем ты его будешь кормить?

- Мухами…

- Одними мухами?

- Ну, не знаю… Лягушек наловлю.

- А зимой?

- А зимой пусть спит!

- А твоя мама не будет против?

- Против чего?

- Против змеи в доме…

- А я ей ничего не скажу!

- Так она сама увидит!

- А я его под стол спрячу…

Астик с ужасом слушал детскую болтовню. Пусть мухи! Пусть банка! Пусть! Но лишить Натрикса солнца! Звери, а не люди! Что делать? Что делать?

- Смотри! – Трусишка выпучил глаза, - он умер!

Храбрец остановился. Уж шевельнулся в последний раз и вдруг расслабился, раскрыл пасть и с вывалившимся языком безжизненно повис в руке.

- Что это с ним? – Храбрец хорошенько тряхнул Астика.

Астик не отреагировал. Храбрец тряхнул снова…

- Ах ты, негодник!

Они уже вышли к краю плантации, когда перед ними, словно из-под земли, выросла длинноногая дамочка. Льняные шорты, шляпа-сафари, плетенные мокасины, на плече - холщовый рюкзачок, а на шее - охотничий бинокль.

- Пусти… - дамочка нахмурилась.

- Да он дохлый, тётенька, - испуганно пробормотал Трусишка и нервно моргнул.

- Он дохлый! – поддакнул Храбрец, утвердительно кивая головой. – А мы тут гуляли, видим, дохлый уж, решили взять…

Дамочка шагнула к мальчишкам и осторожно вытянула Астика из рук Храбреца. Она оглядела ужика со всех сторон, достала из рюкзачка линейку и измерила его длину.

- Годовалый… - дамочка улыбнулась.

- Тётенька, а вы кто? – Трусишка моргнул и покосился на друга.

- Я биолог, - дамочка рассмеялась – её настроение странным образом заметно улучшилось. – Слышали, есть такая наука – биология?

Мальчишки отрицательно затрясли стрижеными головами.

- А что она… изучает? – Трусишка робко улыбнулся.

- Всё живое на земле… Что вы видите? – дамочка повела рукой.

- Ну, - Трусишка замялся, - виноград…

- И лес, и поле, и озеро! – подхватил товарища Храбрец.

- Правильно… Нас окружают растения и животные. Все они нуждаются в нашей защите и помощи. А как можно защищать или помогать, если не знаешь, чем животное питается, в каких условиях живёт или сколько необходимо поливать растение, чтобы оно не погибло от переизбытка влаги? Биология – наука о живой природе, наука о закономерностях органической жизни. А органическая жизнь – это все живые организмы, населяющие нашу планету.

- А зачем помогать? - Трусишка шмыгнул носом.

- Они и сами неплохо справляются… - Храбрец надулся.

- Ладно, - дамочка кивнула, – что вы слышали, к примеру, об ужах?

Трусишка оживился:

- Вот он много знает! Он такой умный!

Храбрец замялся.

- Ну… - он почесал затылок. – Ужи – это змеи…

- Всё? – дамочка задумалась. – Давай так… Как ты собирался содержать Натрикса?

- Кого? – Храбрец широко раскрыл глаза.

- Каждое животное, насекомое или растение имеет имя на латинском языке. Это древний язык, на котором говорили люди две тысячи лет назад. Теперь он служит учёным – зоологам, ботаникам, врачам… Ужи здесь - не исключение. По-латыни ужа обыкновенного называют Natrix. Так как ты собирался содержать Натрикса?

- Он хотел, - опередил друга Трусишка, - посадить его в банку, кормить мухами и прятать под столом, чтобы мама не ругалась.

Дамочка горько покачала головой:

- Для содержания Натрикса в неволе необходим большой прямоугольный террариум. Можно взять аквариум для рыб. Рыбы не обидятся. Длина аквариума должна превышать ширину - в два раза. В одном углу следует установить лампу для обогрева. Ужи любят понежиться на солнышке. В другом - необходимо устроить вентиляционное отверстие для свежего воздуха и плотно затянуть его сеткой. В террариуме должен стоять бассейн с чистой водой. Ужи хорошие пловцы и обожают купаться. Вода нужна им ещё и в период линьки, когда уж готовится сменить кожу. Днём температура в террариуме не должна опускаться ниже 30 градусов. Раз в сутки территорию надо опрыскивать тёплой водой… Я уже не говорю о питании. Лягушки, жабы, ящерицы, мелкие птицы и их птенцы, насекомые…

Мальчики ошарашено молчали. Трусишка выпятил нижнюю губу. Он готов был расплакаться:

- Мы… не хотели… Мы не знали… Мы не думали… Он всё извивался, извивался… Вон его укусил… А потом… умер.

Дамочка вдруг улыбнулась:

- Кусается уж в крайнем случае, и ужиные царапины быстро заживают… Я надеюсь, что в следующий раз вы всё-таки подумаете, прежде чем совершать опрометчивые поступки… А теперь, смотрите…

Она присела на корточки, аккуратно положила змейку в траву, поднялась и быстро отошла в сторону, уводя за собой расстроенных ребятишек. Почувствовав свободу, Астик сразу же ожил и рванул в густой виноградник. За спиной раздался радостный рёв:

- Он жив! Он жив!

- Он жив, - дамочка махнула Натриксу рукой на прощание. – Натриксы большие хитрецы. Это - мнимая смерть, которая быстро проходит, если ужа оставить в покое.

***

Астик остановился отдышаться возле большого трухлявого пня на прогретой солнцем лесной опушке. Сердце всё ещё колотилось. Он огляделся. Рядом зеленели молоденькие осинки и берёзки. Листики нежно шелестели. Щебетали птицы. Лёгкий ветерок едва качал сочные стебельки ромашек. Астик тихо вздохнул. Фуй! Как хорошо быть свободным! Внутри пробежала тёплая волна. Он снова вздохнул. Его глаза скользнули по коричневой коре старого пня. Астик вздрогнул. Из-под тёмных корней на него смотрели два круглых зрачка. Астик попятился, не сводя глаз с… друга или врага?

- Чего тебе? – Астик внимательно следил за зрачками.

- Ничего…

- Тогда уходи, - Астик напрягся.

- Сам уходи.

- Но… почему я?

- Потому что я - дома!

Из-под пня грациозно выползла молоденькая медянка. Её бронзовая кожа блестела на солнце, отливая золотом. Она кокетливо изогнула змеиную спинку, высокомерно фыркнула и застыла в изящной позе. У Астика перехватило дыхание. Такой красавицы он ещё не встречал! Она сияла, словно солнечный лучик, спустившийся с небес. Астик забыл о глупых человеческих детёнышах, о пережитом ужасе, о едва приобретённой свободе…

- Ты - фея?

Медянка удивлённо уставилась на Астика.

- По-моему, у мальчика не всё в порядке с головой… - пробормотала она. - Ты что, с берёзы упал?

Вопрос повис без ответа. Астик икнул. Не с берёзы, а с яблони. Не я, а Кристи. Мысли летели галопом, путались, скакали и казались нелепыми. Ну, скажи! Скажи хоть что-то...

- Вот ещё немого нам и не хватало… - медянка хмыкнула. - Не смотри так на меня! Лучше бы ты был слепым…

- Я не немой… - с трудом выдавил Астик.

- Ну, наконец-то!

- Я не немой... и не слепой... но я... не видел тебя раньше. Почему?

- А я откуда знаю… - медянка вильнула хвостом. – Может, всё-таки у тебя близорукость?

Но Астик, поглощенный новыми эмоциями, не реагировал на шутливый тон, думая о своём:

- Ты… словно - принцесса с небес! Как зовут тебя?

Нескрываемый восторг произвёл на девочку впечатление. Медянка порозовела от удовольствия.

- Коронелла… - она потупилась. – У меня смешная фамилия… Австрияка.

- Чудесное имя! Замечательная фамилия! Ты все-таки, наверное, фея медянок… – Астик с восхищением следил за переливами золотистой кожи.

- Я не фея… - Коронелла вздохнула. – Я просто тут живу.

- А я тут… - Астик запнулся и вдруг покраснел, - гуляю.

Он совсем занервничал и неуклюже поклонился:

- Астик… Астик Натрикс.

- Знаешь, Астик, а ты славный… Очень славный, - Коронелла застенчиво улыбнулась, - давай гулять вместе! Только, чур, не надо так смотреть! А то я... смущаюсь.

***

Они трусили бок о бок по лесной тропинке. Земля была твёрдая и сухая. Её избороздили трещинки и морщинки. Словно сказочные зачарованные змеи из волшебного леса, корни дубов и ясеней преграждали странникам путь. Сквозь листву пробивалось жаркое солнце. Пахло мхом и первыми грибами. С дальних полян, где приютились фермерские пасеки, доносился лёгкий аромат цветочного мёда. Тихо шептались листья, свято храня какую-то свою, пока ещё никем неразгаданную, тайну. Путникам было уютно вдвоём. Перед ними вырастал большой радостный лес, и этот лес сегодня был их собственностью, был игрушкой, был искоркой, горевшей в круглых зрачках Астиковой подружки. Они говорили обо всём на свете и ни о чём, смеялись, читали стихи и пели звонкие песни. Сквозь листву их провожали удивлённые взгляды скворцов, синиц и соек, потому что, обычно, в лесу поют птицы, а не змеи.

- Моя мама печёт вкусный пирог с начинкой из кузнечиков!

- А моя мама готовит потрясающий жабий суп!

- А я люблю тёплое молоко!

- И я! И я! А ещё мне нравится компот из спаржи. Я сама тяну в саду молодые побеги… Знаешь, такие толстые и белые!

- А я люблю яблоки!

- И я!

- А мы с Теселатом недавно запускали орбитальную станцию!

- Запустили?!

- Нет… Но было весело!

Они спустились к озеру.

- Здесь недалеко живёт моя прапрабабушка… - Коронелла оглянулась. – Заглянем к ней ненадолго? Она будет очень рада…

Между камнями на пригорке таинственно синел круглый проход.

- Подожди меня здесь… - медянка устремилась вперёд, - я извещу её о нашем визите. Она - настоящая леди, воспитана в давних традициях и очень любит торжественные церемонии. Не откажем ей в любезности…

Она скользнула между камнями.

- Я скоро…

Астик поднял голову. Небо сияло. Отражаясь в воде, дробилось и резало глаз золотыми осколками полуденное солнце. Астик счастливо вздохнул. Как весело жить! Как интересно болтать с Коронеллой о всякой всячине! Какая она замечательная... Принцесса! Видимо, не все девчонки зануды и приставалы… Астик задумался. Он сам себе не верил. Удивительно! Теселат бы в обморок упал со смеха. Ужик пожал плечами. Ну и пусть! Пусть падает! Он почесал спинку о камушек. Теперь это не имеет значения…

Синева норы шевельнулась лёгкой тенью.

- Я здесь! – Астик рванулся навстречу Коронелле, но что-то заставило его сдержать радостный порыв.

Она была также прекрасна. Золотистые блики на бронзовой коже, грациозные, плавные движения… Что же не так? Она как-то... подросла... что ли? Астик замер. Он ещё раз внимательно оглядел хвостик, спинку, голову… Глаза! Узкий вертикальный зрачок смотрел обжигающе холодно… Астик почувствовал тяжёлый изучающий взгляд. Синева норы вновь едва заметно дрогнула. Астик отступал.

- З-здравствуйте… пра... пра... б-бабушка… - ужик пятился назад.

На бабушку она похожа не была, скорее на юную леди с холодными, злыми глазами.

- Ты не Коронелла! – ужик напрягся.

Прапрабабушка тоже напряглась. Она готовилась... к атаке! Пасть угрожающе разверзлась. На переднем крае страшных челюстей красовались по два подвижных трубчатых зуба, наполненных янтарным ядом.

- Беги! Спасайся! Это гадюка! – из норы шумно вывалилась Коронелла.

Медянка уже несколько секунд наблюдала из тёмного коридора за Астиком и ядовитой гостьей.

- Беги! Я прикрою тебя! – она сжалась в клубок и, вытянув голову, отчаянно зашипела.

Гадюка круто развернулась и выбросила вперёд бронзовое тело. На солнце сверкнули ядовитые зубы.

- Назад! – Астик летел к норе.

Ему казалось, что у него выросли крылья, и он, словно древний змей, рассекает вечные воздушные потоки… Коронелла шарахнулась в сторону, увёртываясь от страшных зубов. Астик резко затормозил. Он ещё не знал, что сделает. Хвост опять потянуло, как тогда, в винограднике. Тело налилось странным внутренним соком…

- Вот тебе! Вот тебе! – из Астика фонтаном били струи желтовато-белой жидкости.

Зловонные снаряды заливали холодные зрачки чудовища. Гадюка, задыхаясь и фыркая, смешалась, отпрянула, и метнулась прочь. Меж камней в последний раз сверкнула золотом бронзовая кожа.

Змейки молчали. Измотанные битвой, они сидели, прижавшись друг к другу, дрожащие телом, но сильные духом. Коронелла, глотая солёные слёзки, тихо плакала.

- Она отравила прапрабабушку… Отравила и устроила в её норке своё гнездо… Я потревожила её дневной сон. Гадюки просыпаются к закату…

Астик вздохнул. Слова нашлись как-то сами собой:

- Держись… Надо быть сильной… Твоя прапрабабушка прожила долгую счастливую жизнь. Благодаря ей, на свет появилась ты… Самая лучшая, самая смелая, самая удивительная девочка…

- …Мне пора. Я не могу здесь оставаться…

- Но… когда мы встретимся снова? – сердечко Астика тревожно затрепетало, словно что-то очень дорогое и близкое неотвратимо ускользало в дальнюю даль.

- Когда-нибудь… - медянка опустила голову. – Мы из разных семей. Ты - Натрикс, я – Австрияка. Мы не можем быть вместе. Прости… Прощай, милый, добрый дружочек… И спасибо.

- За что? – свет погас в глазах Астика.

- За всё… И за то, что ты спас мне жизнь… Я родилась год назад. Теперь у меня два дня рождения. Я никогда этого не забуду!

…Астик лежал у воды, зарывшись в песок. Так вот оно какое, секретное оружие деда! Неужели я вырос? Так скоро?.. Впрочем, какая разница… Она ушла… Ушла. И птичий гомон, и кваканье лягушек, и звенящий полёт стрекоз не приносили радости… Глаза слезились на солнце… Там, в глубине ужиной души, давил, жал, обжигал раскалённый огненный шар. Воды! Воды… Астик вылез из песка и скользнул в водоём. Прохладные струи нежно обвивали бока, перекатывались через чёрную спинку. Стало легче. Набирая скорость, приподняв над водой голову, Астик рванулся вперёд, оставляя за собой две прозрачные клинообразные волны. Как конденсационный след звездолёта, прорывающего атмосферу. Забыть, забыть… шептала озёрная рябь.

 

***

Он выполз на песок там, где ещё поутру Теселат возводил средневековый замок. Песок просох на жарком солнце, и часть башенок обвалились, но крепостные стены стояли крепко, защищая арки и переходы от нежданного противника. Астик остановился у крепости, роняя на раскалённый песок крупные озёрные капли. Ещё вчера он отдал бы все сокровища мира ради возни на пляже с верным другом. А сегодня его уже не занимали легкомысленные детские игры. Утренние обиды растаяли, словно предрассветный туман. Как глупо! Несправедливые огорчения и упрёки, досада, раздражение! Разве мама и Кристи заслужили такое обращение?! Ну, может быть, Кристи немного и заслужила… Астик вздохнул. Перед глазами мелькнули дорогие сердцу круглые зрачки Коронеллы. Много света… Золотые солнечные зайчики… Чтобы чувствовать несвободу, нет необходимости всю жизнь торчать в террариуме и быть игрушкой человеческого детёныша. Нужно просто встретить девочку своей мечты… Но эта несвобода упоительна и приятна. Она теснит грудь, холодит оранжевые виски, бросает в жар, ухает сердечным боем в желудке, трепетно дрожит в длинном раздвоенном язычке. Астик снова вздохнул. Моя свобода кончается там, у пня, на солнечной лесной опушке, где живёт моя принцесса…

***

Солнце опрокинулось за верхушки деревьев. На пляж опустились синеватые тени. Астик оглянулся. Какой длинный день! Сколько принёс этот день радости и огорчений… Как там сказал Слепун? Не люблю перемен? Может быть… а может быть и нет. Домой! Скорее домой! К тёплому уютному камину, к сопящему деду, попыхивающему трубочкой отцу, к милой, ласковой маме… Домой!

***

Узкая полоска кровавого света освещала вход в родную нору. Сердце Астика сжалось от странных предчувствий. В глубине хвоста дрогнула тревожная мысль: «Опасность!» Астик мотнул головой, отгоняя неприятные ощущения. Ну, что может случиться? Семья, наверняка, уже поужинала и греется у камина. На кухне, на зелёной скатерти, стоит, прикрытый белой салфеткой, холодный ужин Астика. На плите, в блестящей кастрюльке, томится горячее молоко… Астик улыбнулся и пересёк тёплую световую полосу. Темно… А где все? В кухне нет огня. На столе - две немытые чашки. Похоже, они ещё не ужинали… Очень странно… Камин зияет холодной пустотой. В глубине норы послышался тихий шорох. Кристи?.. Пожалуй, нет. Сестрёнка такая егоза! Она бы уже скакала и верещала, как цикада… Мама?.. Дед?.. Эй, кто здесь? Астик осторожно подобрался к детской. Шорох и шуршание усилились. Астик заглянул в щель между дверью и косяком. Над колыбелькой склонилась… большая чёрная крыса! Она жадно обнюхивала маленькие, хрупкие яички. С её языка стекала липкая слюна. Глаза отсвечивали неоном. Крыса потянулась к кладке и вытащила самое крупное яйцо. Его любимое!.. От ужаса и негодования у Астика перехватило дыхание. Хвост онемел на мгновение. Волна жгучего протеста и безрассудной смелости обрушилась на Натрикса. Он задохнулся от ярости:

- Пусти…

От неожиданности крыса выпустила добычу, и яичко скатилось в колыбельку. Воровка внимательно оглядела ужика. Её испуг сменился удовлетворением. Глаза вспыхнули насмешливым огнём.

- Так-так… У нас гости! – крыса картинно поклонилась. – Добро пожаловать к столу! Я тут решила… перекусить. Присоединяйся…

Она вновь потянулась к колыбельке.

- Не тронь! – Астик рассвирепел. – Не тронь, а то хуже будет! Это говорю тебе я, уж Астик!

- Ай, Ужастик! - крыса расхохоталась. – Как страшно… Ой, мамочка, держите меня, а то я умру от страха…

Вредная тварь бухнулась на влажный земляной пол детской и задёргала ногами.

- Уходи, пока не поздно! – Астик медленно, но решительно двинулся вперёд.

- Ах-ах… - кудахтала крыса. – Ужастик сердится… Вот беда-то!

- …Дедушка говорит, нельзя недооценивать противника, - Астик в замешательстве остановился.

- И что это я, в самом деле... Не сердитесь, ваша милость! Пощадите, ваша светлость… - крыса подобострастно кланялась и кривлялась.

Потом вдруг резко выпрямилась:

- Ну, хватит! Довольно игр. Я устала. Сейчас ты сделаешь три шага назад и выйдешь вон из комнаты. Я привыкла принимать пищу в одиночестве. На первое у меня будет яичница из молоденьких ужат, а на второе – Ужастик в собственном соку! Нет, такого сладенького я лучше пущу на десерт. Только не уползай далеко. Не люблю прерывать трапезу между переменами блюд!

Астик побелел от крысиной наглости.

- Что?.. – крыса удивлённо уставилась на ужика и вздохнула. – Так, пожалуй, мне придётся съесть тебя первым, а то ты мне испортишь весь вечер…

Она обнажила острые клыки. Её зрачки превратились в жёлтые точки. Узкий длинный хвост напрягся. Крыса готовилась к прыжку. Астик понял, что у него больше нет и мгновения. За малышей!.. Перед глазами пронеслись смеющиеся лица мамы и папы, дед улыбался, Кристи звонко хохотала… За них за всех… За то, чтобы они и дальше могли радоваться солнышку по утрам и собираться вечерами у камина… Дорогие, единственные… В уголке памяти мелькнула золотистая спинка медянки… Вперёд! Астик сжался в комочек, с силой выбросил вперёд голову с двумя оранжевыми лучиками, громко зашипел и широко разинул зубастую пасть. Крыса уже летела. Они свились в один визжащий, шипящий, стонущий клубок. За Натриксов! За Натриксов!

- Нашли! Нашли! – послышался рядом взволнованный мамин вопль.

Кристи испуганно закричала.

- Держись, сын! – папа отбросил пенсне в угол – стёкла треснули.

- Я иду! Я с вами! – в детскую ввалился запыхавшийся дед.

- Приготовились!.. Раз, два… Огонь!

В пылу битвы Астик услышал команду. Мысль работала чётко и ясно. На счёт три он выпустил из клоаки едкую беловатую струю…

Через некоторое время всё было кончено. Перепуганный, покусанный, обстрелянный, голодный грызун сбежал в тёмную ночь. Кристи осторожно собирала блестящие осколки оптических линз. Прислонившись к дверному косяку, отец набивал трубку табаком. Дед поглаживал Астика по чёрной, израненной крысиными зубами, спине. А в кухне, сидя за столом, застеленным зелёной скатертью, сжимая в руках белоснежный фартук, горько плакала мама. Плакала, потому, что всё закончилось хорошо, потому, что долгожданные малыши появятся на свет в определённый природой срок, потому, что Астик, наконец-то, нашёлся, и потому, что её мужественный мальчик, её маленький сын, сорванец и забияка, стал совсем взрослым. Он вырос. Вырос, так неожиданно быстро…